По ту сторону Воображляндии

       Следующие два дня Картман старательно делал вид, что не знает ни Стэна, ни Кенни. По иронии судьбы, оказалось, что в отеле им выделили комнаты рядом, поэтому не пересекаться никак не получалось. Да и объединяло их одно — Кайл, чьё подвешенное между жизнью и смертью состояние давило всем на мозг, позволяя страху пробираться в голову и коварно нашёптывать, что надежды больше нет.        Вот и сейчас, заходя вместе с Кенни в палату Кайла, Стэн не мог отделаться от мысли, что в нынешнем состоянии его друг уже почти как мёртвый. Нет, он не мёртв, вот же, приборы показывают наличие пульса. Но разве вот так вот лежать с кучей проводов и трубкой ИВЛ во рту — это жизнь? Нет, это какое-то существование, даже растения и то живут интереснее. Стэн где-то слышал, что такое состояние называют вегетативным, и что люди могут пребывать в нём годами, пока родственники не решат наконец отпустить его и отключить аппараты жизнеобеспечения. А если душа человека всё это время была заперта в теле и пыталась достучаться до тех, кто там, смотрит на неподвластное ей больше тело? Что, если душа Кайла так же заперта сейчас в коматозном теле? Или же… А вдруг Картман прав, и у рыжих действительно нет души? Господи, нет, что за бред! У Кайла есть душа, и он сильный, он справится и обязательно очнётся!        Кенни молча время от времени переводил взгляд со Стэна на Кайла, нервно теребя одну из завязок капюшона. Мысль о том, что Кайл либо умрёт, либо проведёт остаток жизни в таком состоянии, вместо того чтобы бегать, писать контрольные и сраться с Картманом, казалась Маккормику до ужаса неправильной. Да, со смертью он, можно сказать, был в очень тесных отношениях, но это был его удел. И какой бы болезненной не была его гибель, за ней всегда следовало воскрешение, поэтому у парня в оранжевой парке была даже некая суперсила в виде самопожертвования. И если бы Кенни мог поделиться с Кайлом своей способностью хоть на денёк, то не раздумывая, согласился бы. Заодно бы может и научил бы его больше ценить каждый прожитый день и думать, прежде чем соваться на рожон и подписывать с жиртрестом соглашения.        Как говорится, вспомнишь говно, вот и оно. Картман собственной персоной ввалился в палату, демонстративно проигнорировав находившихся в ней Маккормика и Марша. Дежурная медсестра привстала, приняв сначала жирную тушу Картмана за двух человек, но приглядевшись, вернулась к своим делам.        Усевшись на стул с другой стороны койки Кайла, Эрик присоединился к «бдению». Как-то так получилось, что они втроём приходили к рыжему утром и сидели в его палате вплоть до прихода четы Брофловски вместе с Айком во второй половине дня. Это уже стало своеобразным ритуалом, которому сегодня, однако, не суждено было повториться.        — Мальчики, вас вызывает к себе главврач, — пожилая медсестра приоткрыла дверь в палату, заставив пацанов вздрогнуть. Дождавшись, когда они выйдут, она прогундосила:        — Следуйте за мной.        — Да и без тебя разберусь, я знаю, где этот обсосок сидит! — зло пробормотал Картман, быстро обгоняя женщину. Почти бегом добравшись до кабинета, главврача он там не нашёл, зато наткнулся на старших Брофловски.        — Здрасьте, — буркнул он, плюхаясь в кресло подальше от евреев. Всё это время он старательно их избегал, искренне надеясь, что ни Стэн, ни доктора не рассказали им, что именно Картман заставил сердце их сына снова биться. Но сегодня был явно не его день.        — Эрик… — Шейла подошла к нему, заставив вжаться в кресло, — Врачи рассказали мне, что ты… спас нашего Кайла. Я не могу подобрать слов благодарности за то, что ты сделал…        — Ваше спасибо принято, — пробурчал немного смущённый Эрик, намереваясь закончить разговор, но, кажется, на миссис Брофловски такое вообще не действовало:        — Я знаю, что у вас с Кайлом были непростые отношения, и возможно, я была несправедлива к тебе, но знай, даже когда я запрещала Кайлу с тобой общаться или играть, Кайл всё равно всегда…        Договорить ей не дали, так как в кабинет наконец-то зашли Стэн и Кенни в сопровождении медсестры. Сразу за ними шёл главврач, старательно не замечающий колючий взгляд уставившегося на него Картмана. Поджав губы, Шейла вернулась на своё место, а мальчики сели в кресла рядом с Эриком.        — Итак, я собрал вас всех здесь, чтобы сообщить о том, что состояние пациента Кайла Брофловски не имеет ни положительной, ни отрицательной динамики. Мы сделали всё возможное, но организму Кайла был нанесён сильный ущерб в виде серьёзных травм, отрицательно сказалось и длительное кислородное голодание…        — Что вы хотите сказать, доктор? — спросила миссис Брофловски севшим голосом, будто заранее зная, каким будет ответ. Стэн, Эрик и Кенни вцепились в подлокотники своих кресел.        — Я хочу сказать, что состояние Кайла на сегодняшний день стабильное… и таковым оно и останется, — резюмировал врач. Шейла взвыла как раненый в жопу гиппопотам:        — Кайл! Джеральд, о боже! Наш сын! Наш сын больше никогда… — зарыдала она, утыкаясь в рубашку своего мужа.        — Кайл… не очнётся? — просипел Стэн. От того, сколько боли прозвучало в его голосе, Кенни болезненно зажмурился. Картману явно перестало хватать воздуха, и он просто разевал рот как выброшенная на берег рыба.        — Доктор, неужели ничего нельзя сделать? — Джеральд дрожащими руками поглаживал рыдающую жену по спине, — Если нужна операция, мы заплатим любые деньги!        — Операции здесь бессильны, — покачал головой доктор, — Современная медицина ещё не научилась возвращать таких пациентов к жизни…        Хлопнула дверь — Стэн и Картман почти одновременно выбежали из кабинета. Шейла зарыдала ещё громче, мистер Брофловски тоже едва сдерживал слёзы. Выпутавшийся из их объятий Айк доковылял до Кенни и подёргал его за рукав:        — А Кайл больше не будет со мной играть в «пни малыша»?        Господи, как же его взгляд сейчас похож на взгляд Карен! Такой же наивный и искренне верящий, что зубные феи существуют и чудеса случаются. Айк не понимал или отказывался понимать, что его любимый старший брат уже не проснётся, чтобы с ним поиграть. Кенни сглотнул и сжал кулаки. Айк не должен плакать как Карен, когда её брат не приходит вечером домой из-за того, что умер. Опять. Никто не заслуживает такого. Маккормик привстал и мягко отстранил ручонку Айка, улыбнувшись:        — Ещё как поиграет, вот увидишь! А ты присмотри за своими мамой и папой, пока Кайл спит, справишься?        — Дааа! — Айк воодушевлённо упрыгал к родителям, а Кенни тихо выскользнул за дверь. На душе было так ебано, что хотелось выйти в ближайшее окно и сдохнуть в луже собственной крови. Увы, от душевной боли это бы его совсем не избавило, тем более, он уже дал обещание Айку. Нужно было что-то предпринять, что-то, на что способен только Кенни, мать его, бессмертный Маккормик. Но что именно?        Обуреваемый мыслями, он прошёл мимо столовой, чувствуя тошноту от запаха еды. А ведь ещё вчера он приходил сюда и с честными глазами на правах " друга Эрика Картмана» набрал себе разных бесплатных сладостей, львиную долю которых он унёс в отель и сложил в рюкзак для Карен.        Выйдя из госпиталя на улицу, Кенни стянул с головы капюшон, вдыхая влажный воздух. Низкое серое небо никак не сподоблялось на нормальный дождь, ограничиваясь мерзкой моросью. Хуйня, а не погода.        — … За чтооо, почему?! — до Кенни донёсся наполненный болью вой Картмана откуда-то из-за угла госпиталя. Тихонько подобравшись поближе к источнику звука, Маккормик увидел то, чего точно не увидел бы ни в Раю, ни в Аду, ни где-либо ещё в этой вселенной. Эрик Картман не просто рыдал, а выл, размазывая слёзы по щекам пухлыми ладонями. Кенни он не заметил, и продолжил орать куда-то в бесконечно серое небо:        — Я ведь вытащил его с того света! Он живой, так почему же ТЫ так жестоко отнимаешь его у меня?! — Картман всхлипнул, а потом сунул руку в карман, вытаскивая на свет потрёпанный листок, — Эй, Бог, ты этого хочешь? Ты думаешь, у меня член отсохнет, если я откажусь? А вот хуй тебе!!!        Картман в ярости разорвал листок на самые мелкие кусочки. Падая на землю подобно снежным хлопьям, они пропитывались влагой, и буквы на них расплывались в причудливый узор.        — Вот, видишь?! — рявкнул Картман, — Подавись, мне нахуй это соглашение не нужно! Только верни его, слышишь? Верни… Пусть он очнётся…        Глядя, как жиртрест прислонился спиной к холодной стене и сполз по ней, грузно оседая на землю и сотрясаясь в уже беззвучных рыданиях, Кенни решил, что увидел достаточно. Накинув капюшон, он пошлёпал прочь, попутно вспоминая рассказ Стэна про Пентагон и лабораторию с порталом. Где там этот второй сектор?..        В отель Картман вернулся уже под вечер, мокрый, несчастный и с опухшим от слёз лицом. Проходя мимо комнаты, где жили Стэн с Кенни, он заметил приоткрытую дверь и решил заглянуть. Стэн выглядел немногим лучше самого Эрика — опухшие красные глаза, дрожащие руки и отсутствие какой-либо реакции на Картмана.        — Здарова, хиппи… — просипел Картман, выжимая из себя каждое слово, — А куда нищеброда потерял? Или он решил, что здесь слишком роскошные для него условия и переехал жить в картонную коробку на улице?..        Шутка была настолько вымученной, что, казалось, повисла в воздухе. Стэн медленно поднял на жиртреста блестящие от слёз глаза:        — Картман… Скажи, что ты не зря пытался вернуть его к жизни… Что всё было не напрасно!        Эрик молчал, а Стэн продолжил говорить голосом, больше похожим на воронье карканье:        — Я у… услышал разговор родителей Кайла… Они решили подождать ещё несколько дней… если никаких изменений не будет, то они… отключат его.        — ЧТО?! — Картман хотел было высказать всё, что думает о тупом дегенерате — папаше Кайла и жирной суке — мамаше Кайла, как вдруг где-то в стороне Пентагона надрывно завыли сирены.        — Это что ещё за хрень… — начал было Картман, но Стэн всё понял раньше него:        — Кенни!        Пацан в оранжевой парке зигзагами убегал от военных, которые преследовали его с момента проникновения на базу. Где же эта ебучая лаборатория с порталом?        — Стой! А ну стой, стрелять буду! — тяжёлый топот за спиной заставил его ускориться, и тут же, как назло, наткнуться на ещё одного военного, который сразу схватил в руки автомат и выпустил в сторону Кенни целую очередь… Чувствуя, как одна из пуль пробивает ему плечо, ещё одна — живот, и ещё одна задевает висок, Маккормик спотыкается, как будто наталкиваясь на невидимую стену, а потом ничком падает на землю, сотрясаясь от боли. Где-то над ним несколько мужских голосов смешались в какой-то один сплошной гул, перед глазами поплыло, и Кенни наконец позволил себе провалиться в уже чуть ли не родную ему темноту.