Любить нельзя ненавидеть.

Телефонная трель смешалась с рокотом сверчков, легким ветерком доносившегося с близлежащего озера. — Неет, — удрученно простонала мне в рот Мариса, чьи руки были крепко сцеплены за моей шеей. Я усмехнулся в ее сладкие губы, вспоминая, каким трудом нам далась эта поездка до дома. Тяжело, знаете ли, следить за дорогой и одновременно целоваться с самой лучшей девушкой на свете. Наши губы все еще соприкасались, когда я на ощупь достал телефон из заднего кармана, и путем простого нажатия клавиш, быстро перевел его в виброрежим. — На чем мы остановились? — углубляя наш поцелуй, я раздражённо закатил глаза, когда телефон снова зазвонил. — Прости, видимо придется ответить… Пока я мысленно настраивался послать своего собеседника куда подальше, Мариса лишь молча согласилась со мной, вместе с тем, принимаясь с помощью пальцев, изучать мое лицо. — Да! — я рявкнул в трубку, но осознав что на другом конце провода находится мама, тут же смягчил тон. — Что-то случилось? Мариса проявила некоторую степень обеспокоенности на своем лице, в ожидании закусив зубами свою нижнюю губу. — Да, у меня все хорошо. И у Марисы тоже все хорошо, — жена лишь улыбнулась и показала мне знак «класс», подтверждая тем самым мои слова и напрасные переживания Моры. — Больше меня так не пугай, ладно? И тебе хороших снов… — Мама передавала тебе привет, — постукивая мобильным телефоном по своему подбородку, я застыл с совершенно глупым выражением лица, потому что совершенно точно понимал, что лучший момент для сближения уже упущен. Мариса смотрела на меня и едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться прямо мне в лицо. — Да, ну давай, начинай, я маменькин сынок, ещё один повод постебать старину Пабло…ха-ха. — Успокойся, на самом деле это очень мило… — Мариса коснулась меня осторожным движением руки, поглаживая место нагрудного кармана пальцами. — Ты ее сын, ее сердце… — А ты чье сердце, мое? Хм? — не теряя надежды и одновременно с тем, сокращая расстояние между нами, я обхватил затылок Марисы двумя руками и притянул ее лицо для новой порции поцелуев. Мне не обязательно было услышать ее ответ именно сейчас. Толкая входную дверь всем своим весом, мы с Марисой одновременно оказались в гостиной, которая уже успела увязнуть в полночных сумерках. — Что за черт? — не успел я изумиться тому факту, что свет на первом этаже зажёгся самостоятельно, как почувствовал холодное дуло пистолета у своего виска и резкий удар после. Не зная, точно сколько времени я провел в полной отключке, но когда я открыл глаза, то они не сразу смогли привыкнуть к яркому светугоревших ламп. Должно быть мешок, который мне натянули на голову после удара, сыграл со мной злую шутку. — Просыпаемся, — хлесткие удары по лицу, окончательно меня отрезвили, и я наконец смог разглядеть перед собой силуэт мужчины в официальном костюме, которого едва ли мог вспомнить. — Кто ты? — я сплюнул металлический привкус крови во рту на пол и попытался освободить руки, но они были крепко затянуты на запястьях кабельной стяжкой. — И где, черт возьми, моя жена? Незнакомцу на вид было около сорока. Заостренные черты лица, высокий лоб и низкий голос, одним словом, скользкий тип. Он почти никак не отреагировал на мой вопрос, а лишь продолжил методично перебирать между своих пальцев что-то похожее на перочинный нож. — Вы задаете слишком много вопросов, сеньор Бустаманте, — скучающий взгляд незнакомца остановился на моих глазах. — Давайте по порядку? Мое имя вам знать ни к чему, так как оно все равно вам ни о чем не скажет, мы никогда не были не знакомы лично. А Мариса в данный момент находится в надежном месте. — Что вам нужно? — Вам горячий привет от сеньора Деллакроче, еще помните такого? Я сделал вид, что задумался, хотя, конечно же, я знал о ком этот ублюдок ведет свой разговор. После того,как я сложил два плюс два в своей голове, картина стала намного яснее: инцидент на свадьбе по поводу подвенечного платья дочери сицилийского мафиози, которое Мариса имела неосторожность присвоить себе. — Как мне помнится, мы с сеньором Деллакроче уладили все наши проблемы. Незнакомец обнажил зубы, демонстративно сверкнув своим звериным оскалом. — Это только ваше мнение. А мой босс ошибок не прощает. Никому и никогда. Я потратил слишком много сил, чтобы найти вас, сеньор Бустаманте. Признаться честно, вы со своей женой очень хорошо спрятались… Я самодовольно усмехнулся, наблюдая за тем, как незнакомец постукивает по столу длинными пальцами. — Благодарю. За мою дерзость я был моментально вознагражден ударом под дых от амбала слева. — Шутки в сторону, ты слишком много говоришь, ублюдок! — Не помню, чтобы мы переходили на ты! — на этот раз я попытался увернуться, но второй удар пришелся мне прямиком в челюсть. Кровь хлынула из моего рта, но вместо того чтобы поморщиться, я лишь попробовал ее на вкус языком и дерзко усмехнулся. — Дерется, как девчонка! Когда амбал замахнулся для своего очередного прицельного удара, незнакомец, сидящий прямо напротив меня за столом, подал короткий знак рукой, обозначая своим жестом немое «достаточно». Пока я старался быть еще более несносным, чем в жизни, разыгрывая маленький спектакль, мои руки были заняты тем, чтобы избавиться от нейлоновой стяжки на запястьях. Приводя свой план в действие, попутно с этим я занимался наблюдением и простой арифметикой, чтобы понять сколько еще человек может быть вне стен этого дома. Безусловно, мне было на руку, что у этих двоих ублюдков, огнестрельное оружие находилось в кобуре, а это бы заняло дополнительное время для того, чтобы привести его в действие. — Хорошо сидим… — произнес я, озираясь по сторонам. — Все, прикончи его, Диего, он меня уже достал! Амбал, на лице которого красовался шрам от ножевого пореза во всю щеку, быстро достал пушку, заправленную за пояс темных джинсовых брюк и приставил дуло к моему виску. Может, это и происходило со мной далеко не в первый раз, но ощущения приближающейся смерти, тем не менее, заставляли сердце биться в разы чаще. — Секундочку, — я снова попытался выудить немного времени на то, чтобы связать свой план воедино. — Вы должны дать мне слово, что не тронете мою жену, потому что, если хоть один волосок упадет с ее головы, обещаю, я вернусь за вами с того света и зубами перегрызу вам обоим горло. — Бустамантеее, — незнакомец чуть усмехнулся, быстро сменив позу на вполоборота, укладывая одну ногу на другую, а руку, кладя на спинку своего стула, — не в твоих интересах ставить нам условия. — И, тем не менее, по всем законам мафии, вы не можете убить мою жену, потому что это будет иметь огромные последствия для всех. Мои предполагаемые каратели обменялись быстрыми взглядами, после чего тот, что сидел передо мной на стуле, дал свое слово. — Обещаю, Спирито не пострадает. Я отпущу ее, как только мы закончим с тобой. У меня не было причин им доверять, поэтому я взял всю спасательную операцию под свой контроль. — Я хочу увидеть Марису перед смертью и убедиться, что с ней все в порядке. — Ну это уже переходит все границы дозволенного… — Пожалуйста, — я попытался вложить в свой тон, как можно больше искренности. На самом деле, я не мог точно предположить, чем для меня закончится этот день, но я однозначно должен был иметь шанс взглянуть на свою прекрасную жену еще хоть раз. После некоторых раздумий, тот, кто так мне и не представился, отдал приказ Диего: — Приведи ее. Значит, по крайней мере в доме их только двое, быстро смекнул я про себя. Это уже хорошо. Не прошло и минуты, как амбал уже спускался по лестнице, волоча впереди себя Марису. Ее руки также были связаны за спиной, а изо рта торчал кляп. Ее волосы были взъерошены, слезы тонкой струйкой ползли из глаз, от чего тушь растеклась по всему ее лицу. Нижняя губа вспухла, очевидно, Мариса оказывала сопротивление, (кто бы сомневался) за что и была «вознаграждена». Когда наши глаза встретились, казалось я приобрел силу супер героя, готового в любой момент избавиться от своих оков, только лишь за тем, чтобы снова обнять жену. Господи, как же сильно я ее любил, и как мало она знала о моих чувствах теперь, когда может быть уже слишком поздно для всего этого дерьма. — Я хочу поговорить с Марисой. — Может, блядь, вам еще воспользоваться правом последнего траха перед твоей смертью? Мне хотелось вцепиться этому мудаку прямо в горло и вырвать его язык голыми руками, к чертовой матери, но обстоятельства обязывали поступить иначе. — Я прошу всего одну минуту, а потом убьешь меня и дело с концом! — Ладно, я сегодня добрый, — незнакомец воткнул нож в деревянное полотнище стола и отдал приказ, — Диего, отвяжи Бустаманте от стула, пусть попрощается. — Но босс… — Ты меня не услышал? Амбалу пришлось немедленно подчиниться. Он отвязал мои руки от стула и помог встать затем, чтобы потом подойти к Марисе практически вплотную. — Эй, все хорошо, да? — спросил я шепотом. Она продолжила плакать, периодически глядя на меня, а потом снова, пряча глаза в моей рубашке. Мариса брыкалась, бодалась, показывая всем своим видом, что все совсем нехорошо и никогда уже так не будет. Клянусь, если бы сейчас ей развязали руки и вытащили кляп изо рта, на меня бы посыпалась тонна грязных ругательств и тумаков. — Все будет хорошо, обещаю. Наш брак хоть и был коротким, но зато ни у кого язык не повернется назвать его скучным, правда? Мариса посмотрела на меня грустным взглядом снизу-вверх, после чего просто помотала головой из стороны в сторону. — Да… весело было… Знаешь, я не стану просить тебя больше никогда не выходить замуж, потому что очевидно, что найдется миллион желающих. Я хочу, чтобы ты была счастлива… просто будь счастлива, ладно? — Закругляйся Бустаманте… — я вскользь обернулся за спину, а затем опять целиком и полностью сосредоточился на Марисе. — Но я должен попросить тебя не забывать о том, чему я тебя учил… — мой красноречивый взгляд окутал ее карие глаза. — Ты ведь помнишь, чему я тебя учил, да? Пусть и не сразу, но Мариса, кажется, догадалась, о чем я веду речь, и в каком-то совершенно туманном состоянии, просто молча качнула подбородком. Я приблизился к ее лбу губами, стараясь, как можно дольше продлить момент нашего прощания. — Эй, все хватит! Хватит, я сказал! — рявкнул «Недиего» и приблизился ко мне, на ходу выхватывая из пола своего пиджака пистолет, одновременно с тем, чтобы снять его с предохранителя. Когда незнакомец практически поравнялся со мной, я со спины ударил его ногой в живот, от чего тот упал на пол и раздался один случайный выстрел в потолок. Его оружие оказалось лежать на полу и мне понадобилась вся моя сноровка, чтобы откинуть револьвер ногой подальше от него. Диего спохватился, но я успел крикнуть Марисе свое короткое «давай», и она вовремя сделала ему подсечку. При падении амбал успел-таки сгруппироваться и броситься на меня слева. К этому моменту я уже достал из рукава нож, (перед тем как меня связать, эти идиоты даже не проверили меня на наличие оружия)- полоснул им кабельную стяжку на запястьях и использовал его, чтобы перерезать Диего глотку. Прежде чем упасть на меня, он пробормотал что-то невнятное, после чего кровь водопадом хлынула из его шеи. Опережая все дальнейшие события, я крикнул Марисе немедленно спасаться бегством, а затем, наконец обратив внимание на то, что второй из моих карателей уже дотянулся до своего пистолета на полу, я схватил пушку из сжатого кулака Диего, и прикрываясь его телом, точно щитом, произвел прицельный выстрел. Пуля угодила ему в ногу, поэтому «Недиего» не упустил возможности выстрелить и в меня тоже. Но когда он спустил курок, мне показалось, что стало уже слишком поздно. Все было точно в какой-то замедленной съемке. Он быстро переместил прицел с меня на Марису и произвел выстрел. Последнее, что я помнил ясно и отчетливо перед тем, как услышать глухой звук и запах пороха: я небрежно толкнул жену на пол, заслоняя своим телом, а сам выстрелил в ублюдка еще раз и угодил ему прямо в голову. В следующую секунду в моих ушах зазвенел отчаянный крик Марисы, и когда я обернулся, чтобы посмотреть на нее, ее лицо отчасти было залито кровью. Отчаянный страх сковал мое горло. Но когда я смог убедиться, что с женой все в порядке, я наконец почувствовал боль в правом предплечье, и вот тогда я осознал, чья кровь осталась на ее лице. С виду пуля едва задела мое плечо, но и этого хватило, чтобы забрызгать кровью пол. — Пабло! — Мариса кинулась ко мне, но при этом продолжила плакать. — Идем, нам скорее нужно сматываться отсюда. Идем, идем же! — я крикнул и попытался встряхнуть жену за плечи, когда она застыла с совершенно стеклянными глазами, глядя на то, как сочится кровь из моей раны на руке. Мы быстро прыгнули в машину и ехали около двух часов по трассе до ближайшего придорожного мотеля. Только когда мы оказались в номере в полной безопасности и я сумел дозвониться до Томаса, сообщая ему о произошедшем, я наконец осознал, что в машине мы с Марисой не сказали друг другу ни слова. Я не исключал того факта, что она просто все ещё находилась в шоковом состоянии. — Ты в порядке? — после телефонного звонка, я проследовал за женой в уборную и обнаружил ее, сидящей на краю ванной. Мариса медленно и обречённо подняла на меня глаза, предпочитая вместо ответа, как всегда задать свой вопрос: — Ты и правда думал, что я смогу выйти замуж за кого-то другого и быть при этом счастливой? Я запечатлел в ее глазах что-то тревожное. И пусть это было неправильно, из-за того что с нами сегодня случилось, или всей этой слишком прямой постановки ее вопроса, но мои губы все же сложились в полуулыбку. — Тебе что, блядь, смешно? — Нет, прости, — я прикусил щеку изнутри, чтобы окончательно себя не выдать, но и это не сработало, потому что, когда я прыснул от смеха, Мариса на этот раз резко вскочила с края ванной и отчаянно толкнула меня в грудь. — Только без рук. Без рук! — попросил я, поморщившись от острой боли, моментально пронзившей мое плечо. Осознав, что слегка переборщила с эмоциями, Мариса тут же исправилась: — Прости, прости, — она бережно обхватила мою руку. — Очень больно, да? Сейчас, подожди. Оказавшись передо мной, Спирито потянулась к полке над умывальником, на который лежала аптечка. Порывшись в ней, она быстро нашла применение ее содержимому. Наконец мне удалось расслабиться. Я спокойно наблюдал за тем, как Мариса ухаживала за мной, стараясь доставить мне как можно меньше дискомфорта. Это было так на нее не похоже, что не взирая на боль, я прямо-таки завис во всей этой нежности и заботе. — Они ведь и правда были готовы убить тебя, — начала Мариса странным голосом. Она даже не взглянула на меня, говоря куда-то в абсолютную пустоту, полностью увлеченная тем, чтобы смочить весь тампон в перекиси и тщательнейшим образом обработать мою рану на руке. — И тогда я представила, что ты больше никогда не будешь рядом со мной. Понимаешь? — Мариса как будто сама никак не могла во все это поверить. Она потянулась к бинту, и оценив масштаб предстоящей работы, приступила к перевязке. — В момент этого осознания в моей голове промелькнул миллион вопросов: «Кто станет терпеть стерву вроде меня? Кто ещё выдержит тонну моего плохого настроения? Кто ещё на этом свете способен так меня… целовать? " — ее голос сорвался и понизился до шепота. — Все, о чем я могла думать тогда, что если Пабло Бустаманте умрет, а я только и делала, что отталкивала его… Сегодня ты мог умереть из-за меня… так и не узнав о том, насколько для меня важен! Я убрал с ее лба прилипшую прядь волос и приподнял ее голову за подбородок, тем самым практически заставив ее оторваться от своего занятия, и наконец посмотреть мне в глаза. — Я бы не вынес, если бы Мариса Пиа Спирито, которую я знал столько лет, за которой наблюдал все свое детсво и не мог оторвать взгляда, вышла замуж за кого-то другого. Я бы никогда не испытал ничего подобного, если бы на твоём месте была бы другая… если бы моей женой стала не ты… В этот момент что-то щелкнуло в ее голове, я отчетливо это увидел. Мариса не дала мне договорить, молча осматривая мои губы, и принимаясь медленно расстёгивать пуговицы на своей одежде. — Что ты делаешь? — спросил я, пытаясь понять что происходит. — То, что я должна хотела сделать уже давно… Прежде, чем я успел догадаться о ее намерениях, рука Марисы проскользнула под мою футболку. Я успел поймать ее прежде, чем она коснулась пряжки ремня. — Нам совсем не обязательно делать это прямо сейчас… это важный и очень особенный шаг. У тебя был трудный день сегодня… — Но я правда хочу тебя, — ее карие глаза вспыхнули. — Хочу прямо сейчас, пока кто-нибудь опять не ворвался в эту чертову дверь с намерением убить нас. Хочу в этой ужасной гостинице, в этом вонючем номере, где возможно какой-нибудь дальнобойщик снимал на ночь продажную… — она судорожно выдохнула из себя весь воздух и осеклась, — это единственное, чего я хочу… — Ладно, я понял, — моя рука приземлилась на ее рот, — думаю, достаточно аргументов. Всего за секунду из уверенной в себе взрослой женщины, Мариса быстро перевоплотилась в застенчивую маленькую девочку. Она была так растеряна в этот момент, что от смущения опустила глаза в пол. — Наверное, я болтаю глупости, да? — спросила она. — Не больше, чем обычно… — я поймал ее губы, схватил за бедра и ловко приземлил на столешницу рядом с умывальником. Теперь мы поменялись местами, я был охотником, а она моей добычей. Возможно, я действовал слишком быстро, ведь когда я провернул все это с Марисой, она вдруг вздрогнула от такой моей прыти и слегка отклонилась назад. — Ты должна сказать мне, если передумала или не уверена,  — конечно, я мог произнести это более равнодушным тоном, но разочарование на грани раздражения сыграло с моими эмоциями злую шутку. К черту манеры! Я вытерпел целую кучу дерьма из-за Марисы, черт, да меня дважды чуть не убили, и давайте быть до конца честными, всем этим я заслужил ее расположение. Может, мои слова ее убедили? Место и время ведь совсем не идеальные, но вопреки моим ожиданиям, Мариса вовсе не оттолкнула меня, а только лишь странно на меня посмотрела. — Что? — переспросил я, не выдержав тяжести ее столь таинственного взгляда. Упираясь ладонями в мои бёдра, она произнесла у самых моих губ, то что я совершенно не ожидал от нее услышать. — И как я раньше могла ненавидеть тебя настолько, что хотела сбежать? — Теперь ты больше не хочешь от меня убежать? — Я там, где хочу быть, — уверенно произнесла Мариса. — Я всегда хочу быть рядом с тобой, Пабло Бустаманте… Мне не оставалось ничего другого, кроме как улыбнуться такому ее короткому признанию, и не разрывая нашего прямого контакта глазами, поцеловать ее со всей страстностью и любовью. Я легко подхватил жену на руки, как пушинку, совершенно позабыв о больном плече. Ничего в этом мире не существовало, кроме нас. Проследовав из ванной обратно в спальню, я бережно уложил Марису на середину двуспальной кровати и, отступив на шаг, замер, глядя на нее такую уязвимую и хрупкую в абсолютной тишине. В номере было достаточно темно: узкая полоса света проникала внутрь из полуоткрытой двери ванной комнаты, и рассеянный свет от уличных фонарей, который пробивался сквозь крохотные просветы между планками жалюзи. Пропадая в неловкости момента первой близости, мы молча играли глубинными взглядами, словно испытывая терпение друг друга на прочность. До этого момента я и не знал, что молчание двух людей может быть таким многозначительным, и сколько чувств и эмоций может быть в подобном немом разговоре. Когда я стал медленно избавляться от своей одежды, Мариса приподнялась на локтях, а ее карие глаза лихорадочно заблестели в полумраке. Еще ни одна девушка не смотрела на меня таким горящим взглядом, будто бы я был ее самой заветной мечтой. Оказавшись рядом с Марисой, мои нетерпеливые пальцы продолжили незаконченное дело и легко справились с оставшимися пуговицами на ее платье. Ее сердце забилось, как сумасшедшее, когда она осталась лежать передо мной в одном нижнем белье, а моя ладонь была прижата к ее животу. В ответ Мариса повернулась ко мне лицом, а ее рука осторожно легла мне на щеку и нежно пригладила ее. — Обещай, что когда мы вернемся домой, между нами ничего не изменится… Я видел как это обещание было для нее важно. Ведь так же как и я, она испытывала страх того, что оказавшись далеко от места, где мы были только вдвоем, где мы смогли лучше узнать друг друга и по-настоящему сблизиться, в мире мафии, куда мы вынуждены были вернуться, эта магия взаимных чувств могла рассеяться, как дым, по множеству, независящих от нас обстоятельств. — Обещаю, — даже не успев подумать, ответил я. Возможно, я дал обещание, которое не никогда смогу сдержать, но я даже глазом не моргнул. Ее поцелуй был одновременно искушающим и осторожным, а движения спутанными и неловкими, поэтому я взял все в свои руки, склонившись к ее лицу. Мариса лежала подо мной совершенно неподвижно, наблюдая тем, как я ее раздеваю с приоткрытыми губами. Ее невинность и такая наивная привлекательность сводила с ума. Мне ужасно хотелось быть к ней максимально близко, сделать с ней все, что так долго рисовала моя больная фантазия, и наконец заполучить поцелуй, вышедшего из-под контроля человека, но я понимал, что это ее первый раз, и я должен быть нежен и осторожен. — Будет больно… — предупредил я. — Все в порядке, — Мариса улыбнулась, а я не знал кто из нас и кого пытался успокоить в ту секунду. — Я еще не научилась правильно излагать свои желания, но это действительно то, чего я хочу. Ты единственный мужчина в моей жизни, с кем бы мне хотелось разделить этот момент. Ее слова стали для меня, словно призывом к действию. Когда я прильнул губами к ее разгоряченной коже чуть ниже уха, Мариса запрокинула голову на подушку и прикрыла глаза. Вовлекаясь в процесс, все вокруг нас смешалось: руки, поцелуи, прикосновения тел и душ. Мы теряли надежду на здравомыслие, медленно сходя с ума от своего столь долгого желания. Момент истины настал… Мариса вздрагивала каждый раз, когда я входил и выходил из нее, впиваясь ногтями глубже в мою спину, зная, что останутся следы. Ее дыхание было судорожным и неровным. Иногда из-за боли она непроизвольно пыталась меня оттолкнуть, но после моего поцелуя, она окончательно расслабилась и еще крепче обняла меня за плечи. — Люблю, — прошептали ее губы, смешиваясь с мягкой тишиной спальни. Удовлетворенная и уставшая, Мариса запустила пальцы в мои волосы и соединила нос к носу. Пораженный ее признанием, я онемел от всего происходящего и заглушил все ее следующие признания новым поцелуем. А потом мы оба растворились в ночи…