***
— Ты что, ахуел, мать твою?! — Тэхён орёт как никогда в жизни не орал. Со Е Джи президента настолько злым никогда не видел. Ужасные звуки криков Тэхёна врезаются в тёмные стены его кабинета, а провинившийся мужчина стоит перед ним, сжавшись до мелких частиц, мечтая исчезнуть из поля зрения Кима. Тэхён бросает в секретаря несколько бумаг, с которыми несколько минут назад подошёл секретарь для оповещения о совершенной сделке. Увидев договор о продаже дома, Тэхён первое время даже не осознавал реальность происходящего. Ему пришлось несколько раз перечитать пункт о продаже до того, как кровь кипеть начала. У него не получается понять и принять факт о продаже, а доказательства лежат перед носом. Затем он произносит холодное, пугающее, буквально убивающее «Что это?» Глаза президента налиты кровью, вены на шее напряглись чересчур сильно, а лицо начинает краснеть от ярости, которая увеличивалась в геометрической прогрессии с каждой секундой. Он хватается за галстук, грубо потянув и ослабив его. Воздуха мало. — Отвечай, пока я не сделал так, что ты до конца жизни будешь драить туалеты! — орёт Тэхён, неожиданно быстро поднимаясь с места и ударяя кулаком по столу. Е Джи стоит столбом перед ним, зажмурив глаза, не смея поднять голову. — Но ведь… — мужчина сглатывает, чувствуя стекающий по лбу пот, — Вы сами дали разрешение. — Тебе жить надоело?! — Вы сами написали эсэмэс несколько дней назад с согласием на продажу дома, — он чуть ли не плачет, произнеся это на выдохе и, возможно, громче, чем ему позволено говорить. Ему действительно страшно. Тэхён пообещал ему курорт в виде чистки унитазов до конца жизни — Тэхён выполнит это. Трясущимися руками он достает свой смартфон, заходит в «сообщения» и протягивает президенту смартфон с открытой вкладкой диалога. Тэхён резко выхватывает из его рук телефон и пробегается глазами по экрану. — Я не писал этого, — президент снова и снова перечитывает «продай дом. кто там его хотел». Коротко, грубо, без объяснений, в его стиле. Понятно, почему Е Джи даже не засомневался в этом сообщении. Говорит он чуть ниже, на смену злости приходят наводящие вопросы. Кто? Когда? А главное зачем? Тэхён запускает пальцы в свои смоляные кудрявые волосы и сжимает их у корней, чувствуя тошноту и злость за случившееся. Он смотрит на дату отправки эсэмэс и вспоминает, что в тот день у него гостевал Джи-Хо. Но ведь ему незачем было так поступать. Вряд ли это мог бы быть он, а если и он, то зачем? Какую цель преследует этот мелкий? Тэхён швыряет смартфон в секретаря и приказывает исчезнуть с глаз долой, пока Тэхён не взялся выполнять свои обещания. Е Джи не решается даже собрать бумаги, разбросанные Тэхёном по всему кабинету, и молниеносно вылетает из кабинета. Ему срочно нужно успокоительное. И, наверное, всё же добровольное увольнение, пока его самого не выгнали с пенками. Тэхён достаёт телефон, откидываясь на спинку кресла, набирает номер сводного брата и, включив громкую связь, прикрывает глаза под гудки.***
Рядом с высоткой в закрытом элитном жилом комплексе, около собственного подъезда стоит молодой человек, переступая с ноги на ногу, пытаясь разогнать кровь в замерзающих стопах. Джи-Хо трëт ладони, снова суëт руки в карманы чёрного не совсем тёплого, зато модного, по его мнению, пальто и задаётся вопросом около десяти минут, пока ждёт старшего, касаемо причины их встречи. Тэхён ему позвонил и поставил перед фактом, что приедет за ним через полчаса. Ким младший достаёт смартфон, дабы позвонить президенту с претензиями о долгом отсутствии и жалобами о том, что отморозил свои яички в ожидании. Но за углом виднеется чёрный массивный бмв, который принадлежит президенту. Машина довольно плавно останавливается буквально в нескольких сантиметрах от Джи-Хо. — Ты долго, хён, сказал «полчаса», я тебя жду почти час, — кряхтит младший, садясь в машину и громко хлопая дверью, — что случилось? Зачем я тебе понадобился? Тэхён молчит, не смотрит в сторону брата. Шумно вдыхает холодный воздух, ворвавшийся в салон. Настраивается. — Это был ты? — наконец, выдыхает Тэ после минуты молчания. Джи-Хо смотрит на него, притупив взгляд и вытянув шею, совершенно не понимая слов Тэхёна. — О чём ты, хён? — Ты написал то эсэмэс с моего телефона? — Тэхён открывает глаза и поворачивает голову к младшему. Сжимает руль в ожидании ответа до побеления костяшек на пальцах. Тэхён, пока ехал, перебрал в голове кучу вариантов, но больше всего он ненавидит решать за других, оправдывать других и делать выводы, основываясь на предположениях, поэтому внимательно слушает ответ. Ответ, который не разочарует его, ответ, который не заставит отвернуться от брата. Пусть и сводного, но такого близкого. Тэхён обижен на Джи-Хо, поэтому встреча после нескольких лет разлуки была такой сухой. Тэ всё ещё любит этого мелкого несносного мальчишку, который уехал в штаты, даже не попрощавшись. Поэтому он, бросив всё, лично примчался к брату, полный надежды, что его не предали, что Джи-Хо не такой. — Я, — выходит очень тихо и печально. Кажется, Джи-Хо совершенно не ожидал, что его раскусят так быстро и не был готов к этому разговору так скоро. Но он предполагал, что Тэхён узнает об этом, а сроки были лишь вопросом времени. Это жалкое «я» вырвалось настолько нелепо, словно ему стыдно за такого рода предательство со своей стороны, словно он не хотел разочаровывать брата. — Зачем ты это сделал? — Тэхён поворачивает голову вперёд, уставившись в какую-то точку за окном. Он всем сердцем ждал другого ответа. Чего угодно, но только не подтверждения предательства. Джи-Хо молчит. — Зачем? — повторяет Тэ чуть громче. — Из-за неё. — Вот как. — Хён, я люблю её не меньше тебя, — Джи-Хо шепчет едва слышно, но уверенности в его голосе не занимать. Он теребит в руке свой смартфон, опустив голову. Атмосфера в машине накаляется до максимального предела. Ким младший чувствует злость и обиду одновременно. Не на Тэхёна, на себя. Если бы он не бросил Нару тогда, она бы не была сейчас с братом, она бы дождалась. Нару из тех, кто обязательно дожидается. Джи-Хо знал это всегда, только вот страх оказаться преданным был выше этого, поэтому он решил первым сделать шаг, не дожидаясь боли. — Любишь, значит? Поэтому украл дом? — Это не воровство, дом был куплен. — Это был её дом! — орёт Тэхён, хватая за воротник пальто младшего. Его глаза налиты кровью, руки чешутся ударить, но он сдерживается. Из уважения к прошлому, — Ты не имел права! — А ты, значит, имел? — скалится Джи-Хо, совсем не сопротивляясь, готовый принять удар. Он ухмыляется, поднимая уголки губ вверх и отводя взгляд в сторону, давя из себя высокомерный смешок. Но адреналин в крови начинает кипеть от новостей, которые обрушились на его голову из чужих уст, тогда он не выдерживает, хватает брата за воротник в ответ и орёт, буквально надрывая голос, — Тогда какого хрена Нару не знала, что это ты выкупил тот дом? Не знала всё это время, что её родной дом у того, кого она любит? Долго собирался молчать, раз у тебя такая большая любовь к ней?! Или хранил козырь в рукаве, как очередной способ шантажа и манипуляции?! Тебе мало того, что ты сделал с ней?! Слова бьют под дых. Тэхён ослабляет хватку, чувствуя, как воздух в лёгких кончается. — Откуда ты… — Какая разница, откуда?! «Теперь рядом я, и ты ей не нужен» твои слова? Мне сказали… Да какая разница, что было в моё отсутствие, когда я был здесь, ты был таким же. Жестоким, несерьёзным, использующим женщин. Что сейчас измени… — Сейчас изменилось всё. Я влюблён, — перебивает его Тэхён, вовсе отпуская воротник пальто, но Джи-Хо не останавливается. Сильнее сжимает одежду брата, тянет к себе, в то время, как Тэхён отводит голову в сторону, позволяя избивать себя словами. Ничего не поделаешь, Джи-Хо говорит правду. Тэхён должен выслушать всё это снова. — Я Нару никогда не ранил, обидного слова ни разу не сказал, а ты… — Чем больше говорит, тем больше злости подступает, — ты растоптал её честь, изуродовал шрамами её душу. — Я допустил огромную ошибку, я знаю, и я очень сожалею. — Как она простила тебя? Ты мне противен, — Джи-Хо отталкивает брата, дёргает ручку машины и выходит, — ты приехал, чтобы спросить, кто новый владелец, верно? Дом купил Чимин, — бросает он чёрство и громко хлопает дверью машины.***
— Садись, чего встала столбом? — Чимин делает несколько глотков холодной воды, указывая взглядом на место рядом с собой. — Но ведь секретарям нельзя… — Я сказал, чтобы ты села, — Чимин закатывает глаза и бездушно поднимается с места. Кладёт руку на талию Нару и притягивает к себе, — не позорь меня, — шепчет он, наклонившись к её уху, проводя носом по щеке. Отодвигает стул, приглашая Нару сесть. Ей ничего другого не остаётся, как послушаться. Она чувствует его довольную улыбку на себе, но не смеет поднять голову. Смотрит на кипу бумаг, сложенных на коленях. Это деловая встреча президентов двух крупных компаний, а Нару своим присутствием только испортит всё. Она секретарша, рождённая два дня назад. И лучше бы Чимин оставил её в машине, как она и просила. Но ни на какие уговоры Пак не соглашался, только напомнил Нару о её обязанностях. И, кстати, об обязанностях секретаря. Как правило, секретари должны присутствовать рядом, но не садиться за один стол со своим начальником, особенно при важных деловых встречах. Это был один из важнейших пунктов, которые Нару успела вычитать и запомнить ещё в первый рабочий день. Ланч прошёл на удивление быстро и без каких-либо проблем и неловких ситуаций. Нару вложила все свои силы и знания в то, чтобы не разозлить Пака. Хотя с каждой секундой, проведённой за столом с Паком, она чувствовала усиливающуюся раздражительность и бессильную ненависть. — Ты держалась неплохо, — улыбается Пак, открывая дверь чёрного массивного тонированного мерседеса, приглашая Нару сесть, — думал, будет хуже. — Испугались, что я опозорю Вас? — Нару садится, чувствуя давление, но успевает задать вопрос до того, как начальник хлопает дверью. Проводит взглядом по обходящей машину спереди фигуре Пака в ожидании ответа. — Нет, — блондин заводит мотор машины, быстро протирая ладони, дабы согреть их, — я вообще ничего не боюсь. Убью любого, кто будет смеяться над тобой, — произносит он твердым, чуть напряжённым голосом, резко приближается к Нару, а та сжимается в спинку сиденья, прикусив нижнюю губу, чувствуя невидимое давление и яркий аромат духов Чимина. Пак наклоняет голову к её шее, слегка задевая пальцами её локоны и убирая их назад, позволяя лучше разглядеть оголённую часть кожи, громко дышит, пытается сосредоточиться, затем хватает ремень безопасности и надёжно скрепляет. — Вы же сказали, чтобы я не позорила Вас, — Нару словно принимает вызов на весьма странную, но вызывающую игру Чимина. Она делает вид, что его прикосновения и громкое дыхание, обжигающее кожу, ничего не значат для неё или, по крайней мере, она не замечает в этом ничего, что могло бы выбить её из колеи. Но это выбивает из колеи. — Так ты же упрямая, как ослиха, — смеётся Пак, выезжая на главную улицу, — к тому же ещё и громкая. Любишь спорить и делать всё по своему, пока тебе не пригрозиться чем-нибудь. — Ясно, — кажется, Пак уже неплохо разбирается в Нару. — Твоя обувь, ты всегда ходишь в неудобных вещах? — Пак как всегда внимателен. Он ещё в первый день обратил внимание на прихрамывающую Ким. Раньше Нару приписывала это к чуткости, даже романтизировала это. Казалось, Пак уделяет столько внимания, потому что она ему нравится, а не потому что он псих, замечающий каждую деталь. — Так получилось, — она поворачивается к окну, не желая более продолжать диалог. Унылая картина города за окном, куда интересней провокаций Пака. — Твою мать, — внезапно вырывается у Чимина. Он хватается двумя руками за руль, быстро сворачивая с проезжей части. Машина резко тормозит с характерным звуком задних колес. Останавливается в нескольких сантиметрах от прохожих, а Нару ударяется головой о дверцу машины при крутом повороте, — Ты в порядке? — он снимает с себя ремень безопасности, припадая к Нару, сжимая её плечи, слегка потряхивает. — Д-да, — она медленно моргает, пытаясь разглядеть Чимина перед собой. Дыхание сбито напрочь, сердце бьётся неожиданно быстро, голова трещит от невыносимой боли. Перед глазами всё размыто, а каждое слово Пака отдаётся эхом в голове. Она приподнимает голову и касается затылка, где боль чувствуется ярче всего, — кажется, я немного… — она смотрит на свою ладонь и замечает кровь, — поранилась. Дверь со стороны водителя резко распахивается. Кто-то вытаскивает Пака на улицу, схватив за шкирку. — Конченный ублюдок! — Удар. Нару уже ничего не видит, веки опускаются от усиливающейся боли, однако чётко и ясно слышит каждое произнесённое слово до боли знакомым голосом. Невидимая сила отключает сознание. Тэхён здесь. Он пришёл убить Чимина.