Прозрачное дно озера

      В начале был туман. Непроглядный, зловещий, сделаешь шаг и тебя утащат кровожадные чудовища, обитатели столь ужасного места. Только дорога была видна. Асфальт вел серой ниточкой за собой, всё дальше уводя путника в самую глушь непроглядной материи. Босые ноги ступали по дороге, не чувствуя холода, шаг за шагом, идя куда-то вдаль. Теплый свет, приближающийся на большой скорости, все больше становился желтым пятном в сером тумане. С шумом колес, трущихся об асфальт, мимо промчалась машина. Уилл вздрогнул, пора возвращаться домой.       Стая собак радостно виляла хвостами, приветствуя своего хозяина, который сумел вернуться обратно. Из-за путешествий в чужие сны Уилл мог вести себя как человек, который сбился с пути, словно ему все безразлично, или как будто реальность заволокло мерцающей пеленой.       Налив себе на два пальца виски, Уилл решил обдумать свой план, еще раз повторить свои действия. Джек одобрил идею Уилла, Ганнибал останется так же под стражей, естественно, но Грэм сможет навещать его чаще. Может быть, ему позволят заходить в его палату.Идея была Аланы, она думала, что зайдя в сознание Ганнибала, можно получить много информации, которую он бы не выдал ни при каких обстоятельствах. Например, сколько на самом деле Чесапикский Потрошитель убил людей; нераскрытые убийства в других странах, которые полиция больше не расследовала; некоторые научные знания, которые пригодились бы при поимке других убийц. Но Уиллу это не понравилось, он сморщил нос и хмыкнул в сторону, Джек увидел это. Кроуфорд спросил, что же бы предложил сам Уилл, на что профайлер ответил, и теперь оказался в центре событий, в самом сознании доктора. Они оба мирно спали в палате заключенного. Ганнибалу подсыпали снотворное прямо в ужин. Неужели он не почувствовал вкус химикатов? Или уже отпустил свою жизнь и готовился к худшему, но был приятно удивлен, погружаясь во тьму, ощущая на себе действие снотворного, а не отравы. Уилл пришел уже после того, как Ганнибал отключился, лег рядом на раскладной кушетке и ему ввели снотворное. Целью Уилла было внедрить в мозг Ганнибала идею больше не убивать, что сделало бы пациента смирным, который пойдет на уступки и сам расскажет все, что хотела бы знать Алана из первых уст. Потом был туман. Собаки. Стук в дверь рано утром в доме Уилла Грэма. — Можно пройти? — спросил Ганнибал, в руках он держал пару контейнеров с едой.       Человечина. Но если во сне, то можно.       Уилл пропустил гостя вперед, давая пройти внутрь. Всё, как в прошлый раз. Уиллу понадобиться вести себя так, как будто все происходит впервые, чтобы Ганнибал поверил ему. Внедрить мысль о том, чтобы Лектер перестал убивать будет не так то просто. — Уилл? Всё хорошо?       Грэм замешкался, он тогда еще неловко себя чувствовал, что показался перед доктором в трусах, сейчас ему было бы наплевать, после сближения с Лектером, но гостю это может показаться странным или слишком вызывающим. Уилл метнулся в спальню, натянув джинсы, вышел к Ганнибалу, на ходу застегивая ширинку. — Вы мне не интересны. — Буду.       Весь диалог, как проигранная на запись пленка. Слишком ранняя фаза сна, Ганнибал еще не так заинтересован в Грэме, как хотел тогда сбежать с ним. Но ведь это сон. Лектер чувствует то, что ощущал к Грэму в реальном мире. Уилл может менять и подстраивать всё под свою идею. Таков его замысел. — Ганнибал, — уже у порога Уилл пустил в действие свой щенячий взгляд, а потом совершил то, что не позволил бы себе в реальной жизни. Джек бы сильно удивился, если за сном можно было наблюдать со стороны. Уилл чуть поднялся на цыпочки и впился губами в губы Лектера. Доктор настолько растерялся, что даже не разжал губы. Грэм так и впечатался в закрытый рот мокрым касанием.       Уилл закрыл за Ганнибалом дверь и достал из кармана своих джинс четки. Пересчитав, Уилл убедился, что находится во сне. Следующий этап был соблазнение и идея сбежать вместе, навсегда забыв об убийствах.       Стены било волной, вокруг Уилла все начало видоизменяться. Теперь он не был у себя дома, комната была кабинетом Ганнибала. Тот самый разговор про создателя ангелов. Грэм стоял около письменного стола в темно-синей клетчатой фланелевой рубашке, брюках, и смотрел вверх, как на втором этаже Ганнибал листал книгу, сам он был в темном костюме и красном галстуке. Прошлый поцелуй летал в воздухе. Они уже не обсуждали убийцу, дело касалось их двоих. — Теперь мне стоит сменить психиатра? — Я умею разделять работу и личную жизнь, а ты способен на это? — невозмутимо спросил Ганнибал и оперся на перила, смотря сверху вниз на Уилла, словно следил, как кот за мышью.       Уилл повторил расслабленную позу доктора и оперся спиной и руками о стол, не отрывая взгляда от Ганнибала. — Как вы думаете, вы бы могли отрешиться от одной из вашей части личности? — Отречься от эго? — доктор усмехнулся. — Уилл, вы говорите о невозможном. Тогда нужно заново переродиться, это как разбить чашку и попросить её осколки собраться обратно в вазу. — А ради кого-то? — Уилл скрестил на груди руки и прищурил взгляд. — Ради кого? — более чем наигранно спросил психиатр. — Будь собой, Уилл, не ради кого-то проживай жизнь, а ради себя. Второй жизни уже не будет.       Уилл обхватил голову руками, а когда опустил руки, то сидел за столом перед доктором. На столе были блюда, поданные Ганнибалом, украшенные сушеными цветами, явно съедобными. Но вряд ли ядовитыми, ведь Ганнибал никого бы не отравил.       Уилл достал четки и пересчитал, их было одиннадцать. Он во сне. В реальном мире бусин у четок было двенадцать. Это знал только Уилл. В мусульманских четках одиннадцать шариков, это знал сон, но Грэм для себя добавил одну бусину вручную и их было двенадцать, в реальном мире. — Уилл, не отрицай себя, — произнес Ганнибал.       Уилл потянулся через стол прямиком к поглощаемому рту доктора. Впиваться губами стало привычно в этом мире, без осуждений и лишних слов. Желания возникали на месте и тут же осуществлялись. Кровь бурлила по венам и этого уже нельзя было остановить. Хотелось попробовать все больше. Сколько бы Уилл мог прожить в этом мире до пробуждения? Даже если он не выполнит задание, то ничего не стоит сойти с пути и сказать, что в следующий раз точно получится.       Ганнибал перехватил руками туловище Уилла и потянул на себя, послышался грохот разбивающихся тарелок и звон приборов, падающих на пол. Тела двух мужчин перевесили, Лектер наклонился назад, и мужчины свалились на пол со стула. Уилл лежал на теле Лектера, приподнимаясь на руках, но доктор прижал его обратно к себе. Такого бы никогда не случилось, будь они в реале.       Они сделали это на ковре в гостиной Ганнибала, еще не притронувшись к еде. Совершенно не мысленно и не в порядке вещей. Особенно то, что сделал Лектер, не в его стиле, не в его манере, значит, так пожелал Уилл. Грэм закрыл глаза. Тяжелые вздохи еще наполняли комнату, быстрые, неидеальные движения, после которых все еще болели некоторые части тела Уилла, ныло внизу, от первого и последующих толчков внутрь. Ганнибал остался верен себе и был сверху. Не было церемонностей, только то, как хотел Грэм, быть понятым и взятым.       С каждой минутой прибывания во сне Грэм все больше соблазнялся сам, на убийство. Он понимал, что ему не достаточно будет убить первого встречного. Это должен был быть кто-то, кого бы он долго гнал, выслеживал, тот, кто заслуживал бы смерти. Тем временем, доктор Лектер все глубже проникал в Уилла, и в физическом, и в моральном плане. И наконец Грэм почувствовал ту точку, после которой он не мог бы уже вернуться прежнем, он захотел остановить то, что начал сам. Но его все не будили. Шел второй месяц пребывания во сне доктора Лектера, когда Уилл несколько раз пересчитывал четки и убеждался, что всё еще находится во сне, что это не новые галлюцинации.       Уилл уже сам не знал, чего хочет. Напрямую сказать то, ради чего он здесь? Не будет ли это лицемерием? Подавлять свое желание, а другому навязать идею о подавлении чувства охотника. Грэм наслаждался каждым разом близостью с доктором, где бы она не возникала. Даже в охотничьем домике Хоббса, куда привели мысли Уилла их двоих, где они лежали на полу оба обнаженными, а над ними нависали оленьи рога. Тела двигались в такт друг другу. Уилл открыл рот от напряжения и издавал громкие стоны. Он так еще никогда не кричал «в спальне». Это было восхитительное чувство. В следующем отрывке сна Уилл попросил Лектера перестать убивать.       Этот момент из реальной жизни Грэм надолго запомнил, когда они оба, у камина в доме Лектера, жгли записи о пациенте, коим и был сам Уилл. И говорили о побеге. В этот миг Грэм сказал: — Перестань убивать. — Эту часть меня нельзя убрать одним желанием, это то, кем я являюсь. — Ради меня.       Уилл как будто находился в коконе, который все никак не мог разорваться. Он начал тонуть, захлебываясь своими воспоминаниями, несбывшимися желаниями. Он заорал, упав на пол кухни, когда Ганнибал пронзил его ножом. Уилл не смог справиться даже во сне Ганнибала с ним. Грэм не рассчитал, насколько сильным у Ганнибала было желание убивать. Лектер говорил, что это часть его, но это и был он.       Умирать во сне, значит просыпаться в реальной жизни. Слезы скатились с лица Уилла, когда он отключал аппарат сна от себя и доктора Лектера. Бросив слова: «Ничего не получилось» Джеку, Грэм вышел из больницы, где держали Лектера, и сел за руль автомобиля. Он был зол, что все пошло не по плану, что не угадал личность Лектера, не смог изменить ни его, ни происходящее во сне, не смог управлять сном. Грэм бил руками о руль и истерика накрывала его волнами, пока в голову не пришла одна идея…       Уилл зашел в бар, который он всегда проезжал мимо, когда ехал домой, но не теперь. Грэм зашел, сел за стойку и заказал скотч на два пальца. Пойло было отвратительным, а музыка еще хуже. Но его не интересовало времяпровождение в таком месте ради досуга, ему нужен был один человек. Несколько дней назад Уилл напал на след. Преподаватель в старшей школе, учил математике, а по выходным убивал старшеклассниц и выпивал в баре, в том самом, куда Уилл случайно зашел, после провала с Лектером. Уилл напал на след еще до эксперимента со сном, но ему не хватало уверенности для принятия тех действий, которые сидели давно у него в голове. Грэм увидел его сразу, почувствовал исходящую энергетику, такую холодную, серую. Уилл наблюдал за ним, как Дуглас осматривал помещение, выпивал и здоровался с некоторыми входящими в зал. Грэм вышел в темноту улицы сразу за мужчиной, а потом всадил ему нож в горло, когда тот собрался позвонить, чтобы заказать такси. Дуглас вообще не любил рисковать, особенно, когда выпьет. Уилл уложил тело на землю и протер украденный нож из бара носовым платком. Нож выкинул в ближайшую урну, а сам Грэм уехал подальше отсюда.       Он принял себя таким, какой он есть. Но это было уже поздно, ведь Ганнибал находился в клинике, а Уилл дома у раковины. Ему не хотелось больше притворяться. Уилл знал, что дальше, только хуже, и не сможет этого выдержать. Уилл был готов идти дальше, без Ганнибала, но было ощущение, как будто от него оторвали какую-то часть. Безумная боль прошла, но воспоминания о ней возвращали его на период общения с доктором.       Уилл перестал считать дни, они все казались ему бессмысленными. С каждым первым лучом света он ждал последнего, не вылезая из кровати. Вскоре ему понадобилась помощь со стороны, он не стеснялся ее просить, только уже было поздно. Его разум был поглощен воспоминаниями о прошлом. Убийство помогало ему жить только первые пару дней, но дальше ничего не было. Грэм запер сам себя в доме, даже собаки заскулили на третий день. Тень ползла по его покрывалу, но Уиллу было все равно. Приют принял голодающих собак. В тот день Уилл был совершенно один. Ему не хотелось чувствовать то, что он до сих пор мог ощущать. Прикасания, дыхание доктора, собственный голос, срывающийся на крик. Потом был вкус убийства. И снова муки, которые Уилл терпел каждый настигающий его рассвет.       Это был последний вдох, лежа на полу Уилл пытался вспомнить самые счастливые моменты своей жизни, пока он не понял, что их не было вовсе. Холод окутал тело Уилла, забирая у него последние капли жизни. Истощенный человек умирал не своей смертью.       Открыв глаза, Уилл еще метался между жизнью и смертью. Его остановил Ганнибал, который все это время находился рядом. Грэм сначала не узнал стены кабинета доктора Лектера, но мысли, воспоминания, понемногу возвращались на свое место. Только день недели вспомнился в самую последнюю очередь, да и то, с помощью доктора. — Вы сами согласились на этот эксперимент. Вы заглянули в себя, сравнили себя с убийцей, что вы почерпнули из этого?       Уилл дернулся и перевел взгляд на ковер, последние минуты его жизни перевернули представления о своем мире, о том, что Уилл действительно хотел. Это было страшно и прекрасно одновременно. Грэм перевел взгляд на Лектера, сжал кулаки, его «прошлая» жизнь еще не отпускала. Умерев на полу в своем доме, Уилл вынырнул из сна в кабинете своего психиатра. Ганнибал ждал ответа на заданный вопрос. Лектер жаждал увидеть того, в кого Грэм мог переродиться. Уилл немного помолчал, проблеск улыбки, больше похожей на оскал отразился на его лице. — Давайте сначала разберемся с делом Сорокопута, а потом уже будем обсуждать мои личные проблемы?