Сокровище Эрганы

Ты плыл в небесах, но был спущен на землю. И, раненый в сердце, мечтаешь стать целью, Но это — уловка, всем битым знакома, В любви без страховки живут миллионы… ©Наргиз «Нас бьют — мы летаем»

      Фортуна — редкостная стерва. Попробуй угадай, когда она захочет улыбнуться тебе, как закадычному другу, а когда сунуть под нос жирный fuck… Но с Дэлином они неплохо ладили — ровно до тех пор, пока возвращавшиеся с разведвылазки у Альхены «Стилеты» не угодили прямиком в горячие объятия индиранского пограничного конвоя. Горячие в прямом смысле: птичку новобранца Гордона поджарили сразу, а сержант Ларс прожил целых шесть минут и ускорил встречу с предками двоим паучарам, прежде чем лучи боевых импульсаров спалили обломки его «Стилета». Только привату Дигану, можно сказать, повезло — глазастые пауки и в суматохе боя высмотрели знак омеги на фюзеляже его истребителя…       А человеческих омег разумные арахниды с Индираны боготворили ещё с тех времен, когда, напоровшись в космосе на гуманоидов — обладателей всего-то пары глаз и четвёрки не особенно ловких конечностей, поначалу сочли их калеками, но после, не иначе, как чохом навернувшись с катушек, решили, что на фоне рослых прямоходящих людей сами они выглядят слишком уж паукообразно. Точнее, паукобезобразно — индиранцам вдруг до зарезу пригорело обладать такой же гордой осанкой и так же элегантно передвигаться на двух лапках. Желанием блистать человеческой красой обуяло население всех двадцати трёх планет Индиранской Федерации — арахниды заманивали омег сладкоречивыми посулами, несговорчивых умыкали везде, где удавалось отловить, и, случалось, молоденьких юношей выкупали у нищих родственников за сотни тысяч кредов. С купленных, польстившихся на посулы и украденных одинаково пылинки сдували, но ни деньги, ни дорогие подарки не могли помочь человеку зачать ребёнка от паука, и за дело взялись умельцы от генной инженерии. Только вселенский боженька знает, чего намешали в свой адский микс паучьи гении, но тех, кто получились в результате экспериментов по взаимосплетению ДНК, нарекли гиброидами, и выглядели они, по мнению людей, как лютый кошмар торчка, хватанувшего передоз сайелманских мухоморов. Рассказывали, что выносивший первого гиброида омега, увидав новорождëнное дитя, впереди собственного визга прочь бежал… Но сами модифицированные индиранцы чихать хотели на то, что окаянные гуманоиды по привычке звали их пауками: широко развернув обретённые плечи, они гордо шагали по жизни на двух ногах, обладали шестью руками, двумя мозгами — причём больший располагался в области крестца, из-за чего весь разумный мир ржал над тем, что паучары думают жопой, — и были жутко довольны собой. Как и тем, что от гиброида омега мог понести уже без мороки с пробирками — смастерить половую систему паучьим гениям удалось вполне себе человеческую. Но природа жёстко отомстила индиранцам за пренебрежение к собственному облику и самкам своего вида: из сотни появлявшихся на свет гиброидов рождалось от силы пятеро жизнеспособных омежек, и индиранцам, чтоб не кануть в историю подобно древнеземным динозаврам, оставалось только вновь приняться за старое — добывать человечьих омег везде, где подвернутся.       Потому-то истребителю Дигана ювелирно отстрелили оружейные консоли, упаковали плюющуюся матюгами по ближней связи птичку в кокон из сверхпрочной паутины и заботливо отволокли подальше от места, где индиранские погранцы горели желанием покрошить на атомы истребитель Дэла. Самое поганое, что теперь грозило Дигу — счастливое замужество за каким-нибудь паучьим денежным мешком: нарожает ему прелестных восьмиглазастеньких паучаток и до конца жизни будет как сыр в масле кататься, а перспективы Дэлина, чем дальше, тем всё отчётливей попахивали тухлятиной. Украсить собой жизнь богатенького гиброида ему не грозило — альфой уродился. А пушечного мяса у пауков своего завались: индиранские правители три стандартных века развлекались тем, что пихали излишек альф во все без исключения стычки с двумя самыми сильными галактическими противниками — Империей Терры и Кирианским Содружеством планет. И на помощь своих рассчитывать не приходилось — пытаться вернуться на корабль, забросивший их сюда, всё равно, что поднести паукам цель на блюдце с золотой каёмочкой. Время патрульных облётов было высчитано до секунды, но индиранцы либо сменили график, либо усилили патрули — значит, засекли, что поблизости рыщут имперские лазутчики, и Дэл ни секунды не сомневался, что к месту стычки уже шпарит паучья эскадра. А имперский фрегат улепётывает прочь — по крайней мере, Райли очень на это надеялся. Передать разведданные на борт они успели, и не зря Гордон и Ларс…       Не думать — приказал себе Дэл. И не жалеть о том, что так глупо влипли. Фрегат должен уйти, и не важно, скольких из экипажа недосчитаются на борту. Само собой, пауки прицепятся с расспросами к Дигану: со всем возможным пиететом и подобострастно кланяясь в ножки — допрашивать омег как-то иначе они себе позволить не могли. Дэлин даже пожалел незадачливых паучар. Бедолаги, конечно, но сами виноваты, что в омегозависимость врюхались, никто за лапки не тянул… Вряд ли нынешние модифицированные были рады такому положению вещей, да только их предков не волновало, понравится ли потомкам быть полулюдьми. А старина Дигги — тёртый калач. Расколется, само собой, но гиброиды ему ходули лобызать замучаются, попутно пытая дорогими подношениями и эротическим массажем, на который были большие мастера — ещё бы, с тремя-то парами рук! — прежде чем Диг закончит посылать своих похитителей на органы размножения самцов всех рас вселенной и расскажет что-нибудь дельное. А к тому времени фрегат будет там, куда индиранцы не сунутся без риска нарваться на международный скандал. Впрочем, нарвутся они по-любому — уж слишком обитатели пятой планеты Альхены походили на людей. Да они и были людьми, пусть пока ещё на уровне развития древнеземных неандертальцев. Но у учёных уже нет сомнений, что у гаммы Близнецов зародилась новая человеческая цивилизация, и бросить на произвол судьбы этот слабенький ещё огонёк жизни Империя не может, а значит, индиранцам, давно считавшим систему Альхены своей, придётся выметаться вон. Не захотят убраться миром — их вышибут силой. Для того и заброшены в систему сотни имперских разведчиков: звено Ларса было одним из многих, кто рыскал на ближних подступах к планетам, по крупицам собирая сведения о расположении паучьих военных баз.       «Было» — полоснуло, как серпом по сердцу. Сравнение само всплыло в памяти — что такое древнеземной серп Дэлин представлял очень смутно, но, если верить старинным архивам, это что-то неприятно острое. И сравнение казалось ему удивительно точным — болело в груди так, словно из распоротого ржавым остриём сердца толчками хлестала кровь. Дэлу ещё повезло, что его «Стилет» не раскатало в блин первым же залпом, но лишь по касательной задело лучом импульсара, срезав эмблему Империи вместе с куском хвостовой дюзы. Эмблему Дэлину было не жаль, ибо по его глубокому убеждению герб отчизны пьяный вдрабадан художник рисовал левой пяткой, а вот себя любимого очень. И ждать, пока очередной залп превратит истребитель в кучу обломков, он не собирался — разрядил по крутившимся поблизости паукам весь запас фрейл-торпед и «косточек» нейтрин-аннигилятора. Троих погранцов расшвыряло оплывшими от жара ошмётками, два паучьих истребителя, потеряв управление, беспомощно закружились, уплывая в пространство, ещё двоих паучар в суматохе удачно подстрелили свои, но оставшихся пятерых тут же накрыло жаждой мести. «Стилет» обложили со всех сторон, и только натренированная годами боёв реакция и бог весть какое по счёту чутьё помогали Дэлу лавировать в паутине рвущих пространство лучей импульсаров, молясь всем известным богам, чтоб не угодить в облака излучений «косточек» ней-ана — самого коварного из убийственных изобретений.       Однако уповать на то, что пауки, коллективно окосев на все буркалы, так и будут палить по своим, было бы слишком самонадеянно: Дэлин здраво рассудил, что болтаться и дальше на виду у нервных индиранских парней — только зря раздражать их своим присутствием. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Но куда? Гиброиды, пусть и со встроенной в задницу соображалкой, дуростью не страдали от слова совсем и надёжно перекрыли лазейки, куда мог бы шмыгнуть юркий «Стилет». Лишь в одном направлении на голографической звёздной карте борт-искин показывал «чисто» — кусок пространства перед светящейся алым ломаной линией, обозначенной как дюкер DR-745bE/n. Тоже выход — то ли прямиком в райские кущи, то ли… Где-то на самом краешке сознания заскреблось, что дюкер может стать очередной смертельной ловушкой — и станет, скорее всего, — но инстинкт самосохранения на пределе децибелов вопил «Жи-и-ить!!!», напрочь заглушая робкие доводы разума.       Дэл показательно, словно в полнейшей растерянности, пометался в пространстве, отмечая краем глаза, как всё ближе кровавится на карте грозная линия, завис и взмыл свечой, напоследок предоставив двоим подбиравшимся сцапать его в «клещи» паукам красиво впилиться друг в дружку. Способностью «Стилетов» мгновенно гасить инерцию паучьи птички не обладали, и грандиозный фейерверк там, позади, образовался, наверное. Жаль, времени, чтоб насладиться зрелищем, не осталось — борт-искин «Стилета» взвыл дурниной, предупреждая об опасности, голокарта пространства мигнула и погасла, а ориентиры на приборной панели взорвались мешаниной непонятных символов. Дэл ухмыльнулся, представив, как уцелевшие пауки, выпучив весь комплект из восьми глаз, крутят поросшими жёсткой чёрной щетиной пальцами у бошек, силясь изобразить человеческое «во дебил!», однако язвительная ухмылка угасла так же быстро, как и появилась. Сигануть в дюкер — жест, конечно, красивый… Но по здравому рассуждению — самоубийственный.       Записей о том, кто и когда создал дюкеры, не сохранилось и в самых замшелых анналах истории освоения космоса. Далёкие предки нынешних космических бродяг, рискнув высунуть нос за пределы Солнечной системы и обнаружив подозрительные дырки в пространстве, облетали их за семь парсеков, пока археологи не наткнулись на одной из новооткрытых планет на останки цивилизации, пережившей расцвет задолго до того, как на Земле выбралось из воды первое позвоночное. Расшифровывали записи древнейших не один десяток лет, но именно в них и нашлись обрывочные сведения о том, что дюкеры — хитроумно свитые подпространственные туннели — были построены для ускоренной переброски большегрузных космических судов. Человечество, уяснив, каким ценным приобретением обернулись странные дырки, довольно потирало руки. Ещё бы — корабли, которые даже на сверхсветовой ковыляли от звезды к звезде чёртову уйму времени, стало возможным перебросить из одной точки пространства в другую всего за несколько часов. Только вот карты туннелей были утеряны безвозвратно — их пришлось составлять заново. И охотников на собственной шкуре выяснить, что станется в дюкерах с мелкой космической букашкой вроде истребителя до сих пор не находилось, особенно потому, что при проходах через туннели по необъяснимой прихоти подпространства порой плющило в лепёшку и сверхтяжёлые военные крейсера, и многотоннажные торговые грузачи…       Всплеск радости по поводу избавления от назойливого внимания погранцов схлынул быстро — сразу же, как Дэла придавило пониманием, что он и впрямь всего лишь отсрочил неизбежное. Скакнуть в дюкер — полдела, а дальше? «Дальше» было покрыто мраком: пилотов космических букашек в ходовые рубки звёздолётов не допускали, пилотов букашек никто не учил летать в подпространстве. Дэлин чертыхнулся, витиевато пожелав тому давно почившему умнику, что придумал раздельное обучение для пилотов больших и малых судов, до скончания веков отплясывать чечётку на адской сковородке. Как ему теперь выбираться отсюда? На новейшую электронику, которой «Стилет» напичкан под завязку, рассчитывать нечего: вырубилась наглушняк, движки заглохли, только на двух ещё светившихся дисплеях приборной панели по-прежнему мелькала окрошка из непонятной херни да рвал повисшую в кабине тишину приглушённый герметичной переборкой вой аварийных крио-генераторов в реакторном отсеке. Наружные визоры накрылись вместе со всем остальным, истребитель «ослеп», и Дэлин до рези в глазах всматривался в забортный мрак сквозь стеклопласт кокпита, поневоле припоминая уроки по истории авиации — древнеземные пилоты ещё на заре воздухоплавания как-то обходились без всей этой кучи электронного хлама, поднимая в воздух свои хлипкие летающие этажерки…       Глаза, привыкшие видеть координатную сетку голокарты на внутренней стороне кокпита, осваивались с трудом, но понемногу застившую зрение муть прорезали яркие вспышки, и в их свете Делин разглядел… Нити? Да, это очень напоминало нити: тонкие почти на грани видимости, они свивались концентрическими кругами — неровными и сильно смахивающими на неправильные многогранники. Паутина — первое, что пришло на ум Дэлу, — неравномерно подсвеченная полями неизвестной энергии. «Паутину» пронзали ветвистые оранжевые молнии, и выглядело это красиво, но отчего-то жутко. Жутко красиво — наконец нашёлся с точным определением Дэл и энергично проморгался. В глазах плыло: тонкие блестящие «нити» наслаивались, сливались и вновь расходились, а Дэлину казалось, что паутина вращается по спирали, и с каждым плавным витком «Стилет» запутывало в неё, как беспомощную муху, засасывая всё глубже в светящуюся сеть.       «Сдохну, как та самая муха, и буду вечно болтаться усохшей мумией в этой охрененно красивой паутине!» — трезво оценил собственные шансы Дэл, но инстинкт на пару с врождённым упрямством, не позволившие дать подстрелить себя, точно глупую куропатку, снова возопили, требуя делать хоть что-нибудь. Дэл попробовал вручную запустить движки, надеясь, что выручит старая добрая механика, если уж электроника приказала долго жить, но они встали намертво. Слабым утешением было только то, что автономная система жизнеобеспечения не зависела от капризов бортового компьютера — создатели «Стилетов» божились, что их электроника самая надёжная в мире и не подведёт ни при каких обстоятельствах, однако кто-то из них явно был провидцем, подозревая существование в природе стихийного бедствия по имени Дэлин Райли. Впрочем, то, что Дэл не ощущал перегрузок, не попытался вспорхнуть с кресла под действием невесомости и не задохнулся сразу, совсем не означало, что ему удастся выбраться из паутины живым. Истребитель — не звездолёт, для сверхдальних прыжков не предназначен и кислород прямо на борту не синтезирует, а запаса сжиженного газа в резервуарах надолго не хватит. Дэлин и так израсходовал его непозволительно много, когда, подстёгнутый кнутом адреналина в стычке с погранцами, дышал слишком глубоко и часто. «Аллес пиздец отсрочен примерно на тринадцать часов…» — оценил ближайшие перспективы разум, но Дэл всё же ощущал, что «Стилет» не завис на месте. Истребитель дрейфовал в подпространстве. Дэлин готов был поклясться, что почувствовал даже, как птичку пару раз еле заметно тряхнуло, словно от ударов молний, а далеко впереди различил вдруг нечто вроде развилки — круги паутины двоились, понемногу расходясь всё дальше, и левый уплывал вбок всё сильнее, пока не остался где-то позади.       «Значит, меня снесло в правый…» — Дэлин вдруг поймал себя на том, что ему с трудом удаётся держать открытыми словно налившиеся неимоверной тяжестью веки, и откинулся на спинку кресла. Предусмотрительная паутина, дабы без проблем укокошивать жертв, запаслась сертификатом гипнотизёра? Или организм просто воспользовался временной передышкой и расслабился? Почему бы и нет… Хорошо бы вот так проспать смерть и не чувствовать, как корчится в агонии задыхающееся тело — всплыла подспудная мысль, но Дэл даже не разозлился на себя за всплеск малодушия. Всё равно поделать он ничего не может, но вдруг это и есть главный принцип движения в подпространстве — не рыпаться, а просто плыть по течению, увлекаемый паутиной? Да даже, если он ошибается и хоть как-нибудь рыпнуться всё-таки нужно, чтоб не прибыть ненароком в неизвестную задницу мира, у него… ни карты дюкеров нет… ни… хоть каких-то ориентиров…