Cветлая сторона Темного Лорда

- Джесс, я понимаю, как тебе сейчас паршиво, - сказал Джим, когда они вышли из кабинета директора. – Но, я думаю, у Бири вряд ли хватит наглости что-нибудь сделать. - Но пойми же ты, кроме меня им обвинять некого! – с горечью в голосе сказала Джесси. - Но ты же не парень! Миртл слышала голос мальчика! - Мне кажется, что, ища виновного, люди редко поступают логично, - мрачно сказала Джесси. – Особенно, если совершено убийство. - Здесь ты права. Но… Профессор Диппет сказал же, что тебя вряд ли обвинят. - На это только надежда. Но если Хогвартс закроют, что тогда? - А вот это… - задумался Джим. - Куда нам тогда идти с одними СОВ? – сокрушенно покачала головой Джесси. - Ты будешь играть в квиддич, - недолго думая сказал Джим. – Туда же, надеюсь, не нужны ЖАБА? - Ну ты совсем, - сквозь слезы улыбнулась Джесси, попытавшись представить, какие экзамены туда понадобятся. – Какие еще ЖАБА для квиддича? Заклинания, чтобы портить сопернику метлы? - А может, трансфигурация, чтобы превращать снитчи и квоффлы в кусающихся зверьков? Как бы то ни было, твой брат Редж, думаю, поспособствует, чтобы тебя приняли к нему в Паддлмир Юнайтед. - Я надеюсь. Но, если мы хорошо сдадим СОВ, может попробовать перейти в другую школу? В Дурмстранг, например? - М-м, - довольно протянул Джим. – Там же Темная магия на высоте! - Да-а? – улыбнулась Джесси. – Это же так интересно. Я думаю, любой сильный волшебник должен знать Темную магию, хоть и не обязательно ей пользоваться. Джим ничего не успел ответить, так как в этот момент откуда-то сзади раздался голос Теда: - Джесси! Джим! - Да? – обернулась Джесси. - Уф, догнал, - тяжело выдохнул Тед. – Короче говоря, профессор Диппет просил тебе, Джесси передать, чтобы ты не переживала особо. Он понимает, что ты этого дела никаким боком не касаешься, что бы там не гнал профессор Бири. Вообще, профессор Дамблдор советовал тебе отлежаться в больничном крыле и даже хотел освободить от экзамена. Но это на твое усмотрение. Что там завтра у вас? - Теоретическая астрономия, - ответил Джим. - Ах, это… - махнул рукой Тед. – Это нетрудно. Слушали препода на уроке – значит, сдадите. А ты, Джесс, не переживай. Это дело постараются замять, по крайней мере, родителям Миртл сказали, что произошел несчастный случай. Но, если подумать, у меня есть подозрение… - Кто? – быстро спросила Джесси. И тут же пожалела о том, что сказала это слишком резко. Нехорошо будет, если Тед догадается. Хотя… какова вероятность, что он подозревает Тома? - Наш третьекурсник, - скривил губы в не очень приятной улыбке Тед. – Рубеус Хагрид, он постоянно либо в спальню кого-нибудь притащит, либо в Запретный лес убежит. Честно, сам не знаю, как его не выставили еще. Наверное, потому что я постарался замять половину… А теперь он еще и убегает куда-то по вечерам… У Джесси почему-то как камень с души свалился. Она обижалась на Тома, обижалась смертельно, но, все же, переживала за него. Но почему? Он же все-таки виноват… А, может быть, нужно было не шипеть на него и не говорить, что он тварь, а послушать, что он хочет сказать? Слишком он мрачный, тут явно что-то не то… Нет-нет, мысли зашли слишком далеко. Он виноват, и этим все сказано. - Джесс, тебе нехорошо? – участливо спросил Тед. - Да вроде нет, все хорошо, - без запинки соврала Джесси. - Ну ладно, - улыбнулся Тед, наверное, не поверил. – А насчет твоего смещения с должности … знаешь, я уверен, вы с Томом Реддлом станете в свое время старостами школы и лучшими учениками. Достаточно мы наслушались про вас от профессора Слизнорта! Он вас, пятикурсников, мелочь какую, нам, седьмым, в пример ставит, представляешь? - Ха-ха-ха, это мне льстит! Джесси от души рассмеялась. Впервые за несколько дней. От профессора Слизнорта можно было ожидать многого, но такого… Это уж слишком! - Ладно уж, расходиться пора, - сказал Джим. – Нам бы еще повторить кое-что. - Конечно, идите, - ответил ему Тед. – Удачи вам завтра. - Спасибо! – в один голос поблагодарили Джесси и Джим. …Вечером Джесси снова лежала в кровати без сна. Подозревают Рубеуса Хагрида… Об этом парне Джесси слыхала много, и скандалов, связанных с его именем, было уже немало, они происходили чуть ли ни каждую неделю. Правду говорит Тед, не понятно, как он еще не вылетел. Но быть исключенным за то, чего не совершал – это и обидно, и несправедливо. Он может вылететь за нарушения школьных правил, но не за убийство. И снова желание тут же встать им побежать и сказать: «Это Том, Том Реддл открыл Комнату! Он убил Миртл Уоррен!». А тогда ее спросят: «Откуда такие сведения?», и тут-то она встанет в тупик. Она же ничего не знает! Совсем ничего… Над ней только посмеются. Нехорошо, нехорошо так вот тыкать пальцем в человека, когда ты не знаешь, как было дело. «Надо было его слушать, а не обзывать», - подает голос совесть. Как же это мучительно: быть разрываемым желанием рассказать правду и стыдом за свое поведение! Слава Мерлину, бархатный полог прячет лицо Джесси, и никто не знает, что с ней происходит. Она никому не может доверить своих мыслей, кроме его одного, уже потерянного Тома. Потерянного, точнее не скажешь. Сама ведь виновата. А на него теперь даже смотреть больно. К счастью, никто на это не обратил внимания: сейчас подавляющее большинство студентов пятого и седьмого курсов ходят заспанные и сердитые: по ночам готовятся. А вот Джесси по ночам думает… Уж лучше бы она читала! Хоть бы отвлеклась… Но и подумать тоже надо. Просто высвободить свои мысли. Пусть они вырвутся, и станет спокойнее… Заснула Джесси, судя по всему, поздно. А проснулась раньше всех, хотя скоро все равно пришлось бы вставать. Умывшись, она стала одеваться. С каким-то остервенением она аккуратно завязала любимый бронзово-синий галстук, педантично расправила идеально выглаженную чисто белую рубашку, накинула сверху мантию с прикрепленным на ней ровно над головой когтевранского орла на гербе значком старосты, а слева от него – значок капитана команды по квиддичу. Его носить было необязательно, но он ей нравился и придавал пафоса и парадности. Джесси была перфекционистом и любила, чтобы все было аккуратно. Хотя дома у нее в комнате периодически был беспорядок, но если уж она там убиралась, то не останавливалась до тех пор, пока не наводила приемлемую красоту. Взглянув на себя в зеркало, Джесси подумала, что выглядит хорошо и довольно красиво. Распущенные и аккуратно расчесанные волнистые волосы рассыпались по плечам, кажущиеся зелеными глаза серьезны, лицо спокойно. Одежда, чистая и выглаженная, сидит ровно и аккуратно, значок отполирован, словом – так в ее понимании и должен выглядеть староста. И Том именно такой… О, Мерлин, лучше и не вспоминать его перед экзаменом. Джесси спустилась в общую гостиную. Приятно было осознавать, что мантия за ее спиной красиво развевается. Младшие студенты посмотрели на нее с сочувствием и будто с восхищением: мало того, что нашла мертвое тело когтевранки в туалете и, разумеется, прибывает в шоковом состоянии, так еще и сдает СОВ, экзамены, которыми профессора пугали учеников уже с третьего курса. Но Джесси приходилось очень туго, так что не хотелось видеть ничего вокруг. В ней жестоко боролись два чувства, и она не могла прийти к окончательному решению. К тому же, снова она в себе чувствовала чужие мысли. Чужое отчаяние, чужая хандра, иногда злость, иногда обида, но не своя, а тоже чужая. Но все такие сильные, будто собственные. И от этого еще тяжелее. Ощущение, будто на нее дементоров напустили. Она сама, разумеется, с ними не сталкивалась, но зато слышала от всеведущего Персиваля, каково бывает, когда их встретишь. Отчаяние, пустота, давящая тоска. Даже после завтрака Джесси не покинуло это страшное состояние. А впереди еще экзамены. Много страшных и пугающих экзаменов. Джесси с детства обладала какой-то необычной силой. Она могла, нее теряя самообладания, в тяжелые минуты идти вперед, пусть ей и было плохо. Когда в школе еще учился Персиваль и она была маленькой, она часто болела. И сколько бы заботливый брат не уговаривал ее обратиться к миссис Уиггс, Джесси не соглашалась и упорно продолжала посещать занятия: не хотела ничего пропускать. Только когда у нее была совсем высокая температура, она никуда не ходила и лежала себе в больничном крыле. Только теперь Джесси было гораздо хуже, чем бывало раньше. С ней никогда не случалось, чтобы в душе бушевали столь противоречивые чувства. Чудо, что она могла это выносить без вреда для экзаменов. Вообще, СОВ оказались далеко не такими трудными, как твердили профессора. И, что самое приятное, последними в расписании шли защита от Темных искусств и зельеварение – любимые предметы Джесси. Уж их-то она сдаст точно, и как хорошо, что они в самом конце! В каком бы она состоянии ни пребывала, эти экзамены она сдаст точно. Предсказания прошли прекрасно. Вообще, Джесси бы не сказала, что обладает особыми способностями, но ее спасала ее природная наблюдательность и фантазия. Вглядываясь в магический кристалл и видя там туман, она без труда могла увидеть там сову, пса, куст – да что угодно, и, пользуясь книжными знаниями, делать кое-какие выводы. А главное – у нее получалось правильно. Например, она предсказала на экзамене профессору Тофти, пожилому волшебнику в пенсне, что ему следует остерегаться выходить на улицу. Он посмеялся, но, когда вышел что-то сказать профессору Кеттлберну, на него чуть не напал гиппогриф. А в другой раз в тот же день набросился огненный краб. Благо, благодаря Кеттлберну, все обошлось благополучно. А на следующий день на экзамене по истории магии, который, кстати, оказался для Джесси самым трудным, профессор Тофти сообщил ей, что ее предсказание сбылось. История магии – это был для Джесси сущий ужас. Запомнить имена восставших гоблинов – куда ни шло, но вот даты… Это была серьезная проблема: все даты летели из ее головы, и с этим ничего нельзя было поделать. Правда, отчаянная зубрежка дала свое. К тому же, перечитывая свои конспекты, она на время забывала и про Миртл, и про Тома, и даже про свою совесть. Это было хоть какое-то облегчение. Джесси была сообразительной и, зная, что Антиобманные чары действуют на волшебные предметы, протащила с собой в аудиторию простую магловскую шпаргалку. Дело в том, что в Хогвартсе почему-то к таким примитивным методам почти никто не прибегал. Однако, оказалось, что Джесси зубрила историю настолько усердно, что никаких подсказок и не понадобилось. Конечно, вовсе не удивительно, что она возвращалась с экзамена в приподнятом настроении: худшее позади, лучшее впереди, профессор Бири наказание так и не наложил… И совесть пока помалкивает. Но пока, и скоро снова противоречивые мысли не будут давать ей покоя. А теперь ей хорошо, и пусть так будет еще долго-долго… Вот навстречу идет Тед. Интересно, у него есть что-то новенькое? Надо бы спросить. - Джесси, привет, - сказал он, подойдя к ней. – Как там твои СОВ? - Все хорошо, - улыбнулась Джесси. – А как там твои ЖАБА? - Просто прекрасно! – с важной улыбкой ответил Тед, а потом добавил шепотом: - А у меня новость. Виновного-то нашли. У Джесси упало сердце. Вот оно и случилось… - Да ну? Кто? – еле-еле выговорила она. – Как поймали? - Том Реддл (при звуке этого имени Джесси смертельно побледнела) засек Хагрида в подземельях после отбоя с акромантулом. С гигантским акромантулом. - И… что дальше? – спросила Джесси, распахнув глаза. - Выгонят, - пожал плечами Тед. - А что он сам говорит? - Кто? Хагрид? Он говорит, что его акромантул безобидный и никого не убивал и не может убить. - А вдруг это правда не он? Что тогда? - Все равно вылетит. За такое Армандо Диппет по голове не погладит: сама знаешь, как он любит дисциплину, а попасться с запрещенным животным после отбоя – это уже слишком. - Не подфартило этому Хагриду… Обидно же с таким клеймом быть выгнанным. - Да у него еще и отец не очень давно умер. - И что же он теперь? – сочувственно-ошеломленно спросила Джесси, хотя Тед вряд ли знал на этот вопрос ответ. - Я слышал, Дамблдор уговорил директора оставить Рубеуса помощником Оггу. Вырастет – лесничим станет. - Бедный парень… После десяти секунд молчания Тед прервал тишину: - Знаешь, я до обеда хотел в общую гостиную завернуть, так что я, наверное, пойду. - Давай, до встречи, - рассеянно ответила Джесси. Джесси пошла дальше по коридору. Ну надо же! Как можно было просто взять и подставить невиновного Хагрида? Конечно, он бы и так вылетел, но… Это так обидно, когда на тебя взвалили чужое обвинение! И куда он теперь? Что будет делать? Радость ушла, зато пришла с новой силой злость. Как она вообще с Томом могла разговаривать и ему доверять? А ведь по нему нельзя сказать, что он на такое способен, но вот он какой оказался… Джесси бы сейчас с удовольствием его вызвала на дуэль, если бы не знала, что за это обоим крепко влетит от директора. Вот прямо сейчас надо пойти и все рассказать… И все тот же привычный вопрос: что сказать? У нее нет ни одного факта, и никто, конечно, не поверит. Хагрида-то не на пустом месте взяли, а Тома и обвинить не в чем. Хоть бы поскорее домой… Может там, в Годриковой Впадине, вместе с Ланселотом и Персивалем она забудет про Тома? И все будет, как прежде, хорошо? Конечно, не будет. Не забудет она его, как ни крути. Слишком он врезался в память, слишком полюбился ей, такой задумчивый, талантливый и сильный. Нет, его она еще долго будет помнить. Очень, очень долго… Джесси шла по коридору, чтобы заглянуть в спальню и пойти на обед. У студентов, не сдающих экзамены, шел урок, и по школе поэтому почти никто не ходил. Но вот вдалеке показалась знакомая фигура: высокий черноволосый парень со слизеринским гербом и значком старосты на мантии. Ну только не Том! За что он попался ей здесь, в коридоре? Джесси чисто автоматически на него посмотрела. И он на нее… Тут же душу начало разрывать страшное отчаяние, накинулась совесть, и выхода не было. Она не могла оторвать глаз от Тома, не сводившего с нее как никогда грустных глаз, которые, в довершение всего, становились все больше и больше, будто на него наслали Круциатус. Джесси захлестнула дикая боль, и она не устояла. Упала на пол, закрыла глаза и больше не хотела вставать. Стало легче, это поистине страшное состояние отступило. Неужели Том так и живет? И столь сильно страдает? Не может этого быть… Джесси, лежа на полу в полуобморочном состоянии, почувствовала, что ее кто-то взял за руку. Кто-то, кто мог ей помочь и успокоить, сказать, что все пройдет… И этот кто-то потянул ее наверх. Джесси встала и открыла глаза. Это был Том, кто же еще? Он не отпускал ее руку и смотрел на нее очень пристально, серьезно и печально. Даже жаль его стало. Джесси сейчас на него даже не обижалась, просто осознавала, что он здесь, с ней рядом, как раньше. И нужно его поблагодарить… О, как хочется просто уронить голову на его плечо, разрыдаться, сказать, что без него ей сейчас трудно… - Какого Мерлина ты подставил Хагрида? – вдруг вырывается у нее злой вопрос. Что такое делается? Хотела ведь сказать «спасибо», а вышло совсем не то… - Мне нечего сказать в свое оправдание, - выпуская ее руку, мрачно сказал Том. Он поджал губы и уставился в землю. Было видно, что ему нелегко давались эти слова. - Видеть тебя не могу… - прошипела Джесс. Она сорвалась с места и убежала от него. И снова, скрывшись, заплакала. Что она наделала? Он ведь был так близко, она могла выслушать его, помириться, в конце концов! Зачем, зачем же она от него ушла, если понятно, что он один тут может ей помочь? И вот что интересно: что между ними за связь такая? Ведь, кажется, он тоже может чувствовать ее мысли, недаром же его глаза так красноречиво дали понять, что ему гораздо хуже, чем обычно. Похоже, состояния их обоих смешались и наслоились друг на друга так, что оба не выдержали.