Любить нельзя ненавидеть.

POV Пабло Мне с трудом удается разлепить сонные глаза, но раздражительное клацанье по кнопкам мобильного телефона доносится с правой стороны от моего уха и делает свое черное дело. Голова точно в тумане, но я поворачиваюсь на звук и замечаю девушку, склонившуюся лицом к экрану своего телефона. Кто она? Мое сознание спутано, я ничего не помню о событиях прошлой ночи. Наверное, последствия празднования вчерашней победы дают о себе знать подобным образом. — Кто ты? — когда я пытаюсь подняться с кровати, то испытываю сильное головокружение. Сжимаю голову руками, точно в тиски и морщусь от тупой боли в затылке. Все конечности онемели. — Я Натали. Пытаюсь напрячь память, осматривая то, как незнакомка игриво заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. У нее полные губы и совершенно глупый взгляд. — Мы переспали? — Нет, но твоя жена, по всей видимости, считает иначе. — Мариса? — упоминание имени жены, заставляет меня моментально отвлечься от синдрома утреннего похмелья. — Ну да, — Натали по-прежнему перекидывается сообщениями, после чего улыбается и пытается найти в выражении моего лица крупицу интеллекта. — А ты не помнишь? Она была здесь, скандалила с твоим братом. Хоакин, кажется… — ее палец задумчиво постукивает линию острого подбородка. — Ну ты чего, — ее улыбка действует на меня раздражительно, а когда Натали треплет мои волосы так, словно мы как минимум лучшие друзья, или состоим в близких отношениях всю сознательную жизнь, меня откровенно злит подобное поведение.  — Ладно, видимо вчера ты перебрал с коктейлями. Позвони мне как-нибудь, если захочешь развлечься, — я не успеваю ничего возразить, как Натали прижимается ко мне своими губами, после чего, как ни в чем не бывало, бросает мне свою визитку и начинает одеваться. У нее длинные ноги и красивое тело, но я не нахожу ее привлекательной, и уж тем более, не допускаю мысли о втором раунде. — Хоакин! — я поднимаюсь с кровати, ловлю равновесие, балансируя с одной ноги на другую, и отправляюсь на поиски правды. Нахожу брата спящим на диване первого этажа. На столе горы посуды и куча недопитых бутылок с алкоголем, начиная с пива, заканчивая виски. Яркие, короткие вспышки сознания не помогают мне вспомнить о событиях прошлой ночи. Как будто меня опоили наркотой, как это раньше бывало в клубах. — Хоакин! — Что такое? — кажется, мой старший брат все еще испытывает на себе последствия вчерашнего загула. Хоакин снова закрывает глаза и принимает более удобную позу для сна, сладко почесывая затылок. — Что вчера произошло? — Отстань, Паблито, я хочу спать! — он проявляет равнодушие, поворачивается ко мне спиной, и все это одновременно с тем, что пытается укрыть себя смятым пиджаком от костюма. — Мариса вчера была здесь? — Да, вроде, — Хоакин продолжает отвечать мне с закрытыми глазами, пока я не беру его за грудки и хорошенько не стряхиваю. — Эй, да что на тебя нашло, мать твою? — Расскажи все что вчера произошло! Я ни хрена не помню. — Мы отмечали твою победу, потом приехали девочки… следом явилась Мариса, — речь брата бессвязная и сбивчивая. Он блеял как баран. — Она хотела с тобой поговорить, но когда увидела тебя в кровати с голой девицей, то сразу бросила эту затею. Пабло, — Хоакин широко улыбается, в пьяном угаре прихлопнув меня по щеке, точно какого-то глупого мальчишку, — поздравляю, теперь ты официально свободен. После увиденного, Спирито больше не станет тебя донимать. Эй куда ты? — возмущается он, когда я возвращаюсь на второй этаж за своей одеждой, которую буквально натягиваю на себя на ходу.  — Принеси мне кофе, голова просто раскалывается. А еще лучше найди мне бутылочку пивка в баре. — Звони Гвидо, пусть он нас заберет! Вечеринка окончена. Хоакин смотрит на меня с легким недоумением в глазах, но мой решительный настрой действует на брата отрезвляюще. К полудню я уже захожу в свою квартиру. Здесь все напоминает о моем гневе накануне. После того злополучного приема, где вскрылась вся правда о Марисе и ее отце, я буквально разгромил свое жилище. Кругом валяются осколки от битого стекла, мебель перевернута, картина в треснувшей раме обреченно валяется на полу, а на панели широкоформатного телевизора зияет трещина во весь экран. Пытаясь привести мысли в порядок и понять как же мне жить дальше, в полном бессилии я падаю на диван. Арчи, который не встретил меня у порога подходит ко мне и печально укладывает голову мне на грудь. Последние дни он практически отказывается от еды и проводит ночи в спальне, которая раньше принадлежала Марисе. — Эй, мальчик, ты хочешь поиграть? — я пытаюсь заинтересовать пса мячиком, который нашел под собой на диване, но Арчи по-прежнему равнодушен. — Ты тоже скучаешь по ней? Пес жалобно скулит, после чего внезапно уходит, и когда он вновь возвращается, в его пасти зажата ее резинка для волос. Не сложно догадаться кому же она принадлежит. Все это время я не хотел верить в случившееся, но теперь уже точно понятно: нашим отношениям пришел конец. Я полюбил девушку, которая обвела меня вокруг пальца. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя большим идиотом, как чувствую себя сейчас. Факты говорили сами за себя, но мое сердце отказывалось принимать суровую данность. Вся квартира пропитана ее запахом, Мариса повсюду: в моей голове, в моей жизни, в моих счастливых воспоминаниях. Как бы я ни старался ее отпустить, она со мной всегда, даже когда я сплю, она приходит в мои сны и лишает меня рассудка. У меня нет способов того, как вырвать любовь из своего сердца. Говорят время лечит, но каждый прожитый день без Марисы, как еще одно испытание. Все лучшее связано с ней. Все к чему я стремился, строил, выгрызал зубами, все это было во имя моей любви к Марисе. Куда ни глянь везде она, как навязчивый образ из прошлого, который не ускользает. Я стараюсь вспомнить нашу совместную жизнь, затем чтобы уловить моменты, где я мог не заметить ее порой странного поведения, там где я мог ошибаться на ее счет, но вместо этого мои мысли упрямо возвращают меня к картинкам наших поцелуев, свиданий и близости. Не знаю сколько еще мучительных дней и ночей я должен прожить, чтобы окончательно вычеркнуть ее из своей жизни. Порой, мне кажется, что эта миссия невыполнима. Вопреки обиде, злости и негативным эмоциям, связанных с ее предательством, моя любовь к этой девушке еще жива. Но как я могу простить ее, если больше никогда не смогу ей доверять? *** Слушание по разводу назначено на сегодня. В комнате переговоров моя жена ведет себя отстраненно, и даже ее внешний вид говорит мне о том, как серьезно и решительно она настроена. Никакого проявления слабости или эмоций. Черный брючный костюм и под стать официальному стилю, волосы уложенные в тугой хвост. На ее лице минимум косметики, а на пальце все еще надето обручальное кольцо, которое она проворачивает на пальце в нервном напряжении. На том приеме я видел Марису в последний раз и сейчас, она кажется мне заметно повзрослевшей. Я стараюсь игнорировать ее, что оказывается почти невозможным. Одного взгляда глаза в глаза достаточно, чтобы карусель ярких воспоминаний, точно в замедленной съемке, накрыла тебя с головой. В такие моменты хочется чувствовать острее, поставить жизнь на паузу и прожить еще один счастливый момент из памяти; когда весь остальной мир исчезает. Остаются только двое: я и она. Тело и душа. Жжет самое беззащитное место между лопаток, и только когда ты улетаешь в созданную, воспоминаниями собственную реальность, тебя понемногу накрывает теплая волна чувств … Surrender (оригинал Natalie Taylor) Капитуляция We let the waters rise Мы не сопротивлялись поднимающимся водам, We drifted to survive Мы плыли по течению, чтобы выжить. I needed you to stay Мне нужно было, чтобы ты остался, But I let you drift away Но я позволила тебе уплыть… My love where are you? Любимый, где ты? My love where are you? Любимый, где ты? Пабло Я вспоминаю, как Мариса выглядит в подвенечном платье. Как при нашем разговоре в ее спальне, прямо накануне предстоящей свадебной церемонии, мои пальцы скользят по ее руке, пытаясь поднять бретельку обратно к ее оголенному плечу. Ее дрожащий взгляд из-под ресниц пытается уловить мои глаза, но я слишком заворожен тем, как остро ее тело реагирует на мое присутствие. Ее это и злит и смущает одновременно. Я вижу перед собой глубину ее карих глаз. Она как никогда правдива в своем взгляде. Мариса сглатывает сухость во рту, с жадностью исследуя очертания моих губ. Я в секунде от того, чтобы позволить себе ее поцеловать… Whenever you're ready Когда ты будешь готов, (Whenever you're ready) (Когда ты будешь готов), Whenever you're ready Когда ты будешь готов, (Whenever you're ready) (Когда ты будешь готов), Мариса Я поворачиваюсь и смотрю на Пабло, идущего ко мне из кухни. Он снял туфли и смокинг, а рукава рубашки закатал до локтей. Он вручает мне бокал вина и отпивает из своего, глядя на меня поверх тонкого ободка, после чего ставит его на подоконник рядом со мной. Наклоняясь, Пабло нежно целует мою в шею возле уха. Меня накрывает густой дымкой чувственности. Застонав, он перехватывает мой бокал и выдергивает его из моих рук. Красная жидкость расплескивается прямо на пол. Едва прикасаясь губами к моему рту, он гладит мой затылок, медленно вытаскивая шпильку из прически. Волосы каскадом распадаются по плечам, а Пабло прижимает мое тело все теснее, давая возможность почувствовать силу своего желания. Я скольжу кончиком носа вниз по его носу, пока он судорожно не вздыхает. Мои пальцы отчаянно сжимают его рубашку за тем, чтобы притянуть Пабло еще ближе к себе. Я ахаю, когда он срывает с меня платье и погружается в меня так сильно, что я дрожу от страсти и сумасшествия. И когда он кончает, хриплый, блаженный стон вибрирует на моей шее. Один только этот прекрасный момент делает всю эту ночь стоящей тех, что я прожила без него… Can we, can we surrender Можем ли мы, можем ли мы сдаться… Can we, can we surrender Можем ли мы, можем ли мы сдаться… I surrender Я сдаюсь. Пабло Обнаженный стан, облаченный в простынь, спускающейся от линии ее бедер к полу. Взгляд Марисы устремлен в окно, где солнечные лучи уже оповещают о начале нового дня. Я цепляю пальцами непослушный локон ее волос со спины и веду рукой вдоль всей линии ее позвоночника. На ее теле появляются тысячи мурашек. Знает ли Мариса насколько она прекрасна? Мои пальцы медленно скользят по ее телу, и почти невозможно сконцентрироваться на чем-то еще, кроме ни с чем несравнимого ощущения, которое наполняет все ее нутро желанием ответить на эти ласки… В такие моменты только и остается, что откинуться на любимое плечо, чуть повернув голову, вдохнуть до боли знакомый запах и в сладостной истоме закрыть глаза… No one will win this time На этот раз никто не выиграет, I just want you back Я просто хочу, чтобы ты вернулся. I'm running to your side Я бегу в твою сторону, Flying my white flag, my white flag Размахивая белым флагом, моим белым флагом. My love where are you? Любимый, где ты? My love where are you? Любимый, где ты? Мариса Я стягиваю резинку с запястья и завязываю волосы в беспорядочный узел на затылке. Мы с Пабло сидим прямо на полу, а вокруг нас открытые коробки с пиццей. Я смеюсь и кормлю его с руки. Он нарочно прикусывает мои пальцы, отчего я еще больше начинаю хохотать. В какой-то из моментов, я беру Пабло за руку и переплетаю свои пальцы с его. Смотрю на наши сцепленные ладони и не могу поверить, что эти руки принадлежат мужчине, на которого раньше смотрела с откровенной злобой во взгляде. Хотя совсем недавно мы занимались вещами, которые большинство людей сочли бы куда более интимными, чем просто держаться за руки. В конце вечера мы наслаждаемся закатом. Я лежу головой на его коленях, когда Пабло нависает надо мной сверху. Протягивая руку к его красивому лицу, я медленно очерчиваю контур его губ. Внизу живота плавится металл. Я так сильно хочу его поцеловать, но он склоняется надо мной еще сильнее и делает это первым… Whenever you're ready Когда ты будешь готов, (Whenever you're ready) (Когда ты будешь готов), Whenever you're ready Когда ты будешь готов, (Whenever you're ready) (Когда ты будешь готов), Can we, can we, surrender Можем ли мы, можем ли мы сдаться… Can we, can we, surrender Можем ли мы, можем ли мы сдаться… I surrender Я сдаюсь. — Сеньор Бустаманте, сеньор…? — мои беспорядочные воспоминания обрываются, когда адвокат уже не впервые зовет меня по имени. Это понятно по реакции всех присутствующих. — Вы должны поставить свою подпись. Я долго испытываю глазами протянутую мне ручку и лист бумаги, где значатся наши фамилии. Перевожу короткий взгляд на Марису и замечаю печаль в ее карих глазах, которую она неумело пытается смахнуть. за сегодня это впервые, когда она так уязвима. Рука не слушается, но под давлением момента, я завершаю начатое, поставив точку в этих отношениях раз и навсегда. Мариса, не раздумывая, делает то же самое. — Хорошо. Теперь перейдем к разделу имущества, — мой адвокат протягивает представителю Марисы длинный перечь всех моих активов и недвижимости, и тот с интересом их изучает. — По некоторым из пунктов могут возникнуть вопросы… — Отдайте ей все, что она захочет, — твердо заявляю я. — Сеньор Бустаманте, мы же договорились, что вы не будете… — Я еще раз повторяю, — мои глаза непримиримо уничтожают моего адвоката, — отдайте ей все, что она пожелает. Мариса молча поднимается со стула и выходит в коридор. Я незамедлительно следую за ней. — Мариса, подожди… — Ты, — начинает она, но после этого следует лишь вздох, полный отчаяния. — Ты заставил меня поверить в жизнь, которую я всегда отвергала. И видно, не зря. Любовь — дерьмо, Пабло! Но хорошо, что ты научил меня: в жизни все проходит. Готовясь уйти, Мариса в полном неверии качает головой, но затем отчаянно стягивает с безымянного пальца левой руки обручальное кольцо, которое не хочет поддаваться ей с первой попытки и отдает его мне. Ну вот и все… — я стою в коридоре, но не чувствую ничего, кроме боли и разочарования. Полгода брака уместились в сердце в последнем взгляде в лицо Марисы. Только это и хочется запомнить. POV Мариса Я морально была готова к разводу. По крайней мере, так мне казалось. Когда перед встречей с Пабло, я смотрела на свое отражение в зеркале и мысленно несколько раз повторила себе, что конец одному это начало другому, я почти себя убедила. Но боль расставания оказалась такой неожиданной, сильной и незаслуженной, что я даже не запомнила, как добралась до дома. Все было точно во сне. В самом ужасном кошмаре. Мои чувства к Пабло не имели значения ни сейчас, ни когда-либо раньше. И пусть я все-таки смирилась с тем, что в мире, где я выросла, женщине не давали выбора, смирение с последствиями моего расставания с Пабло давалось куда тяжелее. Мне хотелось скорее подняться в свою комнату, захлопнуть дверь, подобно капризному подростку, нырнуть головой под одеяло и предаться чувству жалости к самой себе. Моим планам не суждено было сбыться, когда я случайно услышала телефонный разговор отца. Фабрицио был дома один и уже собирался уходить, но его диалог с кем-то на другой линии настолько меня заинтересовал, что я спряталась под лестницей и стала подслушивать. — Я этого так просто не оставлю! Я доведу начатое до конца! Если не получилось однажды, получится со второго раза. Пабло заслужил смерти. Когда мне удалось упрятать Хоакина за решетку, я решил, что управлять младшим Бустаманте будет гораздо проще. Кто же знал, что этот недомерок слишком упрям и одержим желанием быть во главе угла. Проиграно лишь маленькое сражение, а не война, Морено! Осознав услышанное, я дождалась ухода Фабрицио и пулей метнулась в его кабинет. Обыскав верхние ящики стола, я наконец добралась до третьего, который был заперт на ключ. Никто не хранит документы взаперти, если, конечно, не хочет, чтобы их кто-нибудь нашел. Поиск ключа занял еще немного времени, но в конечном итоге, я добралась до сути. Я больше часа просидела за вычиткой различной информации, подтверждающей, что мой отец долгие годы присваивал себе деньги мафии и переводил их на заграничные счета. Получив желаемое, я вылетела из кабинета отца и незамеченной поднялась в свою комнату. Мне потребовалось несколько минут, чтобы наконец понять как поступить и посмотреть на стену, где красовались фотографии, в том числе семейные. На одном из снимков я была запечатлена на праздновании своего восемнадцатилетия в обнимку с отцом. С родным человеком, так безжалостно разрушившим мою жизнь… Его лицо стало безликим и от непримиримого взгляда, длившегося больше минуты, сошлось в одну размытую точку. Я сорвала фотографию с доски и разорвала ее на маленькие кусочки… *** — Ты уверена, что хочешь уехать? — Сейчас я уверена только в том, что не хочу здесь оставаться. Мия хоть и выглядела грустной, но понимающе кивнула мне в ответ, после чего аккуратно свернула одно из платьев и помогла уложить его к остальной одежде, уже сложенной аккуратными стопками в чемодане. Я была благодарна сестре за оказанную мне поддержку. С момента нашего развода с Пабло прошло всего пару дней, но я уже постепенно возвращалась к своей обычной жизни. Не зря говорят, когда закрывается одна дверь, открывается другая. Передо мной открылись новые перспективы. Меня взяли в университетскую программу по обмену студентов. Все произошло так быстро и в то же время, как никогда кстати. Я, не раздумывая, согласилась на годовой переезд в Милан, ведь здесь, в Буэнос-Айресе меня больше ничего не держало. — Обещай, что приедешь, когда мой малыш появится на свет. — Разумеется, я ни за что не пропущу это событие, — пообещала я, и Мия тут же пригладила свой едва только округлившийся животик, повернувшись боком к огромному зеркалу. — Я уже такая толстая! — больше всего на свете моя двоюродная сестра любила напрашиваться на комплименты, и надо отметить, у нее это мастерски получалось. — Вот дурочка! У тебя всего третий месяц. Решив успокоить Мию, я подошла и крепко ее обняла, после чего та громко всхлипнула на моем плече. — Не хочу, чтобы ты уезжала так далеко. Мне же так нужна твоя поддержка. Столько всего еще нужно выбрать для малыша. С кем я буду ходить по магазинам? Я усмехнулась, отстраняясь от сестры за тем, чтобы заглянуть в ее глаза и уверить ее в то, что все будет хорошо. — Дорогая, я буду жить в Милане, в одной из столиц мировой моды. Там столько бутиков, что твой малыш будет самым модным во всей Аргентине. — Ладно, уговорила. Но дай обещание, что будешь отвечать на мои звонки и сообщения даже ночью! — Мия протянула мне мизинчик, чтобы скрепить нашу клятву так, как мы это делали в нашем далеком детстве. — Обещаю. — Ну, — сестра внимательно осмотрелась по сторонам, — кажется, твой чемодан готов. И не забывай использовать солнцезащитный крем с SPF 50. В Милане в это время года стоит ужасная жара, а наша кожа нуждается… — Нуждается в постоянной защите, — подхватила я, несогласно покачав головой и закатив глаза в потолок, — ты не исправима. В том что касалось ухода за собой, Мие не было равных во всем мире. — Быть мной тяжкий труд! — Тяжкий труд выносить тебя больше одного дня. И как твой муж еще тебя терпит? Иди сюда, — я тепло притянула сестру к себе, — я люблю тебя и мне будет очень сильно тебя не хватать. — Перестань говорить все эти милые вещи, — Мия вытерла увлажненные глаза, — у меня же гормоны шалят. Ой! — пискнула Агирре, хватаясь за живот, — кажется он толкнулся. — Где? — Дай мне свою руку, — как только моя ладонь накрыла животик сестры, я почувствовала едва уловимую вибрацию и улыбнулась. — Веди себя хорошо, малыш и слушайся свою мамочку, — дала я свой наказ, — а когда тетя Мариса приедет знакомиться с тобой лично, то я зацелую тебя с головы до самых пяточек. Теперь то уж точно все. Мне пора, а то я опоздаю на свой рейс. — Я поеду с тобой в аэропорт, — вызвалась Мия. — Не стоит, к тому же у меня есть одно незаконченное дело… *** Когда я появилась на пороге кабинета Хоакина, он на удивление быстро закончил свой телефонный разговор. — Что это? — он заинтересовался папкой, которую я положила на стол прямо перед его носом. — Информация, изобличающая моего отца. С 2016 года он присваивал себе деньги мафии и выводил их в офшорные счета. Здесь собрана вся доказательная база, которую мне удалось найти в его кабинете. — И почему я должен тебе верить? — слегка усомнился Хоакин, скрестив свои руки на столе. — Потому что ни одна нормальная дочь, не отправит своего отца за решетку, если бы он этого не заслужил. Фабрицио обвел вокруг пальца и подставил не только ни в чем не повинных людей, но и меня. Я даже не догадывалась, что это именно он стоит за всеми покушениями, совершенными на Пабло. — Почему ты решила помочь нам его уничтожить, все-таки он остается твоим отцом? — Если ты думаешь, что мною движет желание вернуть твоего брата, то напрасно. Просто хочу, чтобы справедливость восторжествовала. Сегодня я улетаю в Италию. И кстати, — я посмотрела на часы, — что-то я с тобой уже заболталась. Это все, что я хотела сказать, мне пора. — Мариса, — второпях окликнул меня Хоакин, когда я уже стояла на пороге его кабинета, за тем, чтобы покинуть его навсегда, — Пабло тебе не изменял. То что ты видела тогда в клубе… — Это уже не важно. Мы расстались не потому, что в наших отношениях были предательства и измены, мы не вместе, потому что так и не научились друг другу доверять. Вот и все! Лицо Хоакина выражало понимание, но сейчас мне было уже все равно, даже когда он пожелал мне удачи. Я собиралась быстро выйти, но в последний момент передумала и произнесла на прощание: — Пообещай, что сделаешь то, что у тебя получается лучше, чем у других: позаботься о своем братце. И если с Пабло хоть что-нибудь случится, — моя решительность обрела новые грани, — я тебя из-под земли достану! POV Пабло Хоакин с важным видом сел за руль и водрузил на переносицу солнцезащитные очки. Зеркальные линзы скрыли его глаза от яркого послеполуденного солнца, когда мы выехали через ворота клуба и направились на очередную деловую встречу. С новой должностью проблем только прибавилось. Просто голова шла кругом. — …эти мексиканцы хитрожопые до мозга костей. Так и норовят отхватить кусок побольше. Сегодня ты как новый глава должен проявить свою четкую позицию в отношении наркотрафика через Бразилию. Если что, я и наши ребята тебя прикроют, — продолжив вести машину, брат обнажил пистолет, заткнутый за пояс его брюк в кобуре. Видя, что я не проявляю никакого интереса к данному разговору, Хоакин опять завелся: — Последнюю неделю я как будто со стенкой разговариваю, в чем дело, Пабло? — Все в порядке, — я поднял голову к небу и замолчал, но сейчас мне как никогда хотелось выговориться. — Просто… кажется, мне надо выдохнуть, может съездить куда-нибудь развеяться? — Мы так долго шли к нашему положению в мафии совсем не для того, чтобы похерить все из-за того, что кто-то желает понежиться на солнышке. — Это ты к этому шел, Хоакин. Не я! — О чем ты? — возмутился брат. — Что за разговоры? Я всего лишь хочу видеть тебя счастливым. — Да, но работа на мафию не делает меня счастливым, — я усмехнулся, потирая лицо, точно безумный псих. — Проклятье, — выругался я и закусив нижнюю губу, помотал головой в полном неверии, — а я ведь был счастлив… Внимая каждому моему слову, Хоакин оторвался от плотного автомобильного трафика и вскользь на меня посмотрел. -… действительно счастлив с Марисой. Даже несмотря на ее предательство, я не могу ее забыть. Мне никак не удается выкинуть эту девушку из своей головы! Хоакин крепче сжал руль, и теперь его взгляд сфокусировался исключительно на дороге. — Кажется, я с ума схожу. И каждый новый день череда серых будней без всякого просвета в будущем. Что я за идиот? Влюбиться в бывшую девушку своего старшего брата! Просто уму непостижимо! Все это время Хоакин внимательно меня слушал и даже ни разу не высмеял меня за то, что я вот так в открытую страдаю по женщине, которую он считал неугодной. — Надо же было так вляпаться! Брат громко вздохнул, прежде чем почти не сбавляя скорости, совершить резкий разворот на дороге и громко выругаться вслух: — Черт! Из-за резкого разворота на асфальте остались серые следы от шин. Водители, следующие позади нас воспользовались автомобильным сигналом затем, чтобы обозначить нам свое всеобщее негодование. Я обернулся, и не понимая, что же происходит, ошарашенно посмотрел в заднее стекло: — Тебе жить надоело? Что на тебя нашло? — Прозрение! — Чего? — мои брови сошлись на переносице. — Куда мы едем? — В аэропорт. — Какого хрена? — по-прежнему недоумевал я. — Прежде, чем я тебе все расскажу, — быстро затараторил Хоакин, осматривая происходящее на дороге в зеркало заднего вида тем самым, производя короткий анализ, — ты должен знать, что мы едем со скоростью 120 км/ч, и любое резкое движение отправит нас с тобой на тот свет. — …? И? — устав ждать, я вдруг не выдержал и проорал: — Да, говори, же ты наконец! — Сегодня утром Мариса приходила в клуб. Она принесла информацию, которая не просто разрушит Фабрицио Спирито, мы сможем избавиться от него раз и навсегда, отправив за решетку. Я озабоченно посмотрел в окно: — Не понимаю…зачем она… — Ты правда не понимаешь? Боже, — Хоакин закатил глаза, перебив меня, — ты не просто влюбленный идиот. Ты к тому же еще и тупой влюбленный идиот… Это подтверждает тот факт, что Мариса ничего не знала о махинациях отца, он подставил и ее тоже. Или же, твоя бывшая жена безнадежно влюблена в тебя ровно так же, как и ты в нее. Я долго исследовал лицо брата в немом молчании. В моем сердце даже промелькнул проблеск надежды, но также быстро угас: — Это не имеет значения… после того, что она той ночью видела в клубе, мне уже ничего не поможет, даже если я приползу к ее дому на коленях. — Да… тут такое дело…ты не изменял Марисе, — уверенно заключил Хоакин, сжимая баранку руля. — Ты что свечку всю ночь держал? — Нет, но я подсыпал тебе в выпивку рогипнол, после чего ты уже не отдавал отчет своим действиям. — Что ты сделал????? — я был вне себя от услышанного. Клянусь, я был готов придушить старшего брата голыми руками. — Спокойно, ты же помнишь, что мы летим со скоростью… — Останови машину! — Пабло… — Останови машину, мать твою!!! — в ярости я лупанул по приборной панели. — Сейчас я просто обязан тебе как следует врезать… На удивление Хоакин подчинился, сбавил скорость и съехал на обочину. — Ты разрушил мой брак! — вытащив брата за грудки с водительского сидения, и бросив прямо на землю, я устроился на нем сверху и вознес руку для удара. Кулак угодил прямо в челюсть Хоакину. Его нижняя губа рассеклась, а из носа тонкой струйкой стекла кровь. — Что же… я и правда заслужил, — брат шмыгнул носом и размазал остатки крови по лицу. Меня обуяла такая злость, что я вознамерился ударить Хоакина еще раз, но он вдруг произнес то, что меня шокировало еще больше. Человек, который никогда не умел извиняться и признавать собственные ошибки перед другими, неожиданно произнес. Почти вымученно: — Прости, но я и правда делал все из лучших побуждений. Перед смертью отца я дал ему слово, что всегда буду рядом с тобой. Я просто хочу видеть своего младшего братишку счастливым, — голос Хоакина ослаб. — И если ту, что делает тебя счастливым зовут Мариса… я это уж как-нибудь переживу… Я уронил кулак на землю и обнял брата, что было сил. POV Мариса. — Мариса! Мариса! Смотри, что я только что нашла! — на всех парах размахивая на ходу каким-то рекламным проспектом, в номер без стука влетела Мерседес. Шел второй день нашего пребывания в Милане, а тетя меня уже совсем доканала. — И у кого это есть два эксклюзивных приглашения на сегодняшнюю вечеринку после показа коллекции «Prada»? Веер из ярких бумажек всколыхнул копну ее темных волос. Я оторвала взгляд от книги и без всякого воодушевления посмотрела на Мерседес, — произнеся: — Дай-ка, угадаю, — мой палец задумчиво коснулся подбородка, — у нас? — Бинго! — пропела Мече, победно вскидывая руки вверх. — Напомни мне, почему я не поехала одна, или не полетела в Милан с подругой? — Ну во-первых, у тебя нет подруг, кроме Мии, а твоя сестра сейчас беременна, а во-вторых, ты разбита из-за развода, и я не даю тебе окончательно раскиснуть. — А. ну-да, точно, то и дело навязывая мне всякую ерунду, вроде никому ненужных вечеринок. Так, для сведения: я в Милане, для того, чтобы учиться. — Одно другому не мешает, — огрызнулась со мной Мече. — К тому же твоя учеба начнется только в понедельник! — Вот именно, мне необходимо подготовиться и настроиться на учебный процесс. — Но мы не можем не пойти! Прошу, только сегодня, и потом я обещаю, что не буду тебя больше доставать. — Ладно… — буркнула я себе под нос, когда с громким криком «ура», Мерседес улеглась со мной рядом на кровать и заключила меня в свои крепкие объятия. — Лучше бы со мной полетела Мичи, с ней бы мы хотя бы каждый день объедались итальянской кухней, а не торчали на показах! — Детка, ты так расстроена из-за Пабло, что даже разлюбила модные показы… — Знаешь, какое это удивительное чувство, когда ты думаешь что не сможешь жить без человека, а потом вдруг осознаешь, что все не так уж плохо. И хотелось бы сказать, что я умру без Пабло Бустаманте… однако, только посмотри, — я обвела свое тело двумя руками, — я все еще жива! Мерседес поднялась с кровати и указала на меня пальцем, проследовав к входной двери: — Мне нравится твой здоровый оптимизм и то, что ты не перестаешь шутить. Я вернусь за тобой через три часа, и надеюсь, ты будешь уже готова. Сегодня мне бы не хотелось опаздывать. — Если я вдруг не открою дверь это будет означать, что я умерла! — Умрешь и можешь мне больше не звонить! — перевела все на шутку Мече и вышла в коридор. — Логично. Ну ладно… — я задумчиво ударила себя уголком книги по губам, размышляя о том, что мне действительно пора наслаждаться своим пребыванием в Италии. Милан — красивые мужчины… знойные красотки… страсть… эмоции… духи… мода! Уля-ля! Все это до недавнего времени было моей философией… *** Длинноногая модель вышла на подиум. Тотчас же объективы фотокамер ослепили окружающее пространство яркими вспышками. Изящная девушка в черном трикотажном платье с отделкой из кружева, поднимающегося по шее и плечам до самого горла, закрывала женскую коллекцию торгового дома «Pradа» весна-лето 2021. С чувственной грацией модель прошлась по приподнятой дорожке, и вильнув бедрами в конце пути, с легкостью приняла модельную стойку для финальных кадров вместе с дизайнером. Все взгляды в зале были прикованы к сцене. Овации не прекращались больше минуты, но самые оглушительные аплодисменты принадлежали Мерседес. Клянусь, она чуть было не выпрыгнула из штанов, пытаясь на показ выразить свой дитчайший восторг. Спонсоры и рекламодатели устроили небольшой фуршет до показа мужской линии одежды, тем самым разделив программу на два равных блока. Пока Мерседес толкалась возле стола с закусками, параллельно занятая поиском интересных собеседников и собеседниц, я стойко, сидя на своем же месте, выжидала начала очередного скучного действа. — Извините, — я была так заворожена собственными мыслями, что не сразу услышала, что мешаю кому-то пройти и занять свое место. Каково же было мое удивление, когда в незнакомце в черном костюме, я узнала Пабло. Он производил впечатление человека, которого целиком и полностью заботит все происходящее вокруг. Он даже почесал нос, принимая выражения глубокой задумчивости, но все это было лишь спектаклем с его стороны с целью привлечения моего внимания. — Что ты тут делаешь? — не выдержала я и возмутилась, понимая, что сидеть рядом с Бустаманте и пытаться его игнорировать глупо. — Я? Пришел на показ, как все присутствующие. Помнишь, я подарил тебе билеты на два лица. Наши взгляды встретились и мое сердце пропустило несколько глухих ударов. — Не помню, чтобы тебя интересовала мода. — Ты совершенно права, я терпеть не могу моду, — Бустаманте оступился и развернулся ко мне всем лицом, — но я люблю девушку, которая сказала мне однажды, что побывать на неделе моды в Милане — это ее мечта. Я моргнула несколько раз, прежде, чем до меня дошел истинный смысл произнесенного Пабло: — Повтори, что ты только что сказал… — Я сказал, что побывать на неделе моды ее мечта. — Нет, — я растерянно помотала головой, пытаясь взять себя в руки, — до этого. — Сказал, что люблю тебя, — уверенно произнес Пабло и так откровенно на меня посмотрел, что смутившись этой близости, я опустила глаза и пошла на попятную: — При нашей последней встрече ты говорил обратное. Ты потребовал развода, и я не стала препятствовать. Я улетела на другой конец света, и вот ты опять здесь. Я не понимаю! Почему бы тебе не найти себе другую девушку для развлечения? — Потому, что ни одна девушка в мире не сравнится с тобой, Мариса. Во мне говорила обида… Я воинственно скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, раздраженно укладывая волосы на одно плечо и сосредотачиваясь на подиуме, находящемуся прямо по курсу. — Я тебе больше не верю! То, что ты чувствуешь ко мне, это привычка в какой-то степени, но не любовь. — Боже! — на эмоциях произнес Пабло, прикрыв глаза на несколько секунд, прежде чем опять обрел способность говорить: — С тех самых пор, как я впервые увидел твою жалкую задницу на том дереве, когда тебе было десять, и ты посмотрела на меня сверху-вниз, словно я был пустым местом… Черт! Я любил тебя всю свою жизнь, Мариса, — не помню дня, когда бы я тебя не любил. Я любил тебя, когда ты впервые меня поцеловала, и когда я узнал, что это именно ты кинула жвачку в мои волосы. И когда ты, как мне казалось, была влюблена в Хоакина. И даже когда его посадили, я отчасти был рад этому, потому что у меня наконец появился реальный повод позвать тебя замуж. И когда, ты впервые мне улыбнулась, и когда мы впервые занимались любовью и все последующие разы. Я любил тебя! Ты можешь никогда не прощать меня, но не говори, что я тебя не люблю. Не говори мне… — голос Пабло дрогнул, и он замолчал, так и не договорив до конца свою мысль. В следующую секунду он провел ладонью вверх по моей руке до линии скул и слегка улыбнулся, осматривая мое лицо горящими глазами: — Ты вернула свой цвет волос? Я не знала, что мне ответить, потому что до сих пор пребывала в легком шоке: — Ага… — Если ты сможешь меня когда-нибудь простить… я обещаю, что потрачу свою жизнь, чтобы делать тебя счастливой каждый день. А если не простишь, то я все равно предпочту ссориться с тобой, чем быть от тебя вдали. Ладно, — Пабло неожиданно привстал со своего стула, — мне уже пора… — Что??? — я моментально вышла из состояния полной прострации,  широко открыв глаза. — Э…Нет, э… куда ты? Не уходи! Я же еще не ответила тебе… — Извини, но я должен идти. -??? Нет, не уходи! Пабло обернулся, махнув рукой на занавес, который скрывал главную сцену от того, что как правило предшествует всей той магии, что происходит на дефиле. — Придется, я открываю показ. Его мимолетная улыбка и игривый взгляд, буквально пригвождают меня к стулу. А когда раздается ритмичная музыка и Пабло Бустаманте в костюме от «Prada» вступает на главную сцену, я чувствую что окончательно пропала… навсегда… Проходя рядом, мужчина моей мечты подмигивает и бросает мне розу. Я ловлю красный бутон под восхищенные взгляды всех присутствующих и не могу перестать улыбаться, что служит ответом на все-все главные вопросы в мире.