Зависимость

Наконец-то все осталось позади. Месяцы экспертизы, суда, нервотрепки, постоянного стресса. Руслан помнит, как боялся даже войти в зал суда, потому что там был Кашин. Закованный в наручники, злой и разбитый Даня, однажды решивший, что ему всегда все будет сходить с рук. Запутавшийся в себе мудак, решивший, что вертеть подростком и насиловать его, когда душе угодно, никак не аукнется в будущем. Все закончилось. Теперь Руслан мог вздохнуть спокойно, не боясь, что Кашин до него доберется и отомстит за все. Кошмары остались в прошлом, синяки исчезли, а болезненное чувство на душе растворилось, будто бы его и не было. Теперь Тушенцов в безопасности. А ведь все благодаря Онешко. Юлик заварил всю эту кашу, желая помочь своему парню. Юлик все это время был рядом, лишь поддерживая и даря невероятные чувства окрыления душе Руслана. Они ведь так и не смогли толком поговорить о своих чувствах друг с другом. Все произошло естественно. Просто они продолжали быть друг у друга, ничего кардинально не изменилось. Лишь каждый для себя осознал, что все это — что-то большее, чем простая фальшь. Даню посадили за совращение несовершеннолетних и оборот наркотиков. Кашин в суде держался, на удивление, бесстрастно, лишь иногда хлюпая носом и агрессивно оглядывая присутствующих. Юлик же излучал высокомерие и превосходство, глядя на Данилу, будто на пустое место. Они не обмолвились ни словом, пока шел весь этот долгий процесс, но каждый раз у Руслана кровь в жилах застывала от одного взгляда Кашина в сторону Юлика. Все пролетело словно сон, оставляя после себя лишь череду перемешанных воспоминаний. Руслан абсолютно четко осознал для себя, что до беспамятства влюблен в Юлия Онешко, который всегда крепко держит за руку, готовый защитить своего мальчика. Наконец-то их годовщина отношений. Юлик решил, что это событие необходимо отметить в ресторане с видом на ночной Питер. Для этой даты Руслану пришлось приобрести очередной костюм, который очень выгодно подчеркнул бы все его достоинства. Идеальные стройные ноги, обтянутые черными брюками в белую клетку; тонкие запястья, охваченные белыми манжетами рубашки, контрастирующей с татуировками; черная бабочка, идеально сидящая на шее Руслана. Все это до ужаса напоминало их первую встречу. Словно все повторяется вновь. Спокойная музыка, галантные официанты, вкусная еда и сладко-обжигающее вино создавали потрясающую атмосферу для сегодняшнего свидания. Юлик давно не красил и не стриг волосы, поэтому Руслан с трепетом любовался каштановыми волосами своего мужчины, которые идеально сочетались со светло-коричневым пиджаком. — Русь, я хочу тебе сказать что-то важное, — смотрел Юлик прямо в черные глаза напротив, которые излучали лишь преданность и влюбленность. — Я очень рад, что полгода назад на том самом сайте я нашел именно тебя. Несмотря на все сложности, через которые нам пришлось пройти, мы остались вместе. И знаешь, я понял, что мне нравится не только твое идеальное тело, но и ты весь, со своим весьма специфичным прошлым и бурным настоящим. Руслан, я просто люблю тебя… Тушенцов ловил обрывки слов своим затуманенным мозгом, а сам растворялся в чувствах. Его любят. Его по-настоящему любят за то, какой он есть. Никто не пытается его принуждать, не запрещает ему жить, не избивает до полусмерти просто ради собственного удовлетворения. Руслан видит заботу, он ощущает ее буквально каждой клеточкой своего тела, он тает в этом круговороте эмоций. Счастливая улыбка расползается по лицу мгновенно, и Тушенцов даже не хочет сдерживать собственный порыв. Он подается вперед, буквально оказываясь телом на столе, и касается таких желанных губ. Плевать, что на них могут смотреть другие посетители. Плевать, что часто таких, как они, осуждают. Плевать на всех, когда тебе впервые признаются в любви. Впервые Тушенцов любим. Впервые он окрылен своими чувствами. Руслан целует совсем легко, сдерживая страсть в глубине души. Губы Юлика — нереальные. Их хочется целовать постоянно, наслаждаясь такой близостью; они мягкие и пьянящие, дурманящие недавно выпитым вином. Онешко отстраняется первым, едва заметно улыбаясь. Он хочет услышать от Руслана те же слова. Он хочет окончательно убедиться, что этот мальчишка больше никуда не сбежит и всегда будет принадлежать только ему. — Я тоже люблю тебя, Юлик. Я даже не хочу представлять, что со мной стало бы без тебя. Ты — лучшее, что со мной случалось, — едва слышно произносит Руслан, опуская глаза и стесняясь собственных слов. После всего, что было между ними, после всех поз, в которых они спали друг с другом, Руслан застеснялся простых нежных слов. Юлика умиляет подобное поведение, и он улыбается в ответ, пальцами едва касаясь кисти Руслана. И они разговаривают много — обо всем и ни о чем одновременно. Юлик вспоминает свое прошлое, а Тушенцов с трепетом слушает, запоминая важные для себя моменты. Они сблизились друг с другом настолько, что уже и силой не разорвать, не растащить, не разделить. Руслан потягивает вино, совершенно сбившись со счета бокалов, и наслаждается растекающейся по венам обжигающей негой. Он уже почти ничего не говорит, лишь слушает, не отрывая изучающий взгляд от собеседника. Алкоголь медленно расползается по организму, ударяя в голову какими-то пошлыми мыслями. Руслан думает, что возбудить Юлика в ресторане — просто гениальная идея. И если однажды за подобную выходку Онешко устроил неплохую нравоучительную беседу Тушенцову, то в этот раз все должно было пройти идеально. Столы были накрыты четко в пол, что давало отличный простор для незаметных непотребств под ним. Руслан продолжает внимательно смотреть на своего парня, аккуратно высвобождая ногу из неудобного ботинка. Никогда до этого он не занимался подобным, тем более в месте, где так много людей, но интерес и собственный азарт не давали отступить назад. Тушенцов плавным движением закидывает ступню на колено говорящему Юлику, и последний резко замолкает на полуслове, удивленно вскидывая брови. Руслан лишь ухмыляется как-то пошло, скользя ногой по бедру все выше, надавливая все сильнее и ощутимее. — И что ты задумал? — хриплым шепотом спрашивает Онешко, вскидывая бровь. — А разве что-то не так? — вопросом на вопрос отвечает Руслан, продолжая. Тушенцов зарывается рукой в собственные волосы и едва закусывает губу — невинность в чистом виде, приправленная развратом и сексом. Подобные действия для обоих в новинку. Юлик еле сдерживается, чтобы не взвыть от наглости своего парня. Это слишком опасно-возбуждающее действие, слишком оно выходит за границы поведения взрослых людей. Онешко с силой сжимает столовые приборы пальцами, но на лице сохраняет бесстрастное выражение лица, буравя младшего взглядом. А Руслан совсем не стесняется и расплывается в самодовольной ухмылке, чувствуя кончиками пальцев ног реакцию Юлика на происходящее. Ступня совсем легко пробегается по члену, после чего Тушенцов давит сильнее, массируя уже колом стоящий орган. Онешко шумно выдыхает, прикрывая глаза, и думает о том, в каком месте лучше всего натянуть Руслана до звездочек перед глазами. Хотя разве это когда-то помогало? Юлик уже собирается что-то сказать, может, попытаться остановить происходящее безумие, как вдруг рядом оказывается официант. Естественно, его позвал Руслан, наплевав на то, что Онешко уже чуть ли не рычит от возбуждения. — Пожалуйста, принесите счет, — очаровательно улыбается Тушенцов, вновь с нажимом проводя ногой по члену Онешко, от чего последний чуть ли не давится воздухом, сдерживая стон. — Конечно, одну минуту, — вежливо отвечает официант и удаляется от стола, оставляя парней вновь наедине. Юлик плывет слишком сильно, готовясь вот-вот сгореть от собственной температуры тела. Слишком горячо, пошло, неправильно — слишком охуенно. Руслан еще совсем молод, хватает от жизни все, что не успел прочувствовать раньше. Ему нравится подталкивать Онешко к необдуманным решениям. Нравится видеть, как Юлик раз за разом наступает на собственные принципы, раскрываясь с новых сторон. Нравится будить в этом взрослом мужчине воодушевленного подростка с горящими глазами. Нравится то, каким Юлик становится рядом с ним. Нравится чувствовать собственной ступней чужое возбуждение. — Я надеюсь, ты осознаешь, что тебе пиздец, — как можно увереннее шепчет Онешко, буравя взглядом бесстыдно довольного Тушенцова. — Разве тебе не нравится, папочка? — округляет глаза Руслан и очаровательно улыбается, намеренно издеваясь. Тушенцов строит из себя саму невинность, подаваясь вперед и опираясь подбородком на собственные руки, сложенные в замок на столе. Руслан ведет себя как ребенок, состроив самую милую мордашку из всех возможных, творя что-то невообразимое под столом. Юлик почти уверен, что смахивает на педофила, ведь при всех своих мужских чертах лица Тушенцов выглядит чересчур молодо. И, наверное, это могло бы задеть Онешко пару месяцев назад, но сейчас он почти готов взять Руслана в общественном туалете, грубо прижимая его к стене и сдавливая ладонью этот блядский рот, так пошло приоткрытый в данную минуту. — Ваш счет, — из ниоткуда возникает официант и оставляет расчетчицу на столе, вновь удаляясь. — Обувайся, — кидает сухой приказ Юлик, доставая из кармана бумажник. — Но я ведь только начал, — обиженно надувает губы Руслан, и Онешко еле сдерживает в себе порыв затолкать Тушенцова под стол и заставить работать своим ртом по назначению. — Ничего, через пару часов ты абсолютно точно не сможешь сидеть, — снисходительно, словно ребенку, отвечает Юлик, вздыхая с облегчением, когда нога исчезает с его члена. — Это угроза? — Всего лишь факт, — хлестко отвечает Онешко, и видит, как краснеют щеки Руслана от накатившего и на него возбуждения. Юлик резко поднимается со стула, стягивая пиджак с собственных плеч. И пускай это неприлично, пускай они в целом ведут себя слишком вульгарно для подобного заведения, но сейчас уже ничего не имеет значения. Пиджак оказывается на руке, прикрывая слишком откровенный стояк, на что Руслан лишь усмехается, отводя глаза в сторону, чтобы не видеть прожигающий взгляд Онешко. Они слишком быстро выходят из ресторана, оставив неплохие чаевые официанту, после чего Юлик чуть ли не заталкивает Руслана в автомобиль, садясь следом. — Денис, здесь недалеко есть отель, помнишь? — обращается к собственному водителю Онешко и, получив положительный ответ, продолжает. — Отвези нас туда и можешь быть свободен до завтра. — И многих мальчиков ты возил в этот отель? — наигранно обиженно спрашивает Руслан. — Только самых нахальных, — безразлично отвечает Онешко, желая поиграть с чувствами парня. Тушенцов открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не находится с ответом. В душе неприятно начинает шевелиться червь, имя которому — ревность. Руслан догадывался, что у Юлика было достаточно парней в прошлом, но вот так сходу узнавать об этом, почему-то, противно. Он обиженно отворачивается к окну, сжимая губы в тонкую полоску, что не укрывается от Онешко. И все же Руслан еще слишком юный и наивный. Его так легко задеть банальной колкой фразой. Он так просто ведется на провокации, совершенно слепо веря во все сказанное. Юлик слишком резко двигается к парню, прижимаясь вплотную, и кладет свою ладонь на чужое колено. Он, едва касаясь, обводит носом ухо Руслана, заставляя покрыться парня мурашками, а затем оставляет мокрый поцелуй в районе виска. — Если тебе станет легче, то ни одного парня я не трахал с такой страстью, как тебя. Ты сводишь меня с ума, — томно шепчет Онешко и ведет рукой по бедру парня все выше. Руслан не отвечает, сильнее отворачиваясь и сгорая со стыда в данную минуту. Денис не обращает никакого внимания, ведь это всего лишь его работа, ведь его все происходящее никак не касается. И теперь Тушенцов понимает, что Юлик намеренно ему мстит за ресторан. Пальцы Онешко слишком ощутимые, слишком обжигающие, слишком сводящие с ума. Горячее дыхание в самое ухо будоражит кровь, а мокрый язык, вылизывающий мочку, выбивает весь воздух из легких. Какую бы игру не задумывал Руслан, Юлик всегда вливается слишком быстро, устанавливая свои правила. И вот, кажется, Тушенцов снова проиграл. Онешко совершенно плевать на то, что Денис все видит. Ему плевать на то, что Руслан сейчас горит от стыда и возбуждения, еле сдерживая стоны. Юлика ведет от выпитого алкоголя, и становится плевать абсолютно на все, лишь бы этот вишневый мальчик всегда сидел вот так рядом. Онешко с трудом помнит, как они вошли в отель; он будто в тумане заказывал номер, расплачиваясь на ресепшене; он абсолютно не помнит, как открывал нужную дверь. Зато он четко помнит, как держал теплую ладонь своего мальчика, ведя его за собой. Лишь зайдя внутрь, Юлик прижимает Руслана к двери, хватая его за запястья. Тушенцов сдавленно охает, в полумраке целуя куда-то в районе подбородка. Страсть, приправленная грубостью; любовь, отравленная развратом; безумие, гуляющее по венам. Руслана всего трясет от собственного нетерпения, поэтому он мажет мимо, жадно хватая воздух и наощупь ища чужие, такие необходимые в данные секунды губы. Он кусается, желая подарить всего себя этими жестами. Руки надежно зафиксированы по обе стороны от тела, от чего из груди вырывается разочарованный стон. Хочется прикоснуться к Юлику, провести пальцами по каждой мышце, а после раздеть его, чтобы чувствовать тепло тела. Руслан подается корпусом вперед, прижимаясь пахом к чужому бедру и призывно ерзая. Он знает, что этим разжигает такой необходимый огонь в душе. Он знает, что такие действия срывают тормоза быстрее, чем что-либо другое. Хочется почувствовать в себе член до ломоты в мышцах. Юлик отрывается от своего мальчика и на секунду задерживает взгляд на его лице. Раскрасневшиеся щеки, блестящие опухшие губы и полуприкрытые глаза, умоляющие о большем — все это действует будто наркотик. Онешко отпускает чужие запястья и, хватая Руслана за бедра, приподнимает его, заставляя обвить свое тело ногами. Найдя практически интуитивно кровать, Юлик небрежно опускает на нее парня, оглядываясь по сторонам. Наконец, он находит ночник, который тут же включает, позволяя тусклому свечению ворваться в их интимную близость. — Это было так важно? — искренне удивляется Руслан. — Я хочу наслаждаться твоим видом, — хрипит Онешко и удобнее устраивается меж разведенных ног. Тушенцов смущается под пристальным взглядом мужчины. Юлик любит глазами, помня наизусть каждый изгиб тела Руслана. Он знает досконально россыпь родинок на спине парня; с трепетом относится к едва заметным шрамам на руках, которые теперь не являются чем-то странным и непривычным, как было в начале; обожает коленки, на которых уже почти не осталось следов повреждений с того самого случая в клубе. Онешко нетерпеливо расстегивает пуговицы ненавистной рубашки, желая раздеть Руслана полностью. Все же оторвав одну пуговицу, Юлик срывает никому ненужный кусок ткани с любимого тела и принимается за брюки. Молния поддается гораздо быстрее, и тонкие ноги вмиг остаются совершенно нагими. И Онешко не может сопротивляться соблазну прикоснуться к нежной, идеально выбритой коже. Он обхватывает пальцами ногу чуть ниже колена, приподнимает ее и подносит к губам. Руслан перестает дышать, наблюдая за этим развратным действием, до боли закусывая собственное запястье. Горячее дыхание обжигает, шершавые губы будоражат сознание, а мокрый язык вообще стирает все границы между мечтами и реальностью. Никогда Тушенцов не чувствовал себя настолько желанным. Юлик смотрел слишком восхищенно, ловя, кажется, каждую промелькнувшую эмоцию на лице своего мальчика. Он смотрел и касался настолько нежно, что можно было кончить лишь от таких простых манипуляций. — Ты нереально красивый, — шепчет Онешко, от чего Руслан краснеет еще сильнее, отворачивая голову в сторону, словно это поможет скрыться от изучающего взгляда. А Юлик не позволяет прятаться. Второй рукой он тянется к чужому подбородку и разворачивает голову парня обратно, заглядывая в черные глаза, играющие возбуждением и откровенным желанием. Онешко ведет рукой от подбородка до груди, очерчивая короткими ногтями грудь, едва касаясь сосков, после чего скользит ниже, доставляя восхитительные ощущения. Ладонь слишком неожиданно накрывает изнывающий член, от чего Руслан вздрагивает и шумно выдыхает, прикрывая глаза. Юлик намеренно издевается. И неважно, что в ресторане он хотел как можно скорее трахнуть наглого мальчишку; неважно, что в машине он еле держался, чтобы не изнасиловать его прям там — сейчас он хочет долго и мучительно растягивать процесс, чтобы насладиться в полной мере. — Юли-ик, умоляю, — протяжно стонет Руслан, откровенно уже не понимая, о чем просит в данную минуту. Зато Онешко знает слишком хорошо. Он опускает ногу парня, после чего ложится сверху, буквально вдавливая Руслана в кровать, и целует так трепетно, насколько вообще способен. Руками шарит везде, оглаживая бедра и тонкие татуированные руки. Тушенцов сходит с ума от всех прикосновений, от всего происходящего. Его не просто трахают — его любят, ласкают, им наслаждаются. Сердце в груди бьется словно сумасшедшее, а Руслан отвечает на поцелуи все с большим желанием и нетерпением, обнимая крепкие плечи с особым трепетом. Юлик с трудом отлипает от нереальных губ парня, и чертит кривую дорожку поцелуев ниже, прикусывая соски и нежную кожу груди, даря растекающееся блаженство. Впервые их прелюдии настолько чувственные и долгие, впервые они настолько нежны друг с другом. Руслан чувствует себя любимым, а Онешко, наконец, обретает того, на кого можно выплеснуть всю свою любовь, не боясь предательства. Юлик пальцами цепляет резинку трусов и, резко поднявшись, стягивает их с ног Тушенцова. Теперь он весь открытый, такой пошлый, такой желанный. Онешко снова опускается вниз, опираясь руками по обе стороны от тела парня, и, глядя прямо в черные непонимающие глаза, целует головку. Руслан всхлипывает и начинает мелко дрожать от одной мысли, что Юлик сейчас собирается сделать ему минет. Все это словно сладкий сон. Онешко устраивается удобнее, одной рукой обхватывая член у основания, и заглатывает его практически полностью. Юлик слышит протяжный высокий стон со стороны Руслана и начинает двигаться активнее. У Тушенцова в буквальном смысле сводит ноги от того, насколько это приятно. Горячий язык, вязкая слюна, пухлые губы, скользящие по стволу, — все это взрывается внутри миллионами красок. Руслан мечется по кровати, не зная, как спастись от этой сладкой пытки. С Юликом не просто хорошо — с ним до ломоты в каждой клеточке тела охуенно. Тушенцов надрывно скулит, стискивая покрывало в ладонях до побелевших костяшек. А Юлик втягивает щеки снова и снова, будто хочет окончательно свести с ума этого сладкого парня. Руслан слишком долго сдерживался, слишком все это необычно и приятно, на что тело реагирует электрическими импульсами, бегущими по венам. — Я сейчас кончу, — выстанывает парень, не в силах контролировать собственную дрожь. Юлик ускоряет движения, помогая достичь разрядки. У Руслана темнеет перед глазами в момент оргазма, а в ушах словно что-то взрывается. Ему слишком хорошо. Ему слишком нереально в эти секунды настоящего перерождения. А Юлик впервые не отстраняется и позволяет кончить себе в рот. Руслан для него особенный, которому можно позволить даже подобные вещи. Онешко глотает соленую сперму, глядя на покрасневшего и все еще дрожащего парня. Все-таки Тушенцов будто создан для того, чтобы ублажать других одним лишь своим видом. Татуировки смотрятся чем-то таким необходимым, словно были на руках уже с рождения; тонкая шея и острые черты лица цепляют взгляд, не позволяя перестать изучать их; пухлые, искусанные губы так и манят замучать их поцелуями. Язык вновь показывается изо рта, пробегаясь по кромке зубов и облизывая пересохшие губы. Юлик завороженно следит за этим действием, чувствуя жар, расползающийся по телу. Он ведь до сих пор даже рубашку с себя не снял. Ткань неприятно липла к телу, а собственное возбуждение с каждой секундой крепло все сильнее. Руслан, наконец, пришел в себя. Дымка перед глазами рассеялась, а тело приобрело возможность двигаться. И он не медлит. — Папочка, теперь твоя очередь получать удовольствие, — почти мурлычет Тушенцов, хватаясь за чужое запястье. Он подносит ладонь Юлика к лицу, после чего втягивает в рот два пальца, на что Онешко восхищенно вздыхает. Руслан трепетно смазывает пальцы собственной слюной, пытаясь параллельно справиться с пуговицами на чужой рубашке. Раздевать Юлика легко и приятно. И хоть Онешко в костюмах выглядит до подкосившихся ног прекрасно, без одежды он выглядит не менее замечательно. В прошлом, наверное, мужчина много времени проводил в спортзале — это заметно по контурам мышц, оставшихся с того времени. Сейчас же Юлик немного поднабрал в весе, но разве это важно, когда от одного лишь взгляда на мужчину у Руслана в груди что-то взрывается? Пальцы с характерным звуком выскальзывают из горячего рта, а рубашка летит на пол. Юлик уже не может сдерживаться и подносит пальцы ко входу Руслана, надавливая на плотно сжатое колечко мышц. Парень под ним стонет, но отнюдь не от боли. Он с нетерпением насаживается на пальцы, позволяя себя растягивать. С каждым движением возбуждение накатывает с новой силой, приливая к плоти. И Руслан вновь стонет, умоляет о большем, шепчет бессвязные слова, потому что молчать не получается. Потому что нервы уже на пределе, а тело хочет еще больше, желая прочувствовать все сполна. Потому что все происходящее слишком правильное, необходимое и до судороги в мышцах осязаемое. Юлик абсолютно незаметно избавляется от оставшейся одежды и входит плавно, медленно, тягуче, впиваясь пальцами в бедра и не позволяя отстраниться. А Руслан и не хочет — он лишь толкается навстречу, позволяя входить полностью. Он практически плачет, всхлипывая и хватаясь за чужие сильные руки. Юлик двигается размашисто, вколачиваясь в податливое тело слишком резко, чуть ли не рыча от наслаждения. — Блять, — срывается с губ Руслана, когда Юлик находит тот самый угол проникновения. — Умоляю, еще, — шепчет парень, закатывая глаза и откидывая голову назад. И Юлик не может устоять, наклоняясь к открытой молочной шее, и кусает до боли, продолжая двигаться. Он хочет оставить засосы на этой нежной коже. Хочет, чтобы Руслан под ним не сдерживал собственные стоны и всхлипы. Плевать, что в отеле они не одни. Плевать, что своими стонами они могут помешать другим посетителям. Важно лишь то, что происходит между ними в данную секунду. Руслан подставляет шею под новые укусы, желая получить больше. Он сжимает пальцами чужие руки, впиваясь короткими ногтями в грубую кожу, а Юлику это даже нравится. То, как этот вишневый мальчик реагирует на любые прикосновения — ни с чем несравнимое удовольствие. Руслан тесный и горячий, от чего Юлик слишком быстро подходит к разрядке. Он совершает последние размашистые толчки, после чего, войдя полностью, кончает внутрь. Дрожь пробегает по всему телу, подкашивая мышцы и выводя их из строя. Юлик обессиленно падает на лежащего под ним парня, вырывая из того всхлип. — Раздавишь, — шепчет Руслан, зарываясь рукой в отросшие волосы своего мужчины. — Потерпишь, — хрипло отвечает Юлик, щекой чувствуя, как громко колотится сердце парня где-то под ребрами. Лежать вот так в обнимку после секса — любимая часть обоих. Они оба горячие, довольные и абсолютно опустошенные. Руслан пальцами перебирает чужие пряди, думая о том, как ему повезло в жизни найти такую опору в виде Юлика. А Онешко вообще ни о чем не думает, обнимая худого паренька под собой и вдыхая запах его кожи. Между ними разница в десять лет; между ними социальная пропасть; но как же хорошо, что им наплевать на все это. Главное, что между ними теснейшая эмоциональная связь, такая необходимая обоим. Руслан любит не просто богатого мужчину с идеальным телом, но и заботливого, родного Юлика. А Юлик любит не просто доступного сексуального мальчишку, а парня с тяжелым прошлым и своими ранами на душе. — Неплохо в ресторан сходили, — после минутной паузы решает пошутить Тушенцов. — В следующий раз за подобную выходку я тебя выебу в туалете. И я не преувеличиваю, — отвечает Онешко, почти отошедший от бурного оргазма. — Значит, есть стимул повторить, — смеется Руслан, за что получает ощутимый щипок в районе бедра. — Больно! — вскрикивает Тушенцов, дергаясь и скидывая с себя тяжелого Юлика. — Потерпишь, — вновь повторяет Юлик. — Да и ты же мазохист, как я понял. — С чего ради? — Только отбитый на голову мазохист станет выводить меня из себя, а ты делаешь это постоянно, — улыбается Юлик, заглядывая в смущенное лицо парня. — Просто люблю доводить тебя, — произносит Руслан, наклоняясь и целуя куда-то в район губ. — Только доводить любишь? — подкалывает Онешко. — Только тебя люблю, Юлик, — шепчет Руслан, втягивая довольного мужчину в длинный, чувственный поцелуй. Руслан в одночасье стал зависим от Юлика, да так сильно, что уже намеренно не выкорчевать корни, которые опутали их сердца. Он зависим от Юлика гораздо сильнее, чем от вишневых сигарет и музыки. Зависим до пелены перед глазами. Зависим до глухой боли в груди. И самое главное ведь то, что эта зависимость — безопасна во всех отношениях. Руслан Тушенцов, наконец-то, стал зависим от простого счастья, имя которому — Юлий Онешко.