Memories

Я помню. Я помню. Я помню. Это все, о чем мог думать сейчас Снайпер. Это единственная причина, по которой он может отрицать, что Скаут ушел. Единственное доказательство, которое у него есть. И все же этого доказательства недостаточно, чтобы прорваться сквозь ужасную тишину, наполняющую форт. Тишина, которую кто-то должен был сломать... и все же нет. Так что Снайпер покидает кухню, забыв позавтракать. И он смотрит. Он прислушивается к этому голосу, к этим громким шагам, к чему угодно. Он бежит трусцой через форт, сердце его бешено колотится. Он заглядывает во все места, где когда-либо видел Скаута. За пределами базы нарезает круги. Нет. Бойницы, ждет Снайпера. Но и там его не было. Собственная комната Снайпера. Может быть, он проснулся после того, как Снайпер ушел завтракать. Может быть, он хочет поговорить. Но его здесь нет. Нигде нет. Только одно место оставалось - комната Скаута. Может быть, он действительно просто спит. Может быть, поэтому так тихо. Жизнь, энергия их команды все еще находится в бессознательном состоянии. Его дверь открыта. Снайпер заходит. Он не зовет его. Не предупреждает о его присутствии. Просто ждет криков протеста Скаута, говорящий ему выйти, потому что это не его комната. Но здесь ничего нет. Его кровать пуста, простыни сложены поверх матраса. Как будто им никогда не пользовались. Как будто никого и не было. Снайпер смотрит на пустующую кровать, трогает подушку, надеясь, что ему это все только кажется. Но это не так. Там больше никого нет. Он один.

***

Сегодня перемирие. Должно быть, это хорошо. Но не для Снайпера. Нет ничего, что могло бы отвлечь Снайпера. Ничто не отвлекало его от мыслей о событиях, которые только что произошли. Шок. Почему? Почему он все еще может помнить его? Почему автобаланс не забрал его память? Возможно тот, кто создал систему автобалансировки, не задумывался о программировании удаления памяти тех, кто был переключен более одного раза? ...Может быть, Скаут все еще помнит его. Может быть, и нет. Это все, о чем он может думать целый день. Надежда. Отрицание. Больше надежды. Так странно сейчас просто сидеть на бойнице и слушать собственное дыхание. И когда он слышит приближающиеся шаги, он смотрит вверх, ожидая, что это Скаут, но снова понимает, что он ушел. Ушел. Это Медик, проведывает его. Он здоровается, на что Снайпер хмыкает. А он просто стоит там. Смотрит на него. Думает, что бы такое сказать. Он, очевидно, беспокоится по поводу того, что было утром, но вслух ничего не говорит. В конце концов, он уходит. Снайпер даже не помнит, о чем шла речь. Если она вообще шла. До конца дня ничего не происходит. Он даже не собирается поесть вечером. Просто шаркает обратно в свою комнату, падает на кровать и засыпает. Пытается заснуть. Сдается. Смотрит сквозь тьму. Тихо. От полудремы его разбудил вой сирен. Сирены битвы резонируют по всей базе, по половицам. Снайпер тихонько стонет и встает, только сейчас понимая, что так и не переоделся в свою форму. По крайней мере он готов. Он хватает свою винтовку и кладет кукри на ремень, прежде чем направиться к медицинскому отсеку. И она начинается, как и любая другая битва. Прилив энергии, пока звучит последняя сирена, восторженные вопли тех, кому не угрожает концепция боли, и респаун, затихание голосов, когда все они идут отдельными путями. Снайпер направляется прямо к бойницам, зная, что он сможет убить нескольких Синих, прежде чем они смогут пересечь мост. Как и следовало ожидать, он сразу же видит одного из них. Их Пиро выходит через дверь слева. Он ничего не замечает. Как обычно, Снайпер подносит свою винтовку к его глазу. Как обычно, он готовит свой прицел, приближаясь к черепу его врага. Как обычно, он ждет подходящего момента. Синяя вспышка в правом углу прицела. Приближение. Повинуясь своему инстинкту, бушман поднимает своего снайпера, едва прицелившись, прежде чем выстрелить, что оглушительно звенит вокруг него. Но звук выстрела совсем не похож на предсмертный крик, который вырывается из горла жертвы, прежде чем ее тело обмякает, пуля пронзает череп насквозь, а голос превращается в бульканье свежего трупа. Чувства Снайпера возвращаются после этой доли адреналина, и то, что он видит, заставляет его побледнеть. Труп Скаута. Тело лежит в неудобной позе, задняя часть черепа пробита, глаза открыты и почти скрещены, как будто он в шоке смотрел на свое пулевое ранение в центре лба. Это все, что может сделать австралиец, чтобы не блевать прямо на месте. Но затем тело исчезает, когда Скаут появляется в респауне, ничего не остается, кроме крови, чтобы отметить его временную могилу. Прежде чем Снайпер понимает, что он делает, он оказывается в медицинском отсеке, прислонившись одной рукой к стене, когда он наклоняется и сухо вздыхает. Он только что... он только что убил Скаута. Убил его. Респаун работает, да, но что, если бы это было не так? Что, если бы он и взаправду убил его? Черт. Битва должна быть освобождением. Местом, где Снайпер может забыть о своих переживаниях. И пусть порыв войны затуманит любую мысль, кроме объективной. Что он и делает. Очнувшись, он забыл о Скауте. Забыл о том, что он в другой команде. Забыл, что он был автобалансирован. Забыл о ночи автобаланса. Но сейчас это единственная вещь, которая беспокоит его. Он никогда прежде не убивал друга... по крайней мере, насколько ему известно. Не было никаких воспоминаний, что заставляли бы его колебаться. Ничего личного. А теперь есть. И Снайпер задается вопросом, сможет ли он справиться с этим. Убить кого-то, кого он знает. Того, кто является другом. Кого-то, кто может быть чем-то больше. Время проходит, как и всегда, и время лечит. И все же не лечит. После первого случая с убийством Скаута, Снайпер избегает его. Если он видит, что тот приближается, скорее всего с намерением убить, он бежит в медицинский отсек. Он знает, что Скаут возродится, если он убьет его, но он все еще отказывается. Он знает, что это все еще больно. Он знает, где существует огромная боль. И да, с намерением убить. Снайперу дается несколько сражений, чтобы принять это. Что он не помнит. Сначала он думает, что это потому, что он так делает, и он злится насчет произошедшего в ту ночь. Но это не так. Он может увидеть отсутствие эмоций в его глазах каждый раз, когда видит его. Ни злости, ни грусти, никакой вины... только объективность. Он пытается сказать себе, что это бесполезно. Что пора отпустить. Но все еще не может. И это случается, месяц спустя после первой битвы. Слишком поздно. Слишком поздно для Снайпера. Внезапная смерть. Это ужасное зрелище, когда чье-то тело не исчезает после этих нескольких минут после смерти. Это означает, что они не возродятся. Они мертвы навечно. И поэтому, когда Солдат Красных не исчезает, все паникуют, включая Синих. Они кричат об объявлении Внезапной смерти, обе команды отступают в страхе получить пулю. Но битва не закончилась. Они просто восстанавливают силы, готовятся. Планируют. На форте воцаряется знакомая тишина. Через некоторое время Красные решают ударить первыми. Они набираются храбрости и покидают базу. Большинство из них так и делают. Хэви, Медик, Пиро и Шпион пробираются через мост, оставив Снайпера, Инженера и Демомана в качестве защиты. На деревянной платформе над внутренним двором установлена турель, а в подвале, благодаря Демо, готово минное поле на случай, если им удастся преодолеть это первое препятствие. Снайпер на бойнице, продолжает наблюдать. На противоположной стороне базы слышны выстрелы и взрывы, поэтому Снайпер ждет. Слушает. Это может быть в любой момент, когда враг пытается отступить от своей базы, или замаскированный Шпион пытается пересечь мост, делая при этом как можно тише с каждым шагом. Никаких действий, кроме битвы внутри форта Синих. Огнестрельное ранение. Пушечный выстрел. Не смешиваясь с другими. Под ним, на первом этаже. Затем Инженер стонет от боли. Снайпер бросается к левой стороне бойницы, минуя медицинский отсек и спрыгивая по ступенькам во двор. Когда он поворачивает в переднюю часть главного этажа, он видит его. Инженер, прихрамывая, возвращается из канализации, держась рукой за живот, кровь течет через рубашку и штанину. Он ругается себе под нос, изо всех сил пытаясь даже встать. - Иисусе, что случилось? – Снайпер, тяжело дыша, бросается к своему союзнику и обхватывает его одной рукой за талию, а другой держит его за шею, стараясь не задеть пулевые ранения. Техасец вздыхает с облегчением от такой поддержки. Они медленно поднимаются по ступенькам, а через мгновение сидит на дощатом полу рядом со своим диспенсером. - Ну? - С-Скаут в нашей канализации, - он задыхается, - Хотя я позаботился о нем. Он истекает кровью где-то там. Он должен быть... мертв через пару минут. Мир внезапно становится темным. Он едва может сдержать ужас, растекающийся по его лицу. Его сердце бешено колотится. Губы открыты, глаза широко раскрыты за его авиаторами. Нет. Нетнетнет. - Снайпер? - Голос Инженера выводит его из состояния паники. - Ты в порядке? Бушман вытягивает губы в прямую линию, скрывая все признаки своего беспокойства. - Да, я просто... должен кое-что сделать. А ты оставайся здесь. - До того, как Инженер сможет возразить, Снайпер уходит. Вниз по лестнице, через главный этаж, к канализации. На секунду ему кажется, что он опоздал. Когда он переступает за порог и останавливается на верхней ступеньке лестницы. Здесь нет никакого шума воды. Никаких шагов. Никаких признаков жизни. Невольно он чувствует, как слезы щиплют уголки его глаз... Хных. У него перехватывает дыхание. Он думает, что ему это показалось... но тут раздается другой звук. Хрипящий. Кто-то изо всех сил старается вдохнуть. Он спускается по ступенькам на платформу в центре и, обернувшись, видит его. Скаут сидит у подножия лестницы, прямо над водой, прислонившись к стене. В правой руке у него пистолет, левая прижата к груди. Из его рта сочится кровь. И из дырок в его руках. Лужи под ним увеличиваются, просачиваясь сквозь воду. Снайпер медленно приближается, но шарканье ног выдает его. Голова Скаута резко поворачивается к нему, пистолет следует за действием. Он останавливается. Синий пытается выглядеть угрожающе. Сердито. Жестко. Но он весь трясется и его глаза расширены. Он боится. - Иди на хуй отсюда. - Шипит он, но он звучит приглушенно, как будто Снайпер слышит его из магнитофона. Австралиец поднимает руки, защищаясь. - Я не причиню тебе вреда, малыш. - Шепчет он в ответ. Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, он медленно присаживается, кладет свою винтовку и кукри на пол, встает и толкает их так, что они скользят всего в нескольких футах отсюда. Скаут в замешательстве хмурит брови. Он прищуривает свои глаза, превращая их в щелочки. - Я не тупой, - выплевывает он, но Снайпер видит, как дрожат его пальцы. Он хмурится. - Это так важно? Ты все равно в любом случае покойник. - От его собственных слов к горлу подступает желчь. Он не хочет в это верить. Но Скаут видит, похоже, думает над ними. Его лицо слегка расслабляется, хмурый взгляд превращается в подавленный хмурый взгляд. Он знает, что тот говорит правду. Как только он опускает свой пистолет, Снайпер бросается к нему, опускается на колени и вытаскивает из-за пояса тряпку. Он вытирает кровь с подбородка и его рук. Он чувствует, что озадаченные глаза Скаута смотрят на него с недоумением. - Убери свою руку, - требует бушман. Мальчику требуется одна секунда, чтобы обдумать его просьбу. Когда он это делает, рука безвольно падает на бок. Кровь. Очень много крови. Как будто его рука удерживала все это, потому что оно внезапно потекло через рубашку, стекая вниз по торсу и просачиваясь сквозь материал толстыми ручейками. Снайпер паникует и сильно прижимает тряпку к груди. Скаут пытается сказать что-то, но вместо этого кашляет. Волна боли заставляет его тело дрожать. Он всхлипывает вновь. - Нет, - Снйапер почти всхлипывает, - Просто... помолчи. Но он говорит. Одно слово. - Почему...? Тогда Красный смотрит на него. С тем же самым взглядом как тогда во дворе, прежде чем тот был автобалансирован. Но этот взгляд смешался с грустью. Умоляющий. Ты не помнишь? Что-нибудь? Он не помнит. В его глазах читается узнавание. Он знает это и без слов. Знает, что Снайпер помнит его. Это все, что ему нужно. Он спокоен. Понимает. Рот Снайпера сжался в тонкую линию. - Вот. - Австралиец берет свободную руку Скаута и кладет ее на тряпку, все еще прижатую к его груди. - Подержи это. Но он делает это очень слабо. Снайпер движется вокруг него и поднимает его с земли. - Чт- - Скаут снова кашляет. Он даже не потрудился закончить то, что собирался сказать. Это слишком больно. - Тебе нужен Медик. Он не ходит через канализацию. Он никак не сможет проплыть по водному пути, неся Скаута. Поэтому он снова поднимается по лестнице, через парадный вход и направляется к мосту. Он все еще слышит звуки битвы на базе Синих. Красные не отступают. Вокруг не было никого, кто мог бы их заметить. Снайпер быстро пересекает мост, поднимаясь по небольшому пандусу и входя в левый вход вражеского форта. Но это все, что он может сделать. Если он пойдет дальше, он рискует быть замеченным. Если уже не замечен. Он аккуратно кладет Скаута на землю, прислонившись спиной к стене. Его рука ослабевает, почти выпуская ткань. Глаза наполовину прикрыты веками. Взгляд отстраненный. Снайпер паникует. Он похлопывает его по щеке, другой рукой прижимая руку Скаута к ткани. - Давай же, приятель. Побудь со мной. Не спи. - Он похлопывает его сильнее, почти шлепает, настойчивость сквозит в его голосе. Его глаза открываются чуть шире, и в них появляются немного силы. Но он все еще выглядит отстраненным. Сосредоточиться на Снайпере невозможно. - Хорошо. Только одна вещь, и ты будешь в порядке. Позови Дока. Скаут выглядит напуганным. Ему больно говорить, не говоря уже о том, чтобы кричать. Снайпер хмурится. - Давай же, малыш. Ты хочешь умереть? - Снайпер сожалеет, что спросил об этом. Может быть, ему так больно, что смерть ему кажется лучшим выходом. Но эго Скаута выигрывает. И Снайпер может только представить его мысли. Смерть для слабаков. Он качает головой и делает глубокий вдох. И он кричит. - Медик! Этот крик ужасен. Снайпер может чувствовать в нем грубую агонию. Отчаяние. И, возможно, Медик Синих чувствует это тоже, потому что Снайпер слышит приближающиеся шаги в течение нескольких секунд, сопровождаемые знакомым акцентом, зовущим бостонца. Он смотрит на Скаута еще раз, пытаясь улыбнуться немного, но вместо этого, его губы сжимаются в тонкую линию. Он уходит. Когда он возвращается, он чувствует себя измотанным. Инженер подозрительно смотрит на него, когда он входит во двор. - Где ты был? - Спрашивает механик. Снайпер останавливается и пристально смотрит на него. В глазах того, что повыше, горит гнев. Разочарование. Инженер поднимает бровь. Ты чуть не убил его. Снайпер хочет сказать, что он чуть не умер из-за тебя. Но он этого не делает. Он прикрывает свой гнев чем-то другим. - Он сбежал. Ночь тиха. Красные потеряли их Солдата, но они умудрились убить Инженера Синих. Глаз за глаз. Команды по-прежнему равны. Никакого автобаланса. Так что это обычная ночь. Некоторые из них грустят из-за потерянного сокомандника. Некоторые уже спят. А Снайпер? Он сидит на бойнице. Никакой сигареты в руке. Никакого алкоголя. Ни ружья или тряпки. Он просто сидит. И смотрит вдаль. Вдаль. Звезды. Он не может заснуть. Не после сегодня. Не после того, что случилось со Скаутом. Парень чуть не умер. А что, если его нет там? Что если он не вернет его обратно на базу? Но даже если и так, что, если он опоздал? Что, если Скаут умер из-за того, что Медик не смог ему помочь? И тогда он проклинает себя за то, что подумал о подобном. Процесс повторяется. Он хочет перестать об этом думать. Хочет забыть о сегодняшнем дне. Он вздыхает самому себе и надвигает шляпу на глаза. Иди спать. Иди спать. Иди спать. - Эй. Снайпер подпрыгивает, шляпа падает с его головы, когда он тянется до кукри, что лежит рядом. Но когда он поднимает глаза, он замирает. Это Скаут. Он стоит в нескольких футах от него, скрестив руки на его груди. Он не вооружен. Австралиец недоверчиво моргает. Ему что, это кажется? Может быть, он спит и просто видит сны? Нет. Это не так. У Скаута футболка синяя. - Что ты хочешь? - Осторожно шепчет он. Скаут хмуро смотрит на него сверху вниз. Но затем он вздыхает и опускает руки по бокам, выглядя побежденным. - Я помню. У Снайпера перехватывает дыхание. - ...Что? - Я... я не знаю, чувак! Мне приснился этот сон, и я даже не думаю, что это было на самом деле, и в любом случае ты спас мою задницу, и я просто подумал, что, возможно, сон был реальным, но я не уверен, поэтому пришел сюда, чтобы спросить, но теперь я думаю, что я просто глуп. - Скаут делает глубокий вдох. - Забудь. Я просто уйду. - Он поворачивается, чтобы уйти. - Подожди. - Скаут останавливается и оборачивается. - Что тебе снилось? Он отводит глаза, а его хмурый взгляд становится вызывающим. - Ничего, мистер голубой. - Иди сюда, приятель, - говорит он, похлопывая по месту рядом с собой. Скаут смотрит с отвращением. Он закатывает глаза. - Черт возьми, не собираюсь я кусаться. Просто подумал, что тебе нужно где-то посидеть, если ты остаешься. И он позволяет этому «если» повиснуть в воздухе. Потому что Скаут не должен оставаться здесь. Это его выбор. Но он хочет остаться с ним. Скаут замялся. Но только на секунду. Он подходит к нему и плюхается между ног бушмана, прислонившись спиной к его груди. Тело Снайпера напрягается. - Что? Ты сам предложил, - констатирует Скаут. И Снайпер усмехается, потому что это так. Он просто не ожидал, что тот примет его предложение так быстро. Может быть, так он хочет сказать спасибо. На несколько минут они затихают. Но это приятная тишина. Потому что Снайпер слушает не только собственное дыхание. Он вздыхает и наклоняет голову вперед, задевая носом и губами короткие каштановые волосы Скаута. - Без тебя здесь совсем тихо. - Пробормотал он вполголоса. Скаут усмехается. - Знаю. - Снайпер немного отстранился. Никаких остроумных комментариев? Никакого насмешек? Совсем не похоже на Скаута. Может... может, он помнит больше, чем просто ту ночь. - Эй... - Ты знаешь какие-нибудь созвездия? Ухмылка Снайпера становится шире. Только он знает это слово, потому что рассказывал ему. И это неважно, что они в разных командах. Теперь это просто ярлык. Потому что у них есть их воспоминания. - Почему ты хочешь знать? Вот уж не думал, что тебе нравится подобное. - Эхом раздались его слова. Скаут улыбается, и заканчивает это эхом. - Да, ну... Я хочу бодрствовать.