Гарри Поттер и Слезы умирающей реальности

Всю первую неделю ноября ученики обсуждали матч. Казалось, без этого не может обойтись ни урок, ни перемена, ни завтрак с обедом и ужином. Гарри не удивился бы, если бы узнал, что когда все перестанут обсуждать матч, грянет Конец Света. На уроках у Бинса многие разговаривали о квиддиче, Квиррелла слушали в пол-уха, уделяя все свое внимание игре, а некоторые особо наглые успевали переговариваться на астрономии. На защите от темных искусств третьекурсники и четверокурсники начали изучать вампиров. Тема была бы довольно интересная, если бы ее не рассказывал профессор Квиррелл... — Нет, мистер Диггори, вампиры не светятся на солнце! — возмущался он. — Мисс Твинкл, кто Вам сказал, что вампиры могут любить? — и удивлялся тупости учеников. — Мистер Вуд, вампиры не играют в квиддич! — и боялся экзаменов. Особенно старались близнецы Уизли. Они были на сто процентов уверены, что Квиррелл боится вампиров, поэтому всегда стали носить красные линзы, делали свою кожу бледнее заклинанием и пили вишневый сок, заедая сосисками в кетчупе. Это вызывало волну смеха у учеников, раскрывало талант быстрого бега у Квиррелла и до ужаса раздражало Снейпа и Волдеморта. Медленно, но верно приближалось Рождество. Холодало. В подземельях у Снейпа было настолько холодно, что некоторые старались приходить туда в перчатках и куртках, наплевав на технику безопасности. Многие прижимались к котлам. Кто-то пытался применить согревающие чары, но за это приходилось платить взрывом и баллами факультета. Конечно же не Гарри, он-то знал как и куда правильно накладывать заклинание, поэтому все старались быть поближе к мальчику, но Гермиона выгоняла всех. В гостиной Гриффиндора было очень тепло. Пламя в камине согревало всех, как и осознание того, что скоро можно вернуться домой. В башне у рейвенкловцев никогда не горел огонь, все освещалось магией. Холодно не было, ведь на счастье учеников существовали согревающие чары. В гостиной Хаффлпаффа всегда было тепло и уютно. Ученики, многие с кружкой какао или горячего шоколада, делали домашнюю работу. По их мнению лучше сделать это сейчас, чем на каникулах. А в подземельях Слизерина было тепло только благодаря толстым стенам, согревающим чарам и огню в каминах. Большинство ждали каникул, как фанат новую серию. Гарри был в их числе. За неделю перед Рождеством деканы факультетов обошли учеников, записывая тех, кто останется на праздник в школе. Гарри собирался уехать, всё-таки мама скучает, а лучший друг мамы, то есть его декан, впервые за долгое время согласился приехать на зимние каникулы домой. К тому же их пригласили в Малфой-мэнор, и было бы невежливо отказаться. Хотя Гермиона сказала, что не может, потому что ее родители (ярые фанаты магглов) вместе с ней поедут кататься на лыжах. Драко обиделся и презрительно заявил: — Хорошо, Гермиона, раз глупые деревянные палки важнее для тебя, чем рождественский бал, то ты можешь не идти и гордо называть себя магглой. Гермиона обиделась и весь день игнорировала Драко. Гарри пытался их помирить, но затем бросил эту глупую затею и занялся своими делами. Вечером Гермиона сбежала в библиотеку. Девочка просидела там до девяти, и собиралась просидеть ещё дольше, но мадам Пинс выгнала ее. Оскорбленная Гермиона зашла в гостиную, и, пожелав Гарри спокойной ночи, скрылась в спальне для девочек. На следующий день она опоздала на ЗОТИ, но профессор Квиррелл сам чуть ли не спал, поэтому ничего не заметил. На переменах девочка пропадала, на уроках возвращалась и во всех подозрительно всматривалась. После обеда Гермиона решительно вышла на улицу. — Я прогуляться! — крикнула она Гарри, не обращая внимания на Драко. Девочка вернулась только вечером, и, судя по ее виду, её заставили купаться в грязи. — Что можно спрятать в коридоре на третьем этаже, под цербером? — спросила она у ребят, сев на подоконник. — Ну, явно не золото и драгоценные камни, это все можно спрятать в Гринготтсе, — рассудительно заметил Гарри. — И не зелья и эликсиры, ведь их нужно хранить в особо подготовленных местах, и они не вечны, у большинства есть срок годности. — Не древний артефакт, — решил выделиться и скрыто заслужить прощение, ведь открыто Малфои не просят прощения, Драко. — Потому что большинство из них требуют магической подпитки или находятся в музеях или в сейфах… — Вот оно! — неожиданно заметил Гарри, чем заслужил удивленные взгляды слизеринцев. Но все же его мать и отец были гриффиндорцами. Гарри резко соскочил с кресла и скрылся в неизвестном направлении. Вернулся он уже с газетой, так крепко ее сжимая, словно в ней было что-то способное предотвратить апокалипсис. — Эта газета вышла в мой день рождения. Кто-то пытался ограбить сейф, но то что было там уже забрали! — Возможно, это был артефакт, который сейчас охраняет цербер! — восхищенно продолжила Гермиона. Друзья замолкли, потрясенные своей догадкой. Но какой артефакт там может находиться? — Мы должны расспросить Хагрида! — сообщила Гермиона. — Зачем тебе слишком высокий дегенерат-сквиб? — ехидно поинтересовался Драко. — Хагрид очень добрый и заслуживает уважения. К тому же, ты что не знаешь чей это цербер, Дракусечка? — скопировала Гермиона тон Панси. Видно было, что она обиделась. Хагрид стал ей хорошим другом. — Хватит, вы ссоритесь, как кошка с собакой! — Драко и Гермиона возмущенно посмотрели на Гарри. — В твоем плане, Гермиона, не хватает одной детальки. Кто будет расспрашивать Хагрида о цербере, если ты уедешь кататься на лыжах, а мы с Драко домой? Ребята задумались. Казалось бы отличный план Гермионы накрылся медным котлом. Гениальные мысли никого не посещали. Отказаться Гермионе поехать кататься на лыжах? А ничего, что номер в гостинице уже забронирован? Драко остаться здесь? Ну-ну, давай попробуй отвязаться от бала! Пусть Гарри не возвращается домой? Ага, сейчас, Лили так и поверит, что его сыночку внезапно расхотелось приезжать! Еще и разбираться начнет. Ответ, как обычно, пришел внезапно. Дафна удивленно читала записку и внезапно крикнула: — Кто написал мне это: Сама не сможешь, попроси другого. Ты должна понимать, что не стоишь такого! Любовь раскрывает забытые сны, Не бойся стесняться, помощи попроси. Многие в гостиной рассмеялись, а Гарри выглядел так, словно его любимый автор написал новую книгу. — Это ты написала Гринграсс? — борясь со смехом, оценивающе взглянул Драко на Дафну. — Нет, но я хочу сделать ей предложение, от которого невозможно отказаться! — засмеялся Гарри. — Герми, не переживай, я шучу! — добавил он, увидев грозное лицо Гермионы. — Мы можем попросить Тедди расспросить Хагрида, а Эмили найти в библиотеке про этот артефакт, у наших родственников в Америке очень большая библиотека! От слов Гарри про библиотеку Гермиона засияла, и, только взглянув на её милое лицо, Гарри пообещал, что на летних каникулах они поедут в Эванс-мэнор и девочка сможет хоть поселиться там. Грейнджер взвизгнула и повисла у него на шее. Удивительно, но Эми и Тедди быстро согласились. Младший Люпин находился в хороших отношениях почти со всем Хогвартсом, а у его отца наступили этакие «эти дни» на манер оборотня, то есть полнолуние. Ну а Тонкс была занята в Министерстве Магии. Эмили же не хотелось выслушивать жалобы бабушки, что «грязнокровки захватили власть!». — Привет, Хагрид! — рэйвенкловец пришёл к лесничему за день до Рождества, когда большинство уже разъехалось. — Здорово, Тед! — помахал им рукой Хагрид. — Помнишь, мы с тобой говорили о римских мифах, и ты мне рассказывал какие животные правда существуют, а какие нет? — продолжал Тедди. Он очень часто ходил к Хагриду. У них было одно и то же увлечение — животные. Тедди, к тому же, очень любил читать маггловские книжки. — Конечно, Тед, — кивнул Хагрид, улыбаясь. Он никогда не называл мальчика Тедди, потому что сам Люпин так хотел. Тедди его называли только родители, крестная Лили и лучшие друзья. — Сегодня у нас греческие мифы! — торжественно возвестил Тедди. — Так-с, начнем с «Подвигов Геракла». Лернейская гидра и Немейский лев? — Ага, помню с отцом моим, мне тогда всего десять было, ездили в Грецию, я там нашел милого такого львенка и попросил папу оставить его у себя. Посмотрел: а львёнок-то с папку моего размером! — добродушно рассмеялся Хагрид. — А гидры разные бывают. Все страшно милые. Тедди был абсолютно уверен, что страшного в гидрах намного больше, чем милого, но промолчал. Мальчик продолжал болтать с великаном, попутно удивляясь проницательности древних греков. Хагрид по секрету рассказал, что минотавр действительно существовал и живет до сих пор. После этого Тедди внезапно расхотелось ехать в Грецию. Пока представители мужского пола болтали, где-то в Америке Эмили невероятно скучала. — И в конце мне хотелось бы спросить про церберов, — несколько волнуясь сообщил Тедди. Его волосы внезапно стали розовыми. Мальчик еще больше смутился и волосы завились. Но, оказалось, волновался он зря. — О, да, помню какой-то мальчишка-грек ими торговал, — не заметил подвоха Хагрид. — Церберы очень милые существа. — Да ну, чушь какая! На третьем этаже явно не милая собачка, — не подумав, ляпнул Тедди. Его волосы посинели, он сам побледнел. Хагрид выронил кружку с чаем. — А про Пушка ты откуда узнал? — ошалело спросил Рубеус. Более неудачного имени для гигантского цербера подобрать сложно. Впрочем, Хагрид недавно рассказывал, что назвал своего домашнего дементора Демой, что было ещё более странно. Дамблдор, к сожалению великана, забрал у него Дему. Правда, все ученики Хогвартса были этому только рады, ведь дементор постоянно лез целоваться, а Хагрид говорил, что тот просто любвеобилен. Дракона Норберта тоже отдали директору. Кто-то поговаривал, или слухи сами ходили, что Дамблдор заколдовал малыша. Теперь дракон Норберт живет в заповеднике Чарли Уизли (об этом постоянно говорил Рон) и дышит не огнем, а лимонными дольками. Волосы Тедди постепенно зеленели, а на коленях уютно пускал слюни Клык. Хагрид бледнел. — То, что он охраняет, хотят украсть! — ляпнул первое, что пришло в голову Тедди. С ним такое часто случалось. — Быть такого не может! — воскликнул, уверенный во всемогуществе/бессмертии/гениальности директора, а может и во всем сразу, Хагрид. — И вообще, это дело только Николаса Фламеля и Альбуса Дамблдора касается. — лесничий заметил дьявольский огонек в глазах ребёнка и понял, что сболтнул лишнего. — Зря я это сказал! — выдал он свою знаменитую фразу. Всю неделю Тедди и Эми искали что-то касающееся Фламеля. Но тот словно никогда и не существовал. Девочка была уверена, что если они будут искать «Как победить тараканом Волдеморта», то они найдут больше книг. Тедди проштудировал всю новейшую историю и даже будущую. Проверили книги написанные сотню лет назад — результат чуть хуже, чем нулевой. Двести лет назад — то же самое. Даже тысячу лет назад про него ничего не писали. Так какого черта Хагрид про него упомянул? Возможно это связано с зверями, но нет, ребята просмотрели все книги в библиотеке про животных. И ничего. Они даже пытались заказать книгу про Фламеля по совиной почте, но запутались в названиях. Но ответы всегда нас поджидают там, где мы их не ждем. На Рождество Тедди пришли большие маггловские книги от Гермионы, пирожки от Уизли, отдельно от Фреда и Джорджа кусачее печенье, чтобы люди знали каково это, когда тебя едят, набор костей динозавров от Наземникуса из музея (очень общительный, помните?), флейта от Хагрида, шоколад от мамы, книга про вампиров от отца и куча всякой всячины, вроде семян от Невилла и сувенирчиков от однокурсников. Тедди распаковал их только через неделю, пока не был в библиотеке, к этому времени Тедди подключил к своим поискам младшую сестру Седрика Диггори, Беллу. — Что тебе прислали? — поинтересовалась девочка — Да так! — отмахнулся Тедди. — «Властелин Колец», что-то про психологию, скучная книга про магию и какая-то ерунда про философский камень. Белла замерла. Стеклянная бутылка с соком выскользнула у нее из рук, она вспомнила, что ей попадалась карточка в шоколадной лягушке, её мозг цитировал предложения. А также Дамблдор известен своей победой над Гриндевальдом в 1945 и исследованиями по алхимии с Николасом Фламелем. Бутылка перевернулась за время падения, облив Беллу соком. Диггори на неё даже не посмотрела. — Николас Фламель — известный алхимик, который является одним из самых влиятельных людей магической Британии! — Тедди удивленно поднял бровь. Николаса Фламеля судили в 1391, 1565 и 1856 магглы по обвинению в жульничестве. Его два раза сжигали на костре. Николас Фламель — единственный создатель философского камня. — Тед, пиши Поттеру. Я кажется поняла.