***
С тех пор, как Напстаблук оказался в этой глухомани, он будто потерял связь с реальностью. Первый день он и вовсе проспал, не желая вставать на ноги. Хапстаблук хоть и в корне не одобрял такое, но таки позволил гостю передохнуть. На второй день, то есть, сегодня, потащил его на свою работу в кафе. Ему как раз нужен кто-то, кто бы хорошо исполнял роль мальчика на побегушках, ибо с работниками ныне дело скудно и кроме двух поваров, его самого и ещё одного кассира, у которого выходной, здесь нет работников. Напстаблук, кажется, окончательно опомнился лишь тогда, когда его дядя покинул одну из служебных комнат, куда он его и привёл, и оставил его один на один с собой, своими мыслями… «Почему я, сука, просто не уеду хер пойми куда?! Почему я такой слабак блять?!» …и раковиной, забитой доверху грязной посудой. Стоило Напстаблуку бросить взгляд на то, что ему сказали «отмыть до блеска и скрипа», как тому же сразу стало не по себе от увиденного. Ещё и эта идиотская унылая музыка, играющая по всему дайнеру, эти непонятные жирные едкие запахи, усиливающиеся на кухне! К горлу подступил ком и Блук едва сдержал желание тут же вырвать на посуду от омерзения, его живот буквально скручивало от всего этого. «П-пиздец…» Но тут вдруг вернулся Хапстаблук, в его руках был поднос и там было ещё около десяти тарелок, семи чашек и сложно вычисляемого количества приборов для приёма пищи и питья. — Вот ещё. — сказал он. — Э, — резко сказал Блук, оцепенев на мгновение, — Не влезет же это в ракови- Мужчина тут же поставил поднос рядом с раковиной. — …ну. — Работай. — сказал он твёрдо. — Если ты будешь стоять и прохлаждаться, то посуды меньше не станет, Напстаблук. — Дядь, можно я хоть музыку включу нормальную? — Чем тебе эта не нравится? — Она унылая, как и это кафе. Мыть посуду под это — пиздец. — Нет. — холодно ответил мужчина и тут же покинул кухню. Когда дверь захлопнулась, держать эмоции в себе стало невозможно: — Уёбок. — процедил рыжий. — Как под этот дерьмовый джазз можно вообще что-то делать?! Напстаблук посмотрел в раковину и увидел кучу грязной посуды. «Фу блин… Люди оттуда… ели блять. С-сука. Их рты грязные, слюни, микробы, б-болезни… Я должен это трогать руками своими и вручную чистить… Касаясь объедков, кусочков и слюней… Боже блядский мой хуй, меня сейчас, сука, стошнит…» От мыслей юношу передёрнуло. Новое положение дел совершенно не радовало парня.***
Дядя ему нравился… ничем. Одно лицо дало понять, что Напстаблук с ним вообще не поладит. Прошло время, и парень в этом лишь убедился: они совершенно разные. Он фактически полностью противоположный, слишком слащавый, добрый, наивный, это вызывало ещё большее отвращение. Напстаблук всегда плохо относился к подобным людям и монстрам, видя в них лишь зло. Ему проще искать язык с теми, кто не скрывал свою тёмную натуру хотя бы частично. Да и к тому же, у Напстаблука была своя мрачная природа, которая крайне агрессивно действовала на свет и благо и очень не вписывалась в его готику и мертвецкую тишину в голове. Стоя в тридцатиградусную жару в самом центре солнцепёка и тотальной духоты, от которой, казалось, ещё жарче, Напстаблук без своей куртки стоял рядом с Хапстаблуком, который остановился в нескольких шагах от растительности, грамотно расположенной по нескольких прямых, ведущих в никуда. Удивительно, что дядя был в толстовке, в той тёмно-зелёной толстовке, в мешковатых штанах и с массивными наушниками на шее, которые он нередко надевал на голову, портя свою пышную причёску с химическими завивками вверх. — Смотри. Видишь грядки? Парень посмотрел на поле с большими посевами, нет, даже не так — это настоящая плантация, где невооружённым глазом было видно, что выращиваются тут разные ресурсы и продукты, не что-то одно. Одни. Сплошные. Кусты. Вдали не видно ничего. — Пиздануться. — Не матерись. Напстаблук косо посмотрел на Хапстаблука. — Скажи спасибо, что я вообще тебе помогаю, вместо бессмысленных указаний, как мне разговаривать. — он посмотрел на грядки. — Ну, и чё с ними делать? — …собрать урожай. — краткое молчание. — Э… — Тут всего около тридцати гектаров земли. — добавил Хапстаблук. — Чего??? ВСЕГО?! — Я с этим управляюсь всего за полдня, но, тебе, как новичку-садоводу без соответствующей магии, потребуется, наверное, сутки минимум, а то и двое. — ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! — взвизгнул он ещё громче. — КАКИЕ НАХУЙ ДВОЕ СУТОК?! — Тут не все части плантации с урожаем, некоторые подрастут только к осени, поэтому выдохни.***
«Почему… почему… какого хрена я…» Напстаблук резко выпрямился, кинув ещё один плод в ведро. «Чёрт. Уже надоело собирать эти дурацкие помидоры.» И тут он услышал скрип справа, он повернул голову и увидел в десяти метрах от себя какого-то деда, собирающего урожай. «Так. Хватит играть в молчанку. Пора вступить в контакт с иннопланетями, живущими здесь.» — Слыш, дедуль! — подошёл на половину дистанции парень, окрикнув как можно громче мужчину. Дед по росту был ниже Напстаблука, а судя по его трясущимся рукам и медлительности, он наверняка не обладал хорошим слухом. Но Блук был громким и он за источник обернулся. — Ты тоже на этого хуесоса работаешь? — спросил он. Дед тут же раскрыл рот от удивления: — Э… молодой человек, Вы что себе позволяете? Господин Хапстаблук человек УВАЖАЕМЫЙ здесь, на нашей земле! «Ещё один шизофреник…» — подумал про себя Напстаблук. — Бля, я прост спросил. — ответил он. «Ещё и с дедом сцепляться, бля.» — Не барагозь. — ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?! — дед аж корзину откинул и подошёл к парню вплотную, после чего поднял голову и посмотрел на его лицо. — Э… а Вы вообще кто? Н-не знакомое лицо. Рыжий скривил лицо: — Ты только сейчас поинтересовался?***
Банка из-под газировки полетела в сторону и Напстаблук тут же услышал: — ЭЙ! НЕТ БЫ ПОДНЯТЬ И В УРНУ КИНУТЬ БАНКУ, А НЕ ПИНАТЬ! — Нахуй иди, кашолка! — рявкнул парень и побрёл дальше, но уже в более быстром темпе. — ЭТО ЧТО ТАКОЕ?! — вопила бабка ему в ответ, но парень скрылся так быстро, как только возможно. — БЕЗОБРАЗИЕ!!! Парень думал об одном: «Пиздец я в дыру попал. Связь не ловит, бабки какие-то, ресторан ебучий, ещё и этот… дядя ёбнутый. Держит дыру для крыс и ферму. Он, блять, один всё жрёт что ли? Тридцать сраных гектар в одиночку… он определённо марихуану где-то выращивает дополнительно и под ней постоянно.» Каждый день был мучительно долгим для него. Дядя то и дело его таскал то на ферму, то к себе в забегаловку, то к соседям за помощью (потому что большинство были уже немолодыми людьми и монстрами). Уже на третий день после того, как Напстаблук приехал в эту дыру, тот начал закатывать скандалы. Однако, дядя был непреклоннее и путём долбления мозгов таки вынуждал делать парня именно то, что от него требуется. «Думал, мне хватит одной партии пачек сигарет, но я её, блять, всю скурил за полнедели. А кончается уже вторая… Тут даже Мальборо не продаются, бля.» Первая неделя пребывания была крайне тяжёлой, потому что к такому роду деятельности Напстаблук не был готов от слова вообще. Более того, один раз, где-то в середине недели, он впопыхах поймал попутку и уехал чёрт возьми куда. Почему чёрт возьми куда? Водитель оказался не менее злым и когда Напстаблук с десятого раза не ответил, куда ему надо, он его высадил на обочине. А как его быстро после этого нашёл дядя — остаётся загадкой даже для него (они минимум 30 километров проехали, ну то есть, ОЧЕНЬ далеко). На этой неделе Напстаблук пытался сбежать повторно, но не успел он проникнуть во взломанную им же машину у какого-то деда, как его чуть не загрызла сторожевая собака, да и дядя был на подходе. «Ебучий маг блять, как он меня находит?! Я должен его пристрелить к хуям… н-нет… если застрелю — сразу же на меня подумают. Я уже успел получить соответствующую репутацию… БЛЯТЬ, ПРИДУРОК ТУПОРЫЛЫЙ!» Ещё один явный минус этого села был в том, что здесь не было ровесников, с которыми можно было бы завязать хоть какой-то контакт, банально ради того, чтобы было с кем поговорить. По крайней мере, Напстаблук таковых не нашёл. Здесь были либо конченные истеричные дети и несчастные подростки, которых спихнули горе-родители, либо маразматичные старики. И один Хапстаблук, который старше почти на два десятка лет. Кажется, он здесь ближайший ровесник, которому больше восемнадцати. «Навряд ли с кем-то я тут заобщаюсь. Наверняка же тут моего возраста долбаёбы, которые мегаполис видели лишь по телевизору. Им трудно будет объяснить, что я торговец «особого назначения» со стажем. Но, возможно, пивка можно будет хлебнуть за милую душу.» Не было даже отдалённо людей или монстров, которые хоть чем-то выделялись. Все практически деревенщины. А нестандартная внешность Напстаблука привлекала внимание очень многих. Одна бабка на него успела наорать даже за то, что он возглавляет Сатану (судила она, конечно же, по его тёмной одежде и осуждала она за перчатки с черепушками).***
Дверью резко ударили по стене и в комнату, буквально, ввалился Хапстаблук, прямиком к матрасу с подстилкой, полотенцем и подушкой, где лежал скрюченный Напстаблук. — Так и думал, что ты один из тех, кто не просыпается рано! — объявил он. — Но извини, вставать пора, жизнь начинается, новый день! Парень даже не шевельнулся. Тогда Хапстаблук взял парня за плечо и стал дёргать: — ВСТАЁМ-ВСТАЁМ! В ответ Напстаблук лишь резко дёрнулся, обернувшись и ударил по руке, заставив первого её резко одёрнуть, вдобавок он процедил: — Я, СУКА, ТРИ ЧАСА СПАЛ, ТЫ ХУЛИ КО МНЕ ПРИСТАЛ ВООБЩЕ, ГНИДА?! Хапстаблук еле стерпел боль, но стал потирать руку. Он злобно посмотрел на озверевшего парня и как можно спокойнее спросил: — Зачем ударил? — Затем, что дёргаешь! — Так, а какого лешего ты спал три часа, если мы разошлись по спальням в восемь часов вечера? — Я в такое время, в лучшем случае, обедаю. — продолжил цедить он. — Уёбок сука… — потёр он глаза. — Сколько вообще времени? — Шесть утра. Самое что ни на есть пора.***
— Тебе самому не в падлу всей этой хуйнёй занматься? — цедил под нос себе Напстаблук, раскидывая сено вилами по всему хлеву с овцами. — Мудак ебучий блять… Вторая неделя пребывания тянулась мучительно долго. — Перережу твоих овец к хуям, тогда ты, сука, пожалеешь, что связался со мной… Какие овцы у тебя? Говоришь, долан? Ну так не будет у тебя доланов больше, чмо… Подойдя к ещё одному стогу сена, Напстаблук откинул вилы на стог сена. — Блять… сколько вообще времени? Рядом было окно и, посмотрев на него и примерно определив положение солнца по лучам, Напстаблук прикинул, что было около двух часов дня. Это единственная полезная вещь, которой он научился, живя здесь. Разумеется, с учётом того, что сейчас лето. Отойдя от окна, Напстаблук вдруг посмотрел на полку над окном. Его заинтересовала яркая, пускай и пыльная обложка. Роста его хватило, чтобы дотянуться до какой-то цветной газеты, которая в итоге оказалась не газетой. Напстаблук развернул её и вскинул бровь: — Хм? Напстаблук увидел журнал: «ЗВЁЗДЫ-ПЁЗДУЗЫ» — Чё… Впервые такой журнал вижу. На главной обложке красовалась какая-то мулатка в коротком платье. — А ей идёт. — присвистнул парень, открыв содержание журнала и начав листать, но быстро разочаровался в своей догадке, — А. Нет. Не порнуха. — от злости журнал он тут же испепелил магией. — Сука, тут даже лысого не погоняешь! «Стоп, он бы точно не оставил бы порнушный журанал на таком видном месте.» Но на ботинки его упал бережно сложенный вчетверо листик, который успел вылететь из журнала до испепеления. Подняв и раскрыв, Напстаблук увидел любопытные надписи, сделанные Хапстаблуком: «Враньё — это путь к популярности. Чтобы стать популярным — нужно чем-то завлечь аудиторию…» — Чего? Напстаблук стал вчитываться в содержимое. «Людей надо уметь мотивировать. Понятно, что на это нужно время. Но нельзя читать неделями и годами все эти журналы, посещать семинары о том, как «стать крутым». Все, что нужно — время. В искусстве время измеряется количеством написанных слов. А это уже творчество. Творчество же никогда не бывает самоцелью. Важен сам процесс. На какую волну ты настраиваешься, таким будет и твоя аудитория.» Он ничего не понял. Хотя нет, понял. «Во дурак блять… теперь я ОДНОЗНАЧНО уверен, что он на чём-то торчит.»***
Таки знакомых через 3 недели проживания в этой глухомани Напстаблук нашёл… сомнительных. — Джером. Привет. — посмотрел на него рыжий. К Напстаблуку на плантации подошёл пятнадцатилетний мальчишка в жёлтой футболке и коротких джинсовых шортах. — Мама спалила у меня пиво, Напстаблук. — гнусно отчеканил он. Парень прыснул: — А чья это проблема? — Ты же говорил, что она не спалит! — Хуёво ты прятал, Джером. — лицо сделалось нейтральным, он снова присел и стал собирать клубнику. — Или нервничал много. — краткое молчание. — И что, сильно наругала? — он снова посмотрел на парня. — Потребовала, чтобы я показал ей того, кто мне купил алкоголь. Гарсиа снова прыснул. — И чё, прям меня к ней насильно потащишь что ли? — Нет. Но если я спалю тебя — то опять твой дядя… — ДАДАДА. — перебил он. — ПОШЁЛ ОН В ПИЗДУ, ДЖЕРОМ! Я эту хуйлушу конченную не воспринимаю даже всерьёз. А так… ну… у неё не было подозреваемых? — Навряд ли она тебя знает… только от Хапстаблука она не слышала про тебя. Ты тут уже заимел дурную славу. Джонсону мать говорила, чтобы тот не общался «с рыжим сатанистом». — Да почему я сатанист-то блять, где нахуй?! Я атеист!!!***
— Пересолил. — резко сказал Напстаблук, отставив ложку. Хапстаблук дёрнулся. — Ты пересолил. — добавил Блук. — Соли много добавил. Хапстаблук тут же вырвал из рук рыжего ложку и сам опробовал кашу, звучно смаковав её. — М-м-м… А по-моему нормально. — Ты же говорил, что однажды участвовал в кулинарном конкурсе? — Да, занял третье место. А что? — Боюсь представить, кто занял первое, если ты третье. — краткое молчание. — Не, каша нормальная, даже съедобная я бы сказал, но ты её пересолил. — парень вдруг встал. — Тогда я должен это исправить. — Что? Напстаблук резко вышел из-за и подошёл к холодильнику. — Есть какая-нибудь сметана у тебя? — он открыл его и стал рыться в нём, не услышав каких-либо возражений и комментариев Хаппстаблуков. — Что-нибудь жирное? Или что-нибудь… О! Морковь подойдёт. Напстаблук её вытащил. — Сейчас исправим.***
— Значит, ты учишься на шеф-повара? — заинтересовался Хапстаблук. — Нет, хуйло морское. — процедил в ответ Напстаблук. — Да? — Хапстаблук удивился. — А ты очень неплохо разбираешься в еде. Да и сам ты, ну, явно же не глупый парень, просто очень ленивый и какой-то… слишком злой. — Угу. — промычал он. — Дальше что? Напстаблук себя ленивым не считал. Скорее, тем самым типом людей, которые делали только то, что им нравилось и то, что они могли делать в хорошем качестве. — К чему тебе столько агрессии? — Тебя это не касается. — Слушай, я знаю, что с тобой родители… не шибко хорошо поступили, но они стараются для тебя. — Замолчи. — процедил он. — Тебя это так гложет? — Тебя это не должно ебать и нет нахуй, дело не в них. — краткое молчание. — В них, но частично. Они не знают, через какое дерьмо из-за них мне пришлось пройти. И теперь… они считают, что я им обязан чем-то. ДА НИ В ЖИСТЬ! — Что тебе в 20 лет пришлось пройти? — НЕ ТВОЁ ДЕЛО! — рявкнул Напстаблук. — Нет, ну ты мне расскажи. Я, вот, за свои 38, работая тут с детства, видал разное… и это с учётом того, что я учился в магической школе. Блук резко встал. — Ты нихуя не знаешь и сейчас, как и эти пидорасы, будешь мне доказывать, что «это всё подростковое», «я максималист», «я вообще должен быть счастлив»! Отъебись! Бам! Напстаблук резко встал из-под скамьи, вылез из-под стола и покинул кухню.***
— Здравствуй, Бонни. Как твои дела? Хапстаблук обнял женщину в фиолетовом платье без плеч до колен и в чёрном берете, а затем отступил, приглашая войти на кухню. — Хорошо, а твои как? Как твой племянник? — Сомнительно. Бонни тут же сменилась в лице. — Да, он… тяжёлый. Но я верю, что вы поладите. — она села на скамью и посмотрела на мужчину. — Я помню Напстаблука ещё маленьким, он такой милый был. Хапстаблук сел напротив неё. — Охренеть… его милым назвать невозможно. Он то и дело что-то учудит и закатит скандал очередной. А на днях он вообще подпалил заброшенный дом с какими-то ребятами спьяну. — Спалил дом?! — возмутилась Бонни. — Ему лишь бы что-то сделать. — выдохнул Хапстаблук. — И я не могу найти с ним общий язык. Мы… слишком разные. — Может, мне с ним поговорить? — Поверь, это бесполезно. Характер у него хуже, чем у тюремщиков, ещё и в эмоциях нестабильный. Ленивый, постоянно пререкается… — вздох. — Боже, еле терплю его. — Мне казалось, меня он уважает с Бондом. — Это было много лет назад, Бонни. Кстати, как дела с ним? — Плохо. В психиатрическую таки больницу загремел и всё ещё орёт, что хочет стать «Клайдом». Но сейчас не об этом, меня волнует племянник твой. Он вообще никак не меняется? — Я не могу с ним найти общий язык. Всё-таки, он уже не ребёнок и почти что сформировавшаяся личность. В себе проблем он явно не видит. Изменить его… сложно. Бонни крепко задумалась. — Позволь мне с ним поговорить. — Не поможет. Он неисправим. — Впервые вижу от тебя такую категоричность. — Это исключительный слу- На кухню вдруг пришёл Напстаблук. — Бонни? — удивился он. — Привет, дорогой. — улыбнулась она. — Я к брату на пару часов заехала, но и тебя рада видеть. Как ты? — Бонни, можешь мою конченную мать попросить отъебаться от меня? — спросил он. — И чтоб меня выпихнули с этой ебанутой весёлой фермы. Бонни застыла, как и Хапстаблук. — Мама ставила тебе условие… — Пошла она нахуй. Я не хочу быть ёбаным поваром. — Напстаблук снова вскипел и он заметно дёрнул глазом, но перед тётей, которую он более-менее уважал, старался сдерживаться. — К тому же, я уже имею работу. Только вот проблема в том… что Я НЕ МОГУ, СУКА, РАБОТАТЬ, ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТОРЧУ ЗДЕСЬ! К тому же, связь отсутствует. Я зол. Очень. — А кем ты работаешь? — Торговцем особого назначения, это не важно. Бонни сомнительно посмотрела в глаза рыжему. — Звучит немного сомнительно. Что за «особое назначение»? У Альсамары Затеттоман всегда были заготовлены ответы заранее. — Точнее, не назначение, а спроса. Я работаю на частную компанию, которая занимается продажами всякого, также консультирую покупателей. — Грубо говоря, ты — продавец-консультант? — Угу. У нас к каждому покупателю индивидуальный подход, поэтому часто бываю в разъездах. Платят солидно, но общаться уметь надо, красиво втюхивать товар и хорошо его преподносить. — Блук похмурел. — Я и так, сука, из-за учёбы брал отпуск, А ТЕПЕРЬ ТОРЧУ ЗДЕСЬ! НЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ! И ТЕРЯЮ ДЕНЬГИ! А МОГУ ТАК И РАБОТУ ПОТЕРЯТЬ, НА МОЁ МЕСТО ПОСТАВЯТ ЛЮБОГО!!! — Твоя мать не говорила, что у тебя есть работа. — произнёс холодно Хапстаблук. — ДА ПОТОМУ ЧТО ОНА ПИЗДА ТУПАЯ! А ты, блять, эксплуатируешь мой труд бесплатно, ЗА КОТОРЫЙ Я В ГОРОДЕ МОГ БЫ ДЕНЕГ ПОЛУЧИТЬ! — Учитывая то, что ты нихрена не делаешь почти ни в дайнере, ни на ферме, ни на плантации, это справедливо. — Я?! НИХРЕНА??!!? Напстаблук резко взял цветочный небольшой горшок и швырнул его в Хапстаблука. Тот едва увернулся и горшок разбился о стену с землёй и цветком. У Бонни отвисла челюсть. — ИДИ НАХУЙ! — рявкнул Блук.***
Хапстаблук тяжело вздохнул, вешая куртку на вешалку: сегодня был тяжёлый день. Пахло чем-то непонятным, что напрягало Хапсту. Он слышал звуки на кухне. «У нас есть почти нечего… что Напстаблук делает?» Мужчина вздохнул и от запаха ему стало чуть хуже. «На тухлую рыбу, которую я ещё полнедели назад выбросить хотел, не похоже… Что он там нарыл с таким… непонятным запахом?» Хапстаблук зашёл на кухню и, стоя возле печи, перекрывающей обзор от происходящего на кухонных тумбах, услышал от парня насвистывающий позитивный леймотив. — Здравствуй, ты чего там делаешь? — он выглянул из-за печи. Рыжий резко остановился и добродушно посмотрел на Хапстаблука, сам он был в фартуке и измазан в чём-то красном. Мужчина внутренне напрягся, потому что на него это не было похоже. — Здарова, — сказал весело Напстаблук. — У меня сегодня пиздатое настроение. — У тебя? — он вскинул бровь. — Ого. — Сам в ахуе, чел. — Что делаешь? — Шавуху делаю. Хапстаблук вышел из-за печи. — Можно я посмотрю, из чего ты дела…ааАААААА!!! Мужчина замер от увиденной картины. Напстаблук, казалось бы, был и вправду уже не ребёнком, но маньяческие замашки он в нём заметил ещё давно, да и его внешность всегда вызывала какой-то пускай и ненавязчивый, но страх. А теперь всё подтвердилось. — Ты… ТЫ СПЯТИЛ?! В руках Напстаблука был нож для резки мяса, а другой рукой он придерживал котёнка… точнее то, что от него осталось. — Что? — распахнул глаза Блук, — Ты же сам жаловался, что мяса нет нормального. Я слышал, что у соседей кошка родила и им котят некуда девать, поэтому я любезно одолжил двух, взял специально пожирнее. — ДВУХ?! — Да ладно тебе так орать! — размахнул руки Напстаблук, всё ещё держа нож. — обычная работа мясника, тебе ли, сраному фермеру, этого не знать?! Его лицо выглядело серьёзным, а капли крови, что были на ноже, перелетели на толстовку дяди. Кажется, Напстаблук в своих действиях не видел ничего плохого. — Я ж стараюсь, в конце-концов! Знаешь, как этих пушистых уёбков трудно разделывать?! Это ж, сука, котята, в них ни мяса, нихуя! Даже при том, что я взял самые крупные варианты! Ай, — махнул он ножом снова, закатив глаза, — иди ты нахуй. Напстаблук едва сдержал зёв и, взявшись за нож, решил продолжить готовку, проигнорировав дядю. Хапстаблук, продолжил наблюдать за тем, как Напстаблук со всей аккуратностью вытаскивал поочерёдно внутренние органы котёнка из разреза от живота до грудной клетки. Когда он брезгливо поморщился, Блук подошёл к раковине, стал бережно промывать тушку. Освободив кота от шкуры, он нащупал первый позвонок и уверенным движением ножа легко отрезал шею. Кажется, сие занятие действительно его увлекало и это было видно по его расслабленной улыбке. Напстаблук ловко отрезал лапы и куски филе с боков, выкинув остатки бедного котёнка в мусорку под тумбой. — Тебе… нравится мучить животных? — еле выдал мужчина, не зная, как реагировать на такое вовсе. — Почему мучить-то сразу? — в ответ спросил парень всё так же искренне, — Наоборот, их соседи вообще хотели выбросить на улицу, потому что нет желающих брать. А я им нашёл целое применение! Это же лучше, чем мёрзнуть на улице, пока дикие псы не пожрут! — ТО ЕСТЬ, ТЫ СЧИТАЕШЬ, ЧТО ЭТО — НОРМАЛЬНО?! — ДА! Ну сам посуди, я нам ужин сделал! Хаппстаблук тут же взвизгнул: — Вот сам и жри это! И тут же скрылся за пределы кухни. — А я откажусь от этой хуйни!!! — добавил он. — Да иди ты нахуй! — парень от злости отбросил нож с размаху в раковину и под лязг добавил криком, — Для тебя ж, сука, старался я!!! — затем топнул ногой, — Пидорас ебаный! Неблагодарный!