***
— Полезная информация. — сказал Амурий, — Спасибо, Вербий. — Всегда пожалуйста. — Можешь покинуть кабинет. — произнёс Папирус довольным тоном. — Благодарю за предоставленную информацию. Твою выручку вышлю в ближайшие два дня. Лис поклонился. — Да, Ваше Величество. Всегда рад помочь. И… спасибо Вам. Он встал. — Всего Вам хорошего… — он посмотрел на Амурия, — И Вам добра, господин Амурий. — Спасибо, добрый друг! — лучезарно ответил Амурий, — Удачи тебе! Вербий тут же развернулся и покинул главный кабинет. Папирус и Амурий остались наедине. Козлоподобный монстр сидел в стороне от Папируса, разделяя с ним один рабочий стол. Пожалуй, именно Амурий стал главным ключом к союзу с Монотачами: несмотря на свои странности и на первое время чересчур подозрительное поведение, даже Гастер в итоге сказал (выяснив всё что нужно путём психомагии), что плохих намерений у него точно нет. О каких же странностях идёт речь? Во-первых, когда Амурию первому позволили появляться в тронном зале под надзором стражи, в первый и единственный раз его задержали за отсутствие одежды. В прямом смысле. Как оказалось, мистер Франческо был полным нудистом и единственное, что он носил — листик, прикрывающий его гениталии. Сказать, что вся «Омутия» с этого выпала — ничего не сказать. Во-вторых, несмотря на свой весьма угрожающий вид, сам Амурий вообще не представлял из себя опасности. Он со всеми ведёт себя даже дружелюбнее, чем Фриск (собственно, поэтому и выяснилось, почему Фриск пыталась его остановить, когда тот впервые шёл к Папирусу — она просто о нём беспокоилась). И тем не менее, для многих он казался наивным и даже глупым. В-третьих, у Амурия была весьма необычная болезнь. Он пьянеет от вида кактусов (даже не от вкуса, представьте себе). Гастер сказал, что это чертовски редкая болезнь и что встречается она у 1% монстров. Причём, у Папируса, как раз, в кабинете стоял один обширный кактус, от которого Амурия не-по детски разнесло. Тем не менее, это не все странности Амурия, о которых знала «Омутия». Элиенц неоднократно предупреждал, что он «парень добрый, но со своими тараканами». И только Меттатон из раза в раз пытался вынюхать, что же нужно Монотачам на самом деле. Пока что без толку, даже с усилиями Напстаблука, который с лёгкостью согласился помочь ему. Папирус положил руку на папку и притянул папку ближе к себе. — Ну что, посмотрим, как там твоя сестрица поживает? — ухмыльнулся он. — Или как поживает твой брат? — подмигнул Амурий. — О да. Давно интересных новостей не было. «Поверить не могу, что я трачу на это время. Но, когда я ему однажды сказал, что его сестра встречается с моим братом (после подробнейших рассказов про Санса), он так загорелся желанием узнавать новости… Хотя ладно, есть теперь с кем их обсирать. Ньех… слово «обсирать» для Амурия не подходит. Наверное. Во всяком случае, злым я его не видел. И Ториэль он явно не ненавидит. Ладно, я ненавижу Санса. На Ториэль мне было поебать, хотя она меня всегда раздражала.» — Можно вопрос один? — спросил Папирус. — Конечно. — Ты бы хотел встретиться с сестрой? — Если честно — да. Я с ней столько времени не виделся! А когда узнал, что она жива — вообще в восторг пришёл! — И то что она в Тамагафках — тебя не…? — Ну, это проблема, да. Но знаешь, если я окажусь с ней один на один на поле битвы — я не буду драться с ней. — Ты-то не будешь, а вот она сумасшедшая, ты уж прости. — Да-да, ты рассказывал… Слушай, раз на то пошло. То ты бы хотел встретиться со своим братом? — Ну… ещё раз ему ебальник разбить я не откажусь, если выпадет такая возможность. Хотя нет. Убийство будет очень кстати. — Воу. Ты его настолько не любишь? — Блять, Амурий. А за что я его любить вообще должен? — Но он же твой старший брат. — Как-то сути это не меняет. — Я с Ториэль тоже холоден, но она моя сестра всё-таки… — Отвечаю, она не менее ебанутая. Как минимум потому что решила стать новой парой для этого дебила. Амурий взял папку и раскрыл её, пока Папирус продолжал ворчать: — А вообще, у вас с Ториэль совершенно другие отношения. Не сравнивай с Сансом. Козлоподобный стал просматривать содержимое. — И… вообще… к чёрту этого Санса. Можно я хоть один день не буду о нём слышать?! — Он у вас тут восходящая легенда во имя фиаско, ничего не поделаешь. — Ты не понимаешь. Гастер меня с ним сравнивает. Постоянно. — С какой целью? — Ему интересно — это основная причина. И это жутко раздражает. Я — не Санс. Иначе я бы не стал королём. — Просто не обращай внимания. Мне тоже порой интересно про него историй послушать. А то, что он был когда-то Мучителем… — Пошёл. Он. Нахуй. — Ладно-ладно, не злись. Папирус выдохнул: — Ну что там нового? — Да ничего особенного. Только вот я тебе хочу рассказать одну вещь: пока ты не пришёл, Вербий мне успел, что у них было собрание насчёт нашего союза. — И как? — По его словам, Андайн там разбила стол со злости. — Чё, серьёзно? — Папирус залился смехом, — Странно даже, если, ха-ха, честно. — Я понятия не имею, что из себя ваша Андайн представляет, но судя по описаниям — она дама непростая. — Ой блять, лучше тебе не знать. Это такой клоун прямоходящий пиздец. Нет, местами она прям угарная, но местами такую дичь вытворяет. — И всё же, она была твоей напарницей. — Ага. Без неё даже как-то скучно. — пожал скелет плечами. — Обычно она всех развлекала своими искромётными шуточками и дебильными фразами. А теперь что-то хуй… Папирус откинулся на спинку кресла. — Хотя многое ли бы изменилось, если бы она не ушла? Амурий передвинул папку Папирусу. — Скучаешь по ним? Папирус взял лениво папку в руки и раскрыл её. Стал лениво читать, изучая информацию. Он будто проигнорировал вопрос Амурия. — Папс? — Что? — обернулся он, — Тут не написано про собрание. — Это мне Вербий сказал. А на мой вопрос ответишь? — Я забыл его. — Скучаешь по ним? — По кому…? — По своим друзьям в Тамагафках. Только что говорили про это. — А… — Папирус невесело рассмеялся, — Прости, сплю мало, соображаю туговато. — Не извиняйся, я понимаю. Ну так, да или нет? — Нет. Не скучаю. Ну разве что чуть-чуть. Но не скучаю. Они предатели. И пидоры. И мудаки.***
— Теперь, когда я наконец-то тебя полностью изучил… Гастер и Папирус находились в самой глуши Хотлэнда. Виндингс своими руками, с помощью магии земли и камня, смог создать там участок для тренировок с Папирусом. Сначала их местом тренировок была лаборатория, где была одна пустая комната для симуляции. В эту комнату можно было загрузить какую-то локацию (виртуальная реальность, но вполне реальная) для различных испытаний. В такой комнате можно и в лаву упасть и в воде утопить. Казалось бы — хороший вариант, массовая смена локаций для проведения различных боёв была бы очень даже кстати! Но Виндингса часто беспокоили учёные и его коллеги касательно работы, даже когда те знали, что Гастер НЕ свободен, поэтому вторым местом для прокачки была тренировочная площадка в резиденции, в части КГ. Но и она не подошла, постольку-поскольку уже беспокоили не учёного, а короля Папируса, а также появление магических чудовищ часто нервировали гвардейцев, особенно новых гвардейцев, которые уж точно не ожидали с первого раза увидеть на площадке самого короля, яро прыгающего вокруг монстров с костями в руках по всему периметру. Поэтому, Гастер решил найти очень уединённное место, чтобы проводить все тренировки по всем стандартам и чтобы им с скелетом никто не мешал. Изначально учёный думал проводить тренировки в Сноудине — там были обширные леса и множества открытых лугов в хвойных глубинах. Но как оказалось — там везде не только понапиханные им же камеры, но и другие монстры любят в такие места заявляться. В бывшем Айслэнде (теперь в ледяных лесах Сноудина) и вовсе были какие-то странные лагеря. И монстр был на каждом метре. Тогда Гастер попробовал осмотреть Припять, но и этот вариант отпал почти сразу же: на болотистой и влажной местности для начала будет крайне тяжело обучать бойца особым уворотам и развивать в нём новые рефлексы. Ашусанзу, который скоро отделят от Припяти, тоже не подошёл — на пепле и песке тренироваться не менее затруднительно. Вариантом оставались Ватерфолл, Хотлэнд и Кробилон. В Ватерфолле, как оказалось, не было подходящих лугов для тренировок. То места мало, то травы много, то монстров много, то везде чёртовы реки. В Кробилоне слишком крутой ландшафт и ровной поверхности нет, хотя Гастер отметил это место идеальным для тренировки умения скрытности и его составляющих. Оставалось лишь одно место — Хотлэнд. Хотлэнд в целом один из самых густонаселённых районов Центра, даже несмотря на то, что температура там адская — в среднем +30-60 по Цельсию. Для здешних жителей это не проблема, да и многие монстры обладают удивительной переносимостью жары. А вот для тренировок такое место не самое лучшее банально из-за температуры и сухого воздуха. Стоит ещё отметить, что неватажных мест в Хотлэнде просто нет — каждая лазейка, каждая щель, каждая платформа так или иначе заселена. Тогда Гастер и решил найти среди каменных стен Хотлэнда такую скалу, чтобы внутри неё можно было бы создать целую комнату. Он такую нашёл. И на удивление — не далеко от лаборатории. К слову, в эту комнату так просто не проникнешь — Гастер её напрочь запечатал (простой бомбой её, к примеру, не подорвёшь) и зайти в неё можно только через печать. Как у Секты Геноцида: прикладывается ладонь руки к рисунку, используя магию для воссоздания в ней печати и появляется проход. Печать имел только Папирус. И теперь их никто не побеспокоит. — Сегодня мы приступаем к более жёсткой практике, потому что я наконец-то понял, какой формат обучения будет для тебя наиболее подходящим. Комната была пустая. И огромная. Не было видно ни стен, ничего. Только над головой Папируса и Гастера был бело-жёлтый светящийся газ, который освещал, судя по всему, центр комнаты. — Тебе на это потребовалось ёбаные полгода? — тут же спросил Папирус. Виндингс кивнул. — Серьёзно? — Я хотел как можно лучше тебя изучить. Теперь я точно знаю, с чем имею дело. — И с чем же? Гастер улыбнулся: — У вас с Сансом, на удивление, схожие стили боя. Даже очень. Хотя, может оно так и должно быть, но, если честно, изначально я думал, что вы весьма с ним различны. — Чё блять? — скривил лицо Папирус, — Ты угораешь? — Отличие заключается лишь в том, что Сансу, в буквальном смысле, необходима поддержка со стороны, чтобы вести полноценный агрессивный стиль бой и не пострадать. Один удар может его сразу же вывести из поля боя в нокаут, если соперник достаточно силён и быстр, чтобы совершить успешную атаку, а Санс, в свою очередь, не успеет полноценно увернуться. Ты же можешь обойтись без чьей-либо помощи. С твоей выносливостью и защитой ты можешь в одиночку выносить врагов, если они соответствующего уровня. Конечно, магией ты слабее приблизительно в 2,25 раза, чем тот же Санс. Но, по крайней мере, кучку магиролльных обезумевших чертей ты сможешь прикончить. Или тех же болотных тварей, на которых ты и тренировался эти полгода. Но, ты же сам понимаешь, что этого недостаточно? Папирус скрестил руки на груди, задав следующий вопрос: — Почему мы вообще рассматриваем агрессивный тип боя? — Агрессивный — самый эффективный для любой битвы и войны, особенно если действовать быстро и на опережение противника. Это можно довести до совершенства — тогда любая битва будет для тебя победой. Но и доводить до ума дело крайне непростое. Тебе придётся убить уйму времени, чтобы стать подобной машиной смерти на ногах. Плюс, агрессивный стиль куда интереснее среднего и пассивного, с особенностями реалия нашего мира, в котором мы живём. И тем не менее, не смотря на весь антураж, далеко не каждый соперник первый полезет в драку. Некоторые трусы готовы выжидать часами, когда ты нападёшь первый. — ухмылка, — А ты и нападёшь. Только быстрее, чем они думают. Гораздо быстрее. — он щёлкнул пальцами, — Конечно, я не исключаю, что могут быть ситуации, где яростный бой не подходит, это ты и сам можешь понять, у тебя с анализом поля боя всё великолепно. Плюс, в конце-концов, я лишь раскрываю твою магию. Ты должен быть готов к любой ситуации. Изучая агрессивный стиль боя, ты можешь применить навыки и в более неординарных ситуациях. Одним выстрелом избавляемся от трёх зайцев. — Хм. Ты прав. — С сегодняшнего дня твоя тренировка на одних чудищах заканчивается. Сегодня мы перейдём на более жёсткий этап. Хотя на самом деле я ещё точно не уверен, насколько он будет для тебя жёстким. Я лишь хочу осмотреть тебя до конца. Вообще, по правде говоря, я таким образом пытался тренировать Санса, но… он не выдержал. — В каком смысле «не выдержал»? — Ныл много и рыпался постоянно. Хотя, не отрицаю, что у него мало что получилось в силу его юношеского возраста. Всё же, тебе сейчас сорок один, а ему около двенадцати было на момент его тренировок. — Около двенадцати??!!? — возмутился Папирус, — В таком возрасте априори не может быть магоносной системы! — У некоторых монстров — вполне может, у призраков к примеру. Или для более понятного примера — у части класса паукообразных. — Когда я учился в АКГ, мне сказали, что у скелеподобных магия появляется ближе к совершеннолетию… — А у тебя она когда появилась? — Я её сам пытался вызвать. Кажется, в двенадцать-тринадцать, но больше трёх костей я призвать не мог и… мне было очень неуютно пользоваться магией, потому что руки болели адски. — Если её призывать раньше времени — бывает и такое. Хотя при проектировании генов и изначальных биоданных для Санса, я страстно хотел, чтобы магоносная система у него была как можно раньше. По сути, я получил что хотел, но у тебя, почему-то, это не сработало. Хотя, я тебе не назначал препараты и развивался ты по-своему. — Скорее «нормально». — Ну… в твоём случае можно и так сказать. И всё же, у тебя не так сильно развита магоносная система. Санса же я сам подгонял, чтобы она у него развивалась быстрее. В итоге, для четырнадцатилетнего монстра он был очень даже неплох. — «Очень даже неплох»? Ты это сейчас серьёзно, да? — Вполне. Для того, чтобы стать сильнейшим, тренироваться нужно с малых лет. — Не до такой же степени… — Папирус. Ты сам тренировался с 12. Даже вопреки запретам, которые тебе Санс по непонятным причинам ставил. Ты тоже тренировался, вылезая вон из кожи. — Это не смешно. — тут же рыкнул скелет. — Слышал тысячу раз. Гастер неожиданно прыснул: — Само вылетело, извини. А вообще, ещё о теме магии. У Санса в 14 лет магия была круче чем у среднестатистического копрала или серсанта да даже для какого-нибудь каптена или лентана он мог стать проблемой. И ты, как никто другой, должен это знать. — Да-да, помню. Так… как мы будем тренироваться теперь? — Я хочу посмотреть на то, как ты справишься с реальными противниками в бою, а не с неразумными монстрами. Согласись с тем, что убивать чудище и разумного монстра — вещи совершенно разные. В том числе и по уровню сложности. — Не буду отрицать. Разница весомая. — Я пока точно не могу сказать, какие у тебя будут соперники в конечном итоге и кого я буду выбирать. Потому что сам понимаешь: статистика это одно, а вот реальное умение — совершенно другое. — Погоди. А как ты будешь просить монстров сразиться со мной? Прям так и будешь говорить: «Слушай, друг, я не хочу отвлекать тебя от мастурбации, но мне очень нужно любимого сына тренировать, поможешь по-братски?» — Я найду способ договориться. Но вообще, я знаешь кого хотел первым поставить в качестве наглядности? — Кого же? — Мракобеса. — ЧТО?! — Но я с ним так и не связался. Будто в сквозь землю провалился. Папирус злобно буркнул: — Гастер, ты ёбу дал? — Он мне должен, Папирус. Поэтому тебе он ничего не сделает. Что ты так сразу разнервничался? — А то что я его убил почти 27 лет назад, это не? — Тебе тогда очень помог Санс. Точнее, ты ему помог, добив Мракобеса. На тот момент времени твои боевые характеристики оставляли желать только лучшего. А ещё Мракобес дрался, как я понял из полученных данных, лишь в часть своей силы, потому что его один раз всё-таки поймали и ему произвели энергопускание, где ему снизили LVL аж до 59. Единственная проблема в том, что Мракобес всё же вырвался и сбежал. Так бы он никому больше не нанёс вреда. — То есть, ты хочешь сказать, что сейчас Мракобес равен мне? — Этого я не знаю. По характеристикам — нет, он тебя сильнее. — Может, ты найдёшь монстра, равного мне по силе? — Скорее всего, ты равного себе победишь даже с 80 ЕР. Так не интересно. Я хочу увидеть нормальный бой, а потому тебе сразу можно дать противника повеселее, с рангом минимум «A». — «A»? Даже не «А+»? — А что? Хочешь сразу попробовать одолеть S? — Я был бы не против, наверное. Ты же Мракобеса мне выбрал изначально. — На самом деле, я не очень уверен в том, что ты победишь его. С Мракобесом я бы просто рассчитывал на то, как ты долго продержишься и какими методами. Как бы ты попытался убить его. — Так воскреси какого-нибудь монстра с рангом S+, если ты не рассчитываешь на мою победу. — Нет уж. Раз Мракобес не прокатил, то мы в целом начнём с простого. Если я увижу в тебе потенциал или ты победишь выбранного мною на сегодня соперника, то я, конечно, буду тебе постепенно всё усложнять. Я должен понять, на каком моменте у тебя всё слишком слабо и какие мягкие места у тебя имеются. — «Выбранного тобой соперника»? — уточнил Папирус, — То есть, я всё же с кем-то буду сегодня драться? — Верно. Кое-кого я всё же нашёл. — Гастер слабо улыбнулся, — Хотя, если применять именно такой метод, то противников для тебя я могу найти хоть сотню. — он посмотрел в глаза Папирусу, скрестив руки сзади, — Хочешь на него посмотреть? — Хочу. — Выходи. — полуприказным тоном произнёс Виндингс. Сзади Гастера вышел странный собакоподобный монстр в доспехах. — Э… — Папирус пытался понять, кто это, — э-э-э… Но он не понял. — А это кто? — Как? — удивился Виндингс, — Ты не знаешь? — Нет. — мотнул скелет головой, — Или не помню. — Анатадаке Бузулуга. Не верю, чтобы ты его забыл. Анатадаке склонил голову вниз, как бы здороваясь со скелетом. — СЕРЬЁЗНО??!!? АНАТАДАКЕ??!!? ТЫ…! Погоди, Гастер… Ты опять Чирэйниссу применил? — Нет. Точнее… отчасти. Но Анатадаке я воскресил только ради этой битвы. Сейчас он полностью держится на моей магии. — Знаешь, а было бы неплохо, если бы ты его как и Анбелива с Альфис воскресил бы… — Я пока не хочу больше тратить силы на воскрешения. Мне хватило трёх ВОбъектов, один из которых недавно умер. — Кто из них умер, если не секрет? — спросил Анатадаке, — Имена на удивление знакомые. — С момента твоей смерти прошло около 35 лет, Анатадаке. — сказал Гастер, — Не так уж многое и поменялось в Подземелье. Погибла Альфис из-за полного разложения души. — Ого. Может… меня полноценно воскресишь? — Я подумаю. Если мне понадобится эксперимент в воскрешении — то ты будешь главным претендентом. Ты-то точно не будешь сбегать, в отличие от Мракобеса. — А что сделал Мракобес? — Не отвечает на мои звонки. Пропал он. И я его тоже воскрешал, если ты не понял. — Стоп… Ты сказал: Мракобес, Анбелив и Альфис? — Да. — А как они все умерли? — Мракобеса убили, Анбелив умер на том же событии Подземелья, что и ты, Альфис умерла от рук Коалиции Справедливости. — Кто убил Мракобеса? Анбелив умер на войне? Что такое Коали… Перед Гастером появилась магическая рука, которая своим жестом показала Анатадаке, что лучше бы он заткнулся. — Ты мёртв. Тебя это не должно сейчас интересовать. Ладно, я ошибся. Вещей произошло достаточно, чтобы потеряться. — Можно я одну вещь уточню, последнюю? — Уточни. — Асгор всё ещё правит? — Асгор мёртв. Анатадаке этот ответ устроил. — Кто вместо него? Папирус ничего не ответил, решив, что выпендрёж сейчас будет излишен, да и не хотел он самому себе напоминать, что он не простой гвардеец, а король. Только на тренировках Папирус об этом забывал и вспоминал, кто он есть на самом деле. Гастер, ухмыльнувшись и предположив, почему его дорогой сын замолчал, сказал: — Это не важно. Но король у нас замечательный. — Ты что ли, доктор? — Нет конечно. Но поверь мне на слово. А ещё ты говорил, что это твой последний вопрос. — Прости. Просто… интересно было. Папирус молчал. Гастер обратил на него внимание. — Ты готов драться, Папирус? — Погоди. Ты можешь показать мне статистику Анатадаке? — А. Разумеется. — сзади Виндингса появилась ещё одна рука, которая щёлкнула пальцами, — Бот, инфа по ВВО-1 (Временно Воскрешённый Объект Первый). — Принято. ▉▉▉ Анатадаке Бузулуга* Ранг: S+ Команды: — LVL: 153 HP: 57.843 / 57.843 MP: 8728 / 8728 EP: 100 / 100 SP: — / 100 Физ. атака: 1502-3051 Маг. атака: 467-619 Физ. защита: 547 Маг. защита: 662 Сила: 1. — 218; 2. — 195 Ловкость: 183 Интеллект: 1. — 166; 2. — 103 Выносливость: 203 Дух: 1. — 57; 2 — 21 Стихия: огонь, краски, вода, земля, дерево Особые умения: Монохромное зрение; Контрастное зрение; Кислотное зрение; Техника боя Бузулуга (пассивное); Техника боя Сульголэ; Хэвибон ▉▉▉ «Я только сейчас вспомнил, что у него дочь так-то есть. «Техника боя Сульголэ». Оливия Бузулуга (Сульголэ-Харви). Не понравится ему, когда он узнает про свою семью.» — А теперь покажи мою. Я свою-то тоже давно не видел. — Статистика не столь показательна. — Просто дай посмотреть. — Бот, инфа по S1. — Принято. ▉▉▉ Папирус (S1)* Ранг: B Команды: Чертополох; Омутия; КГ ; Правительство Центра. LVL: 150 HP: 23.573 / 23.573 MP: 4001 / 4001 EP: 68 / 80 SP: 67 / 100 Физ. атака: 1989-2161 Маг. атака: 500-812 Физ. защита: 451 Маг. защита: 402 Сила: 1. — 51; 2. — 93 Ловкость: 48 Интеллект: 1. — 67; 2. — 80 Выносливость: 89 Дух: 1. — 3; 2 — 105 Стихия: металл, воздух, огонь. Особые умения: Интеграция с решимостью; Молитва о Спокойствии; Гастер-бластеры (комплекс умений); Телепортация; Частицы памяти; Костяные черви (комплекс умений). ▉▉▉ — Нихера себе. — сказал Папирус. — Да он меня на голову сильнее! «Я уж молчу о том, что получал ранг «А+» во времена Ордена Крови, а теперь он снова «В»?!» — Неплохие технологии. — сказал Анатадаке, оценочно осмотрев голограмму, — Жаль, что я не разбираюсь. — В плане статистики Папирус слабее тебя, если тебя вдруг интересует именно это. Но, скажем так, у него есть свои сюрпризы. — учёный посмотрел на Папируса, — Сразу невероятными соперниками я тебя топить не собираюсь. Плюс, не рассчитывай, что ты бог убийств. Может, ты сейчас легко проиграешь Анатадаке. Гастер немного помолчал после чего добавил: — Но это будет досадно. «Охуеть блять… Да у меня против него почти нет шансов. Это же один из известных Героев Подземелья. Он в одиночку расправился с лидером «Матти», часто помогал «Воинам Света» в целом, всегда вставая на сторону слабых… ещё один прекрасный пример монстра чести…» — Не будь таким поникшим. — буркнул Гастер, — И ты и Анатадаке — Герои Подземелья. Анатадаке встряпнулся. — И вы оба совершали удивительные вещи. Ты вообще свой предел возможностей с помощью Напстаблука расширил раза в десять, когда останавливал Стрейна. Вы даже оба живы оказались, что очень удивительно. Поэтому, я считаю, что Анатадаке — идеальный для тебя соперник. — У него три эктоуровня. Это уже о чём-то да говорит, в то время как у меня нет ни одного. Плюс, у него гораздо больше HP, MP и EP. — Лучше поменьше говори и начинайте драку.***
Анатадаке слёг довольно быстро. Папирус уложил его за пятнадцать минут, при том что сам он потерял чуть больше половины HP. На удивление самого Папируса, он отлично отслеживал движения Анатадаке и даже легко предугадывал его удары. Казалось, монстр на голову сильнее и для Папируса он должен был стать серьёзным соперником. Но основным преимуществом Анатадаке стали заклинания, связанные с магическими щитами и увеличением защиты. Папирус хоть и не обладал мощной магией как у Санса, всё же, своими комбинациями заклинаний и умений, с применением маленьких хитростей и финтифлюшек, он пробивал его защиту и быстро заставил его устать. Тренировочная битва прошла и Анатадаке с Папирусом стояли друг напротив друга, тяжело дышали и злобно смотрели друг другу в глаза. — Ого… а ты… ты очень хорош… — Я Великий и Ужасный Папирус! — рявкнул он с гордостью в голосе. — Я и должен быть «очень хорош», хотя нет… я легенда. — Хех… — усмехнулся Анатадаке, — Я не знаю, что ты там делал, но раз уж тебе присвоили «Героя Подземелья» — это о чём-то да говорит. И лично меня воскресили… ради этой битвы… сам Гастер… Х-ха… Это удивительно. — Я лично буду рад, если Гастер когда-нибудь снова займётся Чирэйниссу. — Всё возможно. — ухмыльнулся Папирус, — Спасибо за битву. Большая честь для меня. — Всегда пожалуйста. — Кстати… — Папирус наконец-то выпрямился, — Пока ты не исчез. — М? — Знаешь Ольгу Сульголэ? — Ольгу? Это… это моя пассия. Она… э… с ней всё хорошо? Ты её знаешь? Она говорила обо мне?! — Лично я её не знаю. Зато я знаю её дочь. А ещё я знаю двух убийц Ольги Сульголэ. — Что?! — Её убили. Одна убийца сидит в тюрьме, хоть убийство и произошло двадцать с лишним лет назад. Анатадаке поджал губу и его взгляд стал очень гнусным. — Не то, чтобы мне было всё равно, но… что произошло? — Расскажу кратко. Из-за твоей смерти Ольга спилась. Она нашла другого себе хахаля и с ним заделала второго ребёнка, имя которому Оливер. Я с ним учился со школы и работал в КГ, а вот на Оливию твою Ольга забила, мягко говоря. Била её там, оскорбляла, срались постоянно. Типичный такой семейный абьюз. В итоге, Оливия её пришила. А соучастником этого инцидента стал мой старший брат. К слову, Оливия в тюрьме. А Санса, если он вернётся, ждёт смертная казнь. Зрачки Анатадаке уменьшились до двух маленьких точек. — У вас в семье всё грустно. Не хотел расстраивать, но и почему-то смолчать я не смог. Вдруг Анатадаке положил лапу на его плечо: — Спасибо. — сказал он ещё мутнее, прикрыв глаза. — Теперь я точно уверен в том, что не хочу жить и что моя смерть — лучшее, что со мной происходило. Папирус сам дёрнулся: — В смысле? — Это уже мои проблемы, дружище. — вздохнул он, убрав лапу и посмотрев в глаза Папирусу, — Да и мой час давным-давно истёк. Ещё тогда, на той войне. Асгор нас всех повёл ко дну. — Асгор мёртв. — Я уж понял. Но как вытащить монстров с того болота, в который он загнал?! — Будет способ. — уверенно процедил Папирус, — Я уверен в этом. — Тебе виднее. Ты же всё-таки живёшь в этом отвратительном мире. Тебе терпеть. А мне пора в Мир Мёртвых. — Мне жаль, что пришлось разочаровать тебя. — Не жалей себя. Всё правильно сделал. Анатадаке посмотрел на Виндингса, который терпеливо ждал окончание разговора. — Не воскрешай меня. Пошло оно всё к чёрту. — Я и не планировал в ближайшее время заниматься Чирэйниссу. У меня есть другой проект. И тем не менее — твоя дочь жива, мог бы ради неё, ну, вернуться? — Зачем? — спросил он. — Оливия уже явно не маленькая девочка… к тому же… она убила Олю… — его голос становился томнее и тише, — если это… — стало ниже, — правда… — ещё ниже, переход в полушёпот, — конечно. — Мне пришлось некромантию применять, чтобы узнать это. Да, её зарубила Оливия. Санс помог ей в этом. — Санс? — Уже второй раз слышишь это имя. — добавил Гастер. — Знакомое имя на удивление. — Это мой недосын. И ты его несколько раз видел в лаборатории, когда он был ребёнком. — «Недосын». — Да. Он отвратительный монстр. А вот этот милый господин — Папирус. Он чудесная персона. — ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ! — победоносно добавил Папирус. — И куда лучше Санса. — Приятно познакомиться. — Что же, Анатадаке. — сказал Гастер, — Спасибо тебе за битву. Виндингс взмахнул руками, щёлкнув пальцами с двух сторон. — Прощай. Анатадаке тут же обратился в магическую чёрную пыль и тут же рассеялся в воздухе. — Ого… — удивился Папирус. Гастер, ухмыльнувшись, сказал лишь одно: — Потрясающе. Папирус вопросительно посмотрел на Гастера. Виндингс явно был доволен битвой. — Ты замечательно справился с Анатадаке. А говорил что не получится. — Я думал, Анатадаке куда сильнее будет… Чёт всё слишком просто. — Может, у него нулевой FP, а у тебя под 80, а может, это ты талантливый. Скорее всего и то и это. Но тем не менее! Это только начало. Папирус скрестил руки на груди, будто он не был рад победе. — Этот разговор с Анатадаке… он себе смерти желал? И… зачем я ему вообще сказал про Ольгу и Оливию? — Он давно мёртв, Папирус. Тебя это уже не должно интересовать от слова вообще. — В своё время он меня очень вдохновлял. Ну, когда я читал про него одну биографическую книгу. Но я чувствую какой-то стыд. Гастер подошёл к Папирусу вплотную. — Нет. И вдруг… обнял его. Папирус обомлел. — Ты здесь совершенно не при чём.***
Ещё полгода спустя.***
— Что же. Я тут довольно часто думаю о твоих тренировках. Недавно очень хорошо подумал и решил кое-что новое привнести. Можно назвать это переходом на следующий этап. — И что же? — Сегодня будет особая битва для тебя. — Ты Мракобеса позвал? — Что? Нет. Это было бы слишком банально. — Банально? — Я тебе всё проспойлерил, поэтому да, банально. Папирус почувствовал неуверенность. Будто что-то Сейчас плохое произойдёт. — Так, что за новшество на этот раз? — Сегодня, твоим соперником буду я. Папирус замер. Гастер — его соперник? Это же нереально. Или он сможет победить… да нет же! Это же Гастер! Это же, мать вашу, нереально. Конечно, Папирус победил многих монстров, которых Гастер ставил против него — это были и мёртвые и живые. Но Папирус против Гастера — даже Папирус со своим высокомерием прекрасно осознавал, что это бессмысленно. — Ещё гениальнее, ёбаный хр… — Помолчи. — сказал Гастер, — Я не договорил. Правила игры будут изменены. Во-первых, никакой тренировочной битвы. Дерёмся на смерть. Ещё один нехороший звоночек. Мягко говоря нехороший!!! — Ты сейчас шутишь? — встревоженно спросил скелет. — Помолчи. — повторил учёный. — Далее. Ты, разумеется, меня не убьёшь, даже если очень постараешься. Каким бы ты крутым не был — я тебе, к сожалению, не по зубам, даже при том, что я не боевая единица вовсе. Поэтому, твоя задача — попытаться снести мне хотя бы 1/5 HP. Тогда ты будешь считаться победителем. Но, чтобы случайно тебя же не прикончить, есть ещё одно условие: если твоё HP станет меньше 10% — ты проиграешь. Убивать, конечно, я тебя не собираюсь. Но пощады не жди. — А нахера нам реальный бой…? — Для развития твоей выносливости, порога боли и регенерации. — Э… это как? — При получении реального урона и реальных травм, твой организм волей-неволей начнёт активнее работать вместе с магией, тем самым у тебя медленно, но верно повышается параметр выносливости, духа-2, силы-1, силы-2 и интеллекта-2. Раньше эти параметры и развивали монстры, именно таким образом, пока не забили на это болт, сказав, что способ слишком опасный. Ничего в нём опасного нет, если делать всё правильно. Главное, не пытаться убить соперника, а лишь обезвредить его или искалечить до неузнаваемости. Гастер щёлкнул пальцами и сзади него появились две пары магических его рук. — Ты, конечно, можешь попытаться меня убить. Тебе этот стимул не помешает. Свои собственные руки он убрал за спину. — А вообще, я всерьёз подумываю о том, чтобы раскачать тебе порог боли. Для тебя это будет не только жёстким испытанием на стойкость и силу воли, но и хорошей надбавкой к выносливости с защитой. Я был очень впечатлён твоими действиями в битве против Стрейна. Я понятия на самом деле не имею, какую боль тебе пришлось принять на себя и своё тело, но я уверен в одном — большинство, да нет же, практически каждый монстр погиб бы от болевого шока. У тебя же, как я заметил, чувства болевых ощущений в принципе притуплены. Возможно, это связано с многочисленными тренировками, а может, это твой состав мутировавших костей так влияет на порог. И тем не менее, это невероятно. — Я довольно хорош в игноре боли. — сказал Папирус. — Это меня часто спасало. — Скажу лишь одно — после битвы с Стрейном мне пришлось тебе восстанавливать нервную систему в том числе. У тебя там почти 2/3 нейронов отмерли после того сумасшествия и резкого скачка твоих сил. Может, после этого ты стал ещё больше нечувствителен к боли, но у меня изначальных данных нет толком. Я лишь предполагаю. Гастер снова щёлкнул пальцами: — А можно ещё лучше раскачать порог. Но это потом. Сейчас я хочу сам тебя попробовать. Папирус нервно выдохнул. Он точно не сможет противостоять Гастеру. — Стой. — сказал он, — Покажи свою статистику. — Сейчас, шифровку уберу… ▉▉▉ Гастер Виндингс* (G3) Ранг: S+ Команды: WDF; Омутия; Правительство Центра; Королевская Лаборатория (лидер); LVL: 158 HP: 75.562 / 75.562 MP: 139.735 / 204.723 EP: 106 / 120 SP: 100 / 100 Физ. атака: 604-1049 Маг. атака: 2845-17592 Физ. защита: 1283 Маг. защита: 3719 Сила: 1. — 105; 2. — 301 Ловкость: 313 Интеллект: 1. — 573; 2. — 794 Выносливость: 284 Дух: 1. — 100; 2 — 298 Стихия: Вода, Огонь, Металл, Земля, Воздух, Дерево, Порча, Жизнь, Смерть, Электроника, Тень и ещë 13 стихий… Особые умения: «R.E.G.E.N.E.R.A.T.I.O.»; Техника боя Виндингс (пассивное); Молитва о Спокойствии; Чирэйниссу; Киллмагидеон; Иссушение; НМТ; Физическая невозмутимость; Облако тьмы; Пульс тени; Биокопия; Биение порчи (пассивное); Ниспровержение; Молитва об Энтропии; и ещё 47 умений… ▉▉▉ — У тебя был, кажется, 152 LVL. «Это… его незакрытая статистика. Ебать он… мощный…» — Когда? С Орденом Крови? — Да. Откуда ещё 6 эктоуровней? — EXP поглощаю постепенно, плюс кое-какие тренировки тоже провожу. В надлежащий вид себя привожу. К слову, есть в генах одна, объясню для тебя простым языком, модификация, позволяющая использовать больше силы EXP из меньшего его количества для повышения LVL. Такое есть и у меня и у Санса. У тебя, к сожалению, в связи с мутациями, данная модификация исчезла и ты так быстро LVL качать стандартными методами навряд ли сможешь. Хотя, с другой стороны, резкие скачки LVL могут очень негативно влиять на монстра в целом. И у тебя уже был в этом горький опыт. — У Санса был? — монотонно спросил Папирус. Он давно уже привык к тому, что Гастер очень много рассказывает о Сансе… с точки зрения биологии и прилежащих аспектов. В какой-то степени, в итоге Папирусу самому стало интересно узнать что-то новое про брата. Вдруг, когда-нибудь они всё-таки столкнутся в битве? Неясно же, что будет дальше. Хотя нет, ясно одно — война с Тамагафками. — Хм… Если я не ошибаюсь, когда я проектировал гены, Сансу я вдобавок ставил ещё «модификацию» на увеличение выносливости тела при предельных нагрузках, пожертвовав аспектом защиты. За счёт того, что у него колоссальное количество магии, ему нужно соотвествующее тело, которое могло бы удерживать в себе эту магию и не поломаться. Как в итоге оказалось — этого мало, особенно без умения хорошего контроля магии. Поэтому, Санс может с 50 LVL быстро перескочить на 100 LVL и не сильно пострадать, максимум, его магоносная система с душой поболит пару дней. Гастер развернулся. — Может, у него и были более серьёзные проявления негативных эффектов из-за скачков его силы. Но, если судить по тем показаниям, что он мне давал, а также по собранной информации за время проведения всевозможных испытаний, то ничего такого у него никогда не было. Разве что смущает одно: почему-то он время от времени всё равно делал себе энергопускание. — Один раз он на спор сделал энергопускание, с БП какую-то хуйню они придумали. Ещё один раз ему сделали энергопускание в больнице, когда я его чуть не убил. Кстати, я хотел бы уточнить… — М? — Почему некоторым монстрам делают энергопускание во время их агонии или малого количества HP? Это как-то помогает? Я просто никогда этого не понимал. — Чтобы тело разгрузить и оно так отчаянно не пыталось бороться с полученными повреждениями. При жутчайшей слабости, которая приведёт к смерти, и к любым подобным негативным эффектам, если не применить целительные силы, то оставшаяся твоя магия превратится в энтропийную и окончательно тебя убьёт. Но это больше от самого случая зависит, тут уже каждый раз по-разному. Тебя, например, срочно нужно было под капельницу, потому что нагрузка была запредельная, так ещё и решимость в теле была. — Хм… а зачем тогда Сансу делали энергопускание в больнице? — В зависимости от ситуации. — Он был бухой и я его отпиздил, если уж совсем кратко. Он даже не сопротивлялся. — Э… кажется, тут нужны будут подробности. — Серьёзно говорю! Так оно и было! Он нажрался, а я его со злости чуть на тот свет не отправил. Я и сам был нетрезвый пиздец. Он НЕ ПЫТАЛСЯ сопротивляться, он был НАСТОЛЬКО не в себе… — Есть два предположения. Либо магия его восстановить пыталась, но она стала превращаться в энтропийную (раз он её вообще не тратил), либо доктора не слишком компитентные попались. Но я склоняюсь к первому — у него есть регенерация. — Хм… Гастер снова повернулся. — А что за случай-то? Ты про него не рассказывал. — Это было незадолго до начала Коалиции… — Папирус посмотрел на бота, он всё ещё показывал статистику Гастера, — Давай я как-нибудь в другой раз расскажу. Мне просто за этот случай и стыдно и не стыдно одновременно. Но как-то говорить про него я не особо горю желанием. — Будь по-твоему. Папирус помолчал немного: — Пиздец у тебя, а не стата… — протянул он спустя полминуты. — Кажется, я уже говорил насчёт Стрейна. Он — боевая единица. Я — нет. — И ты при этом учишь меня быть сильнейшим? — Напомню, что Стрейн не из Подземелья, а из Коалиции Справедливости. А там априори свои методы обучения битве. А ещё ты принадлежишь Виндингсам. Ведь вскоре я тебя начну обучать не только обычным навыкам, но и тем, что принадлежат нашему роду. — А Санс много их знает? — Не больше десяти. Причём, самых слабых и базовых. — У тебя Редженератио есть. — Да. Обычную версию этого заклинания может выучить любой Виндингс. — То есть, ты можешь постепенно себе восстанавливать MP, HP, EP? — Да. Санс, кстати, не может. Хотел его обучить… Но обучу тебя. В своё время. — Серьёзно? — Да. Гастер скрестил руки на груди, а летающие магические руки заметно напряглись магией. — А теперь хватит болтовни. — ухмыльнулся он, — Покажи что умеешь, дорогой мой. Магические руки взмыли вверх и тут же полетели на Папируса. — Имей в виду, я тоже всё это время тренировался… не стоял в тени, скажем так. Магия в теле Папируса взбушевалась и он тут же взмахнул руками, призывая потоки воздуха перед собой. Это помогло сбить линейную траекторию полёта рук с курса и Папирус тут же рванул с места, взяв в руки магические кости. Он быстро набрал скорость в беге по арене и стал пытаться уничтожить руки. Руки быстро пришли в себя и машинально направились в сторону скелета. Папирус понял быстро — потоками воздуха тут делу мало поможешь. А между тем, руки стали искриться красной магией, готовясь к масштабной атаке. Как оказалось секундой позже — эти руки взрывались при любом столкновении и таране. Таким образом, Папирус инстинктивно трижды отпрыгнул в сторону, когда он смог костью сбить первую руку после начала появления багровой магии вокруг — она взорвалась и его передёрнуло. Папирус снова побежал, обегая половину арены, уже в беге он метал кости и таким образом избавляться от рук стало куда проще. Тем временем, Гастер молча стоял по центру и лишь молча наблюдал за его действиями. «Пытается разобраться с руками, а не с противником? Странная тактика… или скорее НЕПРАВИЛЬНАЯ. Увлёкся что ли?» Гастер снова щёлкнул пальцами и сзади него магических рук стало больше. — Вперёд. — прошептал он. Новая порция рук машинально полетела в Папируса, на этот раз с большей скоростью. У скелета хватало реакции, чтобы обратить внимание на новую нарастающую угрозу и всё теми же костями он их стал уничтожать. «Точно увлёкся.» Гастер выдохнул. Папирус явно про него забыл. Уже в первые минуты боя. «Тогда я ему напомню.» Пока Папирус разбирался с меньшими из зол, Гастер тут же рванул с места в его сторону. Уже спустя секунду он оказался в тридцати сантиметрах от него и учёный готов был атаковать: он уже зарядил в руки магии, чтобы Папирус точно вспомнил, что ничего так просто в этой жизни не бывает. Высокорослый скелет почувствовал его приближение и тут же отскочил в сторону. Руки полетели за ним, а Гастер приземлился и впился своими руками в поверхность арены. Земля тут же странно затряслась и затрескалась вокруг него. Трещины тут же стали распространяться по всей округе, а из них стало вытекать что-то чёрное и непонятное. Папирус это заметил сразу, пока вприпрыжку и в парирующих контратаках продолжал мановения в магических руках. Когда кость поразила последнюю руку, Папирус двинулся в другой конец арены, там где трещин не было. «Начинается ёбаный пиздец…» Гастер чуть ниже локтя погрузил свои руки в землю, выдавливая из них как можно больше магии. Папирус смотрел на это пару секунд, после чего решил резко воспользоваться моментом занятости противника: взяв новую магическую кость в руку, он тут же сорвался с места и стал прыгать между трещин, добираясь до Гастера. Проходит пару секунд — и скелет уже вот-вот замахивается в прыжке… — ❄⚐⚐ 💧☹⚐🕈📬 Услышав эту фразу, сзади Гастера появилась огромная чёрно-фиолетовая тентакля, которая тут же выросла и его хотел надвиснуть над ним. Но конец только вытянулся вперёд и вниз, под Папируса, тем самым прикрыв учёного. Папирус зарядил костью в отросток и одним резким движением его конца ему пришлось отпрыгнуть назад. Папирус съехал ногами, тормозя. «…Какую-то я изначально хуйню сотворил.» — подметил для себя скелет. Тут же он услышал многократные хлопки. Гастер встал с места. Папирус тут же отпрыгнул в сторону — рефлекторно, успев в небольшом полёте вызвать ещё две длинные красные кости. Он хотел посмотреть на Гастера, но тут же вспомнил, что смотреть противнику в глаза, зная, что он обладает прекрасной психомагией — самый лёгкий путь для проигрыша, поэтому скелет тут же скосил взгляд на его торс. Он увидел то, как вокруг него появлялись небольшие порченые отростки, которые постепенно нарастали и набухали. Это были тентакли из магической порчи, которые, по щелку нескольких магических рук, пучком вырвались вперёд! Папирус отпрыгнул в сторону снова, на этот раз скрестив кости перед собой, чтобы отразить удар. Стоило появиться магическому щиту, как тут же тентакли ударяются об него! Скелета отбросило чуть дальше и он не сразу вернул координацию движений. Съехав на пару метров назад ногами, он резко остановился и выпрямился. Сзади учёного было уже заготовлено несколько десятков красно-фиолетовых костей, которые по тому же щелчку пальцев резко направились на скелета. Приём защиты повторился — атаки были успешно отражены. — ✋❄🕯💧 ❄⚐⚐ ☜✌💧✡📪 ✋ ✌☝☼☜☜📬 Гастер будто не спешил его атаковать. И это Папируса напрягло. «Так стоп… он пытается извести меня? Почему я отвлекаюсь на какую-то херь?! Он просто играет со мной!!! Я должен попытаться атаковать его самого — иначе я просто свои силы быстро растрачу…» Папирус стал ещё напряжённее. И он с Гастером застыли на несколько секунд в недоумении. «Он моих действий ждёт? А сам чего не атакует?» Папирус сжал зубы больше от ощущения собственной безнадёжности в данной ситуации. «Агрессивный стиль боя. Ага. Иди ты на хуй.» Гастер едва шевелился и лишь ожидал его действий. «Если серьёзно подумать, то как к нему не подойди — он не позволит сделать это. Я вообще не понимаю, какая тактика с ним выгоднее будет. Стрейн, вроде как, его в ближнем бою атаковал… точнее сразу в дальнем и сразу в ближнем. Но он и его защиту пробить может. А я могу быстро улететь… Чёрт возьми блять, КАКОЙ НАХУЙ СМЫСЛ ОТ ЭТОЙ БИТВЫ?! Я ЧТО СДЕЛАЮ ПРОТИВ НЕГО?!» Гастера тоже напрягала подобная нерешительность со стороны Папируса. «Не спешит атаковать. Подумать наконец-то решил, вместо того, чтобы маиться дурью?» Учёный ухмыльнулся. «Я тебе не позволю думать. Раньше надо было.» Две секунды — Гастер тут же перед Папирусом. Папирус резко отпрыгивает, Гастер — за ним! «СУКА!!! ОН ПРОСТО ЖДАЛ МОМЕНТА, КОГДА Я ЗАДУМАЮСЬ!!!» Папирус ещё пять-шесть раз прыгает из одной точки в другую, и на последний раз, когда Гастер за ним не погнался, он едва остановился… На него налетели уже большие отростки порчи, которые успели вырасти под ареной до внушительных размеров и длин. Папирус почти что был прижат к стене. Тем временем, Гастер распахнул руки и стал консолидировать магию в воздухе, образуя в руках магическую сферу, пока Папирус пытался зарубить одну тентаклю за другой. — Облако тьмы. — прошептал Гастер. Папирус, успев тем временем залезть на одну тентаклю и не без помощи магии тут же подпрыгнуть выше, заметил, что делает Виндингс. «ОН УЖЕ ЧТО-ТО ПРИЗЫВАЕТ! СУКА! ДЕЛО ПЛОХО!» И взяв покрепче толстую и тяжёлую кость, сравнимую с подобием дубинки, Папирус бросается вниз, намереваясь нанести сокрушительный удар по порче. На потолке по всей арене появились серо-фиолетовые облака, которые тут же стали пестрить молниями. Через три секунды молнии стали во всю долбить по поверхности. «Бля…» Тентаклям из порчи стало от этого куда лучше. Тентакли рубились с особой тяжестью. «Похоже… мне придётся применить больше магии…» Он стал активнее заряжать кости, всё также вокруг парируя и разрезая одну тентаклю за другой. Стоило хоть чуть-чуть недорезать — и она полностью восстанавливалась. — Гх… Когда тентаклей стало меньше — Папирус вырвался ближе к центру, маневрируя между метающимися молниями. Гастер был неясно где. Тентакли (уже в меньших количествах для Папируса, хотя тот не заметил) тянулись за ним. Рубка продолжалась. Наконец, когда скелет расправился с последней тентаклей, он осмотрел местность. Молний, как и облаков, тоже не было. «Где этот фокусник?» И тут земля снова затряслась. Почти что под Папирусом. Тот отпрыгнул и на его месте тут же появилась особая тентакля чёрного цвета, полупрозрачная. Тогда Папирус тут же направил несколько костей в неё. «Давай же…» Но кости просто пронзали это нечто мимо, не нанеся ни единицы урона. Сказать, что скелет в шоке — ничего не сказать. — Что за?! Зато эта сущность с лёгкостью взяла Папируса за позвоночник и возвысила вверх. Папирус забился в тревоге, отчаянно пытаясь пронзать это магией. Безполезно. С резким движением оно отбросило скелета вверх! Он ударился о потолок. «БЛЯДЬ…» Как недоклеенный стразик в алмазной мозайке, Папирус тут же отпал от потолка и полетел вниз. Только он хотел сосредоточить магию в теле для более мягкого приземления, как тут чёрная материя тут же налетает на него! Не успел скелет сделать хоть что-нибудь, как его в груди пронзала острая боль, а самого его откинуло в самую границу арены. Падение смягчить не удалось — и физические повреждения сразу же дали о себе знать. Проигнорировав полученный урон, Папирус через резкий кувырок вперёд встал, пошатнулся в сторону, а затем попытавшись понять, что вообще происходит. «Что за чёрная хрень… она не пробивается… полный заряд магии что ли нужен…?» Ничего и ничего не было видно. «Блять. Стоило сразу догадаться, что физическая атака с ним вообще не прокатит. А магии, сука, у меня не так много…» И тут послышался голос Гастера: — Только сейчас понял, что твои полуфизические атаки против стихии тени абсолютно бесполезны? — Я вообще еë впервые вижу! — Ну вот. Новый опыт для тебя. — Гастер щëлкнул пальцами и теперь за его спиной появились гастер-бластеры, — Но ты мог догадаться до этого раньше. Папирус резко выпрыгивает в сторону. До его ушных отверстий раздался характерный звук появления их лазеров. Но в следующую же секунду ему пришлось резко поднять голову, потому что на него упал свет. Прямо перед его лицом был ещё один гастер-бластер, который уже вот-вот собирался выстрелить прямо ему в голову. «ТВОЮ МАТЬ!» Сам не понимая того, Папирус дважды отпрыгнул в сторону. Промах. Ещё один гастер-бластер находился за его спиной. Снова прыжок и промах. А затем ещё! И ещё! Стоять на месте точно уж нельзя было, что уж говорить о медленных движениях. Но бластеры настолько быстро появлялись (ещё с каждой волной всё быстрее и быстрее заряжались лазерами), что Папирус едва успевал переставлять ноги, чтобы разворачиваться, не то что уворачиваться. «БЕЖАТЬ НАДО НАХУЙ! ОН ТОЧНО ПО МНЕ СЕЙЧАС ПОПАДЁТ!!!» Папирус пытался вырваться куда-то далеко-далеко в сторону. Но на каждом шагу его встречал гастер-бластер, так или иначе готовый испепелить его. Всё стало совсем плохо, когда со стороны стали летать магические кости Гастера. Тут уже мастерство Папируса окончилось и он стал не только простой мишенью для бластеров, но и для костей, которые легко поражали его. Одновременно следить за тем, как его настигали бластеры и блокировать летящие на него кости было слишком тяжёлой задачей. HP уходили довольно быстро. Атаки были сильные. Душа бешено билась с кровью в висках, глаза болели от магической пульсации, а тело оказалось не готово к таким резким перегрузкам. Вдруг, его что-то взяло за ногу и потянуло в обратную сторону. Это было настолько резко, что Папирус тут же грохнулся на поверхность, едва успев опереться руками. Одной рукой он вызвал кость, заряжая её магией. Мощный заряд магии в кости позволил отрубить тентаклю, которая так ловко ухватилась за его ногу. Но стоило Папирусу перевести взгляд, как он увидел: несколько костей, одна из которых уже была почти что с левой стороны черепа, пару гастер-бластеров вдали и какое-то бурление… Папирус ничего не успел сделать. Одно мгновение — и боли в теле стало больше, а самого его приковало к полу. Одна кость попала ему чётко в щель между малоберцовой и большеберцовой костью. Ещё две — между рёбер, одна в двух сантиметрах от души, вторая — ближе к правой ключице. Ещё одна попала чётко на верхушку плеча. Папирус понял одно — он в ловушке. «Я… я обездвижен…» Он бы легко мог проломить эти кости, вызвав в своём теле больше энтропийной магии. Но эти кости были сильнее его — и пестрящая до боли магия внутри них, которая заставляла его магоносную систему неприятно дребезжать в теле говорила об этом. Но дальше случилось ещё ужаснее — его душа засвтетилась фиолетовым отблеском и Папирус настолько резко взмыл вверх (прямо в потолок), что тот едва глазницы успел закрыть. А затем с странным свистом плюхнулся вниз. Он услышал треск своих костей и учуял ещё большую жгучую боль. «Чёрт… чёрт… чёрт…» Перед его лицом появился гастер-бластер. Папирус пытался дёрнуться и встать. «НУ НЕТ БЛЯТЬ, ВЫ СЕРЬЁЗНО?????????» Бластер открыл пасть. «НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ-НЕ…» В глубине его рта стал формироваться магический мощный луч. «ЭТО УЖЕ ТОЧНО ПЕРЕБОР!!! БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯТЬ!!!» Папирус пытался хоть как-то шевельнуться, дёрнуться, хоть как-то переместиться. Но только сейчас он заметил, что его душа была захвачена. Последнее, что он видел — белый свет, который попал ему в глазницы, от лазера гастера-бластера. Чувствовал боль, вибрацию и невыносимый звон в ушах.***
Папирус едва открыл глазницы, проигнорировав тупую боль, как почувствовал неслабое давление в области грудной клетки, будто кто-то надавил на неё… Очень хотелось вздохнуть и давление стало чуть слабее. Папирус сделал настолько глубокий вдох, насколько это возможно. Внутри рёбер очень неприятно щемило, а теперь хотелось ещё и откашляться, потому что в горле будто ком появился после такого вдоха. Взгляд сфокусировался. Почти было темно, но основную картину различить можно было: Это был Гастер, смотрящий на Папируса сверху вниз и давящий его грудь ногой, облачëнной в тяжёлый грязный сапог. На его лице было нечто похожее на недоумение. — Либо я тебе подбирал слишком лёгких соперников, либо у тебя сегодня хандра какая-то. Как-то ты… не впечатлил меня. Даже разочаровал, я бы сказал. Папирус почувствовал себя униженным, хотя он изначально прекрасно понимал, что противостоять Гастеру он не сможет. Да и в целом быстро проанализировав случившееся, Папирус сам дал себе оценку: отвратительно. Когда он дрался с Сансом из-за Чары — он тогда так не тупил, как сейчас. Однозначную причину своих ошибок он не знал. А вот Гастер точно был, мягко говоря, недоволен увиденным. — Хм. — после недолгого молчания произнёс учёный, — Ты точно лучше Санса. -…ч… что? — Он бы ныл сейчас. Много ныл бы. И наверняка бы кричал от боли. Ты же молчишь как партизан. — Б-блять… — тяжело дыша то ли из-за наступающей злости, то ли из-за усложнения дыхания, процедил Папирус, — т-тебе не н-насрать, а? Пошёл он в-вообще нах-хуй… — Логично. Гастер убрал ногу. — Так что с тобой такое, дорогой мой? Между колен Папируса выпрыгнула кость и Гастер поставил на её конец ногу, нагнувшись с невозмутимо-недобрым лицом к нему. — Чего ты так медлишь на поле боя? — Я… — Папирус был в шоке не меньше, — я едва шевелиться успевал, как ты… тут же… — Привыкай. — перебил его Гастер, — Не будь как Санс, который от каждой неуспеха нюни распускал. В конце-концов, как бы вокруг тебя не крутились планеты, всё-таки ты не король мультивселенных и удача порой имеет свойство уходить. А ещё потрать десять тысяч часов, чтобы на десятитысячном первом часу у тебя ЧТО-ТО получилось. Папируса внутренне трясло. Выглядело всё это очень безумно и ненормально. — Бл… блять, В-Виндингс… т-ты… ты с Сансом так же что ли делал??!!? — Конкретно до этой части тренировки мы не дошли. Хотя, кое-что я тебе хотел давно рассказать. И сейчас я думаю, что можно это тебе рассказать. Скелет ничего не сказал, смотря на Виндингса с интересом и испугом. — Однажды мы с Сансом провели спарринг. Это было после того, как он воскресил меня. Ну и после Коалиции, разумеется, когда всё уже затихло. Конечно, это была тренировочная битва, но сути не меняет. И знаешь что? — Что.? — Он снёс мне чуть больше 1/3 HP, смекаешь? «Да ты пиздишь.» — Не вру. — резко буркнул Гастер. — При том, что у него даже 100 LVL не было. Конечно, я тоже не был особо разогрет и, кажется, ещё отходил от событий Коалиции Справедливости и жизни в Мире Мёртвых, но всё же. Если бы сейчас Санс был на твоём месте — он бы точно смог бы убрать эти жалкие 5%, даже 10%. Может, при особых его усердиях получились бы те злополучные 25%. Он надавил на грудную клетку ногой чуть сильнее. — А ты что? Не смог даже 5% снести? Жалко, Папирус. Очень жалко. Я-то ожидал от тебя результатов получше. По крайней мере, в битвах с другими монстрами ты себя куда лучше проявлял. — Может… кх… потому что Санс ёбаный маг? А я смешанный тип? — Я думал, до тебя быстро дойдёт, что ближний бой со мной настолько же бесполезен, насколько существование стихии дерева. — Не такая уж и плохая… стихия. — Разве что для экологии. В остальном её заменяет стихия жизни и воды с землёй. Гастер убрал ногу. — Я понял, как мы будем тренироваться дальше. Ты будешь пытаться убить меня. Каждый раз. Или мы чуть позже начнём отрабатывать определённые навыки и техники на мне же. Но я должен понять твои слабые места. Он скрестил руки на груди. — Я понятия не имею, что это было. Но у тебя ошибка за ошибкой. — Д-да… да я понял, ч-что я прое… проебался. Сам нихуя… сука… н-не понял. Гастер неодобрительно вздохнул. — Очень плохо. Странно даже почему. Папирус повернулся на грудную клетку и оперевшись руками и коленами, попытался встать. — Гннхх… Встать было тяжело, поэтому он лишь перекатился и принял сидячее положение, прислонившись головой и спиной к стене. — Как-то при… С-Стрейне… такой херни ты не вытворял… — Забудь Стрейна. — процедил Гастер. — Я же сказал: сам тренируюсь после всего этого. Мне есть, что вспомнить. Но не факт, что мой результат битвы с ним сильно бы отличался от того результата, который я достиг. В любом случае, это уже не важно. Папирус почувствовал в своём теле приятное тепло, сам он смотрел только на Гастера. Тела почти не чувствовал. — Ты серьёзно не смог нанести мне даже УДАРА. Ты понимаешь, насколько это печальный для тебя результат, если сравнивать с предыдущими твоими битвами? — Сравнивать тренировочные… И СУКА РЕАЛЬНУЮ! М-молодец, б-блять… — Я отвечал уже на данную претензию до начала сражения. «Как легко тебя оказывается убить. Даже Санса пришить было сложнее, когда у нас спарринг был. Неприятно.» Гастер отвернулся. — Вставай. Папирус без лишних слов попытался это сделать и, спустя две минуты, еле встал на ноги. Выстрел боли в правую ступню заставил его пошатнуться и сжать зубы. Из последних сил он призвал кость, которая тут же была вбита в каменистую поверхность, тем самым став опорой. — Гхххх… — На сегодня тренировка окончена. — скрестил руки он сзади, — Можешь возвращаться в тронный зал. Если кто спросит — говори честно, что это тренировка. Папирус вдохнул воздуха, медленно выдохнул, после чего хрипловатым голосом спросил: — А ты… лечить меня не будешь? Я ж… я ж еле на ногах стою… — Я лишь восстановил отчасти тебе конечности, пока мы разговаривали, если ты вдруг не заметил. Чтобы ты свою выносливость ещё лучше развивал — тебе не нужно латать себя, считай это запретом. Твой организм должен сам тебя восстанавливать. — Ты… нх… серьёзно…? — через силу обернулся Папирус, — У меня, блять, всё тело трещит… — А будет ещё больнее в дальнейшем. Привыкай. Игры кончились, начинается настоящая дрессировка и ты сам дал на неё согласие. Тебе же нужно стать сильнее, верно? Тогда придётся кое-что перетерпеть, но оно рано или поздно пойдёт тебе на пользу, даже если кажется, что я грёбаный псих. Тебе будет часто больно, страшно. Может, ты даже снова меня возненавидишь. Я тебя предупреждал, Папирус. Это всё ради твоего же блага. Высокорослый скелет хрипло ответил: — Ладно-ладно… Гх… Я… нгх… понял. — Даже если тебя заставят подлечиться — скажи, чтобы не до конца. Максимум — повязки, гипохлориты, пластыри. Магия должна быть исключена. Восстанавливать тебя буду только в том случае, если ты не можешь шевелиться.***
Сегодня.***
Вечер. Комната Папируса. Сам Папирус сидел на краю кровати, поглядывая то на потрескивающий камин, то на вид из открытых окон, откуда сквозил приятный свежий воздух, и за которым можно было увидеть уходящее за горизонт солнце и светло-синее небо, переливающееся то в розовые то в оранжевые цвета, то на тумбу, стоящую рядом с роскошной кроватью, и на которой была не только изысканная лампа, но и горячая кружка с чаем, аромат которой Папирус чувствовал за счёт сквозняка. На нём были лишь пижамные штаны чёрного цвета с рисунками косточек. Он готовился ко сну, но сейчас, на фоне столь расслабленной и приятной атмосферы, лишь думал о чём-то своём. И о работе, и о тренировках, и о будущем. Всё шло своим течением. Рёбра сзади или позвоночник то и дело неприятненько покалывали от обработки ран. Это была работа Маффет, которая сидела на кровати сзади и промывала раны спиртовым раствором. Папирус давно позволяет Маффет лечить его. Приходить в его личные покои в его отсутствие — тоже. Стража пропускает её. Он даже рад приходить в личные покои, зная, что паучиха ждёт его. Она всегда тепло встречала с горячей кружкой паучьего чая и всегда аккуратно обращалась с истерзанными костями. Высокорослый давно убеждён в медицинском профессионализме паучихи и полностью доверяет ей своё тело для целебных манипуляций. Разумеется, не до конца. Как и просит каждый раз Гастер. — Спасибо. — сказал он. — Тебе самому это вообще нравится? — спросила она вдруг. — Ну да. Я становлюсь сильнее. Мне это и нужно. — Просто у Гастера… эм… очень необычные методы для тренировок. — Согласен. Я тоже сначала протестовал и думал «ты совсем с ума сошёл?». Но, сука, действует же. Постепенно. — И всё равно — это как-то по-своему аморально. Ты каждый раз весь в крови и трещинах, и… на твоей спине так много шрамов теперь. Да и не только на спине. Боюсь, если бы у тебя была плоть и кожа, то ты был бы похож на ходячую экстравагантную картину, где художник просто так намулевал что-то красками и выдал это за высокоинтеллектуальное искусство с глубоким смыслом. — Шрамы украшают мужчин. — И это сказал интерсексуальный скелет. — Причисляющий себя к мужскому полу. Так что ничего не знаю! Я очень даже сексуальный мужчина. Маффет насмешливо прыснула, Папирус горделиво улыбнулся и приподнял в подобной манере голову. — Можно задать один тебе нескромный вопрос, если ты... не против? — Задавай. — Ты вообще кого-то себе искать собираешься? Папирус усмехнулся: — Э… нет, а что? — Ну не вечно же тебе с проститутками в клубах тусоваться… — А тебя это так волнует, с кем я тусуюсь? У меня потребности. Особенно из-за этих тренировок… не знаю как у других, а на меня появляющийся тестостерон сильно влияет. — Ты почти не спишь — какой ещё тестостерон? Он во время сна больше всего вырабатывается. — Ключевое слово — почти! Но, я за всё это врем почти отвык от алкоголя, благодаря личному повару ем только исключительно полезную пищу, я себе даже оздоровительное меню для питания составил, чтобы поддерживать себя в идеальном тонусе. Я хоть и не так много сплю, но посоветовавшись с Гастером, решил перейти на полифазный сон, потому что монофазный мне вообще не подходит с таким постоянным диким раскладом. — Полифазный…? — Ты не знаешь что это? — Нет, знаю. Просто… к нему сложно приспособиться. И это я тебе говорю как тот монстр, который однажды попытался перейти на такой режим сна. И уж поверь, тебе не только от алкоголя придётся отказаться, но даже от кофе. А ещё с тренировками может начаться полная жесть при таком раскладе. И… с твоей энергией… Чёрт, ты себя таким образом реально перегрузишь! Тебе правда Виндингс позволил сделать это? — Попробовать. Монофазный сон мне вообще не подходит. Слишком много времени и слишком много дел. Но да ладно. Вернёмся к предыдущей теме. — Не вечно же тебе с кем-то шляться. — повторила Маффет. — А то приключений нет особо. — Каких приключений? — удивился он. — Ну… с парочками обычно приключения случаются. Особенно с любовными. — Почему? Банально когда себе девушку или парня на вечер ищу — тоже обычно приключение. Я тебе как-то рассказывал про то, как я трахался с какой-то бабой в стрип-клубе Шайрены, а во время «сеанса» к нам зашла заместитель Шайрены, которая хотела уволить эту подруженцию, но тут же прихуела с той картины, которую ей пришлось увидеть? Её, как оказалось, самую бездарную работницу, ебёт, сука, сам король Подземелья! Ньех! — Папирус едко усмехнулся, — У неё челюсть отвисла так, что я едва не заржал и у меня чуть не упал. — далее последовало сконфуженное молчание, — Э… не рассказывал, да? — Нет. И, честно говоря, воздержусь от знания этой истории. — Ну ладно. Но знай одно — после такого её повысили. — Ну… эм… главное, чтобы она тебе нравилась. — В постели? Ну не, мне Шайрена самых лучших выбирает. Всяким дешёвкам в жизни не предложит такого. — Э… ещё нескромный вопрос можно, раз на то пошло? — Можно. — А у тебя есть… любимая женщина или мужчина на ночь? — Иврит Эвальери вообще ничего такая. — Почему я сразу про неё подумала?.. — Она умная дама. В проституцию пошла не от хорошей жизни, был у нас разговор за раскуриванием травы после сеанса. Честно, я даже хотел бы ей помочь в её финансовой трудности. Но она вежливо отказывается. — Попробуй с ней замутить. — усмехнулась Маффет. — Вдруг выйдет? — Не, не хочу. Я не знаю, кто мне нравится. К ней я больше как к хорошей знакомой отношусь. — Папирус фыркнул, — Кажется, после Санса я вообще не скоро в себя приду. — Забудь Санса. — Да пытаюсь. Не получается. Он, сука, везде. Маффет вздохнула, всё ещё перевязывая повреждённые косточки. — У тебя же была вроде какая-то девушка до Санса? Я просто всё вспоминаю ту «тусовку» когда мы убили Асгора. Мы там в игру одну играли, которую Блук предложил. — Да, помню. — Ты упоминал, что у тебя девушка была. — Да. Но мы с ней всего пару недель встречались и это было ещё в школе. И тогда я не был уверен — был ли я в неё влюблён или нет. Кажется, я просто попробовать хотел вкус отношений. — И ты ни в кого не влюблялся, кроме Санса? Ты же говорил, что… — Подозреваю, что в своего лучшего друга и в Андайн. Второе её, почему-то, вообще не смутило. — Э… в лучшего… а, стоп. У тебя был лучший друг в школе, в которого ты был влюблён? — Я не совсем уверен, что влюблён в него. Но знаю точно — он моя родственная душа. Он хоть и был очень… странным. Но он мне пиздец как нравился как монстр. Мне с ним очень нравилось общаться. С каждым предложением голос Папируса всё больше становился гнусным. — Он был моим первым близким другом. — голос становился ниже и тише, — Я ему очень доверял. Мы делились друг с другом о проблемах. Мы поддерживали друг друга… Папирус не заметил того, что Маффет остановилась. В комнате повисла очень напряжённая тишина. — Я… я так понимаю, ты не хочешь об этом говорить? — спросила она спустя некоторое время. — Если честно — нет. С другой стороны — тебе же, эм, интересно…? — Это куда интереснее, чем история о проститутках. Но не ломай себя, если не хочешь… — Он повесился. — грозно перебил Папирус. — Он, сука, повесился. Он самоубился. — Почему он это сделал? — спросила тут же Маффет. — Я НЕ ЗНАЮ ПОЧЕМУ! — дёрнулся скелет, сорвавшись на отчаянный крик, — - Я до сих пор не знаю почему он это сделал! Я хотел узнать это… да я даже больше скажу — Я ЗНАЛ, ЧТО ОН ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ ЭТО! НО Я НЕ СМОГ ЕГО ОСТАНОВИТЬ!!! — Тише! — крикнула Маффет, резко взяв скелета за плечи, — Успокойся. Пожалуйста. Послушай… эм… реалии нашего мира таковы, что многие желают самоубийства. И те, кто уже точно решились на этот шаг и уверены в том, что пойдут в мир иной — их никак не переубедить. В Мире Людей, может, это и называется «лечением», а у нас это «роковое эгоистичное решение». Не вини своего друга. И уж тем более не вини в этом себя. Папирус замолчал. — Ты можешь рассказать поподробнее об этом друге? Кто он? — Додж Квидез. Мой одноклассник. Сокурсник. Напарник. Коллега. Лучший друг. — Оу… Вы со школы друг друга знаете? — Он первый, кто стал общаться со мной. Ещё до дружбы с Андайн. — Погоди. А какая у него, ещё раз, фамилия? — Квидез. — Я знаю, что есть монстр из этой династии, который умер из-за экспериментов Альфис. Папирус среагировал не сразу: — Разве? — Да. Альфис упоминала их династию. А ещё, кажется, у меня есть знакомая из этой династии. Не знаю правда, является ли роднёй или нет. — Это ты к чему? Хочешь, чтобы я пошёл и поплакался вместе с этой женщиной? А какой смысл? Додж умер чуть меньше двадцати лет назад, когда наш путь в КГ только начинался. Ну, точнее, он уже начался и я был капитаном… но в момент когда Додж умер и я нашёл его там. В том месте. На той скале. С петлёй на шее… Скелет заглотил остальную часть предложения. — Для молодого и неопытного меня это был очень мощный удар. — спустя некоторое время продолжил Папирус, — Как по психике, так и по мировоззрению. Когда я видел его мёртвым — орал как последняя сука и бился в такой неугомонной истерике, за что мне до сих пор стыдно. Ведь застали-то мы его в таком состоянии всей нашей группой КГ. То есть, Андайн, Аарон, Шайрена и все остальные видели меня и мою реакцию.***
Сегодня было тихо и вечер постепенно переливал в ночь. Птицы летали и щебетали, постепенно расходясь по своим гнёздам, на фоне атмосферного заката. В Сноудине вновь садилось солнце. Небо было жёлто-голубым, медленно переливающий в рыжие цвета. Снег блестел, из-за особого солнечного оттенка, блеском он напоминал местами даже чистое золото. Папирус выбежал на один склон, который был не далеко от руин, но на нём можно было во всей красе разглядеть Сноудинский лес. На этом склоне, на который выбежал скелет, было одинокое дерево средних размеров, пускай далеко не хвойное, но своего рода огромный бонсай. Оно вписывалось в антураж идеально: вдали и внизу были многочисленные заснеженные еловые леса, что покрыты плотным снежным слоем, что также переливалось на попадающих лучах искусственного солнца, вдали, возможно, увидеть даже Саннедаут (хотя эту территорию всегда покрывал огромный густой туман, будто барьер магический и он же портил всю картину сказочного пейзажа), можно было разглядеть тот самый большак, ведущий в Сноудин, даже большой мост, где-то там сам Сноудин, а дальнейшие районы были скрыты густым белым туманом (но там это выглядело более вписывающимся). Снег блестел на солнце, всё было таким ярким, радужным и красивым! Можно было брать картины и писать или позвать на свидание любимую пассию и сделать предложение руки и сердца. ...И только труп, висящий на дереве, скрывающийся в тенях его, блёклый и тёмный, всё омрачал. — НАХУЙ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ??!!??! — вскрикнул Папирус. Данный возглас был бесполезен. Шея собакоподобного монстра была туго замотана верёвкой, которая в свою очередь была обмотана вокруг ветки дерева. Ствол был толстый и был схож с кривоватой зигзагообразной формой, а потому и стал прекрасным, по мнению Доджа, местом для суицида. Было очевидно, что Додж был уже мёртв. Только ветер покачивал его, и то, едва заметно. — ДОООДЖ!!!!! — громче прежнего крикнул Папирус. Ответа не последовало. На трясущихся ногах, с дрожащими руками, с огромным усилием, Папирус делал шаг за шагом, приближаясь к повешенному. Из его глазниц брызнули слёзы, но он вообще не обратил на это внимания. Он в глубине уже понимал, что он мёртв. Но он продолжал кричать его имя и приближаться к нему, надеясь, что это ошибка и что он, всё-таки, поможет ему. С каждым шагом его ноги всё сильнее подкашивались. Ему становилось хуже. Но если бы Додж правда был жив — Папирус сейчас не был бы в таком шоке и мог бы подойти к нему с большим спокойствием. Ему каждое движение давалось с трудом, самому ему казалось, что он вот-вот с ума сойдёт от этой картины. — ДОДЖ БЛЯЯЯЯЯЯЯХХХХ… Громкий мат резко сменился отчаянным хриплым воем и Папирус просто стал кричать и плакать. — ПОЧЕМУ ТЫ… ПОЧЕМУ… ПОЧЕМУ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ??!!? Он не смог дойти до него. Папирус рухнул коленями на снег и завопил так громко, как только мог: — АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!***
Группа А-1 молча стояла сзади и наблюдала за этой сценой. — Э… может… ему дурку вызвать? — спросил Лукс, — Он ж реально в себе. — Нахуй пошёл. — процедила Андайн. — Не смешно НИХУЯ. — Почему он сделал это? — спросила Шайрена. — Конечно, Додж был странным парнем, но… э… какого… какого чёрта? — Блять, просто отстаньте от них. — сказал Догго, — Додж и Папирус были близки. — Близки В КАКОМ ПЛАНЕ? — тут же спросил Лоссе, едко хихикнув. Лоссе не находился в их команде. Он был в компании Лукса. — Сука, вы имейте субординацию в конце-концов! — рявкнула Андайн, — Тут монстр самоубился, причём, наш братан по оружию, у второго шок, а вы, блять, хуйню ебучую несёте!!! Где сочувствие бедному комраду??! СОВСЕМ УЖЕ ОХУЕЛИ! Бальмонт посмотрел в сторону, где всё ещё кричал Папирус. — Ему сейчас точно не сочувствие нужно. — Я про Доджа. — А ему-то нахера сочувствовать? — спросил Лукс, — Естественный отбор сработал. Он был овощем. — Лукс, завали ебало. — процедил Аарон. — Реально бесишь. — он посмотрел на Лоссе, — И ты свои гейские шутки поубавь. Андайн ударила себя по лицу. — Какие же вы ебанутые блять.***
— Алло, Санс? — позвонил ему позднее Лукс, — Привет. — Сап. — Есть очень хуёвые для тебя новости. — Что? — У твоего братка, кажись, депрессия начинается. — Чё? — Его друг самоубился. — Прорвало его с этого так — что пиздец. — добавил Лоссе, подойдя к трубке, — Когда у БП сдох кот — он так не визжал от горя. — Это мы тебе короче к тому, что готовься к любым напастям. Санс ответил не сразу: — А чё ещё за друг? Я чего-то не знаю…? Лоссе засмеялся. — Бля, серьёзно? — спросил Лукс. — Да я чё, ебу, кого вы там имеете в виду? У него свой круг общения.***
— Хи-хи-хи… — Что? — Прости меня конечно за мой холод, но мне так нравится наблюдать за монстрами, которые ещё «жизни не видали» и ощущают её острый вкус. Маффет отпустила его и, без спроса разрешения, легла на его кровать, рукой подперев щёку и посмотрев на практически бездвижную позу сидящего Папируса. — Сейчас-то ты подкован, а вот раньше, когда ты всё видишь в первый раз и когда ты снимаешь розовые очки — всё кажется отвратительным. Просто я, как ты знаешь, тоже жизнь «повидала». Видела и самоубийства в том числе. А когда я слушаю подобные истории о «молодых» — это так… захватывающе. — Ага, понял. — буркнул Папирус. — Мне бы такую хладнокровность. — Это со временем будет. — улыбнулась Маффет, — Ведь твой путь только начался. Но, давай-ка вернёмся к теме. У меня есть ещё пару вопросов… ты не против, если я задам их? Или не надо? — Задай. — Хм. То есть… вообще ноль предположений, почему Додж сделал это? Ты говорил, что вы жаловались друг другу. — Он больше говорил о жизни. О её переоценённости и о жестокости. Он был своего рода философ. Но не было ни одного тревожного звонка с его стороны, который указывал бы на то, что он собирается сделать. — Как ты узнал, что он собирается покончить с собой? — Нашёл предсмертную записку в его комнате. — И что, даже место указал…? — Нет. До места я сам догадался. В том месте, где он повесился, мы часто сидели вместе. После этого я тот склон обхожу стороной: сразу плохие воспоминания появляются. — Хм… — Возможно, он так увлёкся своими мыслями о бессмысленности жизни, что решил, что жить в целом не нужно. Конечно, отчасти в его суждениях я с ним всегда был согласен, но конкретно о бессмысленности бытия… я никогда, видимо, не пойму, что он имел в виду. — Говоришь, вы с ним были одногодками? — Да. — Хм. Тогда это ещё интереснее. — Уже нет смысла размышлять об этом. Он умер очень давно. А я просто стараюсь обходить это стороной. — Правильно. Жить прошлым не нужно. — Это мой главный минус. Постоянно живу прошлым. — Я заметила. Никак не успокоишься из-за «Словян». — Да Гастер постоянно мне Санса напоминает. — Словесно или одним видом своим? — Словесно к счастью. Но он постоянно его упоминает и сравнивает со мной. Это раздражает. — Ладно. Вопросы на этом окончились… про Доджа. Мне теперь интереснее послушать про вторую возможную пассию, если, хи-хи, возможно. — Андайн? Да она то с Догго, то с Аароном, то ещё с кем-то мутила. Мы с ней были хорошими друзьями. Но не парой. Может, нужно было мне первый шаг делать, а я в силу своей внутренней стеснительности и понимания того, что я могу обосрать с ней отношения, не стал подкатывать. А может я был уверен в том, что мы можем быть отличными напарниками, но никак не парой. — А если бы был шанс… ты бы попробовал с ней? — Тогда — да. Сейчас — нет. Напомню, что Андайн для меня теперь тоже предатель и я её не воспринимаю как раньше. — Просто… помнишь нашу первую встречу? — Когда Андайн тебе кубок вернула бухой? — Да. — Помню. — Мне тогда показалось, что вы пара. Ты её даже по заднице ударил. Папирус усмехнулся. — Но это было до того, пока она не заявила, что она в ссоре с Альфис. — От Альфис у неё вообще крыша полетела и тогда я окончательно понял, что мне не нужно зацикливаться на этом. Да и мои юношеские чувства угасли. — Ты бы знал, в какую она истерику впала, когда после битвы с Цукенгошем и пытки у Стрейна очнулась. Она первым делом… нет, не вспомнила ничего. Она не стала жаловаться на пытки. Не стала гордиться тем, что убила Цукенгоша. Не стала кричать от боли по всему телу. Она лишь стала плакать из-за Альфис… Она тогда УЖЕ была мертва. Уже не год уж точно. — Пик моральной слабости монстра. Такое бывает. — Но это было слишком неожиданно даже для меня.***
Тренировки Папируса и Гастера происходили в среднем один раз в две с половиной недели. Иногда из-за травм это могло затянуться на месяц (и это при том, что большую часть Гастер восстанавливает), а иногда у Папируса или Гастера находились ещё и дела. Тем не менее, сидение в комнате Папируса и разговоры обо всём с Маффет стали их некой традицией, которую они соблюдали. — А ты ещё вспомни наше с Меттатоном ДР. Там мы вообще нажрались в хлам, разъебали у него дома плазму за сто кусков, потом кто-то из нас наблевал на одну из его гитар, а ещё мы снесли его золотой толкан… Я так и в ранней молодости развлекался, но и вещи раньше были… иные! — Я на ваше ДР больше никогда не приду, Папирус. — буркнула Маффет, — Вы оба сумасшедшие. — Ой да ладно, ньях-ха-ха, весело же было! Хотя когда мы праздновали моё годовое правление — там вообще такой погром был… — Да видела я это, видела. Давно переросла всё это. На вашем с Меттатоном ДР меня позабавило разве что то, как нажрался Блук и с соплями умолял о прощении Меттатона… это выглядело странно. — Я сам понятия не имею, что у них происходит. Но вроде как после того ДР Меттатон стал… собой? Даже в шоу-бизнес вернулся. — Я вообще не понимаю, что с ним такое было. Замкнутый был… сам на себя не похож. Почти все шоу позакрывал. Он это объяснял тем, что «с головой ушёл в политику». — И всё же свой новый альбом он выпустил. Кстати, он годный. — Конечно годный, ты же там снимался. — Оу, Маффет. — мурлыкнул Папирус. — Не во всех клипах, конечно. — Я это к тому, что ты его считаешь годным, потому что там ты был. Но ладно, ты точно там не лишний. — Ньех-хе-хе. Маффет немного помолчала, видимо сосредоточившись на перевязи левого плеча, после чего проворчала: — Меня всё равно настораживают подобные методы тренировок, дружище. — Просто для вас это необычно, потому что вы не хотите калечить друг друга. И большинство монстров боятся чувства боли. На деле же в этом нет ничего плохого. Просто нужно иметь выдержку. — Я просто хочу убедиться… Вдруг она слезла с кровати и встала перед скелетом. Она всеми шестью руками взяла его за плечи, посмотрела в его глазницы грозным взглядом и строго задала вопрос: — Виндингс точно знает, что делает? Он не убьёт тебя однажды таким методом, даже если это будет «несчастный случай»? Тебе точно ничего не угрожает? — Будь уверена в этом. — легко ответил Папирус. — Он прекрасно контролирует свои силы. А даже если и что-то пойдёт не так — он наверняка сделает что-нибудь. Это же Гастер, Маффет. Нет нужды сомневаться в его компетентности в области знания раздела магии и всего, что с ней связано. Это звучало убедительно. И Маффет поверила. — Хорошо. Я тебе поверю. — сказала она. — Но ты если что — сразу бей тревогу. — Да всё нормально, серьёзно тебе говорю! Мне нужны силы. Я сам на это подписался. Я готов. — Это хорошо… тут действительно нужна сила воли.