Любить нельзя ненавидеть.

Последующие дни я просыпаюсь и засыпаю с одной лишь только навязчивой мыслью, как сбежать от Пабло Бустаманте. На вечеринке его друзей я тешила себя напрасной надеждой на то, что, возможно, его отношение ко мне в скором времени изменится в лучшую сторону. Мы станем хотя бы разговаривать друг с другом как нормальные люди, но мои иллюзии не оправдались. Пабло постоянно пропадал на так называемой «работе», и одному Богу известно, чем он там занимался. Из его телефонных разговоров (разумеется я подслушивала) он проговорился об одном клубе, в котором они вели свои грязные делишки. В основном Бустаманте оказывался дома глубоко за полночь, и уходил рано утром, когда я еще спала. Мы практически не пересекались. Нас трудно было назвать семьей, даже условно. Я была его невольной пленницей Пабло, заточенной в четырех стенах его квартиры. Мне так же нельзя было выходить на улицу без особой необходимости, посещать университет и пользоваться различными гаджетами. Слабым утешением были мои прогулки с Арчи, да и то под присмотром Гвидо или Томаса. Общение с Томми было моей маленькой отдушиной, потому что, кажется, он был единственным моим другом, если это вообще было возможно в нашем с ним положении заключенной и надзирателя. В минуты отчаяния и своего одиночества я ненавидела Бустаманте еще сильнее, и наконец, когда мне выпала возможность с ним поговорить, я не стала сдерживаться. — Ну наконец-то! — хлопнув себя по бедрам, я откинула пульт от телека в сторону, перестав беспорядочно перелистывать каналы один за одним. Затем вышла из гостиной, где приглушенно горел свет навстречу Пабло. Он был одет в спортивную одежду, а его лицо скрывал капюшон, натянутый на кепку, из-под которой торчали влажные темно-русые волосы. На плече болталась спортивная сумка, а в светло-голубых глазах читался отголосок то ли раздражения, то ли накопившейся за день усталости. — Сколько можно тебя ждать! Ты время видел? — Это что-то типа сцены ревнивой жены мужу? Я польщен, — Пабло манерно коснулся области сердца на широкой груди, скрывающейся под спортивной толстовкой и, проходя на кухню, небрежно скинул сумку на пол. — Не угадал, я просто…просто переживала за тебя, — на ходу придумала я. — Переживала? — криво усмехнулся Бустаманте. — Ты под наркотой? — Ха-ха, очень смешно, — я преследовала мужа по пятам, когда он пересек кухню, стянув по дороге капюшон. — А что если ты внезапно умрешь? Я сижу здесь взаперти, никто не знает где я. — Твоя забота меня прослезила, — Пабло слегка приоткрыл дверцу холодильника, уложив другую свою руку на стенку рядом. — Поверь человечество мало что потеряет, лишившись твоего общества. Магазины одежды и обуви да, но люди… — Бустаманте покачал головой, слегка поджимая губы в жесте «не думаю.» Если он и пытался вывести меня из себя, и тем самым намекнуть, что я слишком много трачу на шопинг, то ему это не удалось. — И при том, мои люди всегда о тебе позаботятся, даже если со мной что-нибудь случится. Ты целыми днями торчишь дома, — Пабло вдруг неожиданно сменил тему, шаря по полкам холодильника в поисках еды, — неужели нельзя что-нибудь приготовить? — Агх, — прыснула я от смеха. — Алле? Эти нежные руки не созданы для готовки, но если ты бы мог записать меня на кулинарные курсы, я бы… — Даже не думай о том, чтобы снова выходить из дома. Это даже не обсуждается! — Но почему, — разговор перешел на повышенные тона. — Не могу же я вечно сидеть в четырех стенах с собакой. — Ты должна доказать мне своим поведением, что тебе можно доверять. — Ничего, слышишь, ничего я тебе не должна! — Полагаю разговор окончен? — Пабло упрямо смерил меня высокомерным взглядом и в приглушенном свете от лампочки холодильника, я сумела таки разглядеть ссадины на лице Бустаманте, а также рассеченую бровь, из которой по всей видимости еще недавно сочилась кровь. — И кто это тебя так разукрасил? — Тебе и правда нравится? — Пабло прищурил взгляд, стараясь прочитать эмоции на моем лице. — Нравится, я вижу. Решив ничего ему не отвечать, я спокойно достала с одной из дальних полок аптечку и нашла дезинфицирующий раствор и бинт. — Мне не нужна твоя помощь. — Дай посмотрю! — Включив свет на кухне поярче, я насильно усадила Пабло на стул, а сама устроилась между его ног. Медсестра из меня была так себе, но я должна была показать Бустаманте свои изменения и этот показательный спектакль был одним из таких трансформаций.   — У тебя довольно сильное рассечение, — я внимательно исследовала рану на лице, пока Пабло молча разглядывал мое лицо, — расскажешь мне как это вышло? Только не говори, что споткнулся на лестнице и упал. — Упал, но не на лестнице. Я сделала вид, что поверила, промакивая тампон в перекиси. — Зачем ты это делаешь? — Услуга за услугу. За мной должок. В день нашей свадьбы ты… — Ладно, — Пабло прервал наш разговор и я молча продолжила обрабатывать ссадины и синяки на его лице. После минуты такого молчания, я не выдержала и наконец между делом произнесла: — Ты должен дать мне возможность выходить куда-нибудь… пожалуйста, — наверное впервые за время нашего знакомства с Бустаманте я проявила спокойствие. .мы соприкоснулись глазами всего на мгновение, но даже этой секунды хватило на то, чтобы установить особую связь.— Мне невыносимо сидеть здесь в четырех стенах, тебя все время нет, я не могу общаться даже с друзьями… И в момент, когда я уже заметила сомнения в его голубых глазах, Пабло ответил мне свое подчеркнутое "нет". Взбесившись и стиснув зубы, я со всей силы надавила на рану спиртовым тампоном, из-за чего Бустаманте тут же исказился в лице. — Ай, больно же… ты чего? — Найди себе другую медсестру! — с этими словами я немедленно удалилась в свою спальню, громко хлопнув дверью. Арчи пробрался в комнату, уснув со мной на одной кровати. *** POV Пабло — Что она сделала? — рассмеялся в трубку Хоакин. Я все еще мог говорить с братом только лишь сквозь разделяющее нас пуленепробиваемое прозрачное заграждение. В моменты наших свиданий, мне было невыносимо видеть его в этой стремной тюремной робе. Мой брат не заслуживал оказаться в этих стенах, ну или заслуживал этого не больше других людей, состоящих в Ндрангетте. — Мариса та еще штучка! — Да уж, не мог выбрать кого-нибудь получше, Мию например… — Тебе нравится Мия? — Нет, но с ней все было бы намного проще. — Мариса тебя достала, братишка? — Мне все сложнее ее контролировать. Она невыносима. Я испробовал всё, от наказания до хорошего к ней отношения, но она ни хрена не понимает. Упрямая просто жуть. Держа трубку зажатой между ухом и плечом, Хоакин расплылся во всезнающей улыбке. — Кого-то мне это все напоминает… Вижу эта маленькая бестия совсем тебя доконала. Попробуй дать ей больше свободы. Чаще приглашай ее куда-нибудь, разреши сходить куда-нибудь с подругами. — Чтобы она опять меня опозорила? — в момент ощетинился я. — Ну уж нет! — Послушай, — брат слегка понизил голос, показывая мне тем самым, что он хочет, чтобы я прислушался к его советам. — Я же не говорю тебе дать ей вольную, ты просто спусти поводок, но не отпускай его насовсем. — Ну не знаю… — сомневаясь, я мысленно задался этим вопросом в своей голове. — Говорю тебе, стоит попробовать, а нет, опять посадишь ее на цепь, братишка, — Хоакин мне подмигнул, ожидая что я как всегда отвечу ему молчаливым согласием. — А как обстоят дела с постелью? — Ты издеваешься? — меня не на шутку рассердили слова Хоакина. Неужели он мог подумать, что я мог так с ним поступить. — Она почти была твоей невестой, — я привел веский довод. — А сейчас Мариса твоя жена. И если в скором времени вскроется тот факт, что вы живете в разных комнатах, по мафии поползут слухи. Нам не нужны проблемы, Пабло, — тон голоса брата был предостерегающим. — Ты мне сказал жениться на ней, я прислушался к твоему совету и что из этого вышло? Меня чуть не пристрелил сицилийский мафиози, а дома на мою голову каждый день сыпятся сплошные претензии. Да она даже мою собаку прикарманила! Услышав последнее заявление, Хоакин откинулся на своем стуле слегка назад и закатился от хохота, едва не падая назад от своего заливистого смеха. — Ничего смешного! Ты знаешь как я любил свою собаку. В общем, я сделаю от себя все возможное, но спать с Марисой я не стану! — Ладно, — брат слегка улыбнулся, показывая мне ряд ровных зубов, — а как там обстоят дела в клубе? — Все под контролем, не беспокойся. Мы заключили еще несколько сделок с картелями на юге Мексики. — Отлично. А как… Мора? Тема матери была болезненной для Хоакина и я знал это как никто другой. Она всегда хотела, чтобы мы получили образование и были подальше от дел мафии, но когда Хоакину предъявили обвинение и посадили в тюрьму, Мора была просто убита горем. Конечно она догадывалась, что отец будучи еще жив, втянул нас в этот преступный мир, но когда все факты были на лицо, мама не выдержала. Она не навещала Хоакина и не отвечала на его письма, более того, Мора заочно обвинила его в том, что именно он засунул меня в эту преступную сеть. — С ней все хорошо. Завтра вечером она с родителями Марисы придет к нам на ужин. — Передавай ей привет, — Хоакин помрачнел, а затем усмехнулся. — Что? — Надеюсь, не Мариса будет готовить этот званый ужин? Если так, то мне не скоро придется ждать очередной нашей встречи. — Издеваешься? Да я и близко ее к плите не подпущу. Недавно она поставила чайник, и забыв его на плите, едва не спалила мою квартиру. Хоакин опять же громко рассмеялся. Позитивная у нас вышла встреча, ничего не скажешь. — Если Мариса все еще не прониклась к тебе, то после маминого прихода я уверен, ее отношение к тебе в корне изменится. Мама тебя просто обожает. — Она и тебя любит. — Знаю, но ты ее Паблочка-Паблито, — Хоакин стал кривляться и дразнить меня, подобно тому, как ласково Мора называла меня в детстве, трепля за волосы и целуя в макушку головы. Да признаюсь, я маменькин сынок. Ладно, забыли. — Приедешь ко мне на следующей неделе? — Конечно, перед тем как я улечу по делам в Мексику, я обязательно наведаюсь к своему надоедливому старшему брату и никак иначе. — Буду ждать новостей с полей сражений и помни Пабло, — Хоакин вдруг стал очень серьезен, плотнее прислоняя ухо к телефонной трубке и уставляя на меня свои голубые глаза. — Да? — я слегка напрягся и приготовился внимательно его слушать. — Женщины любят дорогие цацки и… кунилингус… Для пущей убедительности, Хоакин, вытаскивая язык изо рта, продемонстрировал свою шутку наглядно. — Пошел ты! — я уходил с тюремного свидания с братом под его оглушающий смех. Обдумав слова Хоакина, вечером я вернулся домой пораньше. На пороге квартиры меня встретил Арчи, приветливо виляющий хвостом. — Как дела, приятель? — Я опустился на колени перед псом, и почесав того за ухом, растрепал Арчи загривок. — Предатель хренов. Друзей на баб не меняют, ты разве не в курсе? — Ууу, — жалобно проскулил лабрадор и тут же отправился на свое привычное место. Постучав в комнату Марисы перед тем как открыть дверь, я заметил ее лежащей на кровати и по обыкновению листающей модный журнал. Всем своим озабоченным видом она показывала мне, что слишком занята, чтобы оторваться от чтения. — Привет, — я вошел в комнату и поздоровался первым, но как обычно это бывало после наших ссор, Мариса проявляла мало заинтересованности в диалоге со мной. На этот раз она пошла дальше и вовсе меня проигнорировала. — У меня для тебя кое-что есть, — я предпринял еще одну попытку, положив коробку перед ее носом, но Спирито даже бровью не повела. — Тебе должно понравиться. — Что это? — Ее строгий взгляд и тон, едва не лишили меня терпения, и я еле сдержался, чтобы опять не начать нашу очередную словесную перепалку. — Открой и увидишь. Нехотя, Мариса приняла позу сидя, и поставив мой подарок себе на колени, принялась разбираться с упаковкой, особо не заботясь о том, чтобы не нарушить ее целостность. — И что это? — Электронный браслет для слежения, — спокойно ответил я. — У тебя очень специфический вкус на подарки, Бустаманте, а на нашу с тобой годовщину свадьбы ты подаришь мне путешествие в места лишения свободы? Ты извращенец что ли? Я пропустил ее колкости мимо ушей, так сам факт того, что Мариса даже задумалась о том, что мы будем в браке так долго меня по-настоящему удивил. — Ты хотела больше свободы, но пока я не могу тебе доверять и поэтому я подумал… — Подумал, что я приду в восторг, когда увижу браслет для слежения за преступниками? — перебила меня Мариса и презрительно фыркнула. — Ладно, — я вырвал коробку из ее рук и направился прочь из ее комнаты, но Спирито словно взбесившийся дьявол отправилась за мной следом. — Ты правда рассчитывал на то, что я соглашусь быть твоим подопытным кроликом? Я устало протер лицо. Серьезно, она была просто невыносима. — Нет, я предложил тебе единственную из всех возможностей бывать вне стен этой квартиры, а ты не дослушав меня, опять начала высказывать свои недовольства. Впрочем, как обычно. — Этот браслет, — Мариса вытащила электронную штуковину из коробки и начала трясти ей в воздухе, — ты купил, чтобы меня унизить. Почувствовать свою власть. Ты просто зациклен на контроле и этот чертов браслет как символ моей безнадежности и обреченности. — Думай что хочешь, — я помотал головой, удаляясь от Марисы в коридор, — мне все равно. — И ты вот так просто сейчас уйдешь? Мы не договорили! — Нет, договорили, Мариса! И разговоры в этом доме заканчиваются, когда я это решу! И я вот так просто сейчас уйду из этой квартиры, а ты останешься здесь столько, сколько я, — я упрямо ударил себя в грудь пальцем, — скажу! — Я сказал, я решил, — начала разглагольствовать направо и налево Мариса, изображая меня. — Я! Я! Я! Я! А как же я? А как же мои желания и потребности? — Знаешь, какова роль жены у члена мафии? Открывать свой рот только тогда, когда это позволит ее муж. И в основном это происходит в спальне. Уяснила? — Неужели ты думаешь, что после всего тобою сказанного я захочу раздвигать перед тобой ноги или стоять перед тобой на коленях? Я двинулся на Марису, прижав ее к одной из стенок. — А я и спрашивать не буду! Если я захочу трахнуть тебя, — я обвел взглядом всю ее фигуру, останавливаясь на ее карих глазах, бегающих в эту секунду в поисках помощи, — я и глазом не моргну как сделаю это. Твое счастье, что этого пока не случилось. — Ты мне противен! — Мариса замахнулась и влепила мне звонкую пощечину. — Да я лучше вены себе вскрою, чем лягу под кого-то вроде тебя! Потирая место удара, я зловеще произнес в полную тишину, воцарившуюся в квартире: — Отправляйся в свою комнату, немедленно! И чтобы я духу твоего здесь не видел до ужина! — Спасибо, я сыта тобой по горло. Засунь себе сраный ужин в одно известное тебе место. — Приедут моя мама и твои родители. — Да мне плевать, хоть сама королева Англии. Или ты думаешь, что я буду корчить из себя счастливую жену на публике, прикрывая твою задницу? Да иди ты к черту, Пабло! Я пытался возразить Марисе, но она уже скрылась за дверями своей комнаты, захлопнув ее за собой с громким шумом. Мне оставалось только что в гневе врезать кулаком по стенке. Позже, я позвонил родителям и отменил ужин. Ведь в том настроении, что пребывала Мариса после нашей ссоры накануне, данное мероприятие стало бы бомбой замедленного действия. Меньше всего на свете мне хотелось вовлекать в наши непростые семейные отношения близких родственников. Следующим утром Мариса бесцеремонно явилась в мою комнату и объявила о своих намерениях согласиться на ношение браслета. — Твоя взяла. Давай свой браслет. Только проснувшись, я не сразу уловил суть разговора, поэтому сразу же переспросил: — Смотрите кто заговорил! А где же твое доброе утро, Пабло? Мариса только лишь закатила глаза. Этот жест с ее стороны мог означать только одно, она считает меня непроходимым тупицей. — Обойдёмся без лишних формальностей. — Ты ведь понимаешь, что в случае, если ты попытаешься снять его самостоятельно, мне тут же станет об этом известно. — Успокойся, я же не террористка какая-нибудь. — Ну…это как сказать… Я серьезно, Мариса, без фокусов. Я достал коробку из-под кровати и незамедлительно вручил браслет Спирито. — Навести родителей, я сказал твоему отцу, что вчера ты неважно себя чувствовала. Она лишь просто пожала плечами, словно ей было плевать: — Мог бы просто сказать им правду. — Правду о том, что их дочь непроходимая… — Только попробуй произнести это вслух, — предостерегла меня Мариса, в угрожающем жесте выставляя палец вперед, тут же покинула мою комнату. Жить с ней под одной крышей настоящее наказание, и чем же я так прогневил Бога? Поз Позже этим же вечером мы с ребятами отмечаем успешное завершение еще одной сделки с мексиканцами. Обычно я не позволяю себе лишнего в плане спиртного, но сегодня явно что-то пошло не так. Во-первых, до этого я проиграл бой со спарринг-партнером, что для человека, занимающегося боями без правил все свою сознательную жизнь, было чем-то вроде удара ниже пояса. До моего прихода в мафию, бои на ринге были моей единственной страстью и увлечением. Отец впервые привел меня в спортивную школу, когда мне едва исполнилось семь лет. Это было важно для него, а уже намного позже, после смерти Серхио, стало важным и для меня. Что-то вроде дани уважения его памяти, ведь я любил отца и все время искал его одобрения и внимания. Но он все время замечал только Хоакина, наверное именно поэтому каждый свой выигрышный бой, каждый свой титул я посвящал отцу. Я действительно думал о том, чтобы стать профессиональным спортсменом. Так-то этим вечером были и не слишком радостные поводы, чтобы выпить и расслабиться. Во-вторых, непростые отношения с Марисой окончательно выбили меня из привычной колеи. Моя жизнь была простой и понятной до ее появления. А теперь у меня была жена, но я по-прежнему не мог найти с ней общий язык. Я действительно старался быть с Марисой более терпимым, но она делала все и вся, чтобы усложнить мою жизнь. Симпатичная официантка игриво улыбнулась, обновляя мой стакан с выпивкой. Заостряя все свое внимание на откровенном декольте блондинки, я вспомнил слова Хоакина. Черт, а ведь с момента моей свадьбы с Марисой, у меня не было секса на стороне. Получается, я что-то вроде верного мужа, блюдущего свой обет жене, данный перед Богом. Это смешно, ведь мы с Марисой формально даже не были супругами. Виляя бедрами, официантка проследовала обратно к бару. Где-то у барной стойки она обернулась через плечо, и невинно заправляя непослушный локон за ухо, сексуально улыбнулась мне еще раз. Я был заинтересован в ней, вернее будет сказать, я был бы заинтересован в любом объекте женского пола, балующим меня вниманием и проявляющим инициативу. Медленно отпивая виски из своего стакана, я внимательно следил за перемещениями блондинки по клубу и испытывал сексуальный голод. .в эту секунду я был хищником, а она моей уязвимой жертвой. Мне нравилась эта наша перестрелка глазами. И вот, когда жертва была у меня на крючке, Томас шепнул мне информацию на ухо о том, что к положенному часу, Мариса не вернулась домой. Твою мать… Мои проблемы и заботы были ничем по сравнению с теми хлопотами, что мне доставляла моя нерадивая женушка. Я был взбешен. На ходу допивая свой виски, я подал знак Томасу немедленно отправляться на поиски жены. По мере нашего приближения к дому, браслет подал сигнал о том, что его обладательница была в радиусе ста метров от квартиры. В дороге я топил свое раздражение в еще одной бутылке виски. Кажется сегодня я навсегда поставлю Марису на место. По крайней мере, именно с этой мыслью я на всех парах залетел в квартиру. — Место! — на ходу я выкрикнул псу, грозно указывая Арчи на его лежанку. Бесцеремонным образом ворвавшись в спальню, где обосновалась Спирито, я нашел ее стоящей перед зеркалом и расчесывающей влажные после душа волосы. На ее груди было туго повязано полотенце, явно свидетельствующее о том, что Мариса была только из ванной. Мое появление на пороге не только не возмутило ее, она словно ждала моего появления. — С каких пор ты врываешься ко мне в комнату без стука! Не двигаясь, я так и застыл в пороге, уставляя одну руку в дверной косяк. Медленно изучая жену, я с усталостью выдохнул и постарался задать вопрос как можно более сдержаннее. — Где ты была? — Сначала я жду извинений за твое вторжение. Я перевел дух, но в тот момент мне было слишком сложно справляться со своими эмоциями. Выпитый мной алкоголь с лихвой повышал градус напряженности в спальне. — Да ты, блядь, надо мной издеваешься? Отвечай на вопрос. — Ты пьян? — Я задал вопрос! — Рявкнул я так, что почти сорвал голос. Мариса словно чувствуя исходящую от меня угрозу, вмиг ответила: — Я была с Мией, а потом гуляла с Лухан. — Она гуляла, — высмеивая каждое ее слово, я поднял это объяснение ее долгого отсутствия на смех. — Подумать только. Как же ты меня достала, — смахивая с лица усталость, я провел рукой по волосам, зачесывая их назад. — Я все думаю, размышляю, — я стал подбираться ближе к Марисе, практически усадив ее своим натиском на край ее двуспальной кровати. Она осторожно следила за мной глазами, все еще не понимая к чему я веду. — Может действительно стоит избавиться от тебя, — я оказался рядом, чувствуя свое превосходство. — Задушить голыми руками, например,  — мои пальцы легли на ее горло, а потом немного усыпив ее бдительность, я одернул Марису на себя. Ее подбородок оказался в полной моей власти. — Это было бы так просто. Я окинул долгим взглядом ее фигуру, особо заостряя свое внимание на пульсирующей точке на шее. Войдя во вкус, мои глаза зацепились за тугой узел полотенца, повязанный на ее груди. Во мне бушевал алкоголь, эмоции и животные инстинкты. С явным сексуальным подтекстом я положил руку на скулу Марисы, пригладив ее большим пальцем руки.Затем небрежно смял ее губы. Она даже не могла пошевелиться, но внутренняя дрожь ее тела выдавала все ее эмоции с потрохами. Свободной рукой я медленно и осторожно развязал узел, и полотенце тут же приземлилось на край кровати. Мой взгляд упал на ее голую грудь. Она выглядела идеально. Я позволил себе очертить ее формы, рисуя и обводя их пальцами. — Пожалуйста, Пабло… — сглотнув сухость во рту, умоляя прошептала Мариса. Ее глаза были закрыты, а сама она тряслась, словно лист на ветру. Все ее тело пробивала такая нервная дрожь, но даже это меня не остановило. — Пожалуйста что? — продолжил издеваться я. — Ты ведь этого от меня хочешь? Да? Я полез рукой в ее нижнее белье, но Мариса остановила меня, сдерживая мою ладонь. — Тебя заводит играть с огнем, девочка? И ты добилась своего. Ты разбудила зверя… Она отчаянно замотала головой, как бы говоря мне своё твердое «нет». Я приблизил свои губы к ее рту, прошептав: — Смотри на меня! — когда Мариса не подчинилась, я одернул ее и встряхнул. — Я сказал смотри на меня! Она заплакала. Я был настолько ей противен, что она заплакала… Ее слезы, уязвимость и состояние полной обречённости заставили меня моментально выйти из хмельного угара, который в буквальном смысле затуманил мне голову. Что я, черт возьми, делаю? Однажды эта маленькая дрянь окончательно лишит меня рассудка… Я отпустил Марису и немедленно вышел из комнаты…