Госпожа его желаний

      Ей снился сон настолько замечательный, насколько прекрасными сны могут быть в её положении. Александра бегала по лугу, усеянному цветами. Босые стопы ступали по мягкой как ковер траве. Воздух был наполнен ароматами земли, зелени и необычайной радости. Грудь разрывало от безмятежного чувства свободы и хотелось, позабыв обо всём на свете, веселиться.       Впрочем, счастье всегда мимолётно. Внезапно из-за высокого ветвистого дуба выскочила тень и прямиком отправилась к кружащейся девушке. При приближении тени стало ясно, что это пан Квятковский, который с грозным лицом наступал на Александру, словно туча. Подойдя к ней, мужчина резко схватил её за руку и потащил в лес.       — Вы что делаете? Оставьте меня немедленно, иначе закричу! — упираясь, кричала девушка.       — Глупая, глупая Александра, — оскалившись произнёс пан и продолжил: — Полно тебе упираться, ты ведь знаешь, что я всегда получаю, что хочу. Я давно наблюдал за тобой, милая. Ты приглянулась мне с того самого момента, как я увидел огненную копну волос тогда, у ручья. Твой заливистый смех доселе мне помнится. Как же прекрасна ты тогда была! Днями и ночами я мечтал прикоснуться к твоему телу, сорвать поцелуй с твоих рубиновых губ. Девчонка, я влюбился в тебя как мальчишка! — продолжал наступать Квятковский, поглаживая покатые белые плечи упирающейся Александры.       — Прекратите! Для вас я не более, чем игрушка. Найдите ту, которая прыгнет в ваши объятия сама.       — Мне не нужны другие, только ты одна. Ты владеешь моей душой и заставляешь кипеть кровь. Раздели со мной ложе и проси, что пожелаешь. — не унимался мужчина, глазами пожирая роскошное девичье тело.       — Не желаю я ваших подарков! Вы мне противны! Никогда, слышите, никогда я возлягу с вами! — промолвила Александра, вырвав руки и отступая к дереву. Путь внезапно был перерезан стволом злосчастного дуба. Видимо, всё против неё, и сейчас ей выпала судьба быть поруганной этим мерзким человеком.       — Неужели ты забыла про своих стариков-родителей? В моих силах облегчить или же сделать их жизнь невыносимой. Выбор за тобой. — сложив на груди руки и опершись о дерево, поинтересовался Квятковский.       — Не смейте трогать матушку и отца, иначе пожалеете об этом! — прошипела Александра, словно змея. Пан знал, как ударить в больное место.       Родители — самое святое для девушки, и она прекрасно знала, что мужчина вскоре может выбрать этот рычаг давления, чтобы получить желаемое. Вот только, что он сделает? Загрузит работой? Бедная матушка и так света белого не видит, работая с утра и до вечера. Конечно, Квятковский запросто мог лишить жизни, но он ведь на такое не пойдёт?       — А что, позволь узнать, ты мне сделаешь? Донесёшь его светлости королю Сигизмунду? — издеваясь, смеялся мужчина. — Александра, ты просто чудесная, так меня не смешил ещё никто.       Девушка в гневе сдвинула брови и отбежала в сторону. Чёртов пан был прав! Куда ей, простой крестьянке, тягаться с ним. Но она не была бы собой, если бы не вступила в словесную перепалку.       — Захочу и донесу! Самому королю прямо в уши!       — Господи, девчонка! Побереги свою прекрасную головку, иначе не сносить её тебе за подобные речи. Иди ко мне и не упрямься, достаточно уже сказала. Если ты будешь ласковой и услужливой, возможно, я тебя пожалею. — сказал Квятковский, отталкиваясь от дерева и направляясь к девушке.       Александра внезапно осознала, что они совсем одни на этой поляне. Звать на помощь совершенно бесполезно. Пан в любой момент может расправиться с ней, а ей даже не хватит силы дать ему малейший отпор.       «Как он узнал, где я? Неужели следил за мной?», — подумала девушка и резко сорвалась с места. Ветки кололи ей босые ноги, платье путалось и совсем не способствовало побегу. Она бежала, бежала так, будто от этого зависит вся её жизнь. Как дикая лань, убегающая от опасного хищника, в надежде оторваться и спастись. Ветер свистел в ушах, солнце пекло в голову, но Александра даже не думала останавливаться. Девушка знала, что, если сдастся, то попадёт в прямо в руки Квятковскому, который не будет уговаривать больше. Он возьмёт её тело, а после этого бросит в лесу.       Она слышала, как он также устремился за ней. Как, зло ругаясь, проклинал её и сыпал страшные угрозы. Как потом, сменив гнев на милость, стал уговаривать её остановиться и поддаться ему, при этом сохранив себе жизнь. Александра, ловко перепрыгнув через небольшой ручей, остановилась, чтобы немного отдышаться и с радостью заметила, как Квятковский, пытаясь преодолеть преграду, с разбегу шлепнулся прямо в воду, застонав при этом.       Девушка весело рассмеялась и, оправив платье, устремилась дальше.       — Ведьма, я поймаю тебя, чего бы мне это не стоило! — яростно отряхивая мокрую, покрытую грязью одежду, закричал мужчина.       Она совершенно не знала, сколько сил у неё осталось. Александра бежала, пока могла это делать. Недолго пан возился в ручье и уже через некоторое время вновь кинулся вдогонку.       Совсем скоро силы оказались на исходе. Она не рассчитала, что Квятковский, закаленный войнами мужчина, имел большую выносливость, чем она. Александра остановилась у большого камня, хватая ртом воздух. Всё внутри, казалось, сейчас разорвётся от напряжения. Девушка не могла больше продолжать побег, иначе упала бы замертво.       — Попалась, дрянь, — больно зажав в руках волосы, прокричал в лицо Александре Квятковский. — Хотела побегать, сука? Испытать на прочность моё терпение? Понравилось то, как я пресмыкался пред тобой? Да? Девушка отвернулась, глотая слёзы. Рука пана, должно быть, уже вырвала добрую прядь с её головы.       — Отпустите, пожалуйста. — прошептала Александра.       — Ты уже и такие слова знаешь? Почему не смеёшься? Всё, кончилось твоё веселье? Ну, ничего, сейчас другое начнется, не переживай. — похотливо сказал мужчина, разрывая на ней платье.       Она противилась, брыкалась, пыталась ударить или хотя бы расцарапать лицо насильнику, но он отмахивался от её жалких действий как от назойливой мухи. Платье затрещало по швам и тут же было откинуто в сторону. Последний оплот её защиты пал. Александра видела, как чуть ли, не брызжа слюной, мужчина хватал её за грудь, прижимая своими бёдрами её хрупкое тело к камню, стоявшему сзади. Как закатывались от наслаждения его глаза, когда он гладил её округлые бёдра, шепча всякую несуразицу о её волшебной красоте. И, когда оставалось всего пару минут до необратимого, она резко открыла глаза, чувствуя, как кто-то бьёт её легонько по щекам.       — Очнись, пожалуйста, — раздался шепот.       Александра вдруг поняла, что это не шепот Квятковского. Что руки её связаны, а сама она сидит, прислонившись спиной к чему-то твёрдому. Однако разглядеть хоть что-то в кромешной темноте она так и не смогла.       — Что? — в недоумении воскликнула девушка.       — Ты умоляла прекратить и отпустить тебя.       «Это всего лишь сон», — успокоила сама себя Александра и сказала вслух: — Ничего страшного, могла не обращать внимание.       — Ты кричала как невменяемая, — фыркнула девушка. Слова рыжей, сказанные отрешенным тоном, её задели. — Слушай, я понимаю, что мы в скверном положении, но, возможно, нам стоит подружиться перед лицом опасности? Всё же мы не знаем положения дел и… — эмоции на лице бунтарки заставили пленницу резко замолчать.       — Я не желаю ни с кем иметь дело в этом аду! То, что ты привязалась ко мне в Кафе, не имеет никакого значения теперь. Каждая отныне сама за себя, помогать я тебе больше не буду. Ты ясно изъяснила свою позицию мне, когда советовала смириться.       С неким отвращением взглянув на поникшую «подругу», Александра на миг пожалела о своих ядовитых словах, но тут же выбросила это дурное чувство из головы. Они попали в руки зверей, и она не станет тянуть за собой кого-либо, кто будет указывать ей, как правильно поступать.       Они познакомились с Анастасией в Кафе, на невольничьем рынке. Забитая и запуганная, ей так же выпала судьба быть проданной. Александру, как и других симпатичных девушек, пленили при набеге татар на деревню. Она прекрасно знала, что варвары приходят на их землю, чтобы разжиться добром. Часто она слышала рыдание безутешных родителей, чьих дочерей забрали на чужбину. Никому не удалось возвратиться. Пару раз Александре повезло и она сумела избежать подобной участи, тщательно скрываемая своими родителями.       — Матушка, куда уводят тех девушек? — как-то раз поинтересовалась она.       — Прямиком в ад, милая. — обнимая любимую дочь, ответила Ольга.       Больше Александра не задавала вопросов о том, куда деваются молодые, пышущие красотой и здоровьем девушки. Только и её настигло подобное. После того, как она была схвачена низким, плотного телосложения, грубым мужчиной с раскосыми глазами, Александре показалось, что её жизнь сейчас же закончится, ведь варвар грозился клинком перерезать ей горло.       Она не знала, о чём начался спор между её пленителем и ещё одним, похожим на него, человеком, который подбежал, размахивая руками, но её тут же грубо выхватили из лап первого и потащили к повозке. На ней уже сидело несколько статных, симпатичных девушек. Александру грубо толкнули в их сторону, жестами показывая присоединяться к ним.       — Я не понимаю, что ты хочешь от меня, варвар! — в бешенстве закричала девушка. В следующую минуту она уже прижимала ладонь к пылающей от удара щеке. Александра чувствовала, как её силой затащили к остальным девушкам и накрепко связали руки и ноги. Она видела, с какой злостью делал это тот мужчина с раскосыми глазами, зажимая в своих желтых зубах конец верёвки, словно был собакой, набросившейся на кость. Девушка с отвращением отвернулась, не желая видеть подобную картину. Варвар, закончив с путами, схватил её за подбородок и начал трепать из стороны в сторону голову, приговаривая что-то при этом и цокая языком. После того, как его кто-то окликнул, он отошел, а уже через время, забрался в повозку и что-то громко сказал всаднику, очевидно, приказывая ехать.       Александра не знала, сколько они ехали. Руки нещадно болели, натертые грубой бечёвкой, живот урчал от голода, а голова болела от рыданий девиц и крика варваров. Пленницам изредка давали сделать пару глотков воды. На ночь татары останавливались в поле, крепко связывали товар, не давая малейшего шанса на побег, и громко храпели до рассвета. Девушка потеряла счёт времени, от усталости не ориентируясь даже по солнцу. От красоты соседок не осталось и следа. Они были грязными, измученными и жалкими. Не лучше, чем сама Александра. Девушка молилась Богу, чтобы он прекратил её мучения, оплакивала смерть родных и проклинала этих зверей, которые везли её невесть куда.       Александра очнулась от того, что кто-то разрезал ей веревку на ногах. Они остановились у небольшого дома. Остальная группа татар, что ехала с ними на лошадях и с такими же, набитыми девушками повозками, куда-то исчезла. Их пленитель громко свистнул и прокричал, видимо, кого-то призывая. Из дома тот час же вышел мужчина со странным головным убором, похожим на обмотанное пару раз вокруг головы полотенце. Разговор был коротким. Татарин что-то говорил, тыкая пальцем на повозку. Всё закончилось тем, что странный мужчина передал варвару мешочек, наполненный звенящими монетами, и подозвав пару добротных девушек-служанок, направился к пленницам.       Подошедшие что-то причитали и, брезгливо их осматривая, начали выталкивать из повозки. Александра ни слова не разобрала из того, что они говорили, но ей было абсолютно всё равно. Девушек провели в дом и завели в помещение, напоминающее баню. Здесь им, как она поняла, приказали снять с себя все жалкие лохмотья и обмыться.       — Они собираются выставить нас на продажу на невольничьем рынке, — отстраненно проговорила одна из пленниц, потирая мочалкой своё измученное тело.       — Что? Откуда тебе это известно? — прошептала в ужасе Александра.       — Я понимаю их язык. — пожала плечами черноволосая девушка. Вся радость от купания тут же испарилась.       «На невольничьем рынке? Их будут покупать как скот на ярмарке? Для каких целей? Чтобы прислуживать богачам или того хуже… Всё стало на свои места. Не зря варвары отбирали только красивых девушек. Они не только будут служить, но и ублажать своих хозяев», — сделала неутешительный вывод Александра.       — Через неделю они хотят это сделать и нацелены на покупателей из Османской империи, так как знатные турки готовы заплатить огромную сумму за красоту славянок.       — Может нам повезёт, и мы попадём в гарем самого султана, — мечтательно раздался тонкий голосок.       — Ты что? Он старый и противный. С таким не захочешь быть.       — Кто сказал, что он такой? Возможно, он молодой и красивый. И какая разница? Главное, что ты будешь ходить в шелках, спать на роскошном ложе и пользоваться обожанием.       Александра не стала дальше вслушиваться в эти глупые разговоры. Она поняла, что девушки полностью расслабились и только ждут, когда будут одарены вниманием знатного господина.       Как могут они думать о таком? Неужели они так быстро позабыли о родной земле, только услышав про возможные привилегии и достаток? Сколько раз её Квятковский одаривал своим назойливым вниманием? Столько же раз она ему отказывала. Александра знала, что многие девушки только и мечтают о подарках и хорошей жизни и готовы ради этого на всё.       После бани, их причесали и дали новую одежду. Усадив на пол в тесной комнатушке, им принесли подносы, полные еды. Несмотря на пустой желудок, Александре кусок в горло не лез.       — Почему не ешь? — спросила черноволосая девушка, зачерпывая ложкой суп из тарелки.       — Не хочу.       — Я бы на твоём месте поела, неизвестно, когда нам в следующий раз перепадет.        — Ты права, пожалуй. — вздохнула Александра и потянулась за ложкой.