***
Едва ноги девушки коснулись земли, раздался недовольный голос Мисселины. Вечно располагающая улыбка отсутствовала в этот раз. Вики едва не закатила глаза от такой разительной перемены в преподавательнице. — Вики Уокер! Раздражение. Всеми фибрами души желающая стать ангелом и делающая добрые поступки, девушка яростно ненавидела лицемерие некоторых представителей этой касты. На синих крыльях проступили разряды небольших молний. — Вы меня напугали, — огрызнулась девушка, в упор глядя на наставницу. — А ты меня разочаровала! — голос женщины едва не сорвался, а лицо выражало смесь беспокойства и злости. — Очень жаль, — Вики на секунду замялась, уставившись в раскалённую бездну ада. Мисселина тяжело вздохнула и протянула к ней руки, но девушка дернулась и скривила губы в усмешке, — Жаль, что мне всё равно! Ангел отступила на шаг, не ожидавшая столь откровенной дерзости. Уокер лишь кивнула и, распахнув сине-серые крылья, сорвалась с места. Преподавательница лихорадочно искала оправдание жестокости, промелькнувшей в голубых, словно лёд, глазах своей лучшей ученицы.Это и есть ад, идиотка!
6 мая 2020 г. в 02:22
Ты точно дочь Уокер, а не инфузории?
Его голос так отчётливо звучит в моём расшатанном подсознании, и я сжимаю кулаки, в ярости хватая пыль, перемешанную с пеплом.
— Для ангела ты слишком вспыльчивая, — демон усмехается и хватает мой локоть, помогая встать.
— Отвали, — я рявкаю это гораздо грубее, чем планировала с раздражением рассматривая исцарапанные коленки, — Откуда тебе вообще это знать? То какая я.
Люцифер хмыкает и толкает меня в спину, ведя по мрачным коридорам ада. Едва сдерживаю себя, чтобы не вцепиться в его ладонь, умоляя уйти от этого места как можно дальше.
— Ты не какой-то долбаный ящик Пандоры. Знаешь ведь такие слова? — бархатный голос пропитан ядом настолько, что можно падать замертво уже сейчас.
Но я уже мертва…
Он кажется абсолютно спокойным, но судорожное движение его ладони, которым он откидывает тёмную чёлку говорит об обратном. Люцифер едва ли спокойнее меня.
— Я не идиотка, — мой подбородок подлетает вверх сам собой, но тело тут же шарахается от камер, повинуясь инстинкту самосохранения.
— Да ну? — мужчина кривит губы и покусывает нижнюю, явно что-то обдумывая.
— Я почему-то так и представляла себе ад. Страшно и мерзко, — быстро передвигаю ногами, стараясь подстроиться под широкий шаг демона.
— Это просто камеры, Уокер. Тут души ждут своего наказания. Если ты боишься уже здесь, то у меня для тебя плохие новости, — мы поравнялись с дверью одного из казематов, и я в ужасе распахнула глаза на его приглашающий жест.
— Нет! — голос был больше похож на писк.
Я отчаянно вцепилась в его руку, сминая дорогую рубашку, и умоляюще уставилась в рубиновые глаза.
Выглядит жалко, Вики. Поздравляю. Ниже падать некуда. Хотя ты и так уже в…
— Пожалуйста, Уокер, — его голос слишком непривычный и вкрадчивый, тяжёлый взгляд из-под опущенных ресниц обдаёт тревогой и мрачной решимостью.
Люцифер, которого я знаю, так себя не ведёт.
Демон мягко разгибает мои ледяные пальцы и чуть сжимает ладонь, подталкивая к камере.
— Почему? — скорее хнычу, чем спрашиваю.
— Так будет лучше, в первую очередь для тебя, — собеседник выпрямляет спину и расправляет тяжёлые крылья, — Ничего тут не трогай!
Поздно.
Я уже морщусь от обжигающей боли в руке.
Остаётся только кивнуть и позволить металлической решётке захлопнуться.
Птица буквально оказалась заточена в клетке, спустя пару дней, как смогла освоить полёт.
— Тебя тут никто не тронет, — алые глаза вспыхивают огнем, и крылья распахиваются, поднимая пыль в узком каменном коридоре, — Не посмеют.
Он обращается явно не ко мне, через мгновение его взгляд тухнет и Люцифер, резко развернувшись, исчезает в тёмной сырости подземелья. Я оглядываюсь и ёжусь от одной мысли, что кому-то уготована целая вечность в этом адском месте.
Это и есть ад, идиотка!
Моё подсознание буквально ревёт от негодования. С какого момента всё повернулось не туда? Буквально полетело к чертям!
«Мой отец сатана, а не школьный учитель!» — глаза мужчины сужаются, а голос понижается до рыка.
«Твоя фамилия Уокер?»
Вот я швыряю из окна склянку с лекарством.
Самозабвенно целуюсь с Дино, упиваясь нарушенными запретами.
Лечу в пропасть, задыхаясь от адреналина, и раскрываю крылья в метре от земли.
Губы замирают на его щетине, а руки трясутся, чувствуя напряжение мышц…
— Привет, куколка, — едва успеваю повернуть голову и машинально впечатываю фигуру в стену коротким размахом крыла.
Чёрт!
Оглядываю повреждённую руку, стирая кровь и морщась от покалываний.
— Стерва! — шёпот доносится откуда-то из глубины черепной коробки.
Брезгливо морщу нос, вспоминая поп-культуру и дементоров из Гарри Поттера. Им место в аду, а не на страницах книг и не за стенами Азкабана.
— Какого… — мечущие молнии крылья инстинктивно принимают защитную позу. Готовы заслонить меня от опасности в любую секунду.
— Он придёт за вами… Скоро мы все окажемся на свободе. Один из нас уже ушёл.… Настанет и наш черед…. Он всех нас освободит — голос заключенного скрипучий, мерзкий словно наполняет разум какой-то слизью, а смысл его слов лишает возможности сделать вдох.
— Кто он? — я чуть заметно сглатываю, заведомо зная ответ. По позвоночнику пробегает дрожь и замирает где-то на кончиках перьев.
— Маль…бон…те, — воздух со свистом выходит из лёгких, в ужасе отшагиваю в противоположный угол, прежде чем звук тяжёлых шагов добирается до моего сознания.
Снова он.
— Где ты был? — я с остервенением разворачиваюсь к виновнику этой отвратительной ситуации, но тут же прикусываю язык во всех смыслах.
Люцифер выглядит, словно его пытали. Глаз заплыл, и огромный синяк отвратительным пятном расползается по его красивому лицу. На виске кровоточит серьезная гематома. Одежда разорвана, и роскошные крылья явно поломаны в нескольких местах. Губа разбита, но, даже несмотря на кровь, он может выдавить свою фирменную усмешку.
Он сплёвывает на пол и едва удерживает равновесие, входя в камеру. Мгновенно делаю шаг навстречу, не решаясь прикоснуться к нему.
Замираю в сантиметрах. Боюсь…
— Просто встреча с любимым отцом, — болезненная судорога стирает его улыбку, и он снова теряет равновесие, опирается о стену.
Я вздрагиваю, закрываю глаза, словно избегая его слабости.
— Боль это иллюзия. Боль лишь тренажер силы воли и характера, — он бормочет это себе под нос, но расстояние между нами слишком мало и я слышу каждое слово.
Он хватается за грудь, и бархатный смех разлетается от стенок каземата, заставляя демона заходится кашлем, и снова сплёвывать кровь. Дыхание спирает и без того раскаленный воздух становится буквально невыносимым. Растерянность, ужас, страх, беспокойство. Боль, в конце концов.
Но только не жалость…
Не выдерживаю и бросаюсь к нему, касаясь плеча, пытаясь встретиться со всполохами пламени в его глазах.
Посмотри же на меня, Люцифер!
Он, словно хищник, загнанный в самый тёмный угол вселенной, разворачивается стремительно и резко. Не успеваю опомниться, как горло сдавливает пылающими тисками его пальцев. Издаю едва слышный всхлип.
— Это всё из-за тебя! — кожу опаляет его горячее дыхание с металлическим запахом крови. Рубиновые глаза загораются яростью.
Ты ведь этого хотела, дура! Он, наконец, посмотрел на тебя…
— Что ты делаешь? — слова слетают с моих побледневших губ. Он тяжело дышит, заставляя воздух между нами искриться.
Люцифер внимательно рассматривает моё лицо и яростно вглядывается в глаза, словно пытается испепелить всё живое, что существует во мне.
Взгляд останавливается на моих губах и замирает. Перестаю дышать. Отнюдь не из-за обжигающей хватки руки на моём горле.
Из-за его близости.
Либо он меня сейчас поцелует, либо убьёт в этой богом забытой тюрьме. В ужасе осознаю, что готова буду умереть сама, если не случится первого варианта.
Мне не хватает смелости…
— Ненавижу таких, как ты. Вы не представляете, какие на самом деле жалкие, — рычит он, замирая в миллиметре от моих губ. Воздух между нами вибрирует, словно камертон.
— Отпусти меня! — мой голос словно сталь, но внутренняя Вики готова завизжать, закрыв руками уши. Топать ногами. Спалить к чертям долбанного Люцифера в его долбаном аду. Дёргаюсь всем телом, умоляя мозг не дать мне разревется.
— Твоя жизнь ничего не стоила, но ты так волновалась о причине своей смерти, — он стискивает пальцы ещё сильнее, заставляя моё тело вжаться в сырую кладку и задрожать, — И я почему-то должен отчитываться за тебя! На кой чёрт я отчитываюсь?!
Кого ты спрашиваешь, идиот? Себя или меня?
Кровавые глаза снова вспыхивают, он сжимает зубы, отчего я вижу чёткую линию его точёных скул.
Смертельно красивый.
— Ты сам увязался за мной, — буквально выплёвываю в ответ.
— Я? Сам? — склоняет голову набок, заставляя пряди растрёпанных волос падать на лицо. Глаза снова гаснут, повинуясь порывам Люцифера, — Пусть так, этого не повторится. Советую тебе держаться от меня подальше!
Он опускает руку, и я инертно хватаюсь за прутья, удерживая равновесие. Меня буквально отбрасывает поток его энергии.
— Проваливай. С тобой разберутся наверху, — от пламени не осталось и следа.
Будто ушат холодной воды вылили мне на голову. Вот, что произошло, когда он отпустил меня. Я перестала ощущать его жар. Мне стало нестерпимо холодно. Обычное состояние последние несколько недель. Откидываю волосы и чуть дёргаю верхней губой в высокомерном жесте. Почти удаётся выйти наружу. Едва не взвизгиваю от вспышки боли в локте, когда он хватает меня и разворачивает к себе лицом.
Снова чувствую его рядом.
Не отпускай меня…
— Что с твоей рукой? — его голос звучал так же равнодушно и даже брезгливо. На лице на секунду промелькнула тревога.
Мне показалось…
— Ничего. Отпусти! — пытаюсь сдержать слёзы разочарования и физической боли. Не могу выдернуть руку из обжигающей хватки.
— Я не стану повторять вопрос, — он сужает глаза и внимательно осматривает рану, не прикасаясь к ней.
— Я тоже не буду. Отвали, — резко вырываю руку, ощущая вспышку боли в предплечье, заглушая боль внутреннюю.
Отпусти же меня, Боже…
Буквально вылетаю из камеры, на ходу расправляя крылья.
— Какие мы гордые! — я бежала, не разбирая пути, желая быстрее покинуть это место. Избавиться от мыслей о заключенном. От неотрывного следящего взгляда Люцифера.
Это его территория. Тебе не место здесь.