***
Холодный ветер обжигал мокрую от слёз кожу на щеках. Сара посильнее укуталась в куртку, стараясь рассмотреть землю под ногами сквозь непроглядную тьму. Холодно, сыро, так страшно, что желудок стягивает будто верёвками, вызывая приступ тошноты. Она верила Аарону, что с Вишней всё лучше, чем могло быть, но ей было дико страшно. Девушка следовала за Аароном по пятам, словно никогда ещё не была в казино. Скрип железной двери, ступеньки, темный коридор, тусклый свет от небольшой лампочки над дверью кабинета Аарона, глубокий вдох, и… Смеющийся на весь кабинет Вишня, лежащий на диване без футболки с забинтованным торсом, где в районе бока красовалось алое пятнышко крови. Казалось, это какая-то шутка. Она умирала от страха, пока ехала сюда, заламывала пальцы до боли и искусала все губы. Конечно, это хорошо, что он не лежит здесь трупом, но чёрт… Он просто вальяжно развалился на диване, закинув руку за голову так, словно у него нет никакого ножевого, а это просто кетчуп или гуашь, и смеётся, видимо, от какой-то шутки Бурого, который сидел в кресле напротив. Он не мог сам позвонить? Не мог написать, что жив? Какого хрена вообще происходит? Она стояла в дверном проёме не зная, проходить ей внутрь или бежать отсюда прочь. В ней смешались все эмоции, от зудящего страха и жгучей боли до еле уловимого разочарования и какого-то опустошения. — Вот, пожалуйста, Сара, — кивает Аарон на Вишню. — Я же говорил, что с ним всё в порядке. — Принцесса? — он наконец обернулся. — Ты приехала, — его голос немного охрипший, но на губах играет всё та же улыбка. Казалось, у него всё хорошо в жизни и вообще не о чем беспокоиться. Точно. Кроме того, что у тебя, чёрт возьми, ножевое. Аарон видел её состояние, прекрасно понимал, откуда в глазах нотки злости и негодования. И это она ещё не знает, что в драку ввязался он сам. Давно руки не разминал. Осел, блин. — Сара, — говорит Аарон, стараясь немного успокоить её, когда Вишня вообще не понимает, какого чёрта она в таком состоянии. — Идём, врач в главном зале, он расскажет, как обрабатывать рану. Она бросила на Вишню ещё один грустный взгляд и выскользнула в коридор, громко хлопнув дверью. Её трясёт. Трясёт так сильно, точно она сидит на электрическом стуле сейчас. На неё в последнее время навалилось слишком много дерьма для того, чтобы она могла спокойно переживать ещё и такие потрясения.***
Полчаса разговора с личным врачом банды немного успокоили Сару. Она внимательно слушала все указания о том, как обрабатывать рану, делать перевязку и даже колоть обезболивающее, если понадобится. — Это он сейчас такой весёлый, пока укол действует, — сказал мистер Батс и, хлопнув Сару по плечу, удалился прочь из казино. Она заметила, что из кабинета вышли Аарон и Бурый, когда первый кивнул ей, чтобы она пошла к Вишне. Сара и сама понимала, что повела себя не слишком красиво. Но эмоции, её страх, а потом он, такой весь весёлый и спокойный… Она тоже не железная, она просто не в силах выносить всё. Перед дверью кабинета Сара сделала глубокий вдох и, посильнее сжав кулаки в карманах, вошла внутрь, осматривая уже не такого — к счастью, наверное — довольного Вишню. Своего Вишню. — Привет, — она шепчет тихо, стараясь держать себя в руках и не расплакаться. Эмоциональная нестабильность из-за всех событий даёт о себе знать, и Сара уже испытывает огромную боль, понимая, что Вишню, мать вашу, пырнули ножом… — Принцесса, — улыбается Вишня, приподнимаясь на локтях и немного морщась. — Подойдёшь ко мне или так и будешь в дверях стоять? Она сглотнула уже такой привычный ком в горле и кинулась к Вишне, обнимая его и целуя сквозь противные слёзы. Осознание того, что его могли убить, больно бьёт по вискам, заставляя сжимать зубы до скрипа и впиваться пальцами в его плечи, оставляя лунки от ногтей. — Ну тише, принцесса, — Вишня обнимает её, не обращая внимание на боль, словно это она пару часов назад истекала кровью, с трудом доехав до драконов. — Господи, Вишня! — она всхлипывает ему в плечо. — Тебя же могли убить, понимаешь? Что бы я делала без тебя? — её слова переходят в неконтролируемую истерику. Она кричит, глотая слёзы, и начинает колотить его кулаками по спине и груди. — Не смей меня оставлять, Дракон, ясно тебе? У меня нет никого, кроме тебя, чёрт возьми! Я люблю тебя, люблю, понимаешь? Не бросай меня, Вишенка... — последние слова звучат гораздо тише остальных, когда она прижимается к его груди и начинает горько плакать. Вишня чувствует укол вины перед ней. За то, что не пресёк её чувства вовремя; за то, что посмел позволить себе влюбиться и быть с ней; за то, что заставляет её чувствовать всё это. За всё. — Прости меня, маленькая. Прости, крошка. Поехали домой? Аарон отвезет нас, а машину я потом заберу, ладно? — он гладит её по волосам, успокаивая, стараясь утихомирить её эмоции. Ещё парочка потрясений, и малышку придется вести к психологу, без шуток. Сара кивает, вытирая слёзы, и оставляет на губах кудрявого сладкий поцелуй, перед тем как выйти из кабинета в поисках Аарона. О'Нил только дошла до двери, хватаясь за ручку, как её окликнул Вишня. — Принцесса? — он улыбается во все тридцать два, прищуриваясь. — Я тебя тоже люблю. И больше ничего не страшно.***
Две недели прошло с того дня, как Вишня вернулся домой с ножевым. Первая неделя была практически бессонной из-за боли в области удара. Сара обрабатывала рану, меняла повязку и колола ему обезболивающие уколы. Целовала, ухаживала за ним, была рядом всегда. Она чувствовала, что нужна ему — и это чувство окрыляло. Девушка дарила ему свои тепло и заботу, расцветая сама. Рядом с ним хотелось быть лучше, правильнее, заботливее. Все проблемы отошли на задний план. Отец, который позавчера встретил её на улице и кричал размахивая руками — не волновал; Дерек, так и не поговоривший с ней ни разу; так и не вернувшаяся мать; шериф, которого она встретила в аптеке, когда покупала бинты для Вишни, угрожавший, что всё-таки посадит парня, найдет за что; учителя, ругающие Сару за плохую успеваемость. Всё перестало быть важным. И она ни о чем не жалеет. — Задирай футболку, нужно обработать, — Сара вышла из душа и направилась в спальню, где лежал Вишня, чтобы обработать его рану. К слову, рана заживала довольно быстро: практически не отдавала болью, а швы и вовсе сняли несколько дней назад. — Принцесса, прекрати, там уже всё зажило, — Вишня отмахивается, отворачиваясь на бок: он просто уже не выносит смотреть на Сару, которая расхаживает по дому в одних его футболках, совершенно не заботясь о его состоянии. — Ничего не зажило, хватит вести себя, как ребёнок, — спокойно говорит Сара, присаживаясь на край кровати, и разворачивая Вишню на спину. — Задирай чёртову футболку, в конце концов! — Ты смешная, когда злишься, принцесса, — Вишня смотрел на неё со всей теплотой и любовью, любуясь. Она такая красивая, его малышка, школьница, но такая взрослая принцесса. Каждая клеточка его тела хотела её. Касаться, чувствовать, сблизиться. Но каждый раз что-то не то. То рано, то он уехал, потом чертово ножевое... Он боялся обидеть её, боялся сделать больно. Но эти гребаные короткие футболки и мокрые после душа волосы когда-нибудь сведут его с ума. — Я не злюсь. Просто прошу по-хорошему, — пожимает плечами Сара. — А как же будет по-плохому? — Вишня приподнимает бровь и тихо хохочет от того, как смешно Сара хмурится. Думает, что она не сможет без его помощи справиться? Ну держись, дракон... В одно мгновение она перекинула через него ногу, резко оказалась сверху, задирая его футболку одной рукой, а другой справляясь с повязкой так ловко, будто она делала это каждый день. Футболка от такого положения задралась до неприличия высоко, отчего Вишня сглотнул. Он прикрыл глаза, шумно выдыхая и борясь с сумасшедшим желанием схватить её за бедра, притянуть ближе, целовать так страстно, чтобы кружилась голова. — Видишь, я и сама могу справиться, — ухмыляется Сара, рассыпая на шрам заживляющий порошок. — Ведёшь себя, как ребёнок. — Угу, — его не хватает ни на что, кроме как промычать согласие и снова прикрыть глаза. Закинуть руки за голову, шумно выдохнуть и смотреть в потолок, стараясь не вздрагивать от каждого прикосновения к коже её холодных пальцев. Стоило ему опустить взгляд, как он тут же заметил кромку нижнего белья. Черного. Кружевного. Когда-нибудь у него рядом с ней случится сердечный приступ. Кажется, это будет сейчас... — Готово, — Сара улыбается, убирая все принадлежности на тумбочку, и устраивает руки у него на груди. Кажется, она вообще не собирается вставать с него, потому что Сара только устраивается чуть поудобнее, задевая уже болезненную эрекцию Вишни, тут же меняясь в лице. Он видит, как мигом покраснели её щёки и на лице промелькнула тень страха. Вишне стоит огромного труда сдерживать себя, смотреть на неё, такую любимую, такую до чёртиков соблазнительную, и не касаться её тела, не чувствовать её жара, не ощущать её... Каждую ночь, когда они спят в обнимку, он сдерживает себя. Когда она прижимается к его груди, когда коротко целует в шею, одним невинным жестом сводя его с ума. Каждый хренов раз он ходит по краю, умело балансируя и не падая. Но сейчас, кажется, он точно сорвётся. Потому что она сама наклоняется и целует его. Целует так нежно, что из горла вырывается хриплый стон, на грани безумия. Он не знает, за что ему досталось такое счастье, но точно знает, что она самая лучшая девушка в мире. Сара старается не задевать коленом ещё не до конца заживший шрам Вишни, но боль от раны — последнее, что его интересует. Что может быть важнее неё? Когда она сидит сверху на тебе, целует твои губы, поглаживает руками плечи и дрожит, как маленький испуганный котёнок... — Девочка моя, — хрипит Вишня, осторожно опуская руки на её бедра. Он ведёт ими всё выше, останавливая путь на неприкрытых тканью ягодицах. Сара выпускает тихий стон в поцелуй и прижимается ближе, будто стараясь вжаться в него, стать единым целым, быть так близко, как только позволяет природа. Она хочет его, и он это чувствует. — Вишенка, я... — она запинается, боясь признаться самой себе, пугаясь такого напора, такой смелости. — Хочу тебя... — Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебя, Сара. Наплевав на лёгкую боль, он одним движением переворачивает Сару на спину, нависая над ней. В его глазах горит сумасшедший огонь, в её плещутся отголоски страха, которые тут же исчезают, стоит ему поцеловать Сару. Мурашки пробираются по рукам, переходя на плечи, проходясь по шее, заставляя поежиться. Сара несмело запускает руку в кудрявые волосы, а второй притягивает брюнета ближе, углубляя поцелуй. Поцелуй со вкусом всех проблем, что накопились вокруг, со вкусом их любви, которая все эти проблемы сможет победить. Точно сможет, Вишня уверен. Их языки сплетаются в страстном танце, посылая по телу волны жара и удовольствия. Сара впервые в жизни ощущает это. Возбуждение настолько сильное, что колени непроизвольно сводятся, стоит ей почувствовать пульсацию между ног. А Вишня целует её, целует так жарко, что, кажется, они находятся под палящим солнцем, несмотря на то, что в город пробралась зима. — Малышка моя, — его губы опускаются на подбородок, оставляя на коже пылающие следы от поцелуев. — Девочка моя, — он проводит языком по шее, спускается к ключицам, заставляя Сару выгибаться навстречу. — Принцесса... — он задирает футболку, и Сара стягивает её с себя через голову. Вишня нападает с поцелуями на её грудь, будто он изголодавшийся зверь, которого выпустили из клетки. — Моя, — зубы терзают маленькие соски, а Сара стонет уже до неприличия громко, забывая обо всём. — Сладкая... — он проводит языком между грудей, спускаясь к плоскому животику, прикусывает сладкую кожу на рёбрах, буквально слыша, как вылетает сердце из её груди. Сара стягивает с него футболку, едва ли понимая происходящее. Его поцелуи спускаются всё ниже, оставляя влажные следы на границе кружевного белья. — Самая сладкая девочка... Медленным движением он стягивает белье по стройным ногам, глядя Саре в глаза. Он видит, что ей страшно, но желание внутри неё бушует куда сильнее. — Люблю тебя, — успевает шепнуть Вишня, прежде чем опуститься губами к пылающему лону девушки. — А-ах... Вишня... Он не даёт ей свести колени, придерживая их руками. Сара с силой сжимает в кулаке его волосы, улетая в наслаждении за пределы вселенной. Горячий язык движется вдоль влажных складок, посылая по телу нестерпимую дрожь. Она стонет его имя, просит большего, бессвязно шепчет какую-то чушь, умирая от его ласк. А он целует её, наслаждается ей, упивается тем, как ей хорошо. Она извивается, подаётся бёдрами вперёд, прижимает его голову ближе к себе, стараясь поймать то самое, что будто ускользает от неё. Вишня втягивает в рот клитор, сжимая руками её ягодицы. Посасывает, надавливает языком, чувствует зарождающуюся пульсацию, ощущает, как напрягается всё её тело, как усиливается хватка на его волосах. Она не осознает происходящее, не понимает, что сейчас вообще творится, но боже, ещё немного, ещё чуть-чуть, капельку, и... — Вишня-я-я... Боже! Её трясёт от сумасшедшего оргазма, захватившего каждую клеточку её тела. Руки не слушаются, ноги будто стали ватными, и едва ли она улавливает движение любимых губ, что прокладывают дорожку поцелуев к её губам. Они снова сливаются в нежном поцелуе, отключаясь от всего мира. Вишня оглаживает всё её тело, всё ещё подрагивающее от оргазма, пока Сара старается прийти в себя, чтобы разорвать поцелуй и тихо прошептать: — Я хочу, чтобы ты был внутри, Вишня... — Будет больно, крошка, — он покрывает поцелуями всё её лицо, замечая, как она расплывается в блаженной улыбке и шепчет тихое "нет". Физическая боль — ничто, по сравнению с тем, что ей приходится переживать ежедневно. — Моя сильная девочка... Остатки его одежды отправляются на пол, тишину комнаты разрезает шуршание упаковки, а Сара снова тает от его ласк, абсолютно расслабленная после оргазма. Он целует её без остановки, двигаясь руками по телу так осторожно, словно боится, что она превратится в дымку. Сара обвивает ногами его талию, прикусывая нижнюю губу, и осторожно кивает, заглянув любимому человеку в глаза. — Я люблю тебя, Вишенка... Он делает осторожный толчок, чувствуя, как она вжимает ногти в его плечи. Сара немного хмурится от боли, кусая Вишню за подбородок, стараясь сдержать слёзы. Она не будет плакать. Точно не сейчас. — Маленькая моя, малышка... Смотри на меня, — шепчет Вишня, целуя скулы и щёки Сары. — Сейчас пройдет, моя хорошая. Она старается отогнать всю боль и раствориться в ситуации. И это помогает. Жжение немного стихает, совсем чуть-чуть, но в сознание проникает то самое важное, что помогает ей не заплакать: он рядом. Он так близко, что это кажется сном. И он любит её. Разве может быть что-то важнее?