Игра начата.

Сквозь голубые тюли проникают солнечные лучи. Как же хорошо. Хочется раствориться в моменте и никогда не вставать. Мне не хочется смотреть на поникшее лицо отца, ухмылку Хеймитча, за которой скрывается боль и жалость ко мне, или Алекса, вызывающий жалость. Я потягиваюсь и вспоминаю о ночном кошмаре. Кто этот мужчина? Я явно его видела, но где, не помню. Я прикрываю глаза и вспоминаю улыбку Аби. За пару дней до жатвы я с ней ходила на Луговину, собирать нужные нам растения, в лес мы решили не идти. Мы долго валялись на солнышке - был тёплый солнечный день, и мне хотелось верить, что я ещё до сих пор там: любуюсь солнцем и лежу на поляне. Зевнув, я открываю глаза, а в мою комнату забегает Эффи: - У нас очень важный, преважный день! Вставай, Оливия! - она трясёт мое плечо, а затем я, присев на кровать. На Эффи халат, а волосы как будто в полотенце. Она точно взволнована. Бряк выходит из комнаты, оставляя образ на кровати. Я встаю с кровати, потягиваюсь и направлюсь в ванну. Почистив зубы и умыв лицо, я смотрю на кровать: блузка, брюки голубого оттенка и белые кроссовки. Неплохо. Я одеваюсь, делаю пучок и выхожу в столовую. За столом потягивает кофе Хеймитч, а напротив него сидит отец, кажется рядом с ним кружка горячего шоколада. Оба сидят уже не в пижаме: отец в штанах и футболке, а ментор в льянаных брюках, светлой футболке и в таком же пиджаке, а сами они сидят в тишине. Я присаживаюсь к ним, беру к себе в тарелку сырную булочку, немного джема и пирожное. Я перекидываюсь с взглядами с Хеймитчем, и спрашиваю: - Что молчим? - я беру в руки чашку чая, и поглядываю на отца. - Не знаю, милая, мы уже все обсудили, - напряжённо отвечает мне отец. Кажется, он не в духе. - Вы поругались? Боже, - тяну я, - опять из-за меня? Или другого трибута? - я закатываю глаза. После смерти мамы они часто начали ссориться, чаще всего из-за меня или Эла. Меня это злит до чёртиков. Как маленькие! - Мы не поругались, просто я слишком удивлён, что выбрали почти всех детей выживших победителей, - протягивает Эбернети, - но почему не выбрали Эллиота или тебя, например, а малышку Аби? Может, они поняли, что ты опасная, и так решили тебя убить? Очевидно, что ты за неё вступишься. Не хочу этого говорить, Оли, но ты - очень опасная убийца и очень преданна семье, а так же с трудом пережила смерть матери. Ты молода и умна. Ты - идеальный кандидат на роль новой сойки и лица революции. И тебя надо убрать, - он сделал недолгую паузу, - и чем быстрее для них, тем лучше. - Я не знаю, я запуталась. Я запуталась после её смерти, а сейчас я думаю как спасти семью и себя, а ещё кучку почти незнакомых мне трибутов, чьи родители друзья моих и моего соотечественника, - в столовой воцаряется молчание. Мы сидим в напряженной тишине, а я стараюсь думать о чём-нибудь другом. Я не замечаю Алекса и Эффи. Где они? Интересно. Алекс, наверно, делает свои дела, может, только встал. Жалко его отца. Он погиб при бунтах перед Первыми играми, я помню его, он был добрым человеком. Алекса и его маму чуть не выперли из Дистрикта в лес, но им помогли восстановится. Они семья аптекарей, которая занимается своим делом очень много лет, по-моему аж с начала Тёмных времён. Весь город закупается у них. Выпив глоток чая, я немного удивилась. В дверях появился Алекс. Его светлые растрёпанные волосы выглядели забавно, но сам он не был таким солнечным, а лишь держал в руках стакан воды. На Стенбере футболка из лёгкого материала и шорты. Он легко улыбнулся и заметил мой взгляд, а я тут же отвела его. Как же стыдно, чёрт! Попытаюсь разрядить обстановку. Всё же надо стараться не раскисать, иначе точно все закончится ужасно для всех. Я улыбаюсь Алексу: - Ну как дела, мистер Стенбер? - с ноткой сарказма спрашиваю я, - У меня вот всё отлично! - А у меня идут дела полным ходом, мы едем в Капитолий, на одни Голодные игры, - передразнил он меня. Слишком он оптимистично настроен для того, чтобы если что, умереть. Как и я. - Я тоже вас поддерживаю, сэр, - шутя отвечаю я. - Давай знакомится, - переключился он. - Ну давай, сколько тебе? - с интересом спросила я. Всё же слухи слухами, а о Алексе я знала мало. - Скоро восемнадцать, - воу, вот это поворот я думала ему максимум шестнадцать. - Мне тоже 17, где живешь? - с интересом спрашиваю я, - В районе торговли, или среди городских? - В городе, твоё место жительства я знаю, - с ухмылкой проговорил он. - Ясно, - со вздохом сказала я. Про этот дом, да и про прошлое родителей я не хотела болтать. Мне было очень неприятно это обсуждать эту тему. Алекс заметил, что сказал не так и он извинился: - Прости, я не хотел тебя задеть, Оли. - Ладно, ничего, проехали, - всё же он не хотел этого, так что обижаться бессмысленно. ***** - Вот и Капитолий! Посмотрите какой красивый! - я взглянула в окно. Большой, красивый и современный город. Жаль, что это только образ, а на самом деле это прогнилая столица Панема. - Вау, - раздался рядом голос. Я повернула голову в другую сторону, это был Алекс. Его светлые, рястрёпаные волосы и глаза карего цвета смотрелись очень мило. - Не то слово, - резко сказала я и исчезла за дверями столовой. Мы тут умрем, а он думает о том, что красиво, а что нет! Вот же придурок. Но тут меня притормозил Хеймитч: - Солнышко, подожди, тебе нужно знать кое-что... - Что? - Не бросай его тут с Питом, оставь перемены настроения в Дистрикте. Здесь нужно держатся вместе, - проговорил старый ментор. Действительно, надо держаться вместе, иначе к добру это не проведёт. Я вернулась к окну и улыбнулась Алексу. Вот и началось. Мы въехали в Капитолий. Дамы и господа, Добро Пожаловать на 4-ые Голодные игры!