Цветы над черепами

Федор припарковался напротив подъезда, заглушил мотор, и без всплеска света его фар двор погрузился в кромешную тьму. За последние полгода ему изрядно надоело приезжать за Андреем, тащить его за собой, но больше некому было присмотреть за ним. Вокруг Андрея крутилось так много приятелей и знакомых, но ни одного друга. Федор всерьез опасался, что до начала осеннего тура Андрей попросту не доживет — загремит в дурку или того хуже. Поэтому и приезжал, получая пьяные звонки или сообщения, в которых из опечаток никак не складывались слова. Он прождал минут двадцать. Попробовал звонить — конечно, не отвечает. Кое-как расшифровал адрес, про этаж и квартиру Андрей сообщить забыл, только подъезд — крайний. Тяжело вздохнув, Федор выбрался из машины и пошел искать. Он поднялся на лифте на последний этаж и стал спускаться по лестнице, прислушиваясь. Обычно его (не) ждали там, где громче всех гремела музыка, и этот раз не стал исключением. Какой это? Десятый? Юбилейный? Вроде как да. На шестом этаже улыбнулась удача — дверь одной из квартир разве что не тряслась из-за мощных басов. Федор сразу начал с ноги — несколько пинков хозяева наверняка услышат, а деликатный звонок — едва ли. Он ждал. Опять набирал номер Андрея (безуспешно). Снова пинал дверь. Наконец она открылась. — Привет, — сказал он девушке с расфокусированным взглядом. — Я за приятелем. Он легко оттеснил ее, а она почти и не пыталась задержать его. Куча обуви в коридоре, навешанные одна на другую куртки, за музыкой угадываются пьяные вопли. Федор заглянул в комнату — вокруг бонга собралось человек пять, Андрея среди них нет. Значит, на кухне. Чаще всего он именно на кухне. Там вечно оказывается гитара, и он, уже не в том состоянии, чтобы совладать с ней, просто держит инструмент на коленях. Федор угадал: Андрей сидел с ногами на стуле возле холодильника, опасно покачиваясь, и заторможенно спорил с каким-то парнем о перспективах вебкамщиц в России. Гитару на это раз ему не дали. — Решил профессию сменить? — спросил Федор, не здороваясь. — Пойдем. Он дотронулся до плеча Андрея. Тот вздрогнул и едва не навернулся со стула, но удержался. Поднял на Федора взгляд. Зрачки такие, что сомнений нет — опять принял что-то. И горячий весь, как сам огонь. Отощавшие руки торчат из рукавов полосатой футболки. — Не, — сказал Андрей. — Мне и тут… нормально. Он повернулся к своему собеседнику, словно вовсе не умолял прийти к нему еще час назад. Быстро его перекрутило от паники к вселенскому спокойствию. Проверять, что он выкинет на отходосах, нет никакого желания. Федор схватил его за локоть и вздернул на ноги — да, унизительный жест, а как с ним еще? Андрей взмахнул рукой, ладонью дал по носу, но скорее случайно, движения его все еще были слишком медленными. — Ты че, мужик?.. — Собеседник Андрея попытался было встать, но Федор рявкнул: — Не лезь! Андрей вдруг засмеялся и почти трезво сказал: — Дела семейные. И неожиданно сильно врезал под ребра. На миг дыхание перехватило, а в следующую же секунду проснулся праведный гнев — вот сука, опять накидался, словил испуг и настрочил единственному человеку, которому на него не насрать, а теперь пытается сделать вид, что ничего не помнит? Федор заломил ему руку, пропустив всего один удар по морде, и потащил прочь с кухни. Андрей сопротивлялся. Сдерживать его становилось все сложнее, он бесновался, толчком впечатал Федора в стену, но уже через мгновение Федор втолкнул его в ванную, кое-как закрыл на замок дверь и заорал: — Да успокойся ты уже! Я за тобой, блядь, полгорода проехал! Андрей вдруг осел на пол, положил голову на колени и замер. Федор тяжело выдохнул и опустился рядом с ним. Притянул к себе за плечи и обнял. Прислушивался к дыханию — вроде становится ровнее. Даже в этом вонючем темном притоне Андрей сиял. Бился вспышкой. Федор не запомнил ни одного лица, даже цвета обоев не заметил, а Андрея — сразу же. Только он и имел значение. — Зачем ты бегаешь за мной? — глухо спросил Андрей, прижимаясь лбом к его груди. — Зачем спасаешь? — Так ты мне пишешь и звонишь, когда тебя кроет, — ответил Федор, гладя его по волосам. — Поехали. Домой тебя отвезу. Отдохнешь. Андрей зашевелился, и Федор отпустил его плечи. Отстранившись, Андрей провел ладонями по лицу. Взглянул в глаза. — И ты каждый раз срываешься за мной, потому что такой хороший друг? — криво усмехнулся Андрей. — Не начинай, — предупредил Федор и повторил мантру: — Все кончено. — Если бы ты не хотел, ничего бы и не начиналось. Взгляд его был прямым и жестким, но недолгим: он вскоре поморщился и потер виски. Сдался. Освежающий ночной воздух отрезвлял Андрея. Федор ехал неторопливо, полностью опустив окна, и Андрей наслаждался нырявшим в машину ветром. Остановившись возле нужного дома, Федор спросил: — Побыть с тобой? — Нет. Спасибо, — Андрей искоса посмотрел на него. — Ты снова появился как никогда вовремя. — Прекращай, а? — попросил Федор. Андрей ответил ему улыбкой Чеширского кота. — Права была твоя мама, когда говорила, что ты сторчишься. — Ты помнишь? — изумился Андрей. — Да я все помню, что ты говорил, — пробормотал Федор. — Я, знаешь ли, очень хороший друг. Андрей отвернулся. — Да, ты мой лучший друг, — тихо сказал Андрей. — Единственный, может. Скажи мне, — выпалил он, — ты вообще никогда меня не? Ему не надо было произносить последнее слово, Федор и так понял. — Любил, — сказал он, ничуть не боясь сказать вслух. — И вот так запросто прекратил? — Андрей вновь повернулся к нему. Федор кивнул. — А моя дыра больше, — продолжил Андрей. — Поэтому не надо меня спасать. Даже если я сам прошу. Он вылез из машины в одно движение — вот только что был здесь, а вот уже стоит у двери подъезда и роется в карманах куртки. Федор проследил, чтобы Андрей попал в подъезд, и подождал еще немного. Он бы хотел согласиться с Андреем и перестать разыскивать, где он на этот раз глушит себя алкоголем и наркотиками. Ему, может, действительно не надо, чтобы его останавливали. Он бы честно хотел оставить его в покое, но — вот незадача — не может. Пусть это не любовь. Это важнее.