Некоторое время назад…
Андайн очнулась. Она находилась в тёмной комнате.
Рыба пришла в себя не сразу. Она вспоминала тот холодный взгляд Гастера. И то ужасное столкновение. Папирус всё знает. Гастер всё знает. Чертополох… всё знает? В любом случае, Андайн лежала нервозно и её пробуждение сопровождалось обеспокоенным биением сердца. Она была очень удивлена, когда проснулась и ничего не увидела. Девушка инстинктивно дернулась. Но она лежала то ли на мешках, то ли на мусоре.
Ей показалось, что ей весь этот бред вообще приснился и на деле у неё было лютое похмелье. Даже голова болела! Андайн стала надеяться на лучшее.
— Что… а… что… чтооо происходит?
Андайн чувствовала себя довольно хреново.
— Ебать, надо завязывать с самогоном от Оливии. Такие сны ебанутые снятся… я ебала.
Встав, она осмотрелась.
— Что это за жирафья кишка? Нихуя не видно. Темно.
— Андайн!
Свет включился. Рыба зажмурила глаза. Это была кладовая. Рыба посмотрела в сторону. Это была Чара.
— Ебать, Чарыч! — Андайн глотнула воздуха, — Чё происходит? Я набухалась или что?
— Я… — она оступилась, — Я не знаю.
— Как это не знаешь?
— Тебя Виндингс сюда принёс.
Эта новость едва ли не сорвала крышу:
— ЧТО?! ТАК ЭТО СУКА НЕ СОН???
— Что?!
— БЛЯТЬ ЕБИСЬ ОНО В РОТ КОНЁМ БЛЯТЬ, Я ЕБАЛА ТАКИЕ ИГРЫ!!!
Андайн так громко начала вопить, что Чаре пришлось дать ей пизды, чтобы красноволосая истеричка замолчала.
— Пошли выйдем, здесь душно.
«
Ебать нахуй…»
Чара открыла с скрипом дверь наружу. Рыба обречённо пошла за ней…
Они вышли в округлённый зал, где стоял почти весь «Чертополох».
— Нихуя, а это ещё что за пиздец?
— У нас собрание, дура.
— Со… собрание?
Андайн выпала с этого. Она вообще про него забыла сегодня. Или забыла сейчас. Она чувствовала себя очень растерянно.
— Блять. А сколько времени вообще?
Чара посмотрела в телефон.
— Э… 15:45.
— Нихуя себе блять…
Она убрала телефон.
— Да объясни ты уже, что происходит?! Ты сама не своя, будто в кишке у кита побывала.
— КОНЕЧНО Я САМА НЕ СВОЯ, Я БЛЯТЬ ТАКУЮ ЗАДНИЦУ ПОВИДАЛА! ЗНАЕШЬ, ЛУЧШЕ БЫ ЭТО ГАЛЮНЫ БЫЛИ!
— ДА ЧТО ТЫ ТАК ОРЁШЬ-ТО, НЕНОРМАЛЬНАЯ?!
— ПОТОМУ ЧТО ГРЫЖА ПИЗДЫ! — рявкнула красноволосая, — Чара, дай мне выпить!
— Выпивка запрещена. — строго ответила красноглазая.
— А ты спрашивала?! — спросила она.
— Альфис настойчиво просила дать ей выпить.
— А… тут и Альфис тоже?
— Здесь весь основной «Чертополох».
Андайн поникла.
— И кстати, я не могу не заметить, то что сегодня все они себя как-то странно ведут. Типо, я же весь месяц пыталась влиться в их компанию. — Чара пожала плечами, — И вроде как вышло, разве что Папирус и Меттатон не пускали меня в свои «дела королевские». А сегодня даже Фриск со мной не разговаривает. Меня это… немножечко напрягает.
— Странно почему тебя напрягает это. — буркнула Андайн с сарказмом.
К рыбе постепенно возвращалось природное спокойствие в любой ебанутой обстановке. Хотя бы на некоторое время.
— Ха? — не поняла девушка. — В смысле?
— Чара. — теперь голос красноволосой стал серьёзным.
— Что? — спросила в ответ Чара.
— Нам пиздец. — резко обречённо выговорила рыба. — Огромный жирнющий пиздец. Я даже рофлить не буду — всё жопоразрывательно плохо.
— Почему?
— Папс знает всё.
Краткое молчание.
— Что?..
— Серьёзно говорю: знает все грехопадения от «А» до «Я». Он и Гастер знают про Тамагафк и весь трахопиздящий ужас, творящийся вокруг.
Чара тут же спросила:
— А он знает, что именно я пыталась убить Эниллу?
— В душе не ебу, но что-то подсказывает, что знает.
— Ну пиздец.
— Абсолютно точно. Нас всех выебут в жопу. Причём сильно.
Рыба дёрнулась, не сразу уловив новую информацию:
— Стоп. Ты… пыталась убить Эниллу?
— Это долгая история, даже не начинай.
— И не хочу, тебе мозги ещё выебут, как и всем нам. — устало ответила рыба, — Лучше про себя нажалуюсь.
— Жалуйся, я только рада.
Андайн вкратце рассказала, что вообще произошло и почему рыба на сто процентов уверена в своих суждениях.
— Ёбаный в рот… — Чара ударила себя по лицу, — Вас кто вообще просил туда лезть?
— Санса — Папирус! А я… с ним пошла. Понимаешь, мы хотели как раз с ним обсудить Тамагафк. Но, мы опоздали. Я пыталась ещё как-то… оправдаться, но Гастер меня нахуй вырубил.
— А Санс тогда где? — тут же спросила Чара, когда Андайн выдохнула.
— Ну… — рыба стала запинаться ещё больше, — там… э… его еб… — она ударила себя по лицу со злости, — с-сука, я даже шутить не буду. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО С НИМ!!! Он там… с Папсом… и Гастером…
— Вообще-то Гастер там, в толпе. — Чара указала на большую часть «Чертополоха», стоящего в центре зала.
— Но до этого он был там же!!! Чара, я не сошла с ума, так всё и было!
— Ну пиздец теперь, чё. — пожала плечами девушка, будто та и вовсе уже смирилась со своей дальнейшей судьбой, — Нас грубо выебут в жопу. Поздравляю. Доигрались.
— Пиздец. Они даже слушать нас не хотят!
И тут появилась… Ториэль.
— Привет, ребят. Вы… вы как?
— ТОРИЭЛЬ!!! — крикнула рыба, — ХОТЬ КОГО-ТО Я РАДА ТУТ ВИДЕТЬ!!!
Она резко бросилась на козу, крепко обняв её!
— Уоооуу…
Но Андайн продолжила:
— СКАЖИ, ЧТО С ТОБОЙ ЭТИ В КРАЙ ОХУЕВШИЕ ХУЕБЕСЫ ДЕЛАЛИ???
— На самом деле ничего. — коза попыталась мягко оттолкнуть рыбу от себя.
— Что? — удивилась Андайн.
Коза и рыба отстранились. Чара стояла рядом.
— На полном серьёзе говорю — ничего. Они меня посадили в лабораторию, в одну комнату и через психомагию вынудили меня выдать всё, что попросит Папирус. Без физического насилия. Только магия. — краткое молчание, — Я правильно понимаю, что факт того, что Папирус знает всё, уже не удивительное для вас событие?
Андайн процедила:
— Да, правильно. И про нас тоже знают.
— Я… — Ториэль виновато поёжилась, припустив взгляд, после чего дополнила, — в-всё им рассказала…
— Да бля, не в этом даже дело. — опешила красноволосая, почти что ободряя, — Они всё знали ещё до тебя. По крайней мере, это я сужу по словам Папируса.
— А… — краткое молчание, — Да. Есть такое. Папирус упоминал, что он долгое время следил за нами и знал обо всём ещё до начала Ордена Крови.
— ЕЩЁ БЫ ЭТА КРЫСА НЕ СЛЕДИЛА! ЖУЧКИ ВЕЗДЕ СВОИ СТАВИТ БЛЯТЬ! ЕЩЁ И САНСА СЕЙЧАС УБИВАЕТ!!!
Взгляд Дримурр стал не менее удивлённым:
— Санса? А… Что?
— Блин, мне опять это рассказывать?
Прошло пять минут истерических рассказов о том, как Андайн и Санс пришли к Папирусу с миром, но их послали нахуй и второго забрали хрен пойми куда.
— Ёбаный в рот… — протянула коза.
— Помянем Саню. — проговорила Чара. — Живьём он уже не выберется оттуда. Его сломают. А вообще… — она посмотрела на Ториэль, — Тебе эти пляски ничего не напоминают?
— Что? — не поняла Ториэль.
— Забей. — буркнула Чара. — Так и думала.
И тут к «Словянам» подошёл Напстаблук. В отличие от встревоженных «СЛОВЯН», Блук был совершенно спокойным, будто его действительно всё устраивало.
— Слушайте… это скорее всего наш последний разговор.
Все трое дёрнулись:
— Чё нахуй? — первая возмутилась рыба, — Напста, твою мать!
— Что? Просто я не смогу дальше иметь с вами контакты. Да и вы не захотите. Но, раз уж все карточки вскрылись, можно уже особо и не скрываться.
— По… подожди. ОНИ И ПРО ТЕБЯ ЗНАЮТ? — ещё больше удивилась Андайн.
— Я им сам всё рассказал.
Следующий крик был слышен чуть ли не на всю резиденцию:
—
ЧТОООООООООО?!
Все тут же обернулись.
— Мне жаль, что всё так вышло. Я сам спалился. Но, скажу так, Меттатон и Папирус знали достаточно ещё до меня. Предположительно, у кузена есть на стороне свои информаторы и он не постеснялся воспользоваться первой же возможностью рассказать Папирусу о вас. Вообще, изначально он интересовался только Сансом, но табуном пришли и вы трое. Пускай его госпожа Дримурр не столько интересует, как вы, но факт того, что Санс изменял — заставила его обратить внимание на каждого из вас.
Чара злобно скрестила руки на груди:
— Ну прекрасно, спасибо нахуй. — пробурчала она, — Так и знала, что тебе доверять нельзя, Меттатоновская шавка.
— Я могу всё объя…
— ПОШЁЛ НАХУЙ. — рявкнула Андайн, — Хуесос ебучий!!! Вот же ты подмышечная крыса, да чтоб тебя бомжи обоссали в рот!
И тут…
— Ундина Петровна. — перед ними появился Гастер, — Зря Вы пришли в компании Санса. Это Вам же в минус.
— ЧТО ВЫ С САНСОМ ТАМ СДЕЛАЛИ?! — рявкнула она.
Гастер широко ухмыльнулся.
— Я не думаю, что вы,
Словяне, своим криком делу поможете. Папирус сейчас с ним, до этого я ему преподал кое-какой урок. А что насчёт Вас… что же, Вы — вторая по списку после Санса. Но про остальных «грешников» мы поговорим позже. Н-наверное.
— В любом случае, СЛОВЯНЕ… — появился Меттатон, — игра окончена.
— ЧТО?!
— Это был всё один единый план, дорогуши…
— Это уже не важно. — добавил Гастер, — А вы готовьтесь… Вы следующие.
— ТАК ТЫ, СУКА, ВСЁ ЖЕ ВСЁ ЕМУ СПИЗДАНУЛ?! — снова подняла голос Андайн.
— Это было так неочевидно что ли? — спросил робот, — О боже, да мы имеем дело не с простыми отбросами… с окоченелыми идиотами.
— М-мудак…
Рыба с разворота едва ли не набросилась на робота, но…
Телекинез.
— Поздно оказывать сопротивление, Фиш. — ответил Гастер, — Все всё уже знают, Вам некуда скрываться.
Меттатон резко отпрыгнул.
— Вы нас сюда позвали чтобы в говно что ли опустить? — спросила Чара.
— Можно и так сказать. — ответил Меттатон.
Молчание в пять секунд, после чего последовало:
— Нормааальнооо.
Гастер отпустил Андайн. Она грохнулась на пол.
— Вообще, с вами ещё мягко обошлись. — начал говорить учёный, — У Санса особое наказание, а вас просто выставят на посмешище перед всем Чертополохом. Но даже несмотря на то, что по сути, вы являетесь потенциальными преступниками, вы ещё можете перейти к нам. Всё же, помощь каждого из вас лишней не будет.
— Помощь в чём? — тут же спросила Чара.
— В дальнейшем управлении жизни Подземелья. Мы все будем этим заниматься. Мы — приближённые короля.
— Чего? — усмехнулась Чара, — А это где вообще написано?
Гастер удивлённо поднял бровь.
— Написано что?
— Что мы — приближённые?
— Это констатация факта. Хотя да, ты и Фиш — уже таковыми не являются. А вот мы собираемся помогать.
— Да пожалуйста, а мне насрать. — ответила она. — Я уже в ахуе с вашей шаражкиной конторы и единственное моё желание — уйти в Караганду.
— В прочем, другой реакции от тебя и не ожидалось. — вдруг появилась Фриск.
— О… и ты здесь?
— Все здесь, Чара. И… — Фриск отвела взгляд в сторону, — Поступила ты очень низко.
— А что я сделала? — не поняла она.
И только Фриск хотела вынести вердикт, как тут раздались шаги…
А вот и Папирус.
Рядом с ним был Санс, который едва стоял на ногах. Его лицо было закрыто мехом куртки.
Тишина. Напряжение. Все ждали слова. Папирус бегло оглядел «Чертополох», убедившись, что все ждали его прихода. Томно вздохнул.
— Простите за опоздание. — первое, что сказал он, прервав молчание, — Занимался делами личного характера, за что мне немного стыдно, ведь я заставил вас всех ждать. Не стоило мне быть таким… безответственным, наверное.
— У нас тут и без тебя полно разборок, Мой Король. — подошёл к нему Меттатон. — Нам всё равно было скучно, поэтому можешь насчёт опоздания не переживать.
— Если ты пришёл с полудохлым Сансом — то мы всё прекрасно понимаем. — сказал Напстаблук, слегка ухмыльнувшись.
— Не такой уж он и полудохлый, не драматизируй. — бросил Папирус.
«СЛОВЯНЕ» дикими взглядами смотрели на то, как Санс, зарывшись в капюшоне, смотрел куда-то в пол. Но даже капюшон не спасал: было прекрасно видно то, насколько же он был истерзан.
Его рот и подбородок — единственные нескрытые части лица, были в крови и с них падали капли. Шерсть на куртке была в схожих оттенках. Вся одежда была очень потрёпанной. Они ещё не видели тогда футболку, которую резанули ножом, но Санс ещё на балконе, когда уже собирался уходить с Папирусом, лишь застегнул куртку, скрыв торс.
Чувство справедливости Андайн верещало во всю.
— Вы чё с ним натворили, ироды? — хрипло спросила она, позабыв о всяком страхе, — Вам совсем, блять, делать нехуй стало? Он вам чё, игрушка нахуй? Кукла вуду?
— Ого, — усмехнулся Папирус едко, — а у тебя, погляжу, хватает наглости, чтобы спрашивать МЕНЯ в таком тоне?
— Корону с сотрясённой башки сними блять, неадекватный ебанат, она тебе мозг с рассудком сжирает, — не менее едко и грозно ответила рыба, — я при таких ебанутых раскладах лучше на смертную казнь пойду, чем буду придерживаться сраных формальностей, учитывая то, что вокруг нас только наши же, а не какие-то ноунеймы.
Андайн всегда могла что-то сказать прямо в лицо. Даже если это король. А теперь — перед ней Папирус. Перед ним уж она точно не собиралась унижаться!
— Интересная реакция. — сказал Гастер. — Фиш, ты сейчас не в том положении, чтобы…
— Я даже с тобой разговаривать не буду, чокнутый! — перебила она его, смотря в глаза Папирусу, — АЛЛО, ПАРИПАС, ОЧНИСЬ! ЧТО С ТОБОЙ НАХУЙ ПРОИСХОДИТ?!
— Со мной? — поднял он бровь.
— Ты переходишь все границы!
— Да?
— Да блять! Я уже боюсь перечислять, что ты там натворил. НО ТЫ С ЭТОЙ КОМПАНИЕЙ МЕТТАТОНА ОПРЕДЕЛЁННО НАЧАЛ ТВОРИТЬ ХУЙНЮ!
Меттатон и Маффет хихикнули.
— Да-а?
— Пизда бля!
— Да мне насрать, ебать. — легко ответил он. — Если бы вы не вступали в ёбаный Тамагафк, не ебали бы никому мозг, не творили бы хуйню — МОЖЕТ, Я БЫ НЕ СТАЛ ВАС СТАЛКЕРИТЬ? КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, АНДАЙН?
— ЧТО ТЕБЕ ТАКОГО СДЕЛАЛИ ТАМАГАФКИ, ЧТО ТЫ ИХ НЕНАВИДИШЬ БОЛЬШЕ САНСА?!
— Что-о? — протянул Папирус, — Я Санса ненавижу больше, чем Тамагафков, держу в курсе.
Андайн, не найдя что ответить, промолчала с искажённым лицом.
Тем временем, Санс подошёл к «Словянам» с опущенной головой. Ториэль подошла к нему, села на корточки и…
Ториэль обняла Санса, крепко прижав его к себе.
— Санс… — прошепала она.
Санс едва смог приподнять руки и положить их на спину козы. Банально обнимать в ответ не было сил, поэтому тот лишь уткнулся лицом в грудь и пустил новые слёзы, шмыгнув. Ториэль чувствовала его тревогу и кошмар, поэтому прижала лишь сильнее. Она почувствовала то, как ширококостный задрожал.
— Какая мелодрама. — проговорил Гастер.
Они и не заметили то, что весь «Чертополох» смотрел на них.
— Дешёвая мелодрама. — буркнул Папирус.
— Но смешная. — добавил Меттатон.
— Это только начало.
— Верно, Мой Король.
Андайн скривила лицо:
— Тебе, блять, его так обязательно надо называть? — процедила рыба.
Робот хищно улыбнулся, да так, что аж бесит:
— А тебе что-то не нравится?
— Слух режет.
— Твой голос меня тоже бесит и что теперь? — спросил робот. — Я таким обращением лишь подчёркиваю его величие и важность, моё к нему уважение и желание служить ему.
Он положил обе правые руки на то место, где должно быть сердце.
— Я — не ты, кто против него всеми руками и ногами.
— Чего?
— Даже не пытайся отпереться, Андайн. — проговорила Маффет, — Ты с Ториэль единственные, кто категорически против того, чтобы Папирус правил. Иначе говоря, диссиденты и подозреваемые, вполне вероятно, нелегальные оппозиционеры.
— Чегооо?
— У нас есть все доказательства того, где вы с Ториэль открыто говорите о том, что Папирус недостойный король. Хотя сами вы ничуть не лучше. — добавила Альфис.
— Нарушение конституции Подземелья, — начала говорить Маффет, — параграф первый, пункт пятнадцатый: «Любое неуважительное и/-или оскорбительное отношение к высшим органам власти королевства, а также любое негативное высказывание, выраженное в их адрес, карается наказанием, начиная от штрафа и заканчивая смертной казнью, по усмотрению последних». Есть подпункт, где говорится следующее: «Любые обсуждения / критика действий любых органов государственной власти (в первую очередь — к высшим), приравнивается к частичной королевской измене, агитации или попытки насильного внушения революционных/опозиционых/нелегальных/иных антикоролевских идей с целями, названными ранее или схожими с ними. Наказание выбирает высший орган власти.»
— Надо будет поменять конституцию. — сказал Папирус.
Вдох и выдох.
— Ладно, допустим. — рявкнула Андайн, поняв, что всё ещё дальше улетело, — Но ебать, вы серьёзно, ребят?
А пока происходили разборки, Ториэль всё продолжала обнимать Санса.
— Всё хорошо, мы рядом… — она шептала разные нежные слова ширококостному.
Становилось совсем немного лучше.
— Ториэль… — прохрипел он не своим голосом. — Что… — он с трудом поднял голову, — что они делали с тобой? Где ты… где ты была весь месяц?
— Клянусь, Санс, они ничего со мной плохого не делали… — краткое молчание, — В отличие от тебя. — она опустила голову, — Чёрт возьми… ты вообще весь избитый… И ты испачкал мою кофту.
Санс отстранил лицо. Теперь на рубашке Ториэль кровавый след лица.
— Из… извини.
— Н-ничего, честно…
Одна рука скользнула выше и Ториэль дотронулась до капюшона:
— Дай посмотреть.
Санс жалобно пискнул. Дримурр стянула капюшон и испуганно ахнула. Всё лицо Санса было в крови и ссадинах, из глазниц до сих пор выступали слёзы, а из носового отверстия - кровь.
— С-с-санс…! Ч-что за…
— А ты чего-то… другого ожидала? — очень натянуто и вымученно улыбнулся Санс, обнажив испачканные клыки.
— Са-анс… — дрожащим тоном протянула она, — Ты выглядишь… от… отвратительно.
— На самом деле, физически… — вдох, — не так плохо.
Ториэль подняла голову и увидела, что «Чертополох» наблюдал за ними. Санс, увидев её удивлённые глаза, сам немного повернулся, что есть сил. У всех были каменные лица, будто говорили: «Да хватит уже обжиматься, идиоты!»
Они разомкнули свои объятия, осторожно отстранившись друг от друга. Коза тут же обратилась к нему:
— Санс.
-…д-да? — полушёпотом спросил он.
Ториэль нахмурилась.
— Нет смысла больше скрываться.
Скелет замученно посмотрел в глаза Ториэль, как бы спрашивая: «
Чего…?»
— Они и про нас знают тоже.
— П… погоди… — очень тихо прошептал Санс, едва разборчиво, — Про… «нас»?
— Да. Они использовали на мне психомагию. Я… сама не поняла, как проболталась.
— СТОП, ЧО??? — не поняла Андайн. — Я ПРАВИЛЬНО ВСЁ ПОНЯЛА ИЛИ…?
— Да. — ответила коза. — Мы с Сансом три года пара.
— ЧТООООО??? — взвизгнула Чара. — В СМЫСЛЕ?!
«Чертополох» звучно удивился в унисон.
— Ты… и Ториэль? — удивилась Альфис.
— Ого. — сказал стоящий сзади всех Анбелив, — Ещё треугольник?..
— Было бы весело, если бы Асгор был жив. — сказала Маффет.
— Ну тогда я тем более не удивлена. — проговорила противно рыба. — У тебя ещё и Ториэль, ну пиздец Саня ты клоун конечно. Не уважаю.
Меттатон громко рассмеялся, со словами:
— А ещё меня в изменах разоблачают, о как! Сам мало того, что с Тамагафками, так ещё и с Ториэль!!! Чувствую себя благородной девицей на фоне тебя.
— У нас платонические отношения, кретин. — ответила коза.
— Бля, ну так не интересно. — буркнула Андайн. — Вот секс был бы куда интереснее!
— Андайн, ты всё об одном… — протянула Маффет.
— В любой ситуации думай о сексе — и тебе обязательно перепадёт!
Маффет рассмеялась с Чарой.
— Факт измены установлен. — утвердил Меттатон.
Альфис злобно скрестила руки, остальные лишь наблюдали.
— Признаюсь, — внезапно вмешался Папирус, — Я про это даже забыл. — усмешка. — Настолько увлёкся тем, что уже имел… так много информации, которую я знаю… — ухмылка, — Даже такой великий монстр как я не может с этим справиться.
— Согласен, мой Король. — ответил быстро успокоившийся Меттатон, — Я тоже запутался.
— Я не удивлён уже. — прошипел Папирус. — Совершенно, сука, не удивлён тому, — он посмотрел на Санса, — что помимо Тамагафков ты предпочёл прекрасному мне эту старую каргу. — Папирус плюнул под себя, — Мне уже даже почти похуй на это. Ты прогнил в моих глазах… снова.
Все замолчали.
— Между нами всё кончено. — краткое молчание, Андайн едко прыснула в ответ, но скелет проигнорировал это, — И нет. Данная фраза значит иное, Санс. Твоё наказание не окончено. Дальше тебе устроит ад Виндингс.
— Я нашёл ему применение, кстати. — улыбнулся Гастер. — Не долго пришлось думать.
— Ты с ним и работай, а я от него устал и у меня есть куча других важных дел.
— Не переживай.
Но Андайн, всё детальнее разглядывая Санса, вышла на новый уровень возмущения о несправедливости по отношению к нему:
— ТО ЕСТЬ, ВОТ ЭТО, — она ткнула пальцем на Санса, — ВЫ СЧИТАЕТЕ НОРМОЙ?!
Некоторые дёрнулись.
— А что здесь не так, собственно? — спросил Меттатон.
— ПЕРЕД ВАМИ ПОЛУДОХЛЫЙ МОНСТР, А ВЫ БЛЯТЬ С ЭТОГО РОФЛИТЕ?!
— Он не монстр, он мусор. — сказал Папирус, сдержав усмешку, — И ничего он не полудохлый, успокойся.
— ТЫ НА ЕГО ЕБАЛО ПОСМОТРИ, ДАУН!
Андайн сделала пару шагов вперёд и стала кричать так громко, как она только могла:
— АЛЛО, ЕБАНАТЫ! РАЗУЙТЕ ГЛАЗА!!! ВЫ ДОПУСКАЕТЕ, ЧТО ФИЗИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ — ЭТО, СУКА, НОРМАЛЬНО??? ЭТА СЦЕНА — АДЕКВАТНАЯ?! ТО, ЧТО СОТВОРИЛ КОРОЛЬ — БОЛЕЕ, ЧЕМ РАЗУМНО?! ВЫ В КАКУЮ ВАГИНУ СУНУЛИ СВОИ ГЛАЗА БЛЯТЬ???
Все замолчали.
— Вы реально считаете, что можно решать все проблемы только таким путём…?
— ДА! — крикнула в ответ Маффет, — Пока не дашь отборных люлей — не поймут. По многолетнему опыту знаю.
— Всё можно решить МИРНО!
— Не думаю, в наших реалиях это возможно.
— Возможно всё, — вдруг вставила слово Ториэль, — просто у вас что Асгор долбанутый, что Папирус — ещё более жестокий уровень.
— Чего? — протянул Меттатон, — Асгор и Папирус? Да как ты вообще смеешь их сравнивать?!
— А ТО, — рявкнула Андайн, — ЧТО САНС БЛЯТЬ СТОИТ КРОВЬЮ ИСТЕКАЕТ — ЭТО НОРМАЛЬНО?! ВЫ ДАЖЕ ПОМОЧЬ ЕМУ НЕ ПЫТАЕТЕСЬ!!! Тоже мне, справедливость ёбаная!
— ПОТОМУ ЧТО ОН — НЕ МОНСТР, ОН — ЁБАНОЕ, СУКА, ЧУДОВИЩЕ! — послышался голос.
К Андайн вышла… Энилла Хейт собственной персоной! Хоть вся в бинтах, но живая!
— ЧЕГО?! — не поняла Чара.
Санс уже знал, что она жива. Они успели встретиться взглядами, где в её глазах чётко читалось: «Ну ты и ебалай.»
— Ты вот так орёшь сейчас о справедливости… — начала говорить полунимфа, — а ты знаешь, что этот ублюдок чуть не убил меня? Вместе с Чарой?!
Молчание. Все, кроме Санса, смотрели на Эниллу и Андайн.
— Именно. — ухмыльнулась на секунду Энилла, — Папирус очень даже мягко с ним обошёлся, поэтому… — она строгим взглядом посмотрела в глаза Андайн, — рот свой сейчас же закрыла, воняет поносом дико.
— А ты вообще ебало щекотливое своё завали, бомжиха ёбаная, — рявкнула рыба, — Нехуй ему было мозги ебать, я бы тоже сорвалась на его месте.
— Ага-да, и подругу на подсосе тоже позвала бы на покушение? — спросила Хейт. — Или ты всё-таки более благородная (напомню, ты гвардеец) и предпочла бы вызвать меня на смертельную дуэль, а не вырезать со спины, как последняя крыса?
Пока Андайн была в затруднении дать ответ, Энилла резко переключилась на Чару:
— А что насчёт тебя, дорогая? Чем тебе я не угодила? Мне казалось, мы хорошо-о с тобой общались.
— Чисто без обид. — ответила Чара, — Заказ на убийство. Убийца — он. — она показала на Санса. — А я так…
— Ты ебанутая? — удивилась Энилла.
— Вообще-то да. — подтвердила Чара, — Что? Ты этого не поняла? — усмешка, — Плохие у меня для тебя новости. — молчание в две секунды, — А если серьёзно, то у меня приоритеты таковы, что я… не слишком доверчивая, а главное — неоткрытая. Мне не жалко переубивать кучу монстров, если они значат для меня слишком мало. Ты в их числе. А Сансу я согласилась помочь по одной простой причине: он долбанный идиот, который в одиночку бы всё запорол. — вздох, — Но, видимо, здесь проблема не только в этом, раз ты выжила.
— Скорее, мне просто повезло. — Энилла снова посмотрела на Андайн, — То есть, покушение на меня — это не дико ничерта. А то что «заказчика убийства», который помимо покушения совершил ещё много неблагородных дел, отмудохали до потери литра крови и трещин и привели сюда на всеобщее обозрение — это дико? Ты сама-то себе не противоречь, дура.
— Твой же труп блять не таскали по всему Подземелью?
— Какой нахуй труп?!
— Тебя же не изнасиловали?!
— Чего?! Что ты вообще несёшь?!
— А то, что тебя на всеобщее обозрение не выставляли!!!
— А КАКАЯ, БЛЯТЬ, РАЗНИЦА?!
— БОЛЬШАЯ!
— Нет. — вдруг вставил слово Папирус, — Разницы нет. Это никак не влияет. И вообще, чтобы хоть немного заткнуть тебя и твой пыл, я великодушно дал Сансу выбор: идти сюда или нет. Он выбрал первое. С вами «повидаться» захотел. Ну, дело его.
— Ты бы хоть его подлечил что ли блять, по-нормальному…
— У него 30% HP, ему нормально. Плюс, его Гастер уже один раз «убил» и поставил печать регенерации.
Андайн исказила злоба. Она стала осматривать каждого и увидела среди толпы Альфис, которая попивала что-то из рюмки. Сразу стало… спокойнее. Но не надолго:
— Альфис, может ты хотя бы…
— Хотя бы что?
Хотя Андайн сама не знала, чего вообще хочет.
— Гхм, ты тут что делаешь?
— На тебя посмотреть пришла, дорогая.
— А?
Но тут Альфис резко вылила на Андайн содержимое! Рыба дёрнулась.
— Нет. — ответила она холодно. — Я изменщикам не помогаю, если ты к этому. И ЭТО Я ГОВОРЮ НЕ ТОЛЬКО ПРО САНСА. Хотя, на его любовные дела мне всё равно. А вот ТЫ куда интереснее. — Альфис сделала шаг назад, — Я от тебя такого не ожидала.
-…пиздец, Альфис. — пробубнила обречённо рыба, — Ты серьёзно? Откуда я знала, что тебя воскресят?!
— ТАК Я, — сорвалась она на крик, — ТЕБЯ, БЛЯТЬ, СПРАШИВАЛА: ЕСТЬ У ТЕБЯ БАБА ИЛИ НЕТ? ТЫ МНЕ СКАЗАЛА ЧТО? «НЕТ»! Причём, я спросила именно ещё тогда в лаборатории!!!
— Я этому свидетель. — сказал Меттатон.
— Да! — подтвердила учёная. — Нахера ты мне солгала я не знаю. Но после такого и всех других вещей, что ты натворила — я тебя знать не хочу. Хотя, — вздох, — Я в любом случае отойду скоро в мир иной.
— Эх, Альфис.
Подошёл к ней Папирус.
— Удивительно, что именно мы оказались в одной лодке.
— Да пошли они…
— О, да ладно тебе.
— Может вы ещё засосётесь? — спросила Андайн гневно, скрестив руки.
Секунда. Две. И тут…
Папирус резко взял Альфис за плечи и грубо поцеловал её. От резкости Альфис дёрнулась, но Папирус слишком крепко держал её. В любой другой ситуации, Альфис постаралсь бы дать лещей, но сейчас… прерывать поцелуй она не собиралась. Она добровольно позволила демонстративно сделать королю это.
«
Но целуется он… неплохо, с учётом того что он… скелет… и у него нет губ.»
Меттатон громко засмеялся. Пока они сосались, «Чертополох» стоял в полном недоумении. Хотя нет, кто-то начал хихикать с этого.
— ХАЫВХЗАХЫЗВАЗХВФАЗХФЗХАВХЗ, СУКА!!! — завизжала со смеху Чара одна единственная, — ЕБАТЬ ТЫ ЖИРНЫЙ ТРОЛЛЬ БЛЯТЬ, ВОТ ЭТО Я НАХУЙ ПРЕКЛОНЯЮСЬ ПЕРЕД МАСТЕРОМ!!!
Санс и Андайн обомлели с этого больше всего. Рыба широко раскрыла рот, зависнув. В ней вскипела такая ярость, что хотелось теперь наброситься на Папируса также, как он на неё месяц назад. Санс просто замолчал.
Наконец, скелет резко отстраняется, демонстративно вытерев рот рукой.
— Довольна, Андайн? — спросил он, посмотрев на неё, хитро улыбнувшись.
Все громко засмеялись.
— Могу её ещё трахнуть.
Меттатон завизжал вместе с Чарой. Андайн не стала скрывать свою разъярённость. Альфис же ещё сильнее сжалась, а её лицо стало красным, как роза.
— Но я не хочу. — добавил Папирус, ухмыльнувшись ещё шире, — Мне рта Санса хватило.
— ЧЕГО?! — вскрикнула рыба.
На этот раз засмеялась Энилла, а Меттатон и не прекращал. Гастер не скрывал своей ухмылки.
— А вот это уже не смешно. — вдруг сказала Чара.
Санс резко вытянул на череп капюшон, устремив взгляд куда-то в пол, лишь бы не переживать этот позор. Ториэль положила ему руку на плечо, будучи шокированной.
— А что? — спросила Маффет, — Хотел быть королевской шлюхой — вот, пожалуйста. Что тут неправильного?
— Ньех… действительно?
Альфис не сразу пришла в себя:
— Т… Т-т… ты… т-ты к… к… к-кончен-нный п… пх… п-пс-сих. — сказала Альфис.
— Не притворяйся, ты в шоке с того, что тебя поцеловал такой великий и замечательный монстр как я. — сказал Папирус, — Хотя я это сделал больше для того, чтобы заставить её охуеть. Не подумай чего-то левого. Нет. У нас ничего не выйдет.
— Мне всё равно не долго осталось, Ваше Величество. — проговорила Альфис, быстро возвращая изначальный тон.
— Вот тем более. В каком кстати гробу хочешь лежать?
— Мраморный…?
— Хорошо. Обещаю — будешь в мраморном с позолотой за неоценимую помощь мне.
— Спасибо, Ваше Величество. И ещё… пусть на моих похоронах не будет Андайн.
— Будет исполнено.
— Спасибо.
— МОЙ КОРОЛЬ. — вдруг процедил Меттатон, — Может… Начнём нормально собеседование? А то всё началось с какого-то… свинства?
— А благодаря кому это свинство началось? — тут же спросила Маффет. — Был чёткий указ: ждать Папируса. Нет, вам с Гастером захотелось сразу начать.
— Признаю — поспешили. — ответил Гастер, — Прости, Папирус.
— Ну, — протянул король, — всё и так накрылось, поэтому… — зёв, — Раз уж начали с разборок — продолжим с них. Потом обсудим королевские дела. Может, в какой-то степени, это даже более разумно. Сразу всем будет видно, с кем мы имеем дело.
— А разве все не знают?
— Не все знают детали и масштабы. Ну, а может, кто-то про сам конфликт ничего не знает… хотя вроде как все присутствующие… в ку… А! Анбелив?
— Он знает. — сказал Гастер, — Со мной камеры смотрит время от времени.
— Повторюсь: если мы начали с разборок — то продолжим. — утвердил скелет, — Раз уж всё равно все явно готовы смотреть на великое унижение четырёх блядей… эм, ладно трёх, одного я сильно пожалел и унизил сам. Короче, все готовы — начинаем.
Папирус посмотрел на Андайн, Чару, Санса и Ториэль.
— Ну что, «СЛОВЯНЕ». Оправдания будут?
— Какие оправдания? — спросила Андайн.
— Какого хуя ваша удивительная компания находится в Тамагафках?
— Да я сама не ебу честно, но тебе-то наверняка похуй что за пиздец?
— Я изначально в Тамагафках состояла. — ответила коза. — Ещё до этих трёх.
— Про тебя всё знаем, Дримурр, — опешил Меттатон, — можешь заткнуться и дать Сансу сиську пососать.
Папирус нервно усмехнулся. Ториэль приняла лишь кислое лицо.
— А вообще отчасти по факту, с Санса и Ториэль всё что можно — выбили. — он посмотрел на них, — Вы можете не отвечать на вопросы. — он перевёл взгляд на Чару и Андайн. Вопрос только к вам двум. ТАК, что за хуйня, собственно?
— Тебе похуй, смысл пояснять?
— Где я сказал, что мне похуй?
Ториэль и Санс незаметно отошли на второй план.
— Папс, когда ты неадекватный и хочешь «добиться правды» — тебе похуй на правду, тебе лишь бы доебаться и вывести из себя, а затем ещё и выйти самому. Смысл тебе что-то объяснять, если ты всё равно забьёшь хуй и скажешь, что мы ёбаные пидорасы?
— Так вы по факту пидорасы. Я просто шанс вам отыграться даю, а ты опять выёбываешься вместо того, чтобы пиздеть по делу.
— Где я сейчас выёбываюсь, долбаёб?
— Ты сейчас выёбываешься. — вставил слово Меттатон.
Остальные просто наблюдали за сценой.
— А ты вообще не лезь, крыса вонючая. — процедила она.
— Имею полное право! Я — королевский советник и у меня есть обязанность: поддерживать моего Короля!
Андайн приняла очень грозный вид:
— Пошёл. Нахуй. Отсюда. Пока. Я тебе. Не сломала. Ебало.
Меттатон улыбнулся шире.
— Попробуй только двинуть свой кулачок на меня, дорогуша…
— И я тебя в ответ заставлю испытать третью степень сотрясение мозга. — улыбнулся Гастер.
Рыба поняла — ситуация безвыходная. Придётся пересилить себя и стерпеть постоянные комментарии Меттатона.
— Закончила истерику? — спросил Папирус, — Можем продолжить?
— Не, Папс, ну это ты конечно круто устроил: весь Чертополох против нас поставил. — сказала Чара, — Сколько вас тут? Девять-десять монстров на двоих, исключая Ториэль и Санса? Это вы, бля, охуенно придумали, аплодирую стоя. Один на один — не по-гвардейски, да?
— Я король теперь, а не гвардеец. — ответил Папирус, — И с Сансом я был целых три часа один на один, держу в курсе.
— Отпиздил до полусмерти и выебал? — вдруг спросила Чара.
Все замолчали.
— Охуеть ты герой вселенского масштаба. Асгор тебе лично ноги поцелует за такие подвиги, знаешь ли. Он тоже по такому фанатеет… ебать, да у вас много общего!
— Охуела? — спросил Папирус.
— А что тебе не нравится, дорогуша? — спросил Меттатон, — Или тебе напомнить, почему он всеми признанный герой Подземелья?
— Да я-то помню, но мне, в общем-то, насрать. Андайн тоже герой Подземелья по факту…
— Когда это было? — продолжил робот.
— Три года назад.
— Да кому какая уже разница? — спросила Маффет, — Коалиция к нам в итоге всё равно вернулась.
— Но императора-то она убила! — не прекращала Чара, — А без неё что было бы?
— Да ваще всем похуй уже, Чар. Забей хуй. — сказала Андйан.
— Я чё, помню, что там в этой Коалиции было? — тут же спросил высокорослый. — Кроме секса Андайн и Санса мне в голову ничего не всплывает.
Андайн со всей силы ударила себя по лицу, прорычав:
— БЛЯТЬ, КАКОЙ ЖЕ ТЫ ВСЁ ТАКИ ИДИОТ…
— СТОП, КАКОЙ СЕКС? — не понял Меттатон. — МОЙ КОРОЛЬ!!!
— Потом расскажу. — ответил Папирус смиренно.
— Посредственная история… — зевнул Гастер.
— Ого. — сказала Маффет, — Он и с Андайн успел? Какой дамский угодник!
— АЛЛО, ЕБАНАТ!!! — рявкнула Андайн, — МЫ ЭТО ШЕСТЬСОТ РАЗ ОБСУЖДАЛИ!!! ЭТО. СУКА. РЫБИЙ. ЖИР БЛЯТЬ! РЫ-БИЙ ЖИ-И-И-ИР!!!
— Чего бля? — не поняла Энилла.
Она-то знала историю Папируса.
— БОЖЕ БЛЯТЬ МОЙ, — не прекращала жестикулировать рыба руками, — АУТИСТ ТЫ КОНЧЕННЫЙ, ТЫ ЕЩЁ БЛЯТЬ ВСПОМНИ КАК Я ТЕБЯ БУТЫЛКОЙ НА ВПИСКЕ ПИЗДАНУЛА СО ВСЕЙ ДУРИ, КОГДА МЫ В ДЕСЯТОМ КЛАССЕ УЧИЛИСЬ, Я ТОГДА ХОТЕЛА ЕБАНУТЬ ПО БАШКЕ ДЖЕЙСОНА! А ПИЗДАНУЛА ТЕБЯ… причём зря, тебя ж Санёк явно в детстве ронял…
— Окей, вспоминаю, и что?
— Блять…
— Я всё больше понимаю, почему Монотачи крысы. — вдруг сказала Чара, — Сразу видно — один из них.
— Кстати, о Монотачах. — щёлкнул пальцами Папирус, — Меттатон, даю тебе слово.
Робот громко рассмеялся, прежде чем выдвинуть следующий пиздец:
— Я вас всех, кучку наивных Тамагафков, простите меня за выражение, мой Король, на-е-ба-л. Папирус не состоит в Монотачах и никогда его там не было.
Андайн раскрыла рот.
— Так и знала, что это вброс. — проговорила Чара, скрестив руки.
— А нахуй ты напиздел? — спросила ошарашенная Андайн, — И… ты мне сука документы показывал! Это чё, фш сука?!
— Чтобы вы со своим дружком не смотрели на меня косо и считали, что я «что-то там сливаю вашему драгоценному Папирусу».
— Замечательный план, Меттатон. — улыбнулся Папирус одобрительно.
-…Ну и чтобы от его странного поведения сомнения отпали, потому что ему было сложно держаться, зная о вас нечто интригующее, дорогуша. И да, это был простой фотошоп. — краткое молчание, — Вы всерьёз поверили, что Папирус состоит в Монотачах? — усмешка, — Да это же реально бред!
— Меттатон, ты видел их переписки. Очевидно, что они повелись.
Робот и скелет вместе рассмеялись.
— Я так НЕ ДУМАЛА. — вставила слово Чара.
— А ваша предводительница считала иначе. — сказал Гастер.
Меттатон и Папирус быстро успокоились, первый посмотрел на сладкую парочку:
— Кстати, Санс.
Все обернулись. Ториэль стояла у окна, держа его на руках.
— Са-анс. — повторил Меттатон, подойдя чуть ближе.
Ториэль повернулась. Ширококостный с тяжестью поднял голову.
— А ты в это верил? Из интереса спрашиваю. Я… про Монотачей.
Санс ничего не ответил, лишь больными глазами смотрел на Меттатона. Робот вздохнул:
— Молчание — значит да.
— Н… нет… В глубине… н-не вер-рил…
— Спи дальше.
— Я не…
Робот отвернулся:
— В ПРОЧЕМ, МНЕ ВАС ЖАЛЬ, ДОРОГУШИ. — обратился он к Чаре и Андайн.
Санс тут же опустил голову.
— Вы встали на крайне скользкую дорожку. И это ваша же вина, а не наша.
— Блять, а ты своему кузену ебаному сказать ничего не хочешь? — спросила рыба.
— Напстаблуку? Нет. Не хочу.
— Напстаблук сам признался, что он Тамагафк. И даже сказал, что втянул вас в это. Хотя вас же вступать он не просил.
— Подтверждаю. — добавил Блук.
— ЧЕГО НАХУЙ? А НИЧЕГО, ЧТО МЫ С САНСОМ ТЕБЕ ПРИЗНАТЬСЯ ХОТЕЛИ, ЕБЛАН?
— Ты ещё громче рявкай, рыбина… Мне насрать на ваши признания.
***
Полилог был максимально долгим.
Прошло ещё три часа тотальных разборок между Андайн и Папирусом. Те успели друг на друга пятьсот раз наорать, тысячу раз оскорбить, выпить залпом бочонок вина, перестать быть самими собой и наорать в очередной раз. При этом, 2/3 части всех разборок, их из зрителей никто не трогал, предоставив самим себе. Сам процесс прошёл в атмосфере полного безразличия и агрессии в одном флаконе. Казалось, сейчас Андайн и Папирус снова устроят драку, но на этот раз — насмерть, потому что оба монстра кричали друг на друга как могли, а десятиэтажные маты срывали крышу. И в каждом случае Чара и кто-то из Чертополоха (зачастую Меттатон, Альфис, Энилла или Гастер) встревали в разговор и убеждали в неправоте оппонента. И пока у Папируса было много союзников, Андайн довольствовалась лишь Чарой, которая могла вставить слово, а могла промолчать, в то время как Ториэль и Санс были где-то в стороне.
Но всё было бесполезно — Папирус слепо считал, что правы именно они, а Словяне — нет. Скелет и рыба долго-долго обсуждали Тамагафков, Гвардию, Асгора, не слушая точки зрения друг друга твёрдо стояли на своём и пытались убедить друг друга в том, что они — правы. И хотя общие слова, которые у них иногда были, отличались друг от друга, они всё равно верили в каждое слово, даже если они не совпадали по смыслу. Их споры длились мучительно долго и у многих начинала болеть голова. Андайн не отступала ни на шаг, даже когда она окончательно была заверена в том, что Папирус будет также гнуть свою линию до конца. Было очень наивно полагать с её стороны, что её вообще кто-то будет слушать. Но все слова, которые Андайн говорила уже в конце, она произносила как некий договор, обязательство, которое должна исполнить в присутствии всех. Если Папирус твёрдо стоял на том, что Тамагафки мусор и к членам команды «Словяне» он окончательно потерял доверие, из-за чего он не знает, что делать (но неоднократно упоминал, как и Гастер перед «судом», что исправиться они могут все), то Андайн хотела… мира и любви. Вернуть веру в себя, вернуть лучших из своих друзей, очистить дух, а заодно и поднять престиж.
Но кому это было интересно, действительно?
Скоро споры окончательно кончились и Андайн чувствовала самое настоящее угнетение. В ней бушевала ненависть, злость, несправедливость, обида. А Папирус, как ни в чём не бывало, стал говорить о планах королевства, ещё раз упомянув, что «СЛОВЯНЕ» могут исправиться и перейти к ним. Для Андайн он даже сохранил возможность стать лидером КГ, но отметил, что «одну её работать не пустит с таким раскладом дел». Для Чары Папирус предложил стать королевским киллером… а что с Ториэль и Сансом — им ничего не предлагали. Да и Санс за это время окончательно потерял сознание. Дискуссия о делах королевских продолжалась ещё час с половиной и из «СЛОВЯН» только Чара в основном слушала и пыталась воспринять информацию, но даже она стала более утомлённой от всей катавасии. Андайн же полностью потеряла свою сосредоточенность и думала только об одном: «уйти… уйти поскорее…»
В прочем, можно считать, что Андайн одна противостояла всему Чертополоху. Хоть по факту она одержала полное поражение и уничтожила свою репутацию, на деле же её волновало вовсе не это…
Напряжение дало окончательный сбой.
***
Дверь закрылась, когда Ториэль унесла Санса и в зале остались лишь Гастер, Энилла, Меттатон (а с ним Напстаблук), Маффет и Папирус.
Папирус вытащил сигару и стал курить.
— Всё. Теперь я… удовлетворён. Моя месть совершена.
— Я тоже доволен, мой Король. — улыбнулся Меттатон.
— Это было… интересно. — сказал Гастер.
— Я вас обожаю, ребята. — улыбнулась Энилла.
— Поверить в это не могу… — начала говорить Маффет, — Что тут происходит?
— Пиздец происходит. — ответил Меттатон.
***
Треск.
Чертополох раскалывается.
А ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
