***
В школе Осаму кидал на них многозначительные взгляды, ожидая подробностей, но оба молчали, загадочно улыбаясь. И Фумине и Атсуму были ему благодарны за то, что тот вовремя ушёл, хотя девушка также испытывала некое чувство вины. Пообещав всё рассказать ему позже под возмущённые крики Тсуму о том, что это теперь их общая тайна и брату знать необязательно, они разошлись по своим классам. У Нангаку сейчас шёл урок английского, по которому был проверочный тест. Изловчившись написать на шпаргалке ответы для близнецов на будущее, она сдала работу и разлеглась на парте. Очерчивая сердечко Атсуму кончиком пальца, Фумине мечтательно улыбалась, вспоминая вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Может, ещё не всё потеряно для неё? Может, Мия просто не хочет пока выдавать свои чувства? Не подозревая насколько похожи их с Атсуму мысли, Нангаку просидела весь оставшийся урок, рассеянно смотря в окно. Если так подумать, то он постоянно признаётся ей в любви и жить не может без их телесного контакта. Благо разве что на людях не лез целоваться. Решив пока наблюдать за ним и позже вынести окончательный вердикт, Фумине со звонком вышла из класса, чтобы успеть передать близнецам ответы на предстоящий тест. Тсуму в своём классе не оказалось, а вот Осаму нашёлся быстро. Если быть точнее, то он сам нашёл стоящую в коридоре Фумине, которую раздирали противоречивые чувства. Где Мия мог быть? От конца урока прошла минимум минута, а его уже нет. Отдав Осаму ответы, девушка пошла на поиски Мии, то и дело оглядываясь по сторонам. Идя по школьному коридору, окна которого были раскрыты нараспашку, дабы проветрить помещение, она в какой-то момент остановилась. Ей послышалось или она слышала голос Тсуму? Нет, не послышалось. Высунув голову в окно, Фумине увидела внизу своего друга рядом с неизвестной девушкой. Она, похоже, признавалась ему в любви и потому Нангаку навострила уши, хоть и понимала, что это неприлично. — Почему нет, Мия-кун? — со слезами на глазах спросила девушка, прижимая руки к груди. — Тебе нравится Нангаку, не так ли? — Конечно нет, глупенькая… Дальше Фуми не слушала. Отпрянув от окна, Нангаку почувствовала, как глаза застилает пелена слёз, а воздуха начинает не хватать. Голова закружилась, и она схватилась за стену, пытаясь удержать равновесие, но не смогла и в итоге всё же упала, отдалённо слыша, как её испуганно зовёт Осаму. Потуги встать обратно окончились неудачей, так как ноги совсем её не держали, поэтому Мии пришлось брать подругу на руки и бежать в медпункт. — Ну что же ты так, Фуми? — последнее, что услышала Фумине, прежде чем окончательно отключиться.***
Открывая глаза, первое, что увидела Нангаку — это взволнованное лицо Осаму, который почему-то был не на уроке. Сдавленно простонав, она схватилась за низ живота, что заныл при попытке встать. Мысленно отмечая, что она забыла про "те самые дни", Фуми медленно легла обратно, поддерживаемая сильными руками Мии. В медпункте было слишком светло и поэтому девушка прикрыла глаза, стараясь скрыться от изобилия ослепляющего белого цвета. — Саму, всё в порядке.. Возвращайся на уроки, — прошептала она, не в силах говорить громче. — Что с тобой, Фуми? Расскажи мне. Я волнуюсь за тебя не меньше, чем Тсуму или твой папа, — обеспокоенно произнёс Осаму, смотря на её бледное лицо, искажённое в гримасе боли. — Тсуму... — болезненно отозвалась девушка, не пытаясь скрыть свое разочарование. — Не говори о нём. По крайней мере, сейчас... — Что случилось? Фумине уставилась в белый потолок, не зная, что ему ответить. Соврать Саму — значит врать самой себе, пытаясь скрыть такую неприятную для неё правду. Она ему не нравится. Она всё себе придумала. Придумала, что Атсуму на самом деле её любит. Хах. Суровая реальность настигла Нангаку быстрее, чем она ожидала.Конечно нет, глупенькая…
Ещё и это "конечно". Словно Фумине не может нравиться кому-либо вообще. Ударив по кровати, на которой она лежала, Нангаку до боли закусила губу, уже не сдерживая поток горьких слёз, которые Осаму принялся аккуратно вытирать. Слушая её прерывистое дыхание и тихие всхлипы, Мия понял, что дело дрянь. Его брат опять что-то сделал. Что-то, что так сильно ударило по подруге, отчего она аж падает в обморок. — Первая любовь всегда так болезненна, Саму? — прервала между ними тишину Фумине. — Частенько, — важно закивал он головой, теперь точно понимая, откуда растут ноги. Он хотел добавить что-то ещё, но его прервал ворвавшийся в кабинет Атсуму. В панике осмотрев помещение, он не сразу заметил смотрящих на него брата и подругу. А когда ему всё-таки это удалось, блондин подлетел к зарёванной Фумине, крепко сжимая в своих объятиях. Неуверенно обнимая его в ответ, Нангаку кинула вопросительный взгляд на Осаму, на что тот пожал плечами, мол, разбирайся сама. — Что у тебя болит, Фумичка?! — трепетно запричитал Атсуму, осматривая её на наличие повреждений. — Почему ты упала в обморок? Что сказала медсестра? Тебе уже вызвали скорую?! Удивлённо смотря на обеспокоенного Мию, в глазах которого плескался неподдельный страх за девушку, она вдруг громко рассмеялась. Какая же она эгоистка. Захотела себе такого парня, как Тсуму, когда надо радоваться тому, что она с ним хотя бы дружит. Кто, если не он, будет так за неё волноваться, словно она самое дорогое в мире сокровище? Ну, помимо папы и ещё Осаму, очевидно, что никто. Перестав смеяться, она снова залилась слезами под ошарашенные взгляды близнецов. Атсуму метался вокруг Нангаку, то гладя её по голове, то пытаясь вытереть слезы, но паника нарастала. Осаму же смотрел на этих двоих снисходительным взглядом, думая о том, какие же они всё-таки идиоты. — Что происходит? — прибежала на шум медсестра и увидев плачущую девушку, гневно уставилась на братьев. — Вы двое! Ей и так плохо, а вы её ещё и до слёз довели?! А ну брысь отсюда, пока учителям не сообщила за прогулы! Парни испуганно вздрогнули и клятвенно заверив Фумине, что позвонят, ушли обратно на уроки. Медсестра присела на край кровати и успокаивающе погладила Нангаку по голове. Когда она, наконец, успокоилась, женщина дала ей обезболивающую таблетку и приказала полежать ещё часок, а потом она выпишет ей освобождение от занятий. Кинув слова благодарности в спину уходящей медсестре, Фуми хотела было лечь, но вовремя заметила свою школьную сумку, которую наверняка принёс Осаму. Мысленно поблагодарив парня за данный поступок, она достала из сумки черновую тетрадь для песен. Первый тур совсем скоро, а у них ни текста, ни музыки — непорядок. Впрочем, ситуация с Атсуму дала ей кое-какие наметки на новую песню и Фумине не заметила, как через какое-то время перед ней уже был написан готовый текст. Несмотря на то, что песня неприкрыто была адресована Тсуму, смысл, скорее всего, поймёт только Осаму. Не то чтобы это сильно расстраивало, но хотелось, чтобы Мия хотя бы на миг понял, что она чувствует. Довольно быстро смирившись с тем, что это невозможно, Нангаку убрала тетрадь обратно в сумку и легла вздремнуть, мысленно отмечая, что даже перед сном, она всегда думает об Атсуму.***
Идя домой после получения заслуженного освобождения, Фумине думала о том, как же всё-таки непривычно не слышать криков близнецов по бокам от неё. Обычно те препирались, пока ей это не надоедало и она их не успокаивала несильными щелбанами. Атсуму в такие моменты громко возмущался, а Осаму тихо бурчал на "предательницу". Улыбнувшись воспоминаниям, девушка не сразу услышала звонящий из сумки телефон. Достав гаджет и увидев, кто ей звонит, она улыбнулась ещё шире и подняла трубку. «ТЫ ПОЧЕМУ НЕ ПОДОЖДАЛА?! — раздался разьярённый голос Атсуму и еле слышные наставления Осаму на заднем плане. — ФУМИНЕ! А ЕСЛИ ТЕБЕ ПО ПУТИ СТАНЕТ ПЛОХО? ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я УМЕР ТЕПЕРЬ ОТ ВОЛНЕНИЯ?» Он первый раз назвал её полным именем. Стремительно краснея на глазах у прохожих, Нангаку остановилась посреди тротуара. Атсуму на полном серьёзе волновался за неё и от этого в груди разливалось приятное тепло. «Чего молчишь? ТеБЕ РЕАЛЬНО ЧТО ЛИ ПЛОХО СДЕЛАЛОСЬ?! — уже спокойный голос Мии вновь перешёл в панический крик. — ТЫ ГДЕ? НИКУДА НЕ ДВИГАЙСЯ — Я СЕЙЧАС ПРИДУ!» — Да всё со мной хорошо, — вздохнув, откликнулась, наконец, Фуми. — Я в силах дойти до дома сама, Тсуму. Что за паника? «Паника?! Я тебе ещё покажу, как я умею паниковать, Фумине! Ох, ладно... Когда дойдёшь до дома — позвони, чтобы я не паниковал». — Я уже почти пришла... Стоп. Что?! Папа! — увидев припаркованные рядом с домом машину скорой помощи и какую-то дорогую иномарку, Нангаку сорвалась на бег, так и не скидывая вызов. «Фумине?! Что происходит? Фуми!», — взволнованный голос Мии сумел отрезвить разум девушки, но лишь на краткий миг, поэтому она быстро бросила трубку, влетая в свой дом. — Папа?! — закричала Фумине, когда ворвалась в комнату к отцу. — Что за... Её отец был в порядке, если можно так сказать про его ежедневное слабое состояние, которое пока не ухудшалось. На крае его кровати сидела Саяка-сан и приветливо махала девушке рукой. Беспомощно переводя взгляд с отца на женщину, девушка бессильно скатилась вниз по стене. Мало ей нервного срыва после ситуации с Атсуму, так теперь ещё и это. Нангаку-сан, видя, как его дочь набирает в лёгкие воздуха, приготовился к громкой и продолжительной тираде. Не ошибся. — Так сложно позвонить?! Да вы хоть знаете, что я почувствовала, когда увидела скорую у нашего дома?! Мозги вообще варят или как?! — дрожащим от пережитого волнения голосом закричала Фумине. — Я не слышу объяснений! — Фуми, я как раз хотел позво... — начал говорить папа, но был перебит поднятой вверх рукой Саяки. — Позвольте мне, — с улыбкой произнесла женщина и, встав с кровати, подошла к Фуми, присаживаясь перед ней на колени. — Твоему отцу нужна помощь и я её предоставляю, Фуми-чан. Теперь я, разумеется, понимаю, почему ты решила участвовать в конкурсе и хочу тебе помочь, чтобы во время подготовки к выступлениям ты не отвлекалась на папу. — Он меня никогда не отвлекал! — зло выкрикнула девушка. — До этого я с лёгкостью совмещала учёбу, конкурс и заботу о папе! Меня всё это абсолютно не тяготит, если вы об этом! — Ох... Безусловно, твоё доброе сердце способно вместить в себя ещё немного заботы о папе, но оно не резиновое, Фуми-чан. Дай кому-нибудь позаботиться о тебе тоже. — Обо мне есть, кому заботиться! Не лезьте! Я достаточно зарабатываю нам на жизнь! А когда выиграю конкурс, смогу оплатить его лечение... — Достаточно, говоришь? — недовольно произнесла Саяка, начиная злиться. — Именно поэтому ты поёшь в баре пьяным мужикам? Фумине испуганно подняла взгляд на точно такого же испуганного отца, который не был готов к подобного рода правде. Закусив губу, девушка в который раз за день не сдержала слёз. Зачем она сказала? Хочет, чтобы Нангаку почувствовала себя виноватой? Она не будет. Все те деньги были заработаны честным трудом, пусть и не всегда в приличных местах. Ну и что с того? — Да кто ты такая, чтобы судить меня? — прошептала Фумине, исподлобья смотря на настороженную от таких слов женщину. — Ты, с набитым деньгами кошельком, смеешь судить меня? Да, я пела пьяным мужикам! И что? На эти деньги я могла купить папе еды и лекарств! Если бы мне нужны были подачки, то я бы давно на паперти стояла и милостыню просила, но я работала! Ясно?! Честно работала! — Прости, я не должна была этого говорить, — раскаиваясь, произнесла Саяка, смотря на сломленную маленькую девочку, которая была больше не в силах нести тяжкий груз на своих плечах. — Но твоему папе действительно нужна помощь, пока не стало слишком поздно, понимаешь? Нангаку кивнула головой, утирая слезы со своих щёк. Конечно, она понимала это как никто другой, но отпустить отца оказалось тяжелее, чем она думала. — Я отдам вам деньги после выигрыша. — Хорошо, если тебе станет от этого легче, — женщина мягко улыбнулась и погладила девушку по голове. — Ты сможешь навещать его в любое свободное время. Может даже будем навещать Нангаку-сана вместе, что скажешь? Фумине снова кивнула. Через какое-то время смотря, как её папу уносят на носилках в машину, девушка натянуто улыбнувшись помахала ему рукой, пытаясь не выдать своего разбитого состояния. Саяка поехала вместе с ним, дабы уладить вопросы оплаты и хорошего лечения. Они с ней условились, что как только мужчина выздоровеет, ему также будет необходимо какое-то время провести в санатории, чтобы вернуть организм в нормальное состояние. Как только машина скорой помощи отъехала, Фуми устало осела на ступеньках крыльца. Она теперь одна. Совсем. Домой возвращаться больше нет нужды. — Фу-у-у-м-и-и! — раздался голос Атсуму, который на всех парах нёсся навстречу девушке. Или не совсем одна?