***
Непосредственно, всё началось, когда мы оказались в пределах твоей лаборатории. Но тыкать пальцем на тебя у меня совершенно нет никакого желания, поэтому я промолчу, хотя твои эксперименты мне до сих пор не понятны. Мне тогда было два года, а Сансу — около четырнадцати. Санс, которого я знал раньше и Санс, которого я знаю сейчас — это совершенно два разных монстра. Тот, которого я знал раньше — он, может, и был нездоров психически, но у него была решимость, честь, любовь. Я его любил и уважал, он любил меня и защищал. Хоть у нас были с ним тяжёлые времена — между нами были настоящие тёплые отношения. Он был для меня героем, опорой, самым родным монстром во всём Подземелье. Вообще всем. Но что мог сделать четырнадцатилетний монстр с двухлетним дитём на руках? Что мог сделать монстр без банального школьного образования, без дома, без денег, без поддержки, даже без документов? Разумеется, ему приходилось делать три вещи: Первое. Блуждание. Он часто со мной шлялся по Диким Землям (он приобрёл дом, когда мне вроде десять было). Сам понимаешь, там есть ещё куча разных райончиков и не только. В некоторых районах, в некоторых дворах были добрые жители (зачастую, одинокие домохозяйки или старые монстры), которые за небольшую помощь давали ему денег или еды. В основном, работа была из разряда: либо прополоть сорняки на грядках, либо полить вовремя растения, либо сходить что-то купить, либо что-то ещё притащить. Была одна женщина, которая позволяла ему и мне ночевать на старой ферме два года, но потом она умерла, ферма досталась её сыну — тот нас послал. Второе. Аферы. Естественно, аферы, но тем не менее. Аферы он исполнял разные. Начиная от обычной игры в стаканчик, заканчивая изощрёнными схемами. В Мире Людей есть такая программа как «Аферисты в сетях», куда-то он меня таскал и давал смотреть телевизор. Тогда он очень вдохновился этой идеей и даже меня стал вовлекать в подобное. Я помню, как он однажды просил меня притвориться плачущим перед какой-то бабой, в то время как сам у неё мастерски вытащил кошелёк из задних штанов. Сказать, что я сожалею — ничего не сказать. Но это было нашим выживанием, поэтому… Я не виню его за это. Он старался как лучше. Хоть я и не понимал, почему он на работу не шёл — но тогда я был слишком мал. Третье. Убийства и грабежи. Это звучит уже забавно, но факт остаётся фактом, и, скорее всего, на это ты тоже делал расчёт в своих «экспериментах». Санс, несмотря на свой небольшой на тот момент возраст, отлично владел магией. Даже я магию начал осваивать лишь в двенадцать, когда только в АКГ поступил, и то, в совершенстве я ею овладел лишь ближе к двадцати, когда я закончил школу и перешёл в шарагу, где уже и боевые практики во всю были, даже дополнительная практика в самом КГ. А Санс уже в четырнадцать прекрасно кастовал различные заклинания круче монстров ранга C! Поэтому, если всё совсем было плохо с деньгами — он переходил на преступности. За счёт своего небольшого телосложения (в отличие от меня, сука, повезло) он мог совершенно спокойно прокрадываться в чужие дома, квартиры. Ещё он умел (и наверное до сих пор умеет) взламывать те или иные замки. Единственное что — когда он встревал в разборки с жертвами, зачастую он приходил раненый. У него слабая защита… очень слабая. И даже дело не в том, что он спиногрыз. Даже сейчас у него очень плохая защита и есть вероятность, что его можно убить даже с одной тыки. Разумеется, если повезёт. Однажды он вообще пришёл весь в крови… мне было тогда восемь… ух. Нет. Я не хочу про это говорить ничего. Пересрался я жутко, но там потом какая-то баба пришла и помогла. Кстати, он с этой бабой потом подружился, вроде. Иногда грабежи вполне удавались. И убийства тоже. Я не видел, как именно работает Санс… но это было его самой грязной работой. Помню, я возмущался на этот счёт. — Бро, ты ещё слишком мал, чтобы понять подобное… Я это делаю ради нас с тобой. Конечно, с взрослением я понял почему. Но всё же, лучше бы мы сидели с грошами, нежели с деньгами, которые Санс добыл окровавленными руками, которых он мог вместе с черепом лишиться. И вся эта ебатория давила и на меня тоже. Он пытался укрыть меня от всего этого — но не получалось. В итоге, несколько страхов детства, травм уже обеспечены. Но это только начало. Я догадываюсь, каких нервов ему стоило, чтобы пережить подобное. Может, именно из-за всего этого он и стал таким, каким я знаю его сегодня… Сансу стукает восемнадцать. Мне около шести. Наконец-то, он заявляет, что идёт искать работу! — Почему я раньше не шёл на работу? Потому что восемнадцати не было. Бро, меньше восемнадцати лет официально на работу не берут. Раньше можно было ещё найти подработку для подростков — но у меня всё равно не было бы документов. Да и теперь, никому подростков брать не выгодно, от слова вообще. Поэтому, не переживай, скоро это всё закончится. Да, Санс был ведь ещё и без документов, по типу паспорта, свидетельства о рождении и прочего. Он мог их оформить самостоятельно только по достижению восемнадцати полных лет. Охуенные законы Подземелья. Тем не менее, ещё месяца два-три с еблей с документами — он искал работу. Начал подрабатывать нормально: официант в баре, повар в какой-то харчевальне, ещё где-то. Сука. Смутно помню, что там вообще происходило. Но это, может, было за моей спиной. Санс всё время с кем-то общался, друзья у него были какие-то… БП возможно? Не знаю. В любом случае, мне восемь — дом купили. Но не в Сноудине. Какая-то гнилая одноэтажка в Новом Доме (мы уже перебрались в Центр). Но Санс стал днями пропадать на работе. Он сразу на трёх батрачил, если не больше. Конечно, у него не было ни образования, ни опыта работы, ни практики. Поэтому, он работал на низкооплачиваемых работах, въёбывал сутками. Я был обеспечен самому себе. И с мыслями. И не только. И вот, Сансу уже за двадцать, он меняет одну работу за другой, пока однажды с порога не заявляет: — Бро, я нашёл пиздатую работу! В итоге, мы переехали… в Сноудин. Наконец-то: идиллия! Это были лучшие годы жизни… пока мне двенадцать не наступило. Просто скажу, что Санс уделял время мне. День был такой: он уходил на работу, я занимался саморазвитием: читал книги, учебники. К вечеру готовил ему есть. Ещё следил за чистотой в доме. Да, в восемь я был охуеть какой самостоятельный, но, из еды ничего особенного не шинковал: в основном салаты. Но брат был рад как слон даже им!!! У нас были отличные отношения! Он зарабатывал деньги, воспитывал меня, уделял мне время, я — делал дом хоть немного радостным для него местом, старался приободрить его. И всё было охуенно… Пока я не захотел вступить в АКГ. А поступить я хотел отнюдь не просто так. Конечно, защищать жизни и следить за порядком — дело тоже хорошее. Но в первую очередь — я хотел больше боевой практики. Я хотел, чтобы я мог если что… защитить Санса. И тут сыграли на руку те картины, когда я его видел в трещинах, ссадинах, в крови и переломах. Это для меня было ужасной картиной. Это было для меня чёртовым кошмаром. Я боялся, что он может в один прекрасный день просто умереть. Я не хотел этого. Я боялся этого. Сейчас я изъясняюсь довольно сухо — но раньше для меня страшнее всего было именно это. Я до сих пор придерживаюсь той точки зрения, что если ты кого-то любишь — ты защитишь его любой ценой. И изначально оперировал я ей же. Я не хотел, чтобы я для Санса был бесполезной обузой. Я понимал, что рано или поздно, нужно действовать. Пускай это были ещё не серьёзные мысли, а относительно детские мечты и желания. Но, они переросли в нечто большее. И я стал всерьёз задумываться об учёбе в каком-нибудь специализированном заведении (закроем глаза на то, что я уже должен был быть в школе, но пошёл туда только в двенадцать). Поэтому, в один прекрасный день, я заявил Сансу, что хочу в АКГ. Он очень долго пытался отговорить меня. Он боялся, а точнее, не признавал меня. Считал слабым, беспомощным. Напрямую об этом не говорил. Он считал, что я не смогу постоять даже за себя. Но всё же, моё упрямство сделало своё дело — в АКГ я всё же поступил. А с тех пор, как я поступил в АКГ, начался какой-то аттракцион неизведанной жопы. Какая-то блядиада воплоти! Цирк долбоебизма и настоящего угара. Или таково начало моей взрослой жизни. С тех пор, как Санс пропихнул меня в АКГ — сам он расслабился. Стал бухать немерено, шлюх каких-то домой водить, дружков своих. Сам он на меня забил гигантский хуй, сказав: «Ты теперь сам по себе, учись самостоятельности, малой». Мне он только потом сказал, что он к тебе вернулся (но я же не знал, что ты мой батя, он это благополучно скрыл!) Сначала в АКГ был сплошной пиздец. Унижения, драки… Я в свои двенадцать имел крайне низкий уровень социализации, а как оказалось, ¾ учеников АКГ — ёбаные мрази. Как и всё Подземелье. Подобный влив в коллектив для меня был крайне тяжёлым, это как воду смешать с растительным маслом. Было тяжело. Очень. А Сансу было похуй — вот с этого я ахуел так, что до сих пор понять не могу, А ЧТО НАХУЙ ПОШЛО НЕ ТАК? Раньше он даже полумёртвым пытался меня слушать, а теперь — хуй в уши и иди в пизду! Короче, это был трэш. Я довольно долго пробыл изгоем, почти год. Но в итоге — я на одном из практических уроков по ОБИ (Основы боевого искусства) смог победить Андайн. И тогда она стала пытаться общаться со мной, принюхивалась ко мне. Андайн там была значимой шишкой, поэтому от репутации «изгой» я всё же выбрался. И стал дружить с ней… Андайн во многом меня поддерживала. Старалась помогать мне. Я старался помогать ей. Мы стали очень хорошими друзьями. Казалось — мы такие разные, но у нас столько общего. Мы во многих мнениях совпадали, нам всегда было о чём поговорить. Мы были как две родственные души. И именно Андайн стала тем, на кого мне нужно было равняться. Она изначально стремилась быть лучшей. И я стремился тоже. Тринадцать. Тут я помню, что убил серийного сексуального маньяка, которого Санс бухим затащил в дом. Это вышло случайно — я удачно нанёс удар магией, задев душу, а затем ещё стеклянной бутылкой отхуячил. Обо мне потом всё Подземелье говорило, что уж говорить об АКГ, где меня вся академия ебала вопросами о том убийстве. Четырнадцать. Почему я не люблю эту цифру? Да потому что Санс забыл о моём ДР. Он даже потом меня не поздравил! И нет, я бы понял и принял, если бы он РАБОТАЛ, но он просто бухал три дня. Это ещё что — как я понял, когда мне было четырнадцать… ты умер. И у Санса началась ебанутая нахуй депрессия, он окончательно со своим черепом разосрался, мозги выбросил к ебеням на помойку Ватерфолла и сжёг. Пятнадцать. Роковой возраст в моём понимании. Шрам на моём глазу, работа Санса в стриптиз-клубе, первый раз моего алкотрипа, постоянные срачи с Сансом, переход в старшие классы, новый мой соцстатус в АКГ: «Популярный». Самый, пожалуй, мой любимый и ненавистный период жизни. Как оказалось, Санс подрабатывал стриптизёром в одном из клубов. Я зашёл туда в компании своего совершеннолетнего знакомого, уже не вспомню почему. Но в свои пятнадцать я выглядел на все двадцать — за счёт нестандартной формы черепа, шрама, а также высокого роста — я был примерно одного роста с Сансом. Кстати, о росте. Сейчас он составляет у меня примерно два метра. Я люблю свой рост, чувствую себя богом, хотя многие считают это неудобным. Минусы есть, но всё же. А Санс как был плюс-минус метр семьдесят — так и остался. Перерос я его в шестнадцать-семнадцать. Ну и зашли мы в клуб — увидели на шесте его. Мой знакомый, к счастью, не понял, что он мой брат (я надеюсь). Потом ещё с Андайн мы однажды нажрались в дрова. Она в школу принесла бутылку водки, распивать мы её начали прямо на уроке. А потом бухали ещё весь день. Для подростков та бутылка водки была слишком жёсткой, крепость была ух какая, 60%. Я в принципе с ним срался постоянно. Меня до жути раздражало, что Санс постоянно приходит бухой и едва вменяемый. Так однажды мы и посрались — получил от него леща в глаз, кровь потом месяц оттирали со всех щелей. Но именно после того срача я понял — Санс ебанутый нахуй. Он раньше делал всё, чтобы защитить меня — а в итоге шрам на моём глазу говорит совершенно об обратном. Я не знаю, в какой момент всё пошло не туда. Но Санс за эти годы стал каким-то зажравшимся мудаком. Но я всё ещё любил его. Как брата. И верил, что смогу как-то исправить его… В прочем, я его исправил. Но видимо — его ничего уже не спасёт. Семнадцать. Тот возраст, когда я лишился девственности с Сансом. Я прекрасно знал, что Санс хотел меня. И однажды, как бы грубо это не звучало, заставил его этим заняться. В семнадцать меня стали посещать странные мысли. Особенно после того, как я… кхм. Короче. Он мастурбировал на меня. Я его не палил с поличным, ибо это дело такое… самому было бы тоже неприятно. Однако, я стоял за дверью, слушал его полустоны, даже подглядывал. Об этом я узнал впервые где-то в шестнадцать. Он говорил моё имя. Он даже мой шарф для этого брал. Думаешь, мне было бы насрать на такое? Но я уже прекрасно понимал — что нормально я с ним про это не поговорю. Но в один прекрасный день, когда Андайн мне показала хентай и я вернулся в каком-то полувозбуждённом состоянии… мы занялись этим. Это был единственный раз в том году, после которого Санс долгое время трясся как сука. Восемнадцать. Окончание АКГ, все три экзамена прошёл. От Санса поддержка была только после первого этапа, а потом он съебал на какие-то заработки в Новый Дом. Теперь я — студент первого курса на факультете «Королевская Стража», полное название: «Королевская Стража: основы и принципы работы служебной охраной при короле». Так и кончилось моё детство и подрочество. Ебись оно всё конём нахуй!***
Папирус глубоко вздохнул. — Такая история. — вздохнул он, — Могу и дальше рассказать — там всё ещё круче заворачивается. Гастер молчал. — Виндингс? По его лицу было видно: он не слишком-то доволен. — Почему Санс молчал об этом? — О чём конкретно? — О ваших отшнонеиях. — Ты сам сказал — он не разговорчив на эту тему и ты его понимаешь! — Но это важные аспекты… Ладно, а почему он не сказал ничего про любовный интерес в лице тебя? — Он говорил, что ты не любишь геев… и боялся, что будешь как-то препятствовать этому. Я сам его не понял, если честно. Но доверился. Он же знает тебя лучше. — Я с ним, конечно, обсуждал взгляды на ЛГБТ и выразил своё отрицательное отношение к подобному, но я не говорил, что это к нему самому относится! Да и от него не было вопросов подобно: «А если я гей, ты будешь меня презирать за это?» — вздох, — Меня не волнуют чужие личные отношения, Папирус. Кто там с кем совокупляется — личное дело каждого, даже если партнёром является твой брат. Главное, чтобы было по обоюдному согласию. — краткое молчание, — Крайне странный поступок с его стороны. — Он постоянно пиздит. Как дышит. И тишина. — Просто скажи одно. Ты реально ничего не знал об этом? То, что я говорю — для тебя в ново? Гастер притупил взгляд. — В ново. — пробурчал он. — Ты мне веришь? — Как ни странно, да. — учёный поднял голову, — Я вижу, когда монстр откровенно лжёт, а когда… когда невозможно поверить, что что-то — не правда. Я давно хотел посмотреть архивные записи с видеокамер. Да и в целом посмотреть, как некоторые поживают. Я не Альфис, чтобы копаться в чужом белье, но порой очень даже интересно. А особенно теперь. — Удачного просмотра, потому что у нас нихуя не братские отношения. — Я заметил… — Может, доля моей вины тут тоже есть, но… — Вины в чём? — Ну например в том, что иногда мне приходится его пиздить. Гастер замолчал. — Ему это даже нравится, чтобы ты понимал. Особенно во время секса, хотя тут уже нужно не перебарщивать. Он вообще ёбаный мазохист, а с его небольшой защитой мне порой даже стрёмно исполнять его странноватые желания. — Я так понимаю, ты готов мне рассказать даже про его фетиши…? — Да запросто. И про свои тоже. А что? Если мы в такие дерби залезли — залезем ниже дна, пробьём его к чёрту! — Некоторые фетиши или тут уже будет уместнее говорить сексуальные отклонения, так или иначе, могут быть результатом его психических расстройств. Я не до конца понимаю, что творится с Первым Объектом, но судя по тому, сколько он умалчивает нужной информации… — вздох, — Выкладывай, раз сам ты не против. — БДСМ, бондаж, секс-игрушки (в основном, он предпочитает вибраторы, наручники), асфиксиофилия, кинк на укусы, подчинение, мазохизм, сомнофилия… Папирус спокойно перечислял. — Ещё возможно буккакэ… хм… — Я ожидал набор поинтереснее. — Ньех? — У многих в Подземелье похожий набор. Хотя, сомнофилию далеко не часто встретишь. — Насчёт неё я сам не уверен. Но были случаи, когда я просыпался от того, что он… — Видать, ты очень хорош в постели, раз он сам лезет. — Он не жалуется. — А у Санса были отношения до тебя? — С какой-то Эниллой у него отношения были, но об этом я сам узнал из той же папки, которую мне Меттатон выдал. — Энилла? — Гастер поднял бровь. — Да. Ты её знаешь? — Она умерла почти двадцать лет назад. Умерла недели две спустя после моего падения в Ядро. — Из-за чего умерла? — Говорят, суицид. Но её труп даже не нашли. — Есть вероятность, что она самоубилась из-за Санса. — Вот оно что… — Да. Но это ты только про отношения спрашиваешь. Ебался он нещадно. Пока я учился в шараге — он часто ебался с кем-то. А потом однажды я пришёл: он опять блять бухой! А потом он сказал это: — Бля, если тебя ТАК раздражает, что я удовлетворяю свои потребности с какими-то левыми тёлками и пацанами… почему бы тебе самому меня не выебать и успокоиться на этом? — Ты… Ты ебанулся? — А хуле? — Санс, мы же договаривались! Скелет отбросил бутылку горчицы. — Да? А мне казалось, ты более напористый. Или тебе тогда не понравилось? — СААААНС!!! ТЫ ПЬЯН!!! — Раньше меня могло бы смутить подобное… но не теперь. И потом это продолжалось. Пришлось признать, что мы с Сансом — пара. Поначалу, это было очень непривычно. Но потом, когда уже всё Подземелье гудело об этом, мы приняли это как должное. А там и до доминирования дошло… и не только. В прочем, сложно. Долго. Ужасно. Но довольно интересно. — вздох, — Пообещай, что это останется между нами. — Хм… ты не хочешь, чтобы я поговорил с Первым Объектом? — Нет. — холодно ответил Папирус, — Понимаю, это сложно, но… — Вовсе нет. Но, должен признать, информация очень интересная. Приму к сведению, в том числе, когда начну выписывать ему новый список препаратов. — Его препараты не особо спасают, если так посмотреть. — Они и не сразу работают, друг мой. Курс пропить нужно. Плюс, как показывают тесты… Санс сам по себе нестабилен. — Я, блять, заметил, что он нестабилен… Гастер откинулся на спинку стула и потянулся. — А теперь я задам тебе ещё несколько вопросов. Касательно тебя. — Задай? — Скажи честно… Кто был инициатором вашего первого соития? Ты же? — Я. — А как он согласился? И почему ты был уверен, что он согласится? — Я его скорее принудил. Но я знал, что он хотел этого. — Что…? — Я же сказал — он дрочил. — Такое… не сразу переваришь. Кхм. Другой вопрос. — Да? — Папирус, тебе не кажется, что ты себя немного накручиваешь? — Немного?! НЕМНОГО??! — Начнём непосредственно с того, что с твоим темпераментом это более, чем возможно. — Гастер. — М? — Я Санса тоже прекрасно знаю. А он прекрасно знает… нет, не меня. Мою реакцию. Он понимает, что если я узнаю о его шлюханстве — я… я блять не знаю, что с ним сделаю, но уже обрисовал возможные варианты расчленения в своей голове. Хотя, так не интересно… — Э… — Я сюда пришёл с надеждой, что я его не встречу здесь вовсе. — Слушай… а тебе не кажется, что Санс ничего не говорит, чтобы не нагружать тебя? Ты и так занят был постоянно из-за тирании Асгора, а тут ещё и он… Папирус буркнул: — Знаешь что? Выбери. Что лучше? Немного нервничать или взорваться? — краткое молчание, — И я о том же. Я бы тогда тоже бомбанул, несомненно. Но, потом я бы принял факт того, что Санс мне САМ сказал о том, что у него проблемы. А не скрыл, как он это любит делать. Плюс, он ОБЕЩАЛ мне говорить о любой проблеме! Папирус взял одну из папок в руки, открыл её, нашёл несколько фотографий. — Плюс, если бы ему действительно было омерзительно этим заниматься, он бы сообщил мне, что его ебучей заднице угрожает опасность! Фу блять, мне мерзко на это смотреть. Высокорослый скелет отбросил фотографии. Гастер их посмотрел. — Санс крайне терпеливый. — Да? А почему он меня тогда чуть не убил три недели назад?! — Он терпелив, когда не в агрессивном состоянии. Папирус решил промолчать. Гастер ничего не добавил. — Что же, возможно ты прав. — спустя минуту сказал скелет, — Но, я не могу так просто смириться с тем, что мне не говорят о таких важных вещах! Гастер помолчал немного. — Скажем так. Знакомые в подобной преступной банде есть даже у меня. Но они, естественно, не будут говорить об этом напрямую. Тем более мне — тому, кто сидит при короле и каждый день с ним контактирует. А теперь посмотри на себя: ты тоже при короле. Ты — лидер КГ. Я бы на месте Санса тоже не рискнул бы тебе докладывать… особенно зная, какая ты непростая персона. — Я уже раньше сказал, что Санс мог бы мне и раньше сообщить о том, что он вляпался. Я бы тоже был зол, но не до такой степени. Теперь я заведён до отказа, ему пиздец. — Подожди… не делай поспешных выводов в конце концов! — Да, я безумен. — Папирус широко улыбнулся, — Я нахуй больной на голову, безрассудный, неадекватный! Спору нет. Но давай начнём с того, что именно Санс сделал меня таким. Пока я не устроился на работу — он обеспечивал меня и пытался воспитать. Хотя подобное я даже попыткой не назову. — Знаешь. Как бы ты не был прав… тебе стоит быть менее категоричным. Ты же не знаешь полностью, что происходит у них? — Мне достаточно того, что указано в папках. Санс ебётся направо и налево, Андайн крутит шпили-вили с лидером. Гастер встал с кресла, стал медленно подходить к Папирусу. — Какое тебе сейчас дело до Андайн, если мы говорим об Объекте Первом? — Ладно, про Андайн не говорю. С ней я отдельно поговорю… когда найду в себе силы. А теперь — если я увижу Санса… я нахуй не буду вообще разбираться. — Ты сейчас слишком взволнован. И, естественно, ты не можешь рассуждать трезво. Гастер положил руку на его плечо. — Послушай меня, Папирус. Ты — очень импульсивный и эмоциональный, ранимый и категоричный, своенравный и дерзкий. Но при этом, ты совершенно не глупый и в спокойном состоянии ты можешь рассуждать более осмысленно, в конце-концов, ты же лидер КГ. Асгор, каким бы безумцем не был, дураков на такую должность точно не принимает. Я смотрел твоё досье и Санс многое о тебе говорил, из чего я могу сделать ещё один вывод, что до тебя достучаться всё же более, чем возможно. Так как у нас и так довольно напряжённая ситуация в королевстве, предлагаю следующее: ты исчезаешь на некоторое время из своего дома. Да и вообще из жизни Подземелья. Переезжай в какой-нибудь отель на пару-тройку недель. Телефон с собой не бери, бота отключи. Отдохни. Займись своими делами, хобби. У тебя же есть хобби, верно? Решение головоломок, кулинария… Можешь поискать новое занятие. Но главное: успокойся. Когда полностью успокоишься — подумай обо всём этом. Ты точно будешь думать в другом русле и сможешь, как минимум, поставить себя на место Санса. — Да. Я собирался уйти куда-нибудь. Я тоже рассматривал этот вариант, — на скелете появилась ухмылка, — И у меня даже есть идея, но… сперва мне нужно у тебя кое-что уточнить. — Да? — Что ты подразумевал в начале разговора, когда ты говорил про сейф? — Я его открыл. — Как ты его открыл? Там же пароль нужен. — Взламывать сейфы проще простого. — Блять. И что там? Там какой-то ключ? — Да. У нас есть здесь лифт, и в лифте есть замочная скважина. Скажем так, секретный этаж. Я ещё не проверял его, только смотрел, подходит ли ключ. Ещё я нашёл планировку этого этажа. Гастер встал, подошёл к полке с папками-регистраторами с арочным механизмом. — Я понял, что ты имеешь в виду. И, раз уж ты свободен и тебе нужен покой от социума… Он вытащил какой-то файл, положил на стол. — То я был бы любезен, если бы ты мне помог. — Я надеюсь, ты Андайн ничего про это не говорил? — Нет. Мне кажется, она сама про это забыла. — И слава богу. Папирус взял файл. — Ого. Большая карта. Спасибо. — Подожди. Гастер вытащил из инвентаря рацию. — Это тебе тоже понадобится, если там вдруг нечисть какая-то. Я же не знаю, что там находится? Ты, если что, звони. Сразу же прилечу к тебе. — Как ты определишь, где я? Он взял рацию. — По радиоволнам. Это старая рация, они большие волны не издают. Двадцать семь мегагерц. Затем, Гастер вытащил пистолет. — А это мне ещё зачем? Санса пристрелить? — Это коломёт. Одним махом он вытащил странный ящик. — А это колья. В инвентаре поместится. — Ебать, ты куда меня отправляешь? На войну? — Возможно. Я не знаю, что творится в этой секретной лаборатории. Мы ещё ту не успели полностью обследовать, хотя большинство комнат осмотрели. Не отпускать же мне тебя без всего и без магии? Как, кстати, ты себя чувствуешь? Как твои раны? — Бывало и лучше.***
Холод пробирал до костей. Кондиционеры в Королевской Лаборатории работали нещадно: здесь было как в холодильнике. Даже в Сноудине, похоже, не так холодно, как тут! Либо это выпитый кофе так разогрел Папируса и вернул его тактильные ощущения температуры в реальность. Сейчас он и Виндингс стояли в немаленькой металлической кабине лифта, который с неприятными скрипами вёз учёного и сына вниз. Объятая черными тенями кабина постепенно погружалась во мрак со спусками на этаж. Резко лифт остановился. Писк. Двери открылись. Гастер и Папирус вышли в тёмную комнату. — Недавно мы только закончили исследование Реальной Лаборатории, где я проводил опыты над Решимостью (а затем Альфис благополучно продолжила). Но про этот этаж я вообще не знал, учитывая то, что я работаю здесь гораздо больше, чем она. — Может, Альфис их отстроить успела? — Этажи выглядят старыми. Очень. Видимо, тут кто-то был до меня. — Я всё осмотрю. — Буду ждать отчётов. — Гастер. — Да, Папирус? — Извини меня за все те слова, что я тебе ранее наговаривал. Я в тебе действительно ошибался. Учёный ухмыльнулся. — Ничего. Не в первый и не в последний раз вижу такое. Всё бывает. — Мне всё равно стыдно. — Как ты мог заметить — я не воспринимаю их всерьёз. — Хорошая черта. — Знаешь, Папирус. Я попробую найти одно заклинание… Молитву о Спокойствии. Книгу. — Книгу? — Да, чтобы ты выучил это заклинание и мог им пользоваться. Тебе оно очень не помешает. — Оно… успокаивает? — Да. Некоторое время, при наличии EP и MP ты сможешь держать себя в руках. Максимум — ты будешь чувствовать напряжение… с твоей эмоциональностью. А так — будешь в адеквате. — Мне действительно такое не помешает. — Удачи тогда. — Бывай. Гастер вызвал лифт. Со скрипом он приехал и открыл двери. Учёный вошёл, двери закрылись. Папирус остался один — в холодном и мрачном коридоре. — Что же… посмотрим, что у нас тут. Не думаю, что тут какие-то мутанты… хотя хер знает, эта лаборатория расположена глубже канализации… и запах тут такой… странный. Перед Папирусом был коридор, ведущий прямо. Скелет туда и направился.***
Гастер решительными шагами направлялся подальше от лифта. Ему нужно было собраться с мыслями. Обдумать сказанное Папирусом. Он бы точно не стал врать. В идеале, надо было бы ещё и с Сансом поговорить. Но, нет — так нет. Рано или поздно, Гастер всё равно всё узнает. Либо Санс расскажет, либо Папирус поговорит с ним. Но сейчас главное две вещи: ничего не говорить про разговор с Папирусом, ничего не говорить о его местонахождении. В прочем, учёный давно не пребывал в подобном смятении. Здесь действительно стоило всё обдумать и воспринять как должное. — О чём беседовали? — окликнул его Анбелив. — К сожалению, — обернулся на ходу Гастер, — распространять информацию я не хочу. Но, должен признать… Второй Объект очень интересный собеседник. Особенно когда не поливает меня грязью. — Санс с ума едва не сошёл, пока ждал тебя. — Что опять? — он нахмурил брови. Но и Анбелив недобро посмотрел на Виндингса. — БП нашли мёртвым у него дома. — Оу… — Дело расследуется, труп отправили в отдел патанатомии, в медэкспертизу. — Что говорит экспертиза? — Суицид. — Серьёзно? БП и суицид? Гастер больше удивился из вежливости, нежели из-за констатации факта. — Я его не знаю. Но Санс в таком шоке… — Он с БП очень близок. В плане дружбы, разумеется. — краткое молчание, — Где он? — У себя в кабинете, кажется. Гастер отвернулся и тут же направился прочь. — Что сегодня за дурдом… — думал он, направляясь на этажи выше, — То от Папируса тридцать сюрпризов, то смерть БП, то пропажа Вобъекта. Что за чертовщина? А вот и кабинет Санса. Учёный с ноги открывает дверь. Бам! — А вот и я! Скелет даже не поднял голову, он помешивал застывший кофе. — Что? Настроение Санса явно было ухудшено. — Что с БП? — Лучше скажи, о чём ты с Папирусом беседовал… — Уверяю, это значения не имеет. «О, Санс, я бы ещё как с тобой поговорил бы насчёт одной из твоих миссий.» — Я не поверю, чтобы Папирус просто так пришёл с тобой кофе попить… он тебя ненавидит. — Уже нет. — Я заметил. — Санс явно ощущал что-то неладное. «Сука, точно что-то не так! Сначала к нему Меттатон пришёл, затем спустя две недели, когда он на ничьи звонки не отвечает, пришёл сюда! Сука, я прикончу этого долбаного робота…» — И всё равно… — протянул Санс, — Папс ведёт себя очень странно. И я бы реально хотел узнать подробности его прихода к тебе. — Это. Не. Важно. — Гастер посерьёзнел, — Серьёзнее смерть БП. Ты вообще как думаешь, он серьёзно заколол себя ножом? Явно разочаровавшийся в попытках выведать у Гастера причину появления его брата на своей работе, Санс лишь скрыл лицо, наклонив голову и прикрывшись рукой. — Я ничего не думаю о БП… Кроме того, что у меня теперь… уныние? скорбь? очередная к себе ненависть? — Санс, ты правда думаешь, что он совершил самоубийство? — Несколько недель назад я совершил с Андайн кое-что глупое. Но я не знаю — повлияло ли это на него или нет. Хотя, зная его типаж — как-то самоубийство не вяжется… Но экспертиза говорит об обратном! Мол, улики не найдены, кроме ножа, на котором ЕГО опечатки пальцев и ЕГО кровь. — он посмотрел в глаза Гастеру, — Как скоро ты выпишешь Андайн? — Она выйдет послезавтра. — О… — Я попробую её попросить раскрыть это дело. Хотя, она будет очень завалена. Потому что БП — не тот, кто совершил бы подобное. — Гастер… — Да? — Ты не знаешь БП так хорошо. — Как и я тебя. — Не понял? — Много о тебе слухов ходит, Санс. О тебе едва ли тут легенды не слагают. — Это ты после разговора с Папирусом такие выводы сделал? — Нет. Почему ты вообще везде приплетаешь нашу беседу с Вторым Объектом? — Потому что это очень нервирует. — Ты так говоришь, будто тебе есть, что от него скрывать. Сначала Санс хотел накричать на Гастера, но потом смутно посмотрел в сторону. — На самом деле, есть что. Я же тебе говорил, что он очень непростой персонаж? С довольно своеобразным характером и темпераментом, идущим явно в сторону холериков? Есть некоторые вещи, которые ему лучше не знать. — Если узнает — будет хуже, Санс. — Ну… тут ты прав. Играю я ещё с тем огнём… нет. Даже с ядерной бомбой. — И зачем же ты играешь с ядерной бомбой? Санс раздражённо вздохнул. — Ладно, я тебя понял… — Лучше скажи, как у тебя дела с Чирэйниссу, Гастер? — Как видишь — моё зрение не полностью восстановлено. — Но ты уже ходишь без очков. — Я их случайно снял и оставил у себя в кабинете. — А ещё они у тебя стрёмно пульсируют красными кольцами. — Это нормально. Всё равно — самоощущения не положительные, голова болит. — Но ты продолжаешь тут работать… — И что? Без меня вы тут всё к чёрту взорвёте, кто-то же должен приглядывать за вами? — С тобой мы тоже взорвать всё к хуям можем. Банально ту машину по извлечению решимости… — Ну подумаешь я её заставил перегреться? — Ты сам не помнишь, как она работает, хотя ты же её и изобрёл. — У меня хоть и безграничная память, сила запоминания у меня довольно-таки слабая. Для учёного по типу меня, разумеется. — По типу тебя? — Разумеется, я лучший учёный за всё существования Подземелья. Соответственно, ко мне и стандарты завышены. — А я уж думаю, где твоё ЧСВ… — Лучше ответь-ка на вопрос: как дела с поисками Третьего ВОбъекта? — Никак. Он просто пропал. — Санс недобро посмотрел на Гастера, — Как ты думаешь, как мы можем найти Третьего Вобъекта, если только ТЫ знаешь, как он выглядит?! — Боюсь, если я раскрою его внешность раньше времени — эта новость разлетится по всему Подземелью быстрее 299792,458 километров в секунду. — Это называется скорость света… — Я в курсе. Но уверяю, Санс. Если вы найдёте Третьего Вобъекта — вы сразу поймёте, что это он. — Уверен? — На все сто! Санс был не уверен. Совершенно. — Я и так убил много сил на создание трёх Вобъектов. — Анбелив — один из Вобъектов? — Второй Вобъект, да. — А первый кто? — Мракобес. И тут Санс взвизгнул: — ТЫ ЕБАНУТЫЙ?! — Что?! — МРАКОБЕС??! — А что не так?! — СУКА!!! ГАС… Телекинез. — Успокойся, истеричка… И объясни, что не так? — Ты знаешь ПОЧЕМУ он сдох? — Убил кто-то. Но информацию искать конкретную не стал. — А ты вообще помнишь, что он творил, когда ты сдох?! — Примерно, но я взял с него обещание, что он воскрешён во имя науки. Есть какие-то особенные детали? Санс недовольно простонал. — Просто скажу кратко: он пытался убить короля, королеву, Альфис. — В курсе. — А ЕЩЁ ОН ПЫТАЛСЯ УБИТЬ МЕНЯ. И МОЕГО БРАТА. И ЕСЛИ БЫ НЕ ПАПИРУС — Я БЫ ИЗ-ЗА ЭТОЙ ОБЕРБЛЯДИ СДОХ! — Ого… — Чтобы ты понимал… Папирусу было восемнадцать… когда он убил его. «А вот это Папирус не рассказал… Видимо, не дошло.» — Серьёзно, он спас мой зад. Мракобес вообще меня хотел прикончить. Он был падок на популярных персон, особенно на тех, кто работал так или иначе при короле. — Только не говори, что он за тебя всю грязную работу делает… — Нет. Я с Мракобесом дрался долго, но моей магии не хватило. Тогда и пришёл внезапно мой брат и начал демонстрировать свои школьные навыки сражений на практике. — А, он же в АКГ учился. — подчеркнул Гастер, — Господи, я уже всерьёз хотел задуматься о том, какое у нас удивительное поколение в восемнадцать.