22:46
Оператор: Вы позвонили в 911. Каков адрес Вашего происшествия? Звонящая: Перл-стрит 12! Оператор: Хоро... Звонящая: К-к нам вломились! Пожалуйста, пожалуйста, скорее-е.. *Молодая девушка говорит громко, но звук её голоса всё равно приглушен, словно она находится на расстоянии от телефона* Оператор: Хорошо. Назовите своё имя. Звонящая: Меня зовут Сью-юз! Оператор: Кто-то вломился в Ваш дом? Сьюз: Да! Кто-то вломился, и я-я слышала удары, хлопки! Я не знаю, что это, я.. я не знаю, что происходит! Я связана! На втором этаже и... Боже... Оператор: Это похоже на выстрелы? Сьюз: Я не знаю, как звучат выстрелы... Я просто слышала хлопки! Они увели моих родителей! Оператор: Вы сказали, что они увели ваших родителей? Куда? *Девушка не успевает ответить. Из трубки раздаётся утробный далёкий вой. Голос низкий и, по всей видимости, мужской. Сьюз от страха роняет телефон, и связь обрывается****
Вэриан устало опустился на диван, забавно - по личному мнению девушки - забившись в его угол. Он беззвучно вздыхает и привычными движениями начинает наглаживать уже успевшего примоститься на его коленях Руддигера. Чайник, который учёный недавно, сразу как они пришли домой, поставил, громко щёлкнул на кухне, но вставать уже не было сил. Сразу видно, что он никогда не задумывался о юридической стороне работы в правоохранительных органах. После поимки убийцы их обоих неожиданно завалили уймой бумаг, потребовали полного отчета обо всём происходившем за время расследования и очень "деликатно" обязали объяснить его, Вэриана, причастность к этому делу. Нет, разумеется, он прекрасно помнил, какой уставшей была Кассандра, когда два года назад приходила к нему после всех этих объяснительных, но теперь, когда он и сам поучаствовал в этой проклятой бюрократической войне, он был более чем обессилен. И определённо зауважал свою соседку, что сталкивалась с таким после каждого своего расследования, ещё больше. Однако не признать несколько полезных достижений, которых они вместе добились в этой войне, было нельзя. Первой и, пожалуй, самой радостной новостью стало то, что Вэриана согласились взять на испытательный срок. Как можно скорее ему найдут наставника, что будет на протяжение месяца обучать его основам судебной экспертизы, после чего он сдаст своеобразный экзамен и станет полноправным работником Убойного отдела. На столь благосклонное к шестнадцатилетнему пареньку решение определённо повлиял его неплохой послужной список, ведь, как оказалось, судмедэксперты и патологоанатомы - профессии пусть и разные, но очень схожие: "Общий объект исследования - труп. Общая техника вскрытия. Различия только в деталях. Много общих задач. Цели - разные. У патологоанатомов - это содействие лечебно-диагностическому процессу. У судебников - содействие правосудию." - сказал тогда улыбчивый мужчина, консультируя начальство Убойного отдела в деле о наёме на работу такого необычного кадра. И ведь Вэриан патологоанатомом был. Он проходил обучение, был аттестован и вполне заслуженно выделен из числа учеников как самый молодой. Да и Нобелевская премия по медицине, кажется, продолжала открывать перед ним все двери. Второй их победой стало сокрытие от прессы деталей этого дела и, в особенности, участия в нём одного скандально известного молодого учёного. Самому парню очень не нравилось слово "скандально", потому что ничего за рамки выходящего он же не делал, ни с кем не ссорился и изо всех сил старался не привлекать лишнего к себе внимания все эти два года. Вот только в человеческих умах он навсегда остался "тем-самым-ребёнком-химиком-с-отравленным-отцом-и-подозрительными-мутками-с-сектантами". Неудивительно, но общественность очень заинтересовалась всей той историей с тайным "сатанистским" храмом, обнаруженным под их главным Собором Солнца, и журналисты очень долго не отставали от всех жертв тех чокнутых. К Вэриану их интерес уже начал было остывать, но вот, буквально вчера, в сеть просочились загадочные кадры, на которых несложно было узнать знаменитого учёного, прижатого к стене не менее известной девушкой-детективом, и вот интернет уже взрывается от теорий и сплетен. Когда же сам Вэриан обнаружил это видео, то чуть не взвыл от досады. А Кассандре пришлось выдержать долгие полчаса обвиняющих взглядов с его стороны и обиженного молчания. В конечном итоге она раздражённо бросила, что извиняется и что сама была на взводе, на что учёный как-то обреченно вздохнул, и этой темы они больше старательно не касались. Ещё одним небольшим подарком за их работу стало то, что начальство заинтересовалось работой Хьюберта и приставило к нему "напарника", который будет следить за законностью всей деятельности агента. Увидеть реакцию Эндрю на данное известие они не смогли, но по дороге домой знатно повеселились, представляя себе это зрелище. Потому, наверное, когда парень бросил быстрый взгляд на свою знакомую, устроившуюся в излюбленном кресле, и не нашёл в её напряженном лице былой веселости, ему стало немного не по себе. - Что-то произошло? - неуверенно поинтересовался он своим самым дружелюбным голосом. Кассандра помедлила с ответом, заставив его заволноваться ещё больше, напряженно усмехнулась и произнесла: - Я, кажется, задолжала тебе серьезный разговор. От неё, разумеется, не укрылось, как Вэриан вздрогнул от этих слов. Время близилось к вечеру, за этот день они оба вымотались, но при этом оба понимали, что чем раньше они прояснят всё, тем будет лучше. Сейчас любые недомолвки могут стать фатальными, а недостаток доверия - причиной поражения. Неосознанно сжавшийся ученый, по привычке начавший теребить рукава домашнего свитера, скромно кивнул. Енот, казалось, почувствовавший резкую перемену состояния хозяина, взволнованно завозился у того на коленях. - Что ж, начну с нашей последней встречи, - произнесла девушка. Вспоминать было больно, но необходимо. Да и нельзя было сказать, что Кассандра хотя бы на день забывала о случившемся. - После моего награждения состоялся суд. Я находилась там в качестве свидетеля со стороны обвинения. Тебя туда не приглашали, потому что ты несовершеннолетний, а твой отец, как твой официальный представитель, всё ещё был в больнице, так что с вас взяли только письменные показания. Рапс заставили явиться, даже несмотря на её нежелание отходить от Юджина, пока того не выпишут. И всё шло вполне себе неплохо, те чудики ничего не отрицали, но и ничего больше не рассказывали, молчали лучше партизан. Кассандра недовольно взмахнула кистью руки. - В итоге первого дня заседаний было решено провести повторное слушание через пару дней, ты, должно быть, и сам слышал. - Учёный в ответ кивнул. - Уже тогда всем было понятно, что за похищение трёх лиц, за нанесение тяжких телесных четвёртому потерпевшему, за попытку убийства по преднамеренному сговору и ещё по парочке мелких нарушений, как, например, ограбление банка, их засадят по полной. А при содействии мэра их всех определённо ждало пожизненное. Хотя, - она невольно снизила громкость, задумчиво продолжая: - если бы у нас ещё были действительны смертные казни, то их скорее отправили бы на плаху. Может, это было бы лучшим решением. Вэриан неопределенно качнул головой, боясь и соглашаться, и протестовать. - Что ж, - Кассандра вновь вздохнула, не в силах совладать с чувством вины. Интересно, что Вэриан подумает о ней, когда узнает, что она натворила на самом деле? - На следующий же день мне сообщили, что Готель просит встречи со мной.Камера для встреч с заключёнными была схожа с допросной: такие же серые стены, простой стол, два стула. А ещё окна с железными решётками и охранники, сопровождающие и остающиеся за закрытыми дверьми, следящие через мутные стёкла и напряженные до предела. Контролируют, не слушают, но следят, подозревают каждого и прожигают спину, но что с ними сделать, работа такая, Кассандра всё понимает. Женщина в стандартной грязно-серой робе безостановочно следила за вошедшей девушкой, сохраняя на губах легкую невозмутимую улыбку. Её запястья были скованы наручниками и прикованы к столешнице, но её, кажется, это вовсе не волновало. Кудрявым каскадом её волосы струились по плечам, и оставалось только гадать, как в тюрьме она сохраняет столь опрятный вид. Безумие невозможно было различить за маской превосходства. И это, честно, пугало ещё больше. - Рада, что ты приняла моё приглашение, - обманчиво мягким голосом начала она. - Давай без любезностей. - "Мне мерзко находиться с тобой в одной комнате" осталось лишь в мыслях девушки. - Ах, прости, - добавила она в улыбку снисхождения. - Я забыла, что никто не занимался твоим воспитанием. Кассандру бесило, что это звучит так, словно Готель что-то знает о ней, знает о детдоме. Копала на неё информацию, когда они ещё только начинали свою охоту за жертвами? Это плохо. Ни в коем случае нельзя поддаваться. - Нет, просто мой отец учил меня быть вежливой только с теми, кого я уважаю. - Кассандра невозмутимо повела плечом. - А теперь по существу, если думаешь, что я помогу вам избежать тюрьмы, то ты слишком наивна. Женщина усмехнулась и слегка наклонила голову вперед. - Если ты всё ещё думаешь, что мы беспокоимся за свои жизни, то ты не менее глупа, малышка. - Сектантка откинулась на спинку стула. - Но в одном ты права... Её глаза, такие терпкие, похожие на дикий, зловещий лес, в котором живут ведьмы из сказок, сощурились, и Кассандра неосознанно напряглась. - Нам действительно нужна сделка. - Мне даже стало интересно, - усмехнулась Кэсс. - И чего же вы хотите? - Девочку, - резко отрезала Готель, мгновенно становясь серьезной. - Скажи, где она, и мы не тронем твоего маленького друга. - Что? - не сдержала нервного смешка девушка. Готель на пару секунд вернула голосу легкость, после чего вновь зазвучала угрозой: - Тебя не было во время нашего милого разговора, так что поясню: нас очень много, мы везде, и одного ребенка мы поймаем легко. Отец его не спасет, ваша хваленая система защиты свидетелей тоже, за Рапунцель мы придем несомненно, но чуть позже, а вот мальчика можем и не пожалеть. Для нашей цели его жизнь стоит намного меньше жизни Сосуда. Прежде чем Кассандра нашла, что ответить, женщина в очередной раз изменилась в поведении, возвращаясь к непринужденной своей манере, но слова её оставались жестокими и тревожными: - Хотя он ещё достаточно молод, может, его самого одним из Сосудов сделаем. Как думаешь, ему понравится быть не жертвой, а господином, которому эти жертвы приносят? - Раз вы такие могущественные, что ж сами её не найдёте? - напряженно поинтересовалась Кэсс. - Мы можем, - легко согласилась Готель. - Но нам важно знать, кого из них ты выберешь. Готель гадко скалилась, почти показывая своё настоящее, гниющее от сдерживаемого яда лицо. Она была похожа на глупую змею, травящую не только других, но и разъедающую саму себя изнутри. Кэсс же была больше похожа на волчицу, защищающую свою стаю. И сейчас гневно сцепленные зубы выдавали её, чувствующую опасность. Тишина была долгой и гнетущей, а мысли в голове словно обезумели. Хотелось верить, что всё уже закончилось, что всё хорошо и ужас, что испытала Кэсс в то время, когда потеряла двух дорогих для себя человек и не имела ни малейшего понятия, как найти их и обезопасить, больше не потревожит её. Но не успело её сердце восстановиться, не успела она выдохнуть, не успела она вступить в такое многообещающее будущее с её прекрасным новообретенным напарником, как опасность вновь протянула свои костлявые руки к Воробушку. - Мариинский приют, неподалёку от центра, - тяжелым голосом произнесла она. - Девочку забрали туда. Передай своим дружкам. Выплюнув последнее, детектив встала...
- Ты рассказала ей? - со смесью ужаса и удивления прошептал Вэриан, дрожащими руками прижимающий к груди енота. Он видел ту маленькую девочку в красивом платьице и с двумя милыми пучками лишь единожды, лишь в полумраке подземного храма и лишь в окружении сектантов, но стоило подумать, что её жизнь отдали за его, как парня начинало мутить. Невинное маленькое создание, у которого в целом мире, возможно, нет никого, кто поддержал бы, бросили на растерзание этим чудовищам. Разве это правильно? Разве он стоит дороже её? Он разве вообще достоин быть под защитой, когда в этой защите нуждаются другие? Кассандра с болью подумала, что он выглядит так, словно готов заплакать, хотя самое плохое только начинается. Она устало провела по лицу рукой, на которую опиралась, и замученным воспоминаниями голосом попросила: - Позволь мне закончить. Учёный поджал губы, но промолчал, забираясь на диван с ногами и выглядя из-за этого лишь более беспомощно.Кассандра уже повернулась было к двери, но её остановил насмехающийся голос собеседницы: - И забыла сказать: держись-ка ты подальше от этого мальчика. Ради его же блага, разумеется. - С чего бы? - недовольно хмыкнула Кэсс. Она готовилась к тяжелой встрече, но, как оказалось, делала это плохо. - Ну, ты определенно продолжишь искать нас, проводить своё небольшое расследование, искать правду... А мы не любим, когда у нас путаются под ногами. И если себя ты не бережешь, то избавь хотя бы его от своей участи. С его умом не стоит злить таких, как мы. Так что, надеюсь, ты не дашь нам поводов думать, что мальчик представляет для нас хоть какую-то угрозу. Кассандра лишь сильнее сжала зубы, заставляя себя молчать, и покинула комнату свиданий.
- И, - Вэриан немного запнулся, угадывая, можно ли и может ли говорить сейчас. - Что произошло дальше? - А дальше, через пару дней, мне сообщили, что из Мариинского приюта была похищена девочка, - мертвым голосом, от которого у парня по спине пробежали неприятные мурашки, продолжила Кэсс. - Её звали Каталина. Фамилии не было, как и родни. Ей было одиннадцать, она исчезла прямо из общей спальни. Соседки ничего не могли рассказать - ничего не видели, не слышали, спали. Маловероятно, что они врали. В таком возрасте не смогли бы не проговориться. Ученый слишком громко в образовавшейся тишине судорожно вдохнул и уже было собрался с силами, чтобы что-то сказать, но Кэсси неожиданно горько усмехнулась и, откинувшись в кресле, с болезненным весельем продолжила: - Но знаешь, что самое невероятное? Она встретила его взгляд, и в тихом, свободном и умиротворенном хвойном лесу, кроны деревьев которого словно защищают тебя от всех невзгод мира, поднялся ледяной ветер, пробирающий до самых костей. - Я ведь соврала тогда. Девочку, которую мы у них забрали, звали Мирой, и увезли её в детдом на севере. Вэриан содрогнулся. Кассандре было тяжко смотреть ему в глаза сейчас, поэтому взгляд её блуждал по его побледневшим щекам и невольно подрагивающим губам. - Н-но... Почему же тогда... - с трудом выдавил ученый и бессильно замолк. - Они не соврали, вот почему. - Болезненно зажмурившись на пару секунд, Кэсс пальцами надавила на переносицу. - Готель сказала, что они заберут того, на кого я укажу. И, как оказалось, им совершенно плевать, кто это будет, - с ноткой отвращения хмыкнула она. - Значит... - тихим шепотом подытожил парень. - Похищена совершенно не связанная с этим девочка? Детектив кивнула. - И за два года её так и не нашли? - отсутствие обвинений в его интонации неведомым образом позволило Кассандре почувствовать себя самую малость лучше. - Я искала её. Но никаких зацепок, никаких свидетелей. Её объявили в розыск, но и это не дало результата. Я ходила к Готель почти каждый день, но она так ничего и не сказала. А потом... - она раздраженно повела плечами. - Эдмунд, наш нынешний главный босс, сказал мне, что по моим показаниям исчезновение Каталины без огласки припишут к делу культа Зан Тири, которым займутся службы внутренней безопасности. - Нас отстранили от этого дела? - невольно вырвалось у Вэриана. - Да, от всего, связанного с Организацией, - неохотно кивнула Кэсси, никак не комментируя внезапно появившееся "нас". На этом они замолчали. Гостиная в этой тишине казалась мрачным склепом. Сомневаться в том, как именно Кассандра воспринимает сложившуюся ситуацию, не приходилось. "Если бы не я, эта девочка жила бы обычной жизнью, если бы не я, она была бы в безопасности." Разумеется. Тогда Агент Ренфри искренне считала, что когда из двух зол нужно выбрать наименьшее, то выбирать вовсе не стоит. После их победы и невероятно счастливого спасения из рук сектантов она была как никогда уверена в своих силах, чувствовала, что может спасти каждого. Она лично отправлялась с командой задержания в Мариинский приют, устроила там настоящую западню. Самодовольно верила, что обхитрит этих психов, защитит и Воробушка, и невинных детей... Потому провал её сломал. Из-за её решения в руках страшных людей оказалась Каталина, девочка, о которой Кэсс теперь знала больше, чем кто-либо. Она, казалось, даже сейчас способна по памяти рассказать, в какой день, как и при каких обстоятельствах Каталина попала в приют, как она там жила, как провела там последний свой день. Кассандра собрала абсолютно всю информацию, которую могла, но и она никак не приблизила её к ответу. Почему они забрали именно эту девочку? Почему из всего приюта именно она им приглянулась? Была ли она связана с кем-то из сектантов? Быть может, с ними связаны были её никому не известные родители? И почему Организация так и не забрала Миру? Почему так просто отступилась от неё? Заменила её на Каталину? И, самое главное, что, черт побери, они вообще делают с этими детьми? В чем смысл их участия в этих варварских обрядах? Для чего им нужны "Сосуды"? Кассандра так и не нашла ответов. Она не справилась и так ярко осознала, что Организация всегда на десять шагов впереди. О них ничего не известно, их невозможно найти, никто не знает, кто из твоего окружения с ними заодно. Это осознание пробудило в Кэсс глубочайшие страхи, опасения за жизни её немногочисленных близких. Это же осознание заставило её бояться даже произносить вслух имя Вэриана. Лишь бы не обратить на него их внимание и, проснувшись одним из дней, не прочитать в новостях о его пропаже. Она не говорила ничего более, но ученый понимал и сам. Всё сложилось в единый пазл, и теперь злость на Кассандру незаметно перетекла в сочувствие. Ему и самому было страшно все это время, но стоит только подумать, до какой паранойи довела эта история Кэсси, становилось больно за неё. Сейчас, несмело поглядывая на её посеревшее задумчивое лицо, Вэриану неимоверно сильно хотелось сказать хоть что-то утешающее. Что-то о том, что она не виновата, что вся вина лишь на тех чокнутых извергах, что она не одна теперь... Но он так и не решился. Потому что кто он ей? Друг? Знакомый? Собрат по несчастью? Нет, конечно нет. Они всё ещё слишком далеки. Или ему просто страшно. Да, возможно, он боится сделать ещё хуже. Он ненавидит это, но бессильно признает, что он тот ещё трус. В этой гробовой тишине стук в дверь почти становится столь же громким и давящим, сколь звон колоколов. Кэсс словно отмирает, сбрасывает с лица скорбь и, подхватив с кофейного столика перед камином свой табельный пистолет, подходит ко входной двери. Заглянув в глазок, она со вздохом отводит оружие за спину и одной рукой отпирает замок. Следящий за этим с дивана Вэриан опасливо хмурится. - Кэсс, я слышала ужасные новости, неужели это правда? - раздаётся взволнованный, смутно знакомый голос, стоит хозяйке квартиры приоткрыть дверь. Рапунцель, не теряя времени, заскакивает внутрь и даже вновь открывает рот, желая задать ещё пару вопросов, но в удивлении застывает на месте, встречаясь ярко-зелеными глазами с не менее удивленным ученым. С совершенно по-домашнему выглядящем ученым. В квартире своей лучшей подруги. Поздним вечером. Они молча переглядываются, пока Кассандра с очередным вздохом закрывает дверь. Про себя она замечает, что поводов повздыхать у неё становится всё больше и больше. Особенно когда Рапс тихим голосом тянет "о-о-о-о-оу". - Я могу объяснить, - резко обрывает её Кэсс. Дочь мэра, без сомнений, совершенно игнорирует эту фразу, но быстро отмечает густо покрасневшего от осознания собственного вида парня. - Это срочно, но если я вам помешала, то... - тактично кивает она на выход. На это её лишь с недовольным "немедленно проходи и выкинь из головы всё, что успела придумать" Кассандра "приглашает" в гостиную. Рапс по началу молчит, а после, как ни в чём ни бывало, скидывает верхнюю одежду, теплые ботиночки и босыми ногами спешит к смущённому, спешно встающему химику. - Вэриан! Как давно мы не виделись! - с широкой улыбкой приветствует девушка старого знакомого, с ходу заключая его в крепкое кольцо рук. - Да, здравствуйте, - неловко отвечает на объятья ученый, кидая беспомощный взгляд на Кассандру, но та лишь пожимает плечами, а на губах её закрадывается тень улыбки. - Я даже удивлён, что Вы помните моё имя. Рапунцель столь же бодро отстраняется и поддерживающе поглаживает его по предплечью. - Пожалуйста, давай на «ты». Да и как я могла забыть моего друга по жертвоприношениям? На самом деле я хотела узнать тебя получше, но кое-кто, - она выразительно недовольно посмотрела на Кассандру, - сказал, что нам не стоит привлекать много внимания к твоей персоне. А меня внимание окружает постоянно. - Я.. - на мгновение запинается парень, думая, не ранит ли Кэсси такое легкомысленное отношение к её вполне - как оказалось - оправданной паранойе. - Я понимаю. Детектив смерила его долгим тяжелым взглядом, словно почувствовала, что последние слова больше относились к ней. Словно он говорил, что больше не винит её. Не считает это предательством. - Но я очень надеюсь, что теперь мы сможем стать настоящими друзьями, - продолжала Рапс, либо не замечая странной многозначительности, повисшей в воздухе, либо, что более вероятно, мастерски игнорируя и это тоже. - Буду очень рад, - тепло улыбнулся ученый. Казалось, он невольно зарядился этой радостью. Грустить рядом с Рапунцель было очень сложно. Да и отвлечься было приятно. Как можно скорее хотелось избавиться от липкого мерзкого чувства, оставшегося после разговора о прошлом. - Хорошо, Рапс, ты пришла по поводу сбежавших, да? - Кассандра с явным трудом прятала в голосе навалившуюся смертельную усталость от собственной проклятой жизни, но беспокоить подругу было себе дороже. Очередного разговора по душам она сейчас не выдержит. Многовато всего за раз. - Ох, точно! Так это правда? - вновь встрепенулась девушка, обеспокоенно смотря на вновь присевшую в кресло хозяйку. Это беспокойство мгновенно завладело и учёным, что всем своим видом просил объяснить происходящее. - Да, я как раз собиралась всё рассказать Воробушку, так что давайте все присядем, и я закончу. А потом можем и обсудить, - предложила детектив, жестом призывая всех занять места на диване. Рапунцель с готовностью опустилась рядом с Вэрианом, который внезапно вспомнил, что так и не оправдал перед незваной гостьей своего нахождения в этом доме на правах сожителя, но уже с природной своей робостью не решился перебивать Кэсси. - Так вот, насчёт недавнего вторжения в твою квартиру, Воробушек... - начала было она, но была прервана внезапно осененной Рапунцель, чей взгляд ненароком упал на принесенный ей же маленький пакетик. - Погоди-погоди, - протараторила психолог и воодушевленно повернулась к парню рядом. - Вэриан, ты любишь мраморное печенье? - Н-наверное, - сбито с толку отозвался он. - Я, если честно, не пробовал. - О, тебе обязательно понравится, я принесла немного, - просияла девушка, торопливо доставая из своего пакетика пачку лакомства достаточно дорогой фирмы. - А мне казалось, что это был незапланированный визит, - невольно заметил ученый, сохраняя на лице доброжелательную, но неизменно скромно-неловкую улыбку. Кассандра неожиданно вспомнила, что ещё до их первой встречи читала в личном деле Вэриана о проблемах в общении с мало знакомыми людьми. Вероятно, даже рядом с сияющей, аки солнце по утру, Рапунцель ему было достаточно неудобно, но воспитание или же его характер не позволяли показать этого. - Это так, но он не настолько экстренный, что бы я не могла по дороге заскочить за гостинцами. В конце концов, приходить в гости с пустыми руками - очень некультурно, - важно пояснила с детства обученная этикету девушка. - Я и не знал, - извиняющимся тоном отвечает парень и, словно стараясь сгладить собственную неловкость, предлагает: - Тогда, может, я заварю всем чай? Я как раз недавно кипятил воду. - Прекрасно, спасибо! - говорит Рапс с широкой улыбкой спешно уходящему на кухню Вэриану. - Да, конечно, мы же просто обсуждаем вопросы жизни и смерти, почему бы не отвлечься на чай, - бурчит тем временем Кэсс, подпирая голову ладонью и старательно излучая негодование. Вот как ей, черт побери, предаваться саморазрушению при таких обстоятельствах? Рапс на это лишь с улыбкой, полной "намеков" и глубинного смысла, молча смотрит на Кэсс. - Нет, мы не встречаемся, - недовольно отвечает она, даже не отнимая руки от лица. Улыбка Рапс спадает, и она становится наигранно грустной. - Почему? - жалостливым голосом отзывается она. - Тебе перечислить, или выбрать одну причину? - всё более раздраженно хмурится агент. - Может, запишешь все причины на листочек, и мы обсудим их на следующем сеансе? - В который раз повторяю: я не твоя пациентка, - Кассандра оскорбленно резким движением опускает руку, на которую опиралась, и вскидывает голову. - Но ты моя подруга, - проникновенно отвечает Рапунцель. - И я не вижу ничего плохого в том, чтобы разобрать твои проблемы в непринуждённой дружеской беседе. Кэсс собиралась было что-то ответить, но Вэриан, с рекордной, как ей показалось, скоростью заваривший три кружки черного чая, уже входит в комнату и заботливо расставляет их на небольшом стеклянном столике перед диваном. Кружку для Кэсси он отдает ей прямо в руки. - Пожалуйста. Думаю, так будет немного приятней и спокойней обсуждать вопросы жизни и смерти, - со слабой, но хитрой улыбкой обращается он к агенту. - Ха, - хмыкает Кэсс. Признаться, эта шутка ей понравилась, но сил и желания для веселья не было. - Итак, - назидательно произнесла Кассандра, очень надеясь, что больше перебивать её не станут и этот разговор как можно скорее закончится. - Три дня назад, абсолютно неведомым, - девушка не удержалась и в сторону пробормотала "черт бы побрал этих скользких гадов", - образом Готель, Мэттью и Шугарби, приговоренные к пожизненному заключению в тюрьме строгого режима, сбежали из-под охраны. Вэриан не удержал почти болезненного мимолетного вздоха, после пытаясь скрыть дрогнувшие в панике губы за своей кружкой. Гостья рядом с ним только нахмурилась и, кажется, специально коснулась своим плечом его, то ли в сочувствующем, то ли в поддерживающем жесте. - На камерах видеонаблюдения ничего подозрительного не зафиксировано, охранников, находящихся на посту, забрали тайные спецслужбы на длительные допросы, камеры содержания так же тщательно досматриваются, как и оставшиеся заключенные. На данный момент никаких значимых зацепок не обнаружено. Кассандра поколебалась, но первой взяла в руки одно печенье. - Потому я, как только узнала об этом, попросила отца следить за поступающими в полицию сообщениями и, если обнаружится что-то, связанное с тобой, - она указала на ученого тем самым печеньем, - немедленно сообщить мне. Я не была уверена, будут ли они охотиться на тебя сейчас, но когда мне позвонили поздним вечером с тем, что в твою квартиру ворвались, я поняла, что это вовсе не совпадение, и поспешила к тебе. Не сразу, правда, - следователь немного замялась. - Потому что это было бы особенно странно, спустя столько времени объявляться на твоём пороге ночью и предлагать жить со мной. - Так вы живете вместе? - быстро среагировала Рапс, удивленно поднимая аккуратные брови. - Для его же безопасности, - с недовольством пояснила Кэсс, но лучшую подругу, верно, это не особо убедило. Да и другой факт оказался не менее шокирующим для неё. - Погоди, - девушка отставила кружку и повернулась к притихшему ещё более ученому. - На тебя нападали? Ты видел сектантов? - Что? Нет-нет. Они проникли, пока меня не было дома. Я был в университете, а когда вернулся, вся квартира... - Он немного помедлил, вспоминая пугающую картину. - Она была полностью разгромлена. Вэриан, словно совсем забыл обо всем этом, повернулся к Кассандре: - Кстати, этим кто-нибудь занимается? В смысле, я хотел бы забрать оттуда много чего, но мне сказали пока не возвращаться в тот дом. - Да, я настояла, чтобы этот случай хотя бы косвенно относили к делу о Зан Тири, так что всё под контролем. Да я и сама хотела туда заскочить, - с ноткой досады добавила она. - Но босс "ненавязчиво" попросил меня держаться от этого подальше. Говорит, что это опасно, и Готель уже угрожала мне, так что нас не скоро пустят, прости уж. - Нет, всё нормально, - неожиданно улыбнулся парень, обращая свой взгляд в сторону. - Самое главное я всё равно взял. Рефлекторно обе подруги посмотрели в ту же сторону, и, когда наткнулись на настороженного наличием нового человека в квартире енота, Кэсс невольно усмехнулась, а вот Рапунцель в приступе умиления протянула ещё одно "о-о-оу" и, любовно разглядывая зверька, сказала: - Я не знала, что у тебя есть енот. Надеюсь он не пострадал тогда. - Руддигер в порядке, - обнадеживающе улыбнулся он. - Только очень напугался. Я и сам с трудом нашел его под шкафом, так что они, наверное, его не заметили. Рапунцель кивнула, но после, словно несколько обессилев, откинулась на спинку дивана и выдохнула: - Так, значит, это правда? - уже громче она пояснила: - Я узнала об их побеге только сегодня. Заметила, что мою охрану усилили, но почему - мне не говорили. А пару часов назад Юджин рассказал, что его отец попросил его присмотреть за мной и быть осторожным, потому что сектанты могут снова напасть. Юджин должен был держать это от меня в тайне, но он рассказал, потому что, - она уперла руки в бока и выразительно нахмурилась, понизив голос, - "не хотел, чтобы ты снова посчитала опасность надуманной и сбежала из-под охраны". - Так где-то здесь твоя охрана? - искренне удивился Вэриан, отметив про себя, что у скандального актера и дочери мэра довольно приятные отношения, если судить со стороны. - Нет, я от неё сбежала, - легко отмахнулась Рапунцель. Ученый удивился ещё больше. Кассандра же обречённо застонала, уронив лицо в свободную от чашки чая руку. - Ну что за человек, как я вообще с тобой связалась? - причитала она, изображая всю свою вселенскую усталость. Этот вечер точно добьет её нервную систему. - Да ладно, я только разок, - беззаботно улыбнулась Рапунцель, отчего Вэриан уж было подумал, что обреченность, промелькнувшая в её голосе при упоминании сбежавших заключенным, ему чуть ли не причудилась. - В любом случае, - вернулась к первоначальной теме разговора Кэсс, - дела наши обстоят следующим образом: сектанты, очевидно, начали активную деятельность в преддверии чего-то очень и очень масштабного, так что сейчас всем нужно быть предельно осторожными. Вэриан будет находиться под моим присмотром и работать со мной, а... - Стой, что? - воскликнула почти задохнувшаяся в праведном возмущении начинающий психолог. - Ты хочешь заставить ребенка работать в Убойном отделе? Ты вообще знаешь, что такое детская моральная травма? Проигнорировав замявшегося в поиске ответа Вэриана, Кассандра, вовсе не меняясь в лице, произнесла спокойным голосом: - Полагаю, что-то вроде "о нет, в четырнадцать меня похитили и попытались принести в жертву". - Ну... да, - быстро сдулась Рапс, смущенная замечанием. - Но мы же не можем позволять ему подвергаться ещё большим потрясениям в столь нестабильном состоянии. Вэриан понимал, конечно, что девушка не имела ввиду ничего плохого, но теперь ему стало за себя всё же обидно. - Не волнуйтесь, - бессознательно снова перешёл он на "вы". - Я в порядке. Рапунцель, наконец обратив на него внимание, повернулась к ученому с сочувствующим выражением лица и даже приобняла одной рукой: - Я знаю, что ты так думаешь, но, поверь мне, ты не в порядке. - Знаешь, а моё руководство вполне спокойно поставило его на испытательный срок, - пожала плечами агент Ренфри. - Да и в одном деле он уже успел отличиться. От этой новости блондинка со всем своим профессиональным и чисто человеческим возмущением вдохнула. - Даже труп полапал, - добавила зачем-то Кэсс. Рапунцель возмутилась ещё сильнее. Вэриан начал улавливать суть. - За мозги, - с откровенной издевкой сощурила она глаза. Рапунцель беспомощно взмахнула руками, уже не зная, как показать всю свою гамму эмоций. Нет, ну где это видано вообще? Мальчику только шестнадцать исполнилось (и то не факт), а его уже все спокойно к расследованиям убийств допускают?! Мало того, на него ещё и охота ведется, доверять никому нельзя, а здесь недалеко и до паранойи, психоза и чего угодно ещё, это смотря как отреагирует на весь этот кавардак именно его организм. - Да что за... за... Глупость! - в сердцах воскликнула Рапс. - Я.. - начал было Вэриан, но запнулся под хмурым взглядом дочери мэра, который она, конечно же, поспешила смягчить. - Я проходил практику в больнице, так что не беспокойтесь, я почти привык. В подтверждение своих слов он улыбнулся своей мягкой, немного смущенной улыбкой, и Кассандра почти воочию увидела, как с длинным вздохом Рапс сдалась этой умилительной картине. Она пару раз сжала и разжала яркие губы, побродила взглядом по столу, после возвращая его на ученого, зажмурилась, а потом с явным поражением опустила плечи и, заменив недовольство сочувствующим и взволнованным выражением, заговорила с ним заботливым голосом: - Хорошо, но если ты почувствуешь себя плохо или очень тревожно, или, может быть, начнут сниться кошмары, - она положила руку ему на плечо и дружески улыбнулась, - приезжай к нам. Я буду рада просто выслушать тебя. - Спасибо, - невольно зашептал Вэриан. Рядом с Рапунцель он так сильно чувствовал эту поддержку, беспокойство и соучастие, что довериться ей было слишком легко даже для него. Или лучше сказать: особенно для него? Он ведь не мог забыть её теплых слов и обнадеживающих взглядов, которые девушка, подруга, изо всех сил старалась донести до него там, под Собором Солнца, в катакомбах сектантов. Дрожащая, измотанная, в крови - как он узнал позже, - своего любимого, Рапунцель улыбалась ему, Вэриану, говоря, что всё будет в порядке. Он ей верил тогда. Сейчас верит. И эта вера мягким солнечным светом согревала его изнутри. Правда, не отметить этой странной закономерности он не мог. Если златовласая девушка вселяла в него надежду на будущее, вселяла уверенность в её поддержке, то сидящая неподалеку Кассандра ни в чём его убеждать и не старалась. Она просто говорила, что защитит, а он не сомневался. Это было удивительно. А в самой Кассандре, тем временем, что-то одновременно и радовалось, и рвалось. Было необычайно приятно видеть, как двое дорогих людей сближались. И было странно видеть улыбку Воробушка, адресованную её лучшей подруге. Она хотела что-то сказать, чтобы побыстрее... вернуться к первоначальной теме разговора? Но за неё это сделал нетерпеливый стук в дверь. Все присутствующие отреагировали на него по-разному: Вэриан вздрогнул, приковывая своё внимание ко входу в квартиру, на который Рапс бросила лишь быстрый взгляд, улыбаясь всё шире, Кэсс же вовсе посмотрела на часы, спокойно пробормотав "вспомни солнце, вот и лучик". - С учетом дороги сюда прошло около сорока минут, - громче добавляет агент Ренфри, неспешно поднимаясь на ноги под ещё один громкий нервный стук. - Значит, Фицерберт поставил новый рекорд. Она открывает дверь, за которой стоит Юджин с очень уж кислой рожей. - Она у тебя, - почти без вопросительной интонации говорит он. - Ну так здесь безопасней, чем с охранниками, не способными следить за ней как следует. - Кассандра не поддерживает поступка подруги, но лишний раз задеть этих некомпетентных громил лишним не будет. Мужчина более обреченно, нежели раздражённо, вздыхает и проходит внутрь. - Красотка, ну сколько можно? - разводит он руками, трагично сводя брови. - Я же на пару минут отошёл. У меня чуть сердце не встало, когда тебя не было на месте! Юджин действительно выглядит перенервничавшим, с тоскливыми карими глазами и уставшей морщинкой на лбу, он уже хотел было войти и обнять вставшую с дивана любимую, но хозяйка квартиры жестоко схватила его за локоть, останавливая в проходе. - Ботинки снял, иначе весь дом драить заставлю, - металлическим голосом приказывает она. Бедный актер вздыхает в очередной раз и спешит расшнуровать свои ботинки. Когда он наконец доходит до блондинки, они молча обнимаются. Рапунцель со спокойной улыбкой поглаживает его по спине, и Вэриан, почему-то всё ещё прячущийся за спинкой дивана, случайно замечает, как на мгновение хватка мужчины усиливается, словно в душевном порыве прижать девушку ближе, но ослабляется, в страхе сделать больно или, может, в страхе показать эту свою слабость перед другими присутствующими. По одному этому объятию можно было сказать, как оба проявляли свою ласку. Это поражало и даже немного согревало. - Зато смотри, кого я здесь встретила. - Рапс мягко отстраняется и бодро берёт Вэриана за предплечье, выводя из-за дивана и показывая своему парню. - Ты же помнишь Вэриана? Он был третьей жертвой. Юджин несколько озадаченно смотрит на по-домашнему одетого ребёнка, слегка краснеющего от внимания, а после медленно поворачивается к подошедшей Кэсс и с истинно актерской выразительностью смотрит на неё. Вэриан, вновь понимая, как всё это выглядит со стороны и помня свой недавний промах при повторном знакомстве с Рапунцель, порывается всё объяснить, но сама блондинка отчего-то с улыбкой его останавливает поднятой ладонью. Кэсс, в очередной раз, с совершенно невозмутимым лицом, но с ощутимой угрозой в голосе спрашивает: - Какие-то проблемы? Юджин не отвечает, снова смотрит на ученого и коротко спрашивает: - Сколько лет? - Шестнадцать, - быстро реагирует удивленный парень. Актер неожиданно мгновенно расслабляется и даже посмеивается. - Боже, а выглядит на двенадцать. Тогда нормально, мне ещё меньше было, чем тебе. К собственному стыду, Вэриан понимает смысл последней фразы не сразу, потому краснеет и ловит ртом воздух с заметным запозданием. - Ты только это, - вновь поворачивается к Кэсс Фицерберт, не замечая реакцию мальчика. - Аккуратнее там, а то скажет, что не по согласию, и всё, - он резко дергает руками, - хана. - Зачем я тебя впустила, интересно? - с легкой улыбкой, вызванной своим очаровательным сожителем, задаётся вопросом Кассандра. - Кстати, парень, ты же не сбегал из дома, да? - серьезно спрашивает мужчина, немного осекаясь, когда видит алые щёки на почти обиженном лице, но, верно, понимает это иначе: - Ты уж извини, но нам такие проблемы сейчас не нужны. Учёный поджимает губы, не зная, что его задевает больше - то, что о нём думает Фицерберт, или то, что обе девушки не спешат перечить этому. Серьезно, даже Рапунцель просто стоит рядом со своей широкой улыбочкой и умиленно разглядывает его румянец! Это один из её психологических трюков или, может, она хочет проверить, как хорошо Вэриан может справляться со "взрослым", довольно откровенным окружением? - ...И вам добрый вечер, мистер, - недовольно отвечает Вэриан, изо всех сил пытаясь не акцентировать своё воображение на том, в чем его здесь подозревают. Он должен вести себя по-взрослому, если хочет доказать своё право на работу и серьезное к себе отношение. - О, - Юджин машет рукой. - Можно на ты, что я - дед твой, что ли? - Вот именно, Вэриан, ментально он тебе в младшие братья годится, так что не любезничай с ним, - не упускает возможности кольнуть бывшего вора Кэсс. Однако же она быстро теряет только зародившееся веселье и, сложив руки на груди, возвращается к усталой серьезности: - А сейчас давайте повторим главное для новоприбывших: сектанты сбежали, теперь организация начнет свою бурную деятельность и нам троим ни в коем случае нельзя оставаться без присмотра. Поэтому Рапс будет охраняться спецслужбами, - "ну и этим тоже" проговорила она недовольно и тихо, получив в ответ обиженный взгляд Фицерберта. - А Вэриан будет жить и работать со мной. - И всё? - удивлённо изогнул бровь Юджин, даже немного сощурив глаза. - Просто.. жить? - Да, - каменное лицо Кассандры почему-то несколько пугало. Вэриан был уверен, что пугать оно было призвано только актера, но и сам он невольно почти почувствовал себя здесь лишним, обременяющим. Хотя, объективно, разве это не так? Кассандра просто слишком ранена потерей маленькой девочки, и сейчас жертвует своим удобством ради спасения другого ребенка. Ох чёрт, теперь он понимает это. Дело с самого начала было вовсе не в нём. Это не должно ранить, потому что это закономерно, это нормально. Они всё ещё незнакомцы, совсем чужие друг другу люди. А она просто слишком любит возлагать на себя обязанности по защите окружающих, как она делала это пару лет назад. С самого начала было понятно, что это не воплотившаяся в реальность мечта Вэриана, где Кэсс возвращается к нему, крепко обнимает и клянется больше никогда не оставлять одного, потому что очень скучала и очень любит. Но она не скучала и, уж тем более, никогда не любила. Ей его жалко. Потому что Вэриан в её глазах просто беззащитный и бесполезный маленький воробушек. И он должен уже перестать об этом думать, иначе появится риск позорно расплакаться прямо здесь, и это вовсе не то, что должен делать Вэриан, если хочет убедить их в своей "взрослости". Он отложит это на потом, когда останется один и даст волю мыслям. Он это умеет. - Сочувствую, парень, это называется френдзоной, - повернулся снова к учёному мужчина, заставляя вынырнуть из задумчивости, но отнюдь не из неприятных чувств, и понять, шутит ли он или серьезно говорит, мешало искреннее сочувствие на лице. Или всё же не искреннее? Ах, чертовы актеры. Кассандра за спиной Фицерберта выразительно закатила глаза, наконец, обращая внимание на то, сколь неуютной ситуация становится для самого Вэриана. Не сказать, что она любит шутки про растление несовершеннолетних, но, проработав в среде огрубевших агентов и детективов, смерть для которых стала самой распространенной темой для юмора, она почти перестала замечать, когда диалог скатывался в нечто подобное. Стоило подумать, что Воробушек не такой, как остальные работники Убойного отдела, и стало неловко. Даже слишком. А о чём, интересно, думала Рапс? Юджин - её идиот, так стоило бы ей за ним следить как следует! - ... Полагаю, ты действительно больше меня знаешь о том, какого быть отверженным, верно? - услышала Кэсс голос Вэриана, каким он встретил её саму вчерашним утром, называя "мамочкой". Кажется, разозлить Воробушка они смогли довольно быстро. Юджин от неожиданного выпада в свою сторону осекся, и, на мгновение как-то странно посмотрев на паренька перед собой, отвернулся. - Блонди, они меня обижают, - удрученно, даже с некой ноткой утрированной плаксивости, мужчина подошел к своей любимой и положил голому ей на плечо, словно прося защиты от этих "злых людей, достойных друг друга". - Ничего, они не со зла, - вновь начала поглаживать его по спине Рапунцель, из своих наблюдений мимоходом отмечая, что лучшая подруга нашла себе очень интересного противоречивого парня. Их дуэт определенно будет самым убойным во всём отделе.***
Рапунцель и Юджин ушли почти сразу после, потому что, как заметила Кэсс, время было позднее, а день - адским, и всем следовало передохнуть. Когда же они вновь остались наедине, она неожиданно попросила прощения. Неловко, как ему показалось, махнув рукой, Кэсси сказала, что ей стоило приструнить "бесстыдного актеришку", а не позволять ему высказывать весь тот бред, что скопился в его голове. Вэриан не нашел, что сказать, и просто вымученно улыбнулся, чувствуя, что её слова, вопреки здравому смыслу, ранили только сильнее, словно в насмешку ковыряя открытую рану. Действительно, это же всё такой бред! Как кто-то в здравом рассудке способен подумать, что между ними может быть хоть что-то кроме работы? Ему было холодно. Одеяло, под которым парень свернулся клубочком, не помогало тоже, и лишь родной енот, молча терпящий крепкие объятья владельца, дарил это тепло. Он даже задумался, не путает ли холод с одиночеством, но развивать эту мысль не хотелось. Уснуть в чужой квартире было всё так же тяжело. Что, однако же, не было оправданием тому, что делал Вэриан. Потому что он смотрел. Он смотрел на те фото, сделанные в университете, читал тысячи комментариев к ним и искренне начинал думать, что стал мазохистом. Кто бы мог подумать, что со стороны это будет выглядеть... так? И разве Кассандра стояла настолько близко, когда прижимала его к стене? Ах, чёрт, да, она была очень близко. Настолько, что щекочущая щеку шерстка Руддигера напоминала то, как её пышные кудряшки мимолетно касались его кожи. Прямо как на фотографии. Глаза начинали побаливать от напряжения, но Вэриан упрямо смотрел в экран телефона, вновь и вновь прокручивая ленту комментариев ниже, на дно. Казалось, сам он спускается туда же. В груди всё больше и больше разрасталось тошнотворно пустое ничто. Это пугало до дрожи, хотя поводов для страха у него было и без того. Удивительно, но фразы совершенно чужих, незнакомых ему людей, которым почему-то было так интересно обсуждать в социальных сетях его подноготную и личную жизнь, хаотично вырывая из биографии факты, казавшиеся им наиболее интересными, били прямо в точку. Потому что наиболее интересным в его жизни для них было то, что причиняло больше всего страданий ему самому и что он отчаянно желал забыть. Вэриан читал и безмолвно поражался, как люди, почти играючи, раздирали в клочья его душу, вынося на обсуждение не только его теоретические неправильные романтические отношения с великовозрастной девушкой, но и откапывая где-то информацию о его старых одноклассниках, о его социальной замкнутости, о ритуале жертвоприношения, в котором он поучаствовал, о его отце, матери... Им это так просто. Так легко написать, что его мать умерла при родах. Так легко отметить, что своего отца он же и подверг опасности. Так, что б их, легко кричать, что все вокруг него страдают и так легко невзначай заметить, что такими темпами он просто добьет те жалкие остатки своей семьи и перекинется на окружающих. Словно само его существование - это проклятье. Общественное мнение. Оно такое громкое и прямолинейное, лицемерное и искреннее, такое истинно правильное и коробящее. Противоречивость сливалась с истиной, и найти себя в этом хаосе было невозможно. Потому, наверное, их слова, похожие на "о-о, они такие милые и горячие вдвоем" и на "отвратительно, словно смотрю на изнасилование пятиклассника" одинаково причиняли боль. А, учитывая, что практически все комментарии так или иначе подходили под одну из этих двух категорий, Вэриану было больно беспрерывно. И он, честно, не знал, где нашел силы выключить телефон и отбросить его подальше, оставаясь в ночной тьме комнаты вроде и один, а вроде и с толпой людей, наперебой диктующих ему, как следует жить, что он делает не так и почему он везде не прав. Было страшно. Ещё хуже стало, когда он понял, что эти люди не вокруг, что они очень далеко от него, в своих домах, а он продолжает слышать их лишь потому, что всё это в его голове. Все они забрались под кожу, ворвались в его мысли и теперь главенствовали над разумом. Отделить своё мнение от их снова было невозможно. Да стоило ли пытаться? В конце концов, окружающие всегда правы. Потому что так было всегда: кто кричит громче, тот и прав. И этот раз не исключение. Что он за идиот? Нет, ну правда. Влюбился в Кассандру в свои-то четырнадцать, пострадал по ней два года, отпустил, постарался забыть, а как только встретил, вновь на те же грабли? Как ещё можно было назвать это, кроме как безумием, помешательством? Он должен был отбросить это, далеко и, черт побери, навсегда. Потому что "это так жутко, прямо на публике заниматься подобным, почему её не арестовали?". Разумеется. Чего он ожидал? Он только подставляет её, только портит всё, снова мешает. Он во всём виноват. Электронные часы на тумбочке светились болезненным зелёным светом. Чувство, что времени у него давно нет, становилось только сильнее, пока шум голосов сменялся звенящей пустотой.***
Обманчиво нежный лунный свет через панорамное окно освещал спальню, погруженную во мрак, когда девушка, сидящая на широкой кровати, задумчиво неспешными движениями элегантных рук расчесывала длинные волосы, переливающиеся в этом серебряном сиянии плавленным золотом. Подол белоснежного ночного платья легкой водяной гладью лежал на заправленном покрывале, почти незаметно подрагивая при каждом её мимолетном покачивании. Обнаженные плечи казались белее снега, словно фарфоровые, прикоснуться к ним и почувствовать тепло казалось более чем безумным. Хрупкая фигура, - но он-то знает, - таящая в себе и силу, и страсть, и бурю наравне с умиротворенным бризом, и солнечный свет в глазах, и теплое лето в душе и невообразимая палитра красок - всё это, всё без остатка было ею. И Юджин знал, что никогда не насмотрится на неё. Порой, в такие моменты, он всей душой жалел, что художник здесь не он, и запечатлеть в истории этого мира подобный шедевр не в его силах. Потому он раз за разом выжигает в сознании этот чарующий образ, запоминает каждый вздох, каждую улыбку, взгляд, интонацию... Лишь бы времени хватило. Лишь бы её не забрали. Что угодно, лишь бы... Та ночь являлась ему в кошмарах вот уже второй год. Женщина с ножом в руке в их спальне. Холодный отблеск смерти и тепло живой любви под боком. Контраст вызвал панику, паника вела к необдуманным действиям, а те кончались режущей болью и одной единственной звенящей мыслью о том, что он не защитил своё единственное солнце. Умирать было страшно. Страшно, ведь своей смертью он оставлял её одну, такую смелую, но беззащитную в своей скорби по нему же. Мысли его тогда были лишь о ней, мольбы - тоже. И то стало прозрением. Он словно очнулся ото сна, увидев свет, что стал важнее целого мира, собственной души. Юджин не любил Рапунцель. Нет, достоин не был. Он был её всецело. Он отдал и душу, и тело ей в услужение. Как своей королеве. Как всему своему миру. И он не собирался посвящать её в эту свою ненормальную зависимость. Не стоит. Пятнать её своим небольшим безумием было величайшим кощунством. Ужаснейшим из всех его прегрешений, которое искупить пред ней он не сможет. - О чём ты думаешь? - тихим голосом спрашивает она, и мужчина уже готов встать на колени. - О тебе, - слова слетают просто, искренне, но не настолько, чтобы выдать все его мысли. - Не обязательно думать так далеко, - легкая нота смеха в её словах искрится светом. И он вновь безоружен. Юджин тягучим движением поднимается с лиловой софы, во мраке ночи ставшей мертвенно черной, и медлит долю секунды перед тем, как войти в оазис белоснежного лунного света, в котором до этого купалась одна лишь Рапунцель. Она откладывает расчёску с витиеватой ручкой в строну, когда он кладет голову ей на колени. - А о чём думаешь ты? - он борется с желанием прикрыть глаза, стоит девушке пропустить тонкие пальчики в его волосы, ведь смотреть на неё так, снизу вверх, когда льющийся со спины свет затемняет лицо, и лишь глаза её сверкают в этой легкой тени изумрудами, намного ценнее. - О них, - задумчиво печально говорит она, и мужчина наигранно вздыхает. - Ох, значит, я у твоих ног, а в твоих мыслях только другие люди? - Он наслаждается тем, как она щурится, позволяя мягкой улыбке скользнуть по губам. - Да, определенно, чувствую себя отвергнутым. - Я серьёзно, Юджин. - Девушка гладит его по щеке. - Думаешь, они справятся? - Смотря с чем. На пару секунд облака укрыли лунный лик, и облику Рапунцель вернулись те летние краски, что пропитывали её теплом и жизнью, но они вновь сменились далекой возвышенной таинственностью, поблекнув в вернувшемся влиянии ночного светила. - Я беспокоюсь, - прозвучало, словно откровение, и Юджину стала эта печаль невыносимой. - Солнышко, - чувственно позвал он, перехватив аристократическую ладонь и поцеловав тыльную её сторону. Губы непривычно обжег легкий холодок. - Кассандра - взрослая девочка, она может разобраться со своей жизнью. - А Вэриан? - Рапунцель не удержалась, и брови её обеспокоенно надломились. - Он умный, это даже лучше, - уверенно улыбнулся мужчина, продолжая греть её руку в своей. Потому что ей шло что угодно, кроме этого холода. - Он умный в другом, - упрямилась она, отводя взгляд. По сердцу прошлась тупая боль, и Юджин поспешил мягким движением повернуть её лицо обратно. Только бы не терять этот изумрудный блеск. - В любом случае, дай им время. Они должны привыкнуть друг к другу, узнать, кто они есть, - размеренно и твердо, так, что не поверить ему Рапунцель не могла. - А нам остаётся только быть рядом, если они захотят выговориться и узнать наше мнение. Тишина казалась волшебной, таинственной и убаюкивающей. В ней не было ни капли тревоги, зла или страха. Всё словно было стерто её улыбкой и любящим: - Что бы я без тебя делала? - Пыталась бы залезть к ним в мысли своими психо-штучками, - на грани шепота хмыкнул он весело, - и, скорее всего, начала бы их сводить. - Наверное... - прикрыла она глаза с некой повинностью. И мужчина с легким удивлением отметил, что одна мысль об этом заставила его Солнце улыбнуться ещё шире. - Почему ты так хочешь этого? - с искренним изумлением спросил Юджин. И девушка вновь открыла глаза. Плескавшаяся в них забота, смешанная с беспокойством, на пару мгновений выбила весь воздух из его легких, наполняя их вязким восхищением. - Тогда, - начала она после недолгого молчания, - когда Кэсс только приняла решение пропасть из жизни Вэриана... - и запнулась, с сомнением подбирая слова для нестройным потоком поющих в голове мыслей. - Я просто.. никогда не видела её такой, понимаешь? Рапунцель посмотрела на любимого с надеждой и встретила ту ответную поддержку, в которой нуждалась. Выразить то, о чем она думает, намного легче, когда слушает её именно он. - Я знаю, что она не могла смириться с пропажей Каталины, но там было что-то ещё. Очень сильное. - Тебе ли не знать, что это? - усмехнулся мужчина несколько самодовольно. И она не сдержалась, нежно улыбнулась, наклоняясь к любимому за поцелуем. И лишь отстраняясь, заправляя прядь золотых волос за аккуратное ушко, солнечная девушка со светлой грустью прошептала: - Для них ещё слишком рано. Жаль, времени может не быть.***
Вэриан не мог даже осознать, что его будят. Он не мог вспомнить, когда сознание помутилось и провалилось в незабытье, но открыть глаза оказалось настолько сложно, что, казалось, не прошло с того момента и минуты. Кассандра немного несмело прикасалась к его плечу, звала сначала по прозвищу, потом всё же перешла на имя, и это немного даже пугало. Словно произошло что-то страшное, словно нужно скорее бежать и прятаться, а Вэриан не может. Совсем не может даже собрать осколки мыслей, чтобы начать снова функционировать. - Вэриан, очнись. Тебе плохо? - уже взволнованно спросила Кэсс. Похоже, она здесь достаточно долго. - Что происходит..? - невнятно отозвался парень, подавая знак, что ещё не успел помереть, и при этом оставляя себе возможность ещё немного, хотя бы пару секунд, не открывать глаза. - Убийство, пора собираться, - коротко и по делу, Кассандра говорила четко, но мягко, почти извиняясь. - Уже? - слабым голосом отзывается Вэриан, немного возится под одеялом и прищуренно смотрит на девушку, присевшую у изголовья его кровати. - Мы же только что закончили одно. - Знаю, - кивнула Кэсс, - но дело отдали именно нам. И уточнили, что твой наставник тоже будет на месте. Так что нужно идти. - Она неловко похлопала его по плечу и встала. - Придется постараться, чтобы доказать начальству, что ты в состоянии справиться с темпом работы. Вэриан хмуро выдохнул, собирая себя по частям и игнорируя возрождающиеся из пепла мысли. Он их не слышит, значит, они не причинят боли, не помешают, не сделают его слабым. Сейчас он, несмотря ни на что, встанет, наденет пальто и будет работать, внимательно выслушает наставника, будет учиться новому делу и окажется полезным. Это то, что он должен делать и что от него требуют. Жизнь продолжается, и он не будет стоять на месте, топчась по своим чувствам, не в силах сделать шаг вперед. И поэтому он сейчас посмотрит Кассандре в глаза, сделает вид, что всё хорошо, и перестанет доставлять ей ещё больше проблем, чем уже успел доставить своим присутствием. - Ты точно в порядке? - спрашивает она и смотрит так внимательно, что комок к горлу подступает. Он сделает вид, что всё хорошо и будет хорошим мальчиком. Хватит уже. Эти его чувства не нужны были никому ни тогда, два года назад, ни, тем более, сейчас. Просто прекрати уже, а? Ты всех достал. - Я просто долго не мог уснуть, чужое место, да и... много впечатлений за день. - Сказал полуправду, мимолетно смотря на электронные часы на прикроватной тумбе. Три ночи. Кажется, он спал полтора часа. - Мы можем заехать за кофе, но быстро, хорошо? - заботливо предложила Кассандра. Она уже стояла у двери, ненавязчиво намекая, что стоит совсем немного поторопиться, и Вэриану стало ещё более неловко. Он поспешил встать на ноги и как можно незаметнее для девушки перетерпеть короткое потемнение в глазах и слабость в теле. - Я больше не пью кофе. Но мне поможет горячий шоколад. - Как скажешь, тогда я жду у выхода.***
В машине было тихо на протяжении всей дороги. У Вэрина не было сил говорить лишний раз, было невероятно сложно хотя бы держать глаза открытыми, когда улица за окнами автомобиля погружена во тьму, а фонари, бросающие блеклый желтый свет, не бьют по глазам. Подбадривали изможденное тело только упрямство и волнение перед встречей со всем тем, что ждет в конце пути. Ещё одна жертва. Труп, который нужно обследовать, люди, которых нужно опросить, убийца, которого нужно поймать, разговор со скорбящими, который нужно пережить. А ещё наставник. Человек, что будет обучать и следить. Встреча с ним пугала почти сильнее всего, потому что прямо сейчас Вэриан совершенно не чувствовал себя способным произвести хорошее первое впечатление. Что, если из-за усталости он ошибется в чем-нибудь элементарном, и это сразу же доложат начальству, а у Кэсси снова будут проблемы? Или если его никто учить и не будет? Приедет для галочки, скажет, что ребенку здесь не место, и специально не позволит сдать экзамен. Что тогда они будут делать? Кэсс просто скинет его на попечение Рапс с Юджином, потому что не сможет брать на работу, а потом, наверное, и вовсе забудет ещё на два года минимум. Если честно, Вэриан чувствовал, что уже медленно сходит с ума. Он слишком устал, чтобы контролировать свои безумные мысли, которых как всегда слишком много для него одного. А Кассандра со своими непонятно откуда взявшимися чувством вины и некой долей робости совершенно не помогает. Она задумчиво молчит и старается особо на парня не смотреть. Говорит только если нужно и делает это непривычно мягко и печально. Вэриан успевает подумать, что она ведет себя, как в тот вечер, день назад, когда пришла к "его" комнате попросить прощения, и что это, скорее всего, связано с тем тяжелым вчерашним разговором, с воспоминаниями, которые рассказ Кэсси пробудил в ней, и с чувством стыда, что теперь поглощал её вместе с этими мыслями о своем непростительном провале. Но решить, что с этим делать, он не успевает. Машина паркуется у достаточно большого частного дома, окруженного полицейскими машинами и сотрудниками криминалистической лаборатории. Кассандра вынимает ключ зажигания и мимолетно пробегается взглядом по замершему напарнику. Он чувствует, словно желудок сделал оборот, и думает, что ожидал увидеть именно то, что видит, но это ничего не меняет. В доме перед ним произошло непоправимое, и он с трудом заставляет себя осознать хотя бы малую часть этого. Девушка берет из его подрагивающих пальцев картонную кружку из-под горячего шоколада и ставит в специальный держатель в двери автомобиля. Вэриан резко вдыхает сквозь зубы и, немного дезориентированный, хватается за ремень безопасности на своей груди, пока агент Убойного отдела совершенно спокойно, словно всегда так делает, отстегивает его и, потянувшись, открывает со своего сидения дверь с пассажирской стороны. Холодный воздух действительно отрезвляет и, зажмурившись на пару секунд, Вэриан вылезает из автомобиля одновременно с Кэсс, случайно слишком громко захлопывая дверцу. Непослушными руками он поправляет шарф и на негнущихся ногах идет вслед за напарницей, изо всех сил стараясь убедить себя, что это уже не в первый раз и он справится. Он уже видел трупы, он работал с ними и он буквально вчера помог задержать убийцу. Разве этого опыта не достаточно? Черт, кого он пытается обмануть, конечно этого критически мало. Их встречает всё та же желтая лента, под которую они подныривают. Они движутся строго к дому. Вэриан смотрит себе под ноги, концентрируясь на снежном покрывале и на том, как его хруст под ногами почти заглушает сигналки полицейских машин. Разумеется, только потому, что Вэриан сам хочет верить, что заглушает. Кассандра же странно щурится, увидев кого-то впереди, хмурится, и спустя ещё пару шагов шипит в пустоту "да вы издеваетесь". Парень удивленно вздергивает голову и натыкается взглядом на беловолосую женщину, улыбающуюся ему самоуверенно и гордо, как всегда это делает. На лице у молодого ученого отображается глубочайшее непонимание, и он почти верит, что у него галлюцинации. Но Адира в своём меховом плаще древесного цвета выходит к ним на встречу и останавливается, когда между ними остается около метра. Вэриан неосознанно раскрывает рот в желании задать свои вопросы, но поздно понимает, что не может сформулировать их в своей голове, заполненной ужасным бардаком. Однако, у Кассандры, очевидно, такой проблемы нет, потому она уверенно начинает диалог: - Какого черта ты здесь делаешь? - грубо бросает она, сжимая кулаки в карманах пальто и старательно подавляя желание схватить Вэриана и оградить его от женщины напротив. - Я хотела задать тебе тот же вопрос день назад, когда ты ворвалась на нашу презентацию, - с ни разу не дрогнувшей улыбкой и ровным голосом ответила женщина. - О, ты про тот случай, когда ты позволила Вэриану выступать перед толпой народа, как раз когда культ возобновил свою деятельность? - почти выплюнула Кэсс с такой ненавистью, что парень рядом с ней просто не мог не почувствовать укол совести. И не мог не задаться вопросом, откуда взялась настолько яркая неприязнь между ними. Кассандра с самого начала не поладила с тётей Адирой, но чтобы настолько..? Случилось что-то, о чем ему не рассказали? - Да, я про тот случай, - совершенно невозмутимо ответила декан университета, в котором всё ещё числился молодой ученый. - Очаровательно, я рада, что ты не обременяешь себя заботой о его безопасности, - незаметно для самой себя девушка всё же сжала рукой предплечье Воробушка, из-за чего пришлось сворачивать разговор и делать вид, словно так и задумывалось. - А теперь пропусти нас - нужно работать. - Ты можешь идти, а вот Вэриана оставь. Пора начать его обучение. - Адира наконец-то перевела взгляд на своего названного племянника и с более искренней улыбкой сказала: - Не волнуйся, под моим покровительством ты быстро освоишься на этой работе. Стоило осознать, что его наставником будет не чужой человек, которому нельзя просто так доверять и от которого никогда не знаешь, что ожидать, а ставшая очень близкой за последние годы тётушка, от которой, однако, тоже никогда не знаешь, что ожидать, всё равно становилось намного спокойнее. Парень даже нашел в себе силы улыбнуться, потому что день понемногу становился лучше. - Только через мой труп, - неожиданно вклинилась Кассандра, заставляя своего напарника удивленно обернуться и с немым вопросом постараться заглянуть в хвойные глаза. Но Кассандра не отвечала, не отрывая своего взгляда от женщины напротив. - Ты что, не доверяешь мне Вэриана? - насмешливо выгибает бровь Адира. - Ну что ты, разумеется... - Кассандра замолчала, так и не выдав вежливого "нет", из-за чего её обманчиво доброжелательная фраза обретала определенный положительный окрас. Ученый рядом с ней неловко поджал губы, совершенно не понимая, что происходит. Туманный от недосыпа разум не помогал разобраться. - Почему я вообще должна доверять тебе? - перешла к делу Кэсс, уверенно встречая взгляд собеседницы. - Я до сих пор не получила убедительных доказательств тому, что Гектор сбежал от тебя, а не скрылся благодаря своей давней сестре. - Глупость, достойная юной волчицы. - усмехнулась в своей метафоричной манере Адира, кажется, совершенно не задетая подобными обвинениями. - Что ж, я одобряю то, как яростно ты оберегаешь Вэриана, но тебе стоит выучить, кого стоит считать врагом, а кого - другом. - О, не волнуйся, я уж точно огорожу его от всех сомнительных личностей, - не могла успокоиться Кассандра, из-за чего складывалось ощущение, что ещё пара слов, и она бросится в атаку. Вероятно, это ощущение и подстегнуло парня подать голос. - Эй! - несдержанно обратил на себя внимание Вэриан, напуганный звенящей атмосферой. Мысли в голове всё так же не давали сосредоточиться, но отступать было поздно: - Девушки..! То есть, женщ... Эм... девушка и женщина... Дамы! - Просто говори, Воробушек. - мгновенно сменив гнев на милость, как только повернулась к нему, Кэсс спокойно кивнула, уверяя его не нервничать. Её искренне позабавило то, как сильно он побоялся обидеть кого-либо из них неправильным обращением. В конце концов, это так в духе её Воробушка. - Просто... Я очень, правда очень сильно ценю вашу заботу, но... можете вы перестать говорить обо мне как о вещи, которую передают из рук в руки?... Пожалуйста, - добавил он тихо. И от такой мягкой и скромной просьбы пальцы Кэсс сами собой разжались, отпустив его руку. - Конечно, ты человек, а не вещь, - не менее спокойно произнесла Адира. - И никто не смеет препятствовать твоему обучению. Мы, к слову, и без того потратили много времени на этот бесполезный спор. Пора начинать первый урок работы с трупами. И не слушая более ничьих слов, женщина уверенно развернулась и направилась в опечатанный полицией дом. Кассандра разве что не рыкнула ей вслед, потому что всей душой ненавидела, когда последнее слово остаётся не за ней. Да ещё и Вэриан, примирительно взглянув на неё, сказал "Не волнуйся за меня так сильно, ладно?" и последовал за Адирой. - Ну разумеется. Давайте сделаем меня виноватой, - пробурчала Кэсс в пустоту и строевым шагом вошла в дом, потому что, если честно, они действительно задержались, и полицейские на улице уже начали странно смотреть. Вэриана она застала спускающегося в подвал по лестнице неподалеку от входа в дом. Прежде чем скрыться, он бросил на напарницу многозначительный взгляд, из-за которого девушка просто не могла не идти вслед за ним. Воробушек взбодрился немного от такой небольшой ссоры и неожиданной новости о личности своёго нового наставника, и Кассандра искренне рада была, что он более не походил на восставшего трупа, но его потребность в поддержке всё ещё ощущалась почти на физическом уровне, и она готова была сделать всё, что в её силах. Другое дело - что она не имела ни малейшего понятия, что конкретно делать, чтобы парень почувствовал себя лучше. Подвал был тесным, окольцованным шкафами с полками, забитыми банками, ящиками и книгами. Освещение небольшой лампочкой у потолка было слишком тусклым, потому криминалисты до них успели расставить осветительные приборы, чтобы расследованию ничто не мешало. Адира уже присаживалась рядом с женщиной в домашнем халате, лежащей в луже крови, а криминалисты сновали туда-сюда, помечая и фотографируя последние улики. Руки Вэриана, стоящего у стены и не находящего смелости приблизиться, дрожали, по привычке перебирая пальцами края рукавов. Кажется, он физически не мог отнять глаз от алой жидкости, на поверхности которой плавали длинные черные волосы покойной. - Вдохни через нос. - Кэсс положила руку на плечо парня, наставляя его. - И медленно выдохни. Учёный беспрекословно подчинился. Глаза его так и не отрывались от черной дыры от пули во лбу женщины. - Не смотри ей в лицо, - продолжала уверенно шептать Кэсс, а Вэриан изо всех сил старался концентрироваться только на её голосе. Мягкие указания действительно успокаивали и словно помогали рассортировать хаотичные мысли. - Не думай об этом. Абстрагируйся. Это тело, а не человек. Не подпускай чувства сейчас, смотри только на факты. Забудь, что было до, сейчас это просто тело... - Она любила лаванду, - внезапно громко сказала Адира, заставляя всех присутствующих вздрогнуть. - Что..? - просипел сбитый с толку Вэриан, заглядывая в непонимании в строгие глаза выпрямившейся Адиры. - Она любила лаванду, поэтому использовала шампунь и кондиционер с этим запахом, - пояснила женщина, а потом рукой в синей больничной перчатке подозвала ученого к себе. Вэриан неосознанно бросил взгляд на Кэсс и, на секунду встретившись со смятением в хвойном лесу, подошёл неуверенно к своей новой наставнице. - Запомни одно золотое правило - ты не можешь отречься от жизни человека, только потому что тебе так легче, - сказала женщина, за плечо поворачивая ученого лицом к жертве. Вэриан весь сжимается, когда очерчивает взглядом искаженные смертью черты лица. - Каждый труп - это человек, у которого была своя история, своя жизнь, и сейчас все они ушли навечно. - Адира! - одергивает её Кассандра, но та продолжает ещё напористей. - Смерть - это следствие жизни, Вэриан. Каждый наш шаг, каждое решение ведёт нас к ней, и если ты не сможешь понять, как человек жил, ты никогда не сможешь понять, как он умер. - Адира аккуратно, но твердо поднимает за подбородок его лицо и заставляет отвести взгляд от погибшей, но сконцентрироваться на своих собственных темно-карих глазах. - У каждого была своя личность, своя семья, свои надежды и мечты, и кто-то отобрал их. Наша работа - найти того, кто это сделал и предать суду. Потому что мы - патологоанатомы - единственные, кто знает, что случилось с ними. Мы единственные знаем, какими были их последние минуты, что они испытали и что оборвало для них жизнь. И ради них мы должны поведать об этом миру, ты понимаешь? С запозданием, но со всем пониманием, совершенно серьезно и искренне Вэриан кивает, чувствуя, словно его сердце немного вырывают из груди. Он помнит практику в больнице и обезличенные трупы в морге, накрытые белоснежной тканью словно саваном. Он помнит Эрика. Ох, его он, наверное не забудет, никогда - посиневшую руку, выглядывающую из-под брезента, расколотый череп и Ками, его жену, плачущую и хрипящую от гематом на шее. До самого конца расследования убийства в семье Донован Вэриан так ни разу и не увидел его лица. Ни когда осматривал его мозг, ни когда мимоходом смотрел на семейное фото в треснувшей рамке, ни когда сидел рядом с Кэсс, заполнявшей информацию об этом деле в отчёте. Он избегал его. Намеренно или нет, но он не хотел, чтобы в его голове у Эрика Донована было лицо. Не хотел, чтобы он стал чем-то большим, нежели просто тело, лишенное личности и, тем более, жизни. Тогда было легче. Но сейчас, когда Адира буквально вырвала из его сознания мысли, которые он задвигал как можно дальше, в самые темные уголки, нет никакого шанса повернуть назад. Стоя над телом сорокалетней женщины, Вэриан как никогда понимает, чем теперь стала его жизнь. Что боль и тяжесть в груди теперь никогда не уйдут, что лица мертвых будут являться во снах, что на плечах навсегда останется груз ответственности и что крепкая рука Адиры на плече и безмолвное беспокойство Кассандры, ощущаемое даже на расстоянии, несмотря ни на что, помогут выдержать всё это. Вэриан сглотнул, прикрыв глаза. Наполнил легкие воздухом с металлическим вкусом и, вновь взглянув на зияющую дыру во лбу женщины, попросил пару перчаток.