Зависимость

Руслан, наконец-то, чувствует себя в безопасности. Рядом с Юлием все вокруг кажется таким неважным, особенно когда он смотрит своими темными глазами прямо на Тушенцова, изучая, словно заглядывая в душу. Под этим прожигающим взглядом можно было сгореть дотла, но Руслан предпочитал загораться в ответ. Тушенцов умело держал свой образ непослушной стервы, подогревая к себе все больший интерес. Руслан чувствовал себя самым сладким и желанным мальчиком на свете. Им обоим не нужны были настоящие отношения. Все это лишь фальшивка, не стоящая внимания, но такая возбуждающая, до дрожи в коленях. Юлику нравилось тело Руслана: нравились его тонкие руки и изящные пальцы, так прекрасно смотрящиеся на члене; нравилось, как Тушенцов обвивал стройными ногами тело Онешко, прижимаясь все ближе и ближе; нравилась молочная шея, на которой так идеально смотрелись фиолетовые засосы, оставленные в порыве страсти — нравилось абсолютно все, что было в этом гибком и по-блядски развратном парне. Руслану же было слишком хорошо с Юликом, чтобы на что-то жаловаться, поэтому он потакал любым просьбам своего папочки. Между ними была одна особая договоренность — никто не лезет в душу другому, в личную жизнь и свободное время. Руслан не интересовался, чем занимается Онешко, будучи один, а Юлик, в свою очередь, не спрашивал, зачем Тушенцову деньги и где он часто пропадает. Помимо этого негласного правила, было еще одно. — Никаких других папиков у тебя быть не должно. Ясно? — абсолютно спокойным голосом произнес Онешко. — Ты ревнуешь? — усмехнулся Руслан, но столкнулся лишь с серьезным взглядом. — Я не привык делиться тем, что принадлежит мне, — ответил Юлик, заставляя коленки Тушенцова подкоситься. — Как скажешь, папочка… Руслан часто был рядом на различных мероприятиях, изображая из себя спокойного и любящего человека, держащего Онешко за руку и светящегося от чувств. Тушенцов мило всем улыбался, звонко смеясь и располагая людей к себе. Он выглядел так ярко и по-детски наивно, что Юлик иногда сомневался в том, что Руслан вообще совершеннолетний. А после всего этого милого лицемерия Тушенцов, как последняя блядь, сладко прогибался под Юликом, требуя быть жестче и выстанывая пошлое «папочка» на выдохе. Онешко терялся в ощущениях. Он мог не сдерживаться, не бояться, что слишком груб, не просить дважды. Руслан выполнял все, чего от него хотели и как от него этого хотели. Онешко любил контролировать ситуацию, а Тушенцову просто хотелось подчиняться своему сильному мужчине рядом. Руслан становился зависимым от чужого превосходства. Он становился зависимым от Юлика. Руслан вновь ехал с Юликом в офис. Документы и кипа бумажек сами себя не проверят. И хоть Тушенцову такое времяпрепровождение быстро надоедало, он готов был потерпеть. К тому же, в конце дня Онешко пообещал сводить в ресторан своего неугомонного мальчика. Руслан оторвал взгляд от мелькающих за окном машин и повернул голову в сторону Юлика. Как же охуенно Онешко водил автомобиль. Сильные руки мужчины были фетишем для Руслана, а в особенности татуировки, которые Юлик прятал за рукавами рубашек. Тушенцов вальяжно развалился на пассажирском сидении, поглядывая на сосредоточенного и серьезного Юлия. Его хотелось трахнуть прямо сейчас, а не ждать ночи, чтобы почувствовать горячие ладони на своих бедрах. Тушенцов быстрым движением достает сигарету из кармана, тут же поджигая ее и затягиваясь едким вишневым дымом. Руслан выдыхает в пустоту перед собой, прикрыв глаза, и каждой клеткой чувствует на себе злой взгляд Онешко. — Я запрещал тебе курить в машине, — серьезно произносит Юлий, замечая наглую ухмылку на губах Тушенцова. — А мне так нравится нарушать твои запреты, Юлик, — облизнув пересохшие губы, шепчет Руслан, специально делая акцент на чужом имени. Ловким движением пальцев Тушенцов приоткрывает окно, стряхивая пепел, после чего вновь ведет сигарету к раскрытому рту, желая затянуться по новой. Онешко чересчур резко тормозит на светофоре, продолжая сверлить взглядом своего наглого парня. Руслан втягивает щеки, закатив глаза от наслаждения, после чего поворачивает голову и выдыхает дым прямо в лицо Юлику. Как в одном человеке может так идеально сочетаться вопиющая наглость и желание лечь под другого на лопатки? Онешко резким движением хватает Тушенцова за галстук и тянет к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Руслан хищно улыбается, когда чувствует чужой язык и зубы. В их движениях всегда сплошная страсть, граничащая с болезненным возбуждением. Юлик целует развязно, пошло, до покалывания в пальцах от наслаждения, а Руслан лишь сильнее подается навстречу, желая получить больше. Горячий язык проходится по чужому небу, щекоча и заполняя полностью; зубы терзают нежные губы, на которых снова останутся маленькие ранки, напоминающие об этих сладких минутах; сильная рука перехватывает молочную шею, вырывая гортанный хрип. Все это уже становится абсолютной нормой, но будоражащей с каждым разом с новой силой. На губах горький привкус вишневого табака вперемешку с мятным ароматом жвачки, а на щеках горячие татуированные пальцы, уносящие за грани реальности. Онешко нехотя отстраняется, бросая взгляд на дорогу. Он разжимает руку и отпускает такую желанную шею, слыша разочарованный вздох со стороны своего парня. — Придушить тебя мало, Руслан, — улыбается Юлик, плавно трогаясь с места, и слышит тихую усмешку. — Тогда кого ты будешь так сладко целовать? — улыбается Тушенцов, вновь поднося к губам почти истлевшую сигарету.

***

В офисе Онешко всегда царит какое-то воодушевление. Руслану нравится бывать здесь, особенно в кабинете Юлика, откуда открывается крышесносный вид на Питер. Тушенцов любит подолгу смотреть в панорамное окно куда-то вниз с двадцать шестого этажа и подавлять в себе страх этой чарующей и отталкивающей пустоты. Руслан никому не сможет признаться в своих странных фобиях, не сможет открыться на все сто процентов, не сможет отпустить свое странное прошлое, которое особенно остро всплывает в памяти именно на высоте. Тушенцов рад, что однажды сбежал от всех своих проблем в Питер, рад, что познакомился с Давидом, вытянувшем его в высший свет, рад, что все его сомнительные знакомства, синяки на теле и попытки умереть остались в маленьком городке, лежащем на другом конце страны. Руслан слишком ярко помнит, как стоял на краю какого-то здания, испытывая почти болезненное желание прыгнуть. Тогда казалось, что другого выхода нет, что никакого светлого будущего не существует, что впереди будет лишь беспросветный пиздец. Но теперь он здесь — в мягком кожаном кресле, в центре Питера, с эйфорией в сердце и страстью в венах. Руслану нравится проводить время вместе с Онешко. Ему нравится лежать в обнимку с Юликом после длинного и сложного дня, перебирая пальцами крашенные волосы; нравится чувствовать поцелуи на собственной шее, немного грубые и до ужаса приятные; нравится разговаривать обо всем на свете по ночам, когда Онешко не может уснуть, переутомленный собственными мыслями о работе — нравится все, что они делают вместе. Руслан иногда ловит себя на мысли, что помимо денег и шикарного секса он получает гораздо больше, находясь рядом с таким мужчиной. Иногда Тушенцов чувствует себя не просто мальчиком для секса, а кем-то особенным, но потом быстро одергивается, ведь знает, что между ними лишь выгодные отношения. — Русь, — бархатный голос Юлика вырывает Тушенцова из неприятных мыслей. Руслан часто моргает, пытаясь расслабить напряженные мышцы лица. Он вновь смотрит на город за стеклом, после чего поворачивается к Юлику и выдавливает из себя полуулыбку. — Что такое? — спрашивает Руслан, замечая легкую усталость в глазах Онешко. — Я почти закончил. Скоро поедем, — отвечает Юлик, будто извиняясь за свою задержку, а затем снова углубляется в изучение документов. Тушенцов лишь утвердительно кивает, вновь отводя взгляд на прозрачное стекло. За стеной у кого-то звонит телефон, кто-то звонко разговаривает, обсуждая деловые вопросы и насущные проблемы. Наверное, Руслану просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте, раз он так легко смог заполучить того, по кому сохли все коллеги и простые девчонки, имеющие представление о том, кто такой Юлий Онешко. Тушенцов видел эти испепеляющие взгляды, обращенные на него, когда он появлялся в офисе. Его ненавидели. Ему завидовали. И это было лишь большим поводом для наслаждения. Руслан часто заглядывался на Юлика. По словам многих девушек встречаться с папиками сомнительное удовольствие, а секс с ними — сущий ад, ведь далеко не все из богатых мужчин выглядят настолько охуенно, как Юлик. Наверное, внешность не имеет значения, когда на твою голову льют огромные деньги, а взамен требуют лишь качественный секс, но Тушенцов придерживался другого мнения. Глядя на Онешко, у Руслана мгновенно подгибались ноги. С таким мужчиной секс становился не обязанностью, а самым настоящим животным желанием. Просто какое-то помешательство. Руслан поднимается с кресла и быстрым шагом направляется прямо к столу Юлика. Он обходит рабочее место, встав прямо за спиной Онешко, после чего наклоняется и обнимает за шею, оказываясь совсем близко. — Ты выглядишь усталым, папочка, — шепчет Тушенцов прямо на ухо. — Думаю, тебе стоит отдохнуть, — будоражит сознание Руслан, опуская руки и оглаживая чужую грудь сквозь ткань рубашки. Онешко томно вздыхает, чувствуя ласковые прикосновения почти повсюду. Тушенцов поглаживает грудь, опуская руки ниже, с легким нажимом проходится по животу и возвращается обратно, опуская ладони на сильные плечи. — Малыш, я еще не закончил, — с закрытыми глазами произносит Юлик. — Ничего не случится, если ты закончишь завтра, — заговорщицки произносит Руслан, касаясь пальцами шеи. — Руся, — на выдохе шепчет Онешко, когда чувствует влажные губы на своей мочке. Тушенцов играет, заводит, совершенно не беспокоясь о том, что за стеной сотрудники. Он зарывается пальцами в волосы Юлика, массируя кожу головы, а зубами легко прикусывает хрящик на ухе, тут же зализывая место укуса. Руслан откровенно издевается над сидящим Юликом, сводя его с ума. Влажный язык скользит по открытому участку шеи, вырисовывая различные узоры и вызывая волну мурашек по телу. Онешко тяжело дышит, теряясь в этих сладостных минутах. Руслан слишком хорошо выучил Юлика, поэтому способен возбудить его почти по щелчку пальцев. Тушенцов отрывается лишь на пару секунд, чтобы обойти сидящего и удобно устроиться ему на колени. С губ Онешко срывается тихий стон, а взгляд сталкивается с почти черными глазами напротив. Руслан тянется руками к идеально выглаженному воротнику Юлика, распускает тонкий черный галстук и расстегивает пуговицы, оголяя нежную кожу шеи и грудь. Онешко лишь следит за действиями своего мальчика, не смея шевелиться и перехватить на себя инициативу. Он любит такого по-детски упертого Руслана, которому плевать на правила и запреты; любит его худое и изящное тело, так здорово смотрящееся в сильных руках; любит до синяков и пошлых всхлипов. Юлик опускает руки на мальчишеские бедра и несильно сжимает их пальцами. Тушенцов едва заметно улыбается этим действиям, после чего подается вперед, находя чужие губы своими. Онешко целует грубо, будто хочет подчинить окончательно и бесповоротно. А Руслан и не против, лишь сам подается ближе, позволяя кусать губы и проталкивать язык все глубже. Во рту все та же мятная жвачка, которая, кажется, стала уже частью самого Тушенцова, а вокруг витает вишневый аромат, срывающий крышу напрочь. Руслан прижимается все ближе, целуя чужие губы пошло, дерзко и слишком порывисто, не желая отступать назад, лишь распаляя до точки кипения. Юлик притягивает своего мальчика ближе, упираясь своим стояком тому в бедро, и в ответ получает тихий всхлип желания в поцелуй. Онешко пробегает пальцами по чужой талии все выше, оставляя едва заметные прикосновения и чувствуя подушечками каждое ребро под тонкой рубашкой. Хочется разорвать всю эту ненужную ткань, чтобы лицезреть идеальное тело Руслана и видеть каждый отклик на прикосновения. — Руслан, — шепчет Юлик, отрываясь от слишком желанных губ, — сейчас действительно не самое лучшее время, — пытается воззвать к здравому смыслу Онешко. Он совершенно не был сторонником секса в общественных местах, считая, что это удел лишь подростков. Никому из бывших он не позволял подобного, пресекая любые их попытки возбудить его в офисе или же ресторане, но этому мальчику он разрешает слишком многое. — Я хочу тебя с самого утра. Сколько уже можно ждать? — возмущается Руслан, рукой касаясь возбужденного члена Онешко сквозь брючную ткань, и обиженно закусывает губу. Юлик шумно выдыхает, чувствуя жар, расползающийся по телу и ударяющий прямо в голову. К черту принципы и предрассудки. Невозможно сопротивляться этому сладкому парню, толкающему на совершение глупых поступков. Онешко чувствует адреналин, пульсирующий в висках, и жуткое возбуждение. Он ощущает себя подростком рядом с этим горячим парнем на коленях. Юлик с трудом пересиливает себя и тянется пальцем к кнопке на столе. — Даша, — обращается Онешко севшим от возбуждения голосом к секретарше, сидящей за стеной у его кабинета. — Ко мне никого не пускать, на сегодня мой рабочий день закончен, — с трудом произносит Юлик, видя пошлую улыбку на губах Руслана. Не дожидаясь ответа сотрудницы, Онешко перехватывает руку Тушенцова, нагло сжимающую стоящий член, и заводит ее за спину. Руслан охает от подобных действий, наклоняясь вперед, и прижимается вплотную к сильной груди Юлика. — Спустись на колени и отсоси мне, малыш, раз ты так хочешь сделать мне приятное, — хрипло шепчет Онешко в самое ухо и крепче сжимает запястье пальцами. — Хорошо, папочка, — покорно отвечает Руслан, отлипая от чужой груди и поднимая свои большие глаза прямо на Юлика. Тушенцов — это воплощение самых грязных и развратных желаний. Он каждым жестом излучал секс в чистом виде. По-другому невозможно было описать этого парня. Руслан по-блядски улыбается, пошло облизывает губы, после чего опускается на колени на пол. В два счета тонкими пальцами он справляется с молнией на брюках Юлика, после чего спускает их вместе с бельем, освобождая давно сочащийся смазкой член. Тушенцов вновь поднимает чересчур восхищенный взгляд и смотрит прямо в глаза Онешко, заставляя его плавиться только от этого. Руслан, не разрывая зрительную связь, подносит к лицу свою руку, после чего, пошире открыв рот, высовывает язык и проводит им по сухой ладони. Юлик задыхается, видя, как Тушенцов ласкает собственную руку, сжигая черными глазами дотла. Руслан с тихим стоном выпускает собственные пальцы изо рта и, наконец, прикасается влажной кистью к члену, заставляя его вздрогнуть. Каждое движение — эротизм в чистом виде; каждый вдох — вишневый никотин, щекочущий легкие; каждый тихий стон — услада для ушей. Руслан не сладкий — он приторный до самых кончиков ушей. Онешко тяжело дышит, ощущая плавные движения на своем члене. Тушенцов дразнит, делая все слишком медленно. Он не спеша наклоняется ближе, вновь высовывая язык, касается возбужденной головки и щекотит ее. Он опускает руку ниже и несильно сжимает яички в ладони, языком проводя по стволу вверх и вниз, даря незабываемые ощущения. Юлик не может больше сдерживаться. Это какой-то взрыв наслаждения, волнами накатывающий на тело и оседающий в таком чувствительном в данную минуту члене. Он дрожащими пальцами сжимает волосы на затылке Тушенцова и оттягивает парня назад, вырывая из него разочарованный всхлип. Они смотрят друг другу в глаза лишь одно мгновение. Онешко хочет что-то прошептать, будь то грязный комплимент, или же сладкое для ушей ругательство, но слова застревают где-то в горле, поэтому не остается ничего другого, кроме как притянуть Руслана обратно. Тушенцов покорно раскрывает рот, облизнув губы и насаживается практически сразу до конца. На глазах тут же появляются слезы, но Руслан игнорирует все неприятные ощущения. Он чувствует требовательную руку на затылке и собственное нетерпение, поэтому начинает двигаться, охотно вбирая все глубже. Юлик расфокусированным взглядом находит огромные покрасневшие глаза Тушенцова и тянется свободной рукой к идеальному лицу. Большим пальцем очерчивает впалые скулы, остальными хватаясь за подбородок и останавливая движения Руслана. Парень выпускает член из горячего рта и проводит языком по губам, собирая лишнюю влагу. — Видел бы ты себя сейчас, — хрипит Юлик, цепляя нижнюю губу Тушенцова и оттягивая ее на себя. В глазах стоят слезы, а по подбородку тянется ниточка слюны — он весь такой мокрый, с растрепанными волосами и припухшими розовыми губами. Онешко пальцем скользит в чужой рот, тут же сталкиваясь с языком. Руслан прикрывает глаза, вылизывая каждую фалангу и наслаждаясь этими развратными действиями. Юлик уже на грани. Он чересчур резко вытягивает пальцы изо рта, вновь надавливая ладонью на затылок Тушенцова. Руслан слишком узкий, горячий и невероятно глубокий, когда захватывает член практически целиком. Он старается, втягивая щеки все сильнее, а языком работая все усерднее. Онешко окончательно выпадает из реальности, трахая в рот своего мальчика так грубо, как последнюю шлюху. Руслан словно создан для секса. Тушенцов даже не сразу понимает, что все закончилось. Он чувствует соленый вкус спермы на своем языке и распахивает ресницы, ища взглядом Юлика. Онешко весь мелко дрожит, тяжело дышит и наслаждается сладкими секундами оргазма. Руслан выпускает почти обмякший член изо рта и глотает, едва заметно улыбнувшись. Эйфория растекается по телу, хотя сам Тушенцов так и не получил разрядки. Мышцы затекли от долгого нахождения на коленях, а челюсть ноет, требуя отдыха. Руслан запрокидывает голову назад, позволив себе расслабиться. — За такое я готов купить тебе все, о чем ты мечтаешь, — улыбается уже пришедший в себя Юлик и ласково треплет Тушенцова по волосам. — Спасибо, папочка, — шепчет Руслан, поднимаясь с колен и отходя в сторону. Онешко наспех натягивает брюки с бельем, приводит себя в порядок и, схватив со стола лишь телефон, берет за руку Тушенцова и направляется к выходу из кабинета. Руслан наспех приглаживает рукой волосы и даже не удосуживается поправить выбившуюся рубашку из брюк и скошенный набок галстук. Все документы могут подождать до завтра. Да все, что угодно, может подождать до завтра, когда рядом самый сладкий мальчик, будоражащий кровь лишь мимолетными касаниями. За дверью Тушенцов встречается с вечно недовольным взглядом Даши-секретарши, которая оглядывает его будто свысока. Руслан лишь ухмыляется, крепче сжимая руку своего Юлика, и подмигивает кипящей ненавистью блондинке. Тушенцов носит узкие брюки, свободные белые рубашки и тонкие галстуки, обрамляющие его изящную шею; он курит вишневые сигареты и постоянно жует мятную жвачку, пошло перекатывая ее языком во рту — он слишком недосягаем для таких завистливых сук, как Даша Каплан. Руслан Тушенцов ни одной стерве не отдаст своего Юлия Онешко, ведь у такого папочки должен быть только один хороший мальчик.