Зависимость

Юлик терпеть не мог все эти безумно важные собрания директоров и обсуждения одного и того же из раза в раз. На каждом подобном совещании, где собирались представители крупнейших в своей отрасли компаний, остро стоял один единственный вопрос — как получить больше прибыли с клиентов. Иногда складывалось ощущение, что этим людям не нужно было ничего, кроме денег и наживы. Онешко откровенно скучал, почти не слушая, что обсуждают его коллеги по бизнесу. По каким-то причинам все это собрание проводилось в его офисе, а не в чьем-либо еще, поэтому сбежать, сославшись на неотложные дела, не выйдет. Единственное, что успокаивало, так это сидящий рядом друг, точно так же не участвовавший в диалоге собравшихся, но внимательно все слушавший. Никита Гридин был человеком, который не один раз помогал Юлию в процессе его восхождения по карьерной лестнице. Этот взрослый, статный мужчина, которого в узком кругу людей все ласково звали Кузьма, когда-то ради шутки предложил Онешко вместе вложиться в бизнес. С умением Юлика все просчитывать и безукоризненным талантом договариваться Кузьмы — они очень быстро завоевали авторитет и клиентуру. И даже несмотря на то, что Никита позже откололся от Онешко, решив развивать собственные интересы в компании, их дружбу это не разрушило, а наоборот, даже укрепило. — Я прошу прощения, но Вы совершенно не понимаете, о чем идет речь, — укоризненно бросил Гридин свою первую фразу за все собрание, собираясь, вероятно, разжечь адское пламя. Юлик лишь усмехнулся тому, что Никита вновь пытается отстоять правильную точку зрения, которую все эти продажные люди вокруг никогда не поймут и не примут. Онешко со своими «неправильными» взглядами на бизнес предпочитал лишь отмалчиваться в стороне, а после делать так, как считает нужным, при этом стараясь не вредить остальным. Все же отношения между представителями компаний должны быть не в негативном ключе, а в более менее нейтральном. Телефон в кармане Юлика завибрировал. И как бы Онешко не пытался остановить себя и не отвлекаться от спора своих коллег, он все же выудил смартфон и открыл шторку уведомлений. Новое сообщение от «Руся»: фотография Юлик понятия не имел, что за важную фотку отправил ему Тушенцов, ради которой стоило отвлечься на собрании, но он очень надеялся, что это того стоит. Ждать загрузки долго не пришлось, и, черт возьми, лучше бы он просто проигнорировал это сообщение. Руслан определенно точно издевался и определенно точно заслужил, чтобы его выпороли вечером как последнюю сучку. На фотографии Тушенцов вальяжно развалился в кресле Юлика, широко раскинув ноги. Рубашка была полностью расстегнута и небрежно раскрыта в разные стороны, оголяя впалый живот и плоскую, но не менее привлекательную, грудь. Галстук, плотно обхватывающий тонкую шею, был натянут левой татуированной рукой, которая и без того сводила Юлика с ума. Рот был пошло раскрыт, а язык так призывно был высунут наружу, как будто прямо сейчас готов выполнять любые приказы. Руслан выглядел просто невозможно прекрасно. Руслан был самой большой, но такой любимой проблемой в жизни Онешко. Руслану абсолютно точно придет пиздец после совещания. Юлик нервно сглатывает, не в силах оторвать взгляд от подобного фото. Сколько раз он просил не отправлять ему такое без предупреждения? Сколько раз он просил Руслана не вести себя вызывающе? Сколько раз Тушенцов уже получал за такие выходки? Онешко уже и не знает ответы на эти вопросы. Он знает только то, что у Руслана безумно сексуальное тело, которое хочется замучать прикосновениями и укусами. Юлик блокирует телефон, поднимая растерянный взгляд на собравшихся. Все вокруг вновь о чем-то спорят, а кто-то точно также скучающе наблюдает за развернувшейся баталией. До ушей Онешко доносится лишь какой-то шум, ничего не значащий в данную минуту. Кузьма потом расскажет все самое важное, чтобы обсудить волнующие вопросы и принять правильное решение. По венам растекается обжигающее возбуждение, ударяющее в голову. Телефон в руках вновь вибрирует. На экране загорается новое сообщение. «Мне так одиноко, папочка…» И Юлик лишь крепче сжимает пальцами бездушный кусок металла, внутри которого сейчас волнующая кровь фотография, а где-то этажом выше в кабинете сидит сейчас Руслан и ждет возвращения Онешко. Ладошки мигом вспотели, а в голове поплыли образы Тушенцова: как он кончает с именем «Юлик» на губах; как запрокидывает голову назад, закатывая глаза, когда Онешко входит в него; как стонет, умоляя двигаться быстрее и хватаясь дрожащими пальцами за крепкие руки Юлика… «Тебе конец, готовься!» — бегло печатает в ответ Онешко, вновь замечая это прекрасное тело, мелькнувшее в диалоге. — Я считаю, что это недопустимо! — как гром среди ясного неба заключает Никита, вырывая Юлика из своих пошлых образов. — Думаю, нам стоит закончить на этом и подумать о решении самостоятельно. «Я уже готов, папочка» Дыхание перехватило, и Онешко, с шумом выдохнув, заблокировал телефон и сунул в карман брюк, пытаясь уловить смысл слов вокруг. Шум понемногу начинает стихать, кто-то встает из-за своих мест и собирается уходить. Юлик лишь провожает всех потерянным взглядом, сталкиваясь с яростным взглядом Никиты. Наверное, Гридин сейчас совсем не в духе, поэтому лучше его не трогать. Онешко поднимается с собственного места на ватных ногах и неловко прощается с каждым, кто уходит. Правила хорошего тона не позволяют ему сбежать прямо сейчас. Он терпеливо ждет, пока кабинет опустеет, после чего выжидающе смотрит на Никиту. — Слушай, я не хочу сейчас ничего обсуждать, — как-то резко бросает Кузьма ничего не произнесшему Юлику. — Увидимся позже, — заканчивает Гридин и, вскочив со стула, удаляется из кабинета, оставляя Онешко совсем одного. Юлику иногда становится стыдно за то, что он, будучи одним из самых молодых и успешных бизнесменов, позволяет себе витать в облаках на собраниях. Он в свои неполные тридцать лет ощущает себя еще совсем молодым, полагаясь во многом на ощущения, нежели здравый смысл. И часто это работает. В их идеальном с Никитой дуэте здравым смыслом является Гридин, а Онешко — гениальным стратегом и интуитивно-везучем парнем. Все это помогло им достичь небывалых высот. Это их объединяет и дополняет. Юлик глубоко вздыхает, сжимая руки в кулаки. Сейчас его ждут дела поважнее. Он не помнит, как поднимался на нужный этаж, не помнит, как проходил мимо снующих туда-сюда сотрудников, не помнит абсолютно ничего вокруг. Зато в памяти идеально отпечатывается этот самый момент, когда он открывает дверь в кабинет и видит его. Руслан полулежит в кресле прямо за рабочим столом Юлика и потягивает виски из бокала. Обнаженный торс проглядывает сквозь расстегнутую рубашку и завораживает, притягивает взгляд к себе. Все именно так, как на фотографии. Именно так, как представлял себе Онешко. За исключением того, что теперь все это можно ощутить под пальцами. Тушенцов смотрит с прищуром прямо в душу Юлику, словно радуясь маленькой собственной победе. Руслан просто невыносим. Он непредсказуемый и наглый до невозможности, но соблазнительный до полного изнеможения. — Я так скучал без тебя, папочка, — шепчет Тушенцов, опуская бокал на стол. Юлик уже готов сорваться прямо сейчас, подойти и, наконец, трахнуть этого вечно-возбужденного парня, но тут же останавливается в немом восторге. Руслан немного наклоняется вперед, лицо его мгновенно искажается. Он закатывает глаза, дрожа, кажется, каждой мышцей, и раскрывает рот в немом стоне. Онешко чувствует себя конченным извращенцем, раз продолжает наблюдать за тем, как этот парень ерзает аппетитной задницей по стулу, доставляя себе еще больше приятных ощущений, и еле сдерживается, чтобы не застонать в голос. У Юлика внутри все сводит от желания обладать этим хрупким телом. Онешко готов придушить Руслана за его соблазнительность и за то, что тот так внезапно появился в его жизни и нарушил весь размеренный ритм. Юлик из раза в раз наступает на свои принципы, ловя незабываемые ощущения в компании этого парня, возвращающего его на десять лет назад… Юлик ведь не железный. Он чересчур быстро оказывается рядом, хватая Руслана за запястья и поднимая его со стула. Пошлый, громкий всхлип срывается с губ парня. Он еле стоит на дрожащих ногах, истекая смазкой и желанием, струящимся по венам. — Я сколько раз просил не присылать мне такое без предупреждения? — хриплым шепотом спрашивает Онешко, прижимая к себе хрупкое тело и не давая парню осесть на пол. — П-прости, — срывается тихий ответ с губ Руслана, в котором нет ни капли сожаления. Он хочет сказать что-то еще, но слова вмиг испаряются из головы, будто их там никогда и не было. В висках гулко пульсирует возбуждение, а пробка в заднице заставляет ноги буквально подкашиваться. Тушенцов весь горит, когда чувствует сильные ладони, оглаживающие его ягодицы сквозь ткань брюк. Юлик пальцами надавливает на пробку, массируя ее и разбивая Руслана практически на части. Все тело — сплошной оголенный нерв, прикосновение к которому вызывает целую бурю эмоций, сжигая изнутри. Онешко понятия не имеет, когда и где Тушенцов подготавливал себя, да ему сейчас откровенно плевать на это. Хочется как можно скорее достать ее и насадить Руслана так, чтобы он не мог после ни стоять, ни сидеть. Юлик разворачивает Тушенцова спиной к себе, ладонями проходится по груди и животу, останавливая руки на чужом ремне. Руслан прижимается задницей все ближе, призывно потираясь о стоящий член Онешко, и скулит как шлюха, умоляя о большем. Юлик откровенно издевается, чересчур медленно расстегивая ремень и молнию на брюках, а когда, наконец, заканчивает, давит на спину Руслана, заставляя того опереться грудью на стол и оттопырить ягодицы назад. — Юли-ик, — стонет любимое имя Тушенцов, когда Онешко стягивает с него брюки с бельем и разводит в стороны ягодицы. Пробка внутри уже сводит с ума, натирая чувствительные стенки. Руслан виляет бедрами, надеясь уже ощутить внутри себя член, а не просто кусок бездушной резины. Но Юлик, кажется, не торопится избавлять своего мальчика от игрушки. Онешко ведет пальцами по нежной коже вокруг пробки, стирая капли смазки. Юлик оглаживает рукой поясницу парня, а второй — находит колом стоящий член, обхватывая горячей ладонью. Тушенцов шумно вздыхает, еле сдерживаясь, чтобы не застонать в голос. Все это за гранью наслаждения, какое-то эфемерное и заполняющее изнутри целиком. Онешко цепляет края пробки, желая, наконец, почувствовать Руслана полностью, и медленно тянет ее, наблюдая за сокращающимися мышцами. Тушенцов мелко дрожит, с трудом держась на ногах, и вцепляется пальцами в край стола. Юлик водит рукой по члену все быстрее и резче, уводя Руслана в настоящее блаженство. Пробка с пошлым звуком выскальзывает из узкого кольца мышц, на что Тушенцов шумно вздыхает, еле сдерживая всхлип. — Руся, не смей кончать, пока я не разрешу, — хрипит Онешко и отпускает чужой пульсирующий член, получая в ответ лишь разочарованный вздох. Но это ненадолго. Юлик быстро избавляется от ненужной сейчас одежды, пристраиваясь сзади. Уже изнывающим от желания членом Онешко проходится по ягодицам, после чего резко входит, едва успев зажать рот рукой Руслану. Тушенцов протяжно стонет в чужую ладонь и морщится от слез, предательски выступивших на глазах от неприятных ощущений. Юлик очень быстро набирает нужный темп, вколачивая парня в стол и не давая ему толком дышать, сдавливая рот и шею. Это наслаждение до искр перед глазами; это болезненная страсть, растекающаяся по венам; это дикий экстаз, накрывающий с головой. Руслан — самая лучшая шлюшка, которая когда-либо была у Юлика. Руслан — это коктейль из самых охуительных черт, собранных в одном человеке. Руслан — это лучший секс, который только можно себе представить. Онешко шарит руками везде, оглаживая спину и худые плечи. Он то сжимает чужую шею, заставляя парня под ним хрипеть и содрогаться от недостатка воздуха, то цепляется за волосы, оттягивая голову назад и пробивая все новые слезы из глаз от боли. Для Тушенцова боль и наслаждение всегда шли рядом, сливаясь в единую нить непередаваемых желаний. Никто до этого не трахал Руслана так, доставляя невозможное удовлетворение. С Юликом слишком хорошо и спокойно. С ним безопасно и до чертиков приятно, поэтому Тушенцов позволяет делать с собственным телом все, что душе угодно, желая принадлежать целиком. Онешко ускоряется, вбиваясь в податливого мальчика все сильнее, с каждым движением ловя все более усиливавшуюся дрожь парня под ним. Юлик крепко сжимает чужой член, вновь отрывисто надрачивая. Онешко кончает слишком резко, глубоко погрузившись в растраханного Руслана, а следом, спустя пару толчков в чужую ладонь, в оргазме содрогается и сам Тушенцов. Они до жути вымотаны и удовлетворены, не ощущая внутри больше никаких эмоций. Юлик осторожно выскальзывает из тесного Руслана и падает на собственный стул, откатившийся совсем недалеко. Тушенцов все еще не в состоянии двигаться: он весь мелко дрожит и тихо всхлипывает, продолжая лежать грудью на столе. — Русь, иди сюда, — тихо зовет Онешко, легко касаясь пальцами чужого бедра. Руслан отрывисто мотает головой и тихо сползает на пол, совершенно не заботясь о том, что это не лучшее место для «посидеть». Юлик лишь коротко вздыхает, натягивая на себя одежду, после чего садится на корточки рядом с потерянным Русланом. Это происходит почти каждый раз после чересчур бурного и жесткого секса. Тушенцов как будто выпадает из реальности, словно теряется в пространстве или ощущениях, содрогаясь и вытирая с лица оставшиеся слезы. Онешко не знает, почему так происходит, но испытывает весьма смешанные чувства. Он сидит сейчас напротив, видя скрытое за ладошками лицо Руслана, и протягивает руку, легко взъерошивая чужие волосы. Сегодня с самого утра у Тушенцова пряди, от чего-то, слегка волнистые, что не может не умилять. Юлик притягивает парня к себе, обнимая как можно крепче, и гладит по спине и шее, желая успокоить. Руслан не отталкивает, лишь прижимаясь сильнее, понемногу успокаиваясь в крепких руках. Онешко дарит невероятное ощущение заботы, что постоянно ставит в ступор Тушенцова. Руслан ведь просто шлюха, которая спит с богатым мужчиной ради его денег и собственной безопасности. Разве с ним должны делиться еще и заботой? Разве Юлик не должен сразу уходить, бросив использованного парня одного? А Онешко не может себе такого позволить, ведь чувствует ответственность за того, кого приручил. Он не может оставить этого мальчика с черными глазами совсем одного. Они вместе уже несколько месяцев, и с каждым днем Юлик понимает, что Руслан — это совсем иные чувства, рожденные где-то глубоко в подсознании. Этот доступный мальчишка слишком хорош, чтобы бросить его одного после такого шикарного секса. Тушенцов, наконец, приходит в себя и отлипает от сильного тела своего мужчины. Он оглядывается в поисках влажных салфеток и пытается подняться на уставших ногах. Юлик улыбается слишком ярко, помогая встать парню. Они приводят себя в порядок, тщательно стирая все воспоминания о недавних событиях, после чего Руслан решается озвучить свою просьбу. — Юлик, — осторожно обращается к мужчине Тушенцов. — Я хотел узнать, могу ли я уйти на весь завтрашний день? У нас ведь не было никаких планов? — тактично уточняет Руслан, понемногу входя в свой привычный образ, натягивая маску сладкого мальчика. — Можешь, конечно, но послезавтра хочу, чтобы ты был со мной. У меня будет интервью, — замечает Юлик и улыбается. Тушенцов в миг преображается, вновь чарующе улыбаясь. От потерянного и смущенного парня не осталось и следа. Он словно испарился, вновь возвращая парня, любящего вишневые сигареты и повышенное внимание к своей персоне. — Хорошо, папочка, — подмигивает Руслан, заставляя Онешко довольно улыбнуться в ответ.