Лиен не упускала ни единого шанса задеть или бросить какую-нибудь двусмысленную фразочку в сторону Умы. Она же никак не реагировала, хотя мысленно давно завернула ее в цифру восемь и скормила каннибалам.
Ума полностью игнорировала существование этой девушки, не было даже никакого желания мстить, хотя Ума могла запросто сделать так, чтобы Лиен «случайно» упала и сломала себе что-нибудь, но тогда это приведет к тому, что девочки не смогут выступить на премии.
Сегодня Тхан гонял их, абсолютно не щадя. В принципе, он был очень доволен тем, что выходило, его не волновали отношения между девочками, так что он хвалил их перед агентствами. Да, пусть кто-то явно выделялся среди других, кто-то немного терялся, но общая картина должна была завести зал сто процентов, мужскую часть так точно. А еще Тхан отметил, что был бы не против поработать с Умой еще раз.
— Ум, ты не хотела бы сходить куда-нибудь после премии? Так сказать, отметить окончание этого ада? — предложила Чау, оставшись с Умой наедине, пока другие трейни разбирали свои партии с хореографом.
Она удивилась такому предложению, да, они неплохо общались, но подругами их назвать достаточно сложно. Тем более, они никогда не общались вне этого зала. Сказать честно, Уме абсолютно не хотелось никуда идти и ни с кем общаться, она предпочла бы компанию Насти и бутылочки вкусного вина где-нибудь на съемной квартире, где бы их никто не трогал. Но Ума пообещала себе и
ему, что не будет уходить в себя, не будет убиваться, а пройдет через это достойно, продолжая наслаждаться жизнью, несмотря на то, что сказать в тысячу раз проще, чем сделать.
— Я была бы только «за», но давай посмотрим уже после премии. Возможно, мне придется сразу же уехать, но точно еще ничего не решено, — уклончиво ответила Ума. Все будет зависеть от ее состояния, ведь она не железная, и прекрасно понимала, что строить из себя безразличного человека она может сколько угодно, только это не станет ее истинным душевным состоянием.
Уму ждал приятный сюрприз. Она выходила из здания лейбла, и на нее тут же налетела Настя, обнимая так крепко, будто хотела забрать часть боли от предательства себе. Так же рядом стоял Джей Хоуп около своей машины, поэтому Уме пришлось сделать морду кирпичом.
— Я так соскучилась по тебе, ты даже не представляешь, — Ума уткнулась в плечо подруги и совсем не хотела ее отпускать.
— Я тоже, солнце.
— Ты можешь не притворяться, мы все знаем настоящую причину вашего расставания, — прервал дружескую идиллию Хоуп. Ума распахнула глаза, прикидывая, под каким деревом нужно искать труп Мина. — Расслабься, он живой, и его никто не трогал. Это ваши разборки, и к нам они не имеют никакого отношения, — лихо соврал Хосок, как его научила Нася.
— Если вы думаете, что я сейчас ударюсь в истерику и буду жалеть себя, то вы глубоко ошибаетесь, потому что мне хоть и паршивенько, но по большей степени насрать. Я многое осмыслила за эти сутки, так что можете не париться на мой счет.
— Мы не будем тебя доставать, если ты не хочешь, но знай, что я нихрена не поверил тебе, — Хоби открыл дверцу машины для сестры и поцеловал ее в макушку, присев рядом на корточках. — Я очень сильно переживаю за тебя, Умка, не закрывайся от меня, ты же знаешь, что сделаешь только больнее себе. Если ты боишься за Мина, то я обещаю тебе, что и пальцем его не трону. Братом он мне больше не будет, но и врагом тоже, это никак не повлияет на нашу работу.
— Хося, просто поверь мне, я справлюсь сама, потому что не могу постоянно полагаться на вас, пора учиться самостоятельно лечить свою голову. Мне достаточно того, что вы рядом и готовы подстраховать, если станет совсем хреново.
Отчасти это было правдой, Ума правда хотела научиться сама справляться со своими трудностями, а так же ее гордость мешала девушке расплакаться перед ними, признав, что Ума действительно готова сдохнуть от того, что творится у нее в душе.
Хоуп и Настя были удивлены, когда Ума твердым уверенный шагом вошла в дом, даже не подождав их.
— Думаешь, ей правда не так плохо, как мы себе представляем?
— Если бы это было так, она бы не попросила меня приехать. Скорее всего, не хочет показывать нам, как сильно она к нему привязалась.
Мемберы сидели, как на иголках, когда Ума прошла мимо них. Всем хотелось как-то поддержать ее, разрядить обстановку, но даже Джин побаивался шутить в данной ситуации.
— Вы меня достали, ей Богу, хватит на меня так жалостливо смотреть, будто я хомячка похоронила. Ничего не изменилось, расслабьте ваши булки и ведите себя, как обычно, — не выдержав, попросила Ума. Больше всего она ненавидела, когда ее начинали жалеть, а тут вокруг нее сидели пять парней, периодически тяжело вздыхая и бросая сочувствующие взгляды.
Юнги заперся в своей студии, он жаждал поговорить с Умой, но выяснять отношения при всех не хотелось. Что ей сказать, как уговорить ее выслушать, Юнги не представлял. Он пытался отрепетировать свою речь, но чем дольше это продолжалось, тем хуже у него получалось, поэтому он бросил эту затею и решил, что будет, как будет. Шуга устал прятаться, поэтому вышел ко всем.
Ребята сидели в гостиной и заваливали Насю вопросами, параллельно бурно обсуждая предстоящую премию. На него тут же посмотрел Хосок, явно не одобряя тот факт, что Юнги решил вылезти из своей берлоги.
— Ума, будешь кофе с печеньками? — кричал Джин, орудуя на кухне по просьбе макне.
— Нет, спасибо, я лучше поем лапшу со своих ушей, — в ее голосе было столько безразличия, что Настя и Джун сочувствующе посмотрели на Юнги. Он устало выдохнул и решил, что пока лучше не находиться рядом с Умой, ведь подобного отношения к нему от той, кого немыслимо любит, Шуга просто не выдержит.
Все желание поговорить — пропало, он не тупой, и прекрасно видит, что ничего хорошего из этого не получится, по крайне мере, в данный момент.
Через полчаса к Юнги поднялся Джин. Он застал друга за сигаретой, восседающим на подоконнике.
— Слушай, может, если ты влюбишься в свою вечную тревогу, она тоже тебя бросит? — Сокджин подошел к парню и отнял сигарету. Их всегда предупреждали, чтобы они завязывали со всеми вредными привычками за несколько дней до любого мероприятия.
— Я должен смеяться или плакать?
— Ты должен взять себя в руки. Первый раз вижу тебя таким убитым.
— А какой я, по-твоему, должен быть после того, как, сам того не понимая, чуть не изменил любимой девушке, с которой планировал провести всю свою жизнь?
— Юнги, я не знаю, как объяснить твою выходку, но верить в то, что ты был в здравом уме и трезвом рассудке — отказываюсь, иначе ты бы так сейчас не ломался. Ты не должен сдаваться, потому что Ума делает тебя счастливой, вы прошли через многое за этот небольшой промежуток времени, и я почему-то уверен, что это очередное испытание на пути к становлению вашей семьи. Только не отпускай свою девочку, потому я знаю и вижу, как ты зависим от нее, если ты сейчас сдашься, то попросту потеряешь самое дорогое, что есть в твоей жизни. И, поверь, такую, как Ума ты не найдешь больше никогда, потому что никто не будет терпеть тебя, никто не сможет тебя так понять, как это сделала она. Я уверен, что она сейчас чувствует себя так же хреново, как и ты, а, скорее всего, еще и хуже, потому что Ума любит тебя, сколько бы масок безразличия на себя не натягивала. Нася пообещала разобраться во всем, а если будет надо, то мы пойдем напрямую к Лиен и вытрясем из нее всю душу, дабы узнать, как она смогла тебя охмурить. Гипноз, феромоны, да что угодно, но ты не мог променять нашу красавицу Уму на это чудовище.
Слова Джина настолько воодушевили Юнги, он по-мужски обнял его, выражая всю свою благодарность, и бросился искать Уму.
Она так и сидела внизу, расположившись под бочком у Хоупа, держа в руках Холли, который облизывал ладошку девушки.
«Я не найду никого лучше, как минимум потому, что Холли полюбил эту девушку так же, как и меня. Найти ему маму лучше — просто невозможно».
— Ума, можно с тобой поговорить? — она ощутила, как Хосок напрягся.
— Нельзя, нет желания приближаться к людям, имеющим отношения с практиканткой промискуитета, — она целенаправленно не смотрела в его сторону, хотя давалось ей это с трудом.
— Не капризничай, пожалуйста, дай мне шанс объясниться. Я не прошу, чтобы ты участвовала в разговоре, просто хотя бы выслушай меня, — Юнги понемногу начинал злиться, ему никогда не нравилось, когда Ума начинала вести себя, как ребенок, и убегать от разговоров.
Настя наклонилась к подруге и ткнула локтем в бок, шепча на ухо:
— Тебе сложно просто выслушать его? Если не понравится, что он скажет, просто поколоти его. В любом случае, всегда можно уйти, если поймешь, что не можешь его слушать, — Ума хотела было закатить глаза, ибо ее начинало бесить, что каждый пытается залезть в их уже несуществующие отношения, но словила на себе взгляд Джуна, который тоже давал ей понять, что ему все-таки следует дать шанс. Так как Намджун с самого начала стал для Умы авторитетом, она безмерно уважала его и считала, что этот парень смыслит в жизни покруче остальных, то Ума цокнула языком и пошла за Юнги.
Он хотел зайти в ее комнату, но Ума остановила его.
— Нет, не позволю тебе там находиться, идем на балкон.
Ума закурила, стоило им только выйти, так как знала, что это жутко бесит Шугу. Он легонько вытащил зажатую между губ сигарету и щелкнул девушку по носу.
— Не кури мне назло, ты делаешь хуже только себе, а не мне, — спокойно отреагировал мембер, когда Ума открыла рот, чтобы высказать ему все свое возмущение.
— Ты тратишь мое время, я согласилась на этот разговор только из-за ребят, иначе бы они от меня не отстали, — она развалилась на пуфике и смотрела прямо ему в глаза, желая, чтобы Юнги увидел в них все ее отвращение. Он присел перед ней на корточки и хотел взять девушку за руку, но она ее отдернула.
— Ума, моему поступку нет оправдания, я поступил как ничтожество…
— Если ты позвал меня, чтобы сказать мне общеизвестные факты о себе, я пошла.
— Не веди себя, как маленькая девочка. Ты же знаешь, что я люблю тебя, я схожу с ума по тебе, ты знала, с каким презрением я отношусь к Лиен, но у меня не было выбора, я не мог отказать Ши Хеку, потому что это был приказ. Мне приходилось врать тебе для того, чтобы ты не волновалась, но между нами никогда не было ничего, кроме работы. То, что ты увидела — это чудовищная ошибка, она меня не привлекает ни в каком плане, потому что у меня есть ты.
— Была, — поправила его Ума.
— Нет, пожалуйста, не говори так. Я оступился, потерял контроль, но я никогда не предавал мои чувства к тебе, никогда не думал о другой девушке, потому что в моем сердце теперь только ты, и никто другой мне не нужен, Ума, — она смотрела на него и пыталась сдерживаться, чтобы не закричать, чтобы не показать, насколько сильно на самом деле ее ранят все эти слова. Ума может многое простить, но не измену, пусть они и не успели переспать, а только обнимались.
— Юнги, я не верю тебе, понимаешь ты это? Как можно верить в твои слова, если на деле ты показал ровно обратное? Ты бы не полез к ней, если бы в твоем сердце правда была только одна я. Ты бы не стал врать мне, потому что сам утверждал, что вранье губит любовь, а значит, тебе было просто плевать, и никакой любви не было. Не знаю, зачем ты пытаешься сейчас что-то вернуть. Если боишься, что из-за этого станешь изгоем в группе, то я сделаю все возможное, чтобы этого не допустить, но вообще-то, так тебе и надо. Ты нарушил все спокойствие в моей жизни своими играми, ты с самого начала трепал мне нервы. Да, я благодарна тебе за эти полтора месяца, потому что ты смог многое залечить внутри меня, а своим предательством напрочь отбил у меня желание чувствовать, — с каждым словом говорить спокойно становилось труднее, Ума старалась контролировать то, что говорит, дабы он убедился, что ей все равно. Теперь уже все равно. — Видимо, ты очень плохо меня знаешь, Юнги. Своим предательством ты стер все мои чувства к тебе. У меня нет ни ненависти, ни сожаление, ни боли — ничего. Мне просто плевать на тебя и на то, чем ты весь месяц занимался с Лиен.
Мин пытался придумать, что он должен сказать, чтобы появился хоть какой-то шанс на спасение их отношений. Из Умы была отличная актриса, но она забыла, что они с Юнги отражение друг друга, поэтому он прекрасно видел, как старательно она пытается скрыть свои истинные эмоции, а значит, ей не все равно. Ей больно, она мучается, сомневается, но ее гордость не позволяет выдать все наружу.
— Я не буду бегать за тобой, Ума, как бы сильно не любил, потому что попусту размазывать чувство собственного достоинства перед тобой не собираюсь. Ты только знай одно, малышка, что я тебя никуда не отпущу, просто не смогу. Но, если ты скажешь мне сейчас, что уверена на сто процентов, что между нами все кончено, и ты никогда не пожалеешь об этом, я сделаю все, чтобы ты даже подумать не могла, что я люблю тебя.
Зрительный контакт между ними продолжался в течение нескольких минут. Юнги увидел в ее глазах все, чтобы можно было сделать вывод, который ему нужен был.
У Умы ответ был готов сразу, только она не могла заставить себя произнести это в слух. Какую бы боль он не причинил ей, она в глубине души могла бы простить ему все, только потому, что это Юнги. Но это было глубоко-глубоко внутри нее.
— Между нами все кончено, Юнги. Навсегда.
После этих слов она вышла, оставив Шугу наедине с собой, оставила его сидящим на холодном полу, смотрящим в одну точку. Как теперь он должен будет вернуться к нормальной жизни? Как должен будет работать, выступать, появляться на людях, если единственным желанием было — свернуться калачиком в родном доме в Тэгу и уснуть до тех пор, пока все чувства не пройдут.
***
Настя поднялась к Уме только через час, когда Чонгук и Тэхен наконец-то отлипли от нее.
— Ну как поговорили?
— Как и должны были, — безразлично ответила Ума, залипая в телефон.
— Хочешь поговорить об этом?
— Сейчас уже нет, это бессмысленно. Прости, что я дернула тебя ночью, но в тот момент мне было действительно хреново, — Нася села на пол рядом с подругой и положила голову ей на плечо.
— Дура, тебе не за что извиняться, я наоборот тебе благодарна, ты вытащила меня из этих бумажек. Кстати, — девушка подползла к своему чемодану и залезла рукой на самое дно, — смотри, что я привезла, — Нася достала три бутылки родной водочки и заговорщически улыбнулась.
— Ты как это провезла?
— У всех свои секреты. Сразу после премии нажремся в хлам, правда?
— После премии все изменится, Насть, — Ума с какой-то грустью посмотрела на обнимающую бутылки подругу и положила голову на колени, обхватывая их руками.
— Не поняла.
— Обещаешь, что не расскажешь никому и не будешь меня отговаривать? — Насте уже не нравилось, как ведется их диалог, не предвещавший ничего хорошего.
— Обещаю.
— Я сегодня разговаривала с Бан Ши Хеком, сказала, что мы с Юнги расстались, он допытывался у меня, по какой причине, но я отмахнулась, мол с нашими графиками это нереально. Но суть не в этом. После премии я больше не буду хореографом BTS, потому что разорвала контракт, — Настя закрыла рот рукой, ей почему-то захотелось плакать, ведь она знала, что это мечта Умы работать с такой могущественной группой, знала, как она обожает свою работу, а теперь говорит о том, что разорвала контракт. — Он все понял, потому что мы изначально договаривались, что я смогу отказаться от этой работы в любой момент.
— Хотелось бы мне сейчас спустить тебя с лестницы, но я обещала. И что ты собираешься делать?
— Так как Сондык вернется к парням, их новая группа остается без хореографа, и PD-ним предложил мне взять их под свою опеку. Там еще совсем мальчишки, младше нашего Гука, я сказала, что подумаю. Только вот есть одно «но».
— Даже боюсь представить какое…
— Я обязана буду переехать отсюда, потому что жить у одной группы, а работать у другой — категорически запрещено, — теперь Настя совсем поникла. Во-первых, она будет переживать за Уму, так как та будет без присмотра. Во-вторых, она так не хотела, чтобы разрушалась та идиллия, которую ребята смогли построить в этом доме.
— Ты хорошо подумала? Представляешь вообще, как парни отреагируют, когда узнают?
— А они узнают только тогда, когда я перевезу все свои вещи, и им об этом скажет продюсер.
— То есть ты еще и не собираешься им ничего говорить, а просто бросишь их тут, передав все через Ши Хека?! Тебе не кажется, что ты поступаешь очень подло по отношению к ним, по отношению к Хоби, ты сбегаешь, как трусиха, — Настя отказывалась верить в то, что Ума может так глупо бросить все, к чему стремилась и о чем мечтала, да еще и не обсудить ничего ни с кем.
— Насть, так будет лучше, они меня не отпустят, я знаю это. Пойми ты меня, я не смогу жить и работать с Юнги, это видеть его каждый день, проводить вместе большую часть времени, разговаривать с ним. Я не смогу этого вынести, я тупо загнусь. Парни поймут меня, я уверена, тем более мы не расстаемся навсегда, мы будем работать в одном здании, они будут приезжать ко мне или я к ним. Так же, как я не смогу видеть Юнги, я не смогу и жить без них, — по щекам Умы текли капельки слез, она сама не поняла, в какой момент начала плакать. Конечно, было безумно тяжело менять тот теплый уютный мирок, в котором она жила два с половиной месяца, на что-то новое, неизвестное. Жить в одиночестве, в квартире, где никто не будет беситься, доставать просьбами поиграть в приставку, где никто не выйдет с тобой пожрать среди ночи, не будет постоянных тупых шуток и дурдома. Под боком не будет любимого брата, не с кем будет поговорить, если вдруг станет тяжело. Конечно, все это безумно тяжело, но другого выхода нет. Если Ума останется, она сойдет с ума, видя Юнги постоянно, но без возможности обнять или поцеловать его.
***
Если до этого Уме когда-то казалось, что она чего-то боялась или волновалась, сейчас она поняла, что все было детским лепетом. Подъем в пять утра, быстрый завтрак, дорога до агентства — все прошло, как в тумане. Настя пару раз хотела уже под шумок налить Уме рюмочку, чтобы хоть как-то успокоить тремор. Парни же были спокойны, и это раздражало Уму еще больше, потому что себя она взять в руки не могла. На задний план отошли все душевные переживания, когда Ума представляла, что буквально через девять часов она будет танцевать перед пятьюдесятью тысячами человек. Однако не только это заставляло ее нервную систему медленно, но верно вымирать. Выступление BTS c хореографией, которую поставила и контролировала Ума, тоже приносило не мало тревоги. Помимо этого, в конце будет номинация на «Лучшее мужское танцевальное выступление», и продюсер явно дал понять, что будет не очень доволен, если парни не получат награду.
Перед тем, как парни и Ума должны были поехать на концертную площадку, они встретились с Бан Ши Хеком. Другие трейни получали наставления каждая в своей компании.
— Я очень рассчитываю на вас, парни, у меня ни грамма сомнений, что что-то может пойти не так, просто выложитесь на полную, покажите всем, что у вас был отличный хореограф, — Ума смущенно улыбнулась, а Хосок потрепал ее по плечу. — Ума, я понимаю, твое первое выступление, волнение, страх ошибиться, но почему-то в тебе я уверен еще больше, чем в мальчишках, — он поправил очки и весело улыбнулся. — Покажи всем, что такое семья BIG HIT. Файтин, ребята.
Казалось бы, после такой воодушевляющей речи должно было стать полегче, но Уме еще больше поплохело. На нее возлагают такие надежды, так уверены в ней, так что, если она облажается, то упадет в глазах у всех.
Все стояли у черного входа лейбла, ребят ожидали две машины: одна для мемберов, вторая для Умы. Если их увидят вместе выходящими из машины — могу поползти ненужные слухи.
— Нам не дадут там увидеться, только перед самим выступлением, все четко распланировано под каждую группу. Если хочешь что-то сказать — говори сейчас, — Хоуп не отлипал от сестры, стараясь хоть как-то унять ее волнение.
— Вас ждут хорошие пиздюля, если вы облажаетесь, — красноречивое напутственное слово заставило всех рассмеяться, даже Юнги. — Нет, я серьезно, только попробуйте не показать, как мы работали этот месяц, — Уме было грустно от того, что это первая и последняя хореография, поставленная ей для группы BTS.
— Не переживай, мы не подведём тебя, обещаем.
— Сама только не обосрись, а то потом засмеют ведь, если узнают, что ты у нас хореографом работаешь, — Ума ударила Джина в грудь, показывая язык. Он успел перехватить небольшой кулачок и притянул девушку к себе, закидывая руку ей на плечо. — Ты со всем справишься, иначе и быть не может, ведь ты тонсен самого Ким Сокджина, мирового красавчика.
— Вот если я облажаюсь, так и скажу: «По-другому и быть не могло, ведь я тонсен самого Ким Сокджина, мирового старпера», — передразнила его Ума, а Джин ущипнул ее за бок.
Юнги стоял в стороне, он мечтал прибить Джина и оказаться на его месте. Ему стало смешно, что он ревнует Уму даже к Сокджину. К Шуге подошла Настя, она тоже поедет вместе с Умой, как группа поддержки.
— Ты сейчас глаза сломаешь себе, если не перестанешь так смотреть на нее, — Юнги мотнул головой и посмотрел на рядом стоящую девушку, пытаясь состроить подобие улыбки.
— Не могу с собой ничего поделать.
— Волнуешься за нее?
— Даже не представляешь как. У меня была заготовлена целая речь для этого случая, я хотел выразить всю свою гордость за нее и уверенность, думал, что ей станет спокойнее после моих слов, мы ведь похожи, я знаю, что сказать, — он с грустью опустил голову, рассматривая свои руки. — Но теперь это все бессмысленно, она даже слушать меня не станет.
— Напиши ей все, что хотел на листочке, а я передам. Больше, чем уверена, что она прочитает его. Но, Юнги, если окажется, что ты правда все это время изменял Уме — я завяжу тебе член на узел, — парень машинально положил руку на свое достоинство.
— Спасибо тебе, Нась. Я рад, что ты веришь в мою искренность.
— Хватит болтать, пора ехать, — скомандовал менеджер, и все разошлись по своим машинам, обнявшись последний раз.
***
Как и говорили парни, на концертной площадке не было ни одной возможности даже пересечься. Ума только слышала, как BTS пригласили на сцену для репетиции. Все вокруг носились, как ненормальные, было видно, что каждый человек очень напряжен, оно и понятно, если что-то пойдет не так, отвечать за это будет стафф.
— Трейни из разных агентств, пройдите на сцену для прогона, — скомандовал строгий голос в колонках.
Девочки переглянулись и, поджав губы, пошли за сопровождавшим их менеджером. Сегодня даже Лиен притихла, не выкидывая язвительных фразочек или колкостей, почему-то именно сейчас трейни почувствовали, что находятся в одной лодке, а потому должны держаться вместе, чтобы она не перевернулась.
Девочки заняли свои позиции, и заиграла музыка. В глаза Уме ударил яркий свет, она даже не могла увидеть Настю, сидящую в зале. Она видела танец впервые, отчего у нее захватило дух, потому что Ума вливалась в танец так, будто работает на сцене не первый год. Во время репетиции Ума старалась не смотреть на то, какой величины был концертный зал, и сколько людей вскоре его заполонят. Ей было немного непривычно двигаться с проводами, прилепленными ей на спину, но Ума старалась не обращать на это внимания.
Сразу после репетиции их потащили в гримерку, где уже с готовностью ждали визажисты и стилисты. И вот сейчас Ума поймала кайф, ей внезапно понравилась эта атмосфера, эта суматоха вокруг них. Она была бы счастлива на сто процентов, если бы в голове не всплывали воспоминания, что на соседнем кресле сидит девушка, с которой два дня назад Уме изменил любимый человек.
— Девочки, ваши костюмы, переодевайтесь, — Ума оглянула сверху донизу наряд, подписанный ее именем.
—
А что это за хрень? — на русском спросила она, чем вызвала смех у Насти и недоумение у остальных. — Что ты смеешься, как я должна в это залезть?
На вешалке висел кожаный красный комплект: красный топ на черной шнуровке на спине и такие же штаны с черной шнуровкой по всей длине штанин сбоку с наружной стороны. Единственное, что радовало Уму, так это массивные черные берцы, с огромной протекторной подошвой и красными шнурками.
— Хватит ржать, помоги мне залезть в эти штаны, — Настя ржала на всю гримерку, когда Ума, матерясь и проклиная все на свете, натягивала кожаные штанишки на свою сочную пятую точку. — Такое ощущение, что я не на премию иду выступать, а на корпоратив к богатеньким дяденьками. А это что? — стилист протягивал Уме комплект ее украшений: черный чокер с висюлькой до груди, два перстня с черным и красным камнем и парочка черных браслетов. — Слушай, Насть, а ты уверена, что нас привезли не в бордель на работу устраивать? — Ума посмотрела на других девочек, но на их лицах читался исключительно восторг от их образов. —
Ну, конечно, что бы им не порадоваться, им-то эта кожаная обивка для дивана не сдавливает ни жопу ни сиськи. Как можно сдавить то, чего нет?— Настя в очередной раз покатилась со смеху, искренне радуясь, что подруга в боевом настроении.
— Я сейчас приду, — кинула Нася и быстро смылась за дверью.
Над Умой колдовали одновременно два визажиста и один парикмахер. В какой-то момент она поняла, что вырубится прямо сейчас на этом кресле, однако вернувшаяся Настя отбила всякое желание не то, что на сон, вообще на существование.
— Читай, — она бросила на колени Умы свернутый пополам листок. — Читай, говорю.
Ума с недоверием развернула листок и еле сдержалась, чтобы не выпустить отчаянный вздох. Это было письмо от Юнги.
—
Я не буду его читать.
—
Тогда я прочитаю тебе его вслух, чтобы все знали о твоих с ним отношениях, — угроза подействовала, и Ума закусила внутреннюю сторону щеки, понимая, что сейчас пройдет через очередную эмоциональную мясорубку, которую всеми силами нужно сдержать.
« Я планировал сказать тебе все это лично и при других обстоятельствах, но жизнь такая штука, что не знаешь, когда пизданет, поэтому говорю тебе это так, о чем безумно сожалею. Послушай себя, радость моя, отгони все свои сомнения, потому что в глубине души ты знаешь, что справишься со всем на отлично, просто перестань сомневаться в этом. Не обращай внимание на другие факторы выступления, какая разница где и перед кем, если ты в своем деле профессионал. Ты знаешь, что и как тебе нужно сделать, поэтому просто выйди и сделай, но обязательно насладись этим, потому что тот труд, который ты приложила к подготовке, должен принести тебе наслаждение, поднять твою самооценку. Начинай ловить от всего кайф прямо сейчас, иначе уже вечером будешь жалеть, что не сделала этого, когда будешь смотреть свое идеальное выступление в записи. Такой шанс выпадает раз в жизни, так используй его так, чтобы запомнить навсегда, как что-то нечто самое прекрасное, что с тобой случалось. Радость моя, ты даже не можешь представить себе, как я горжусь тобой, как я счастлив за то, что твой талант смогут увидеть миллионы людей. Я уверен в твоих силах так, как никогда не был уверен в своих, потому что ты сильнее меня. Знай, что я буду смотреть только на тебя, буду восхищаться тобой, буду гордиться тем, что когда-то эта великолепная девушка любила меня. Все бантаны будут поддерживать тебя из зала, будут смотреть на тебя с горящими глазами, потому что ты сделаешь все для этого. Выйди и станцуй так, как в последний раз.
Я люблю тебя, малышка.
Твой, Мин Юнги.»
