В моём тихом омуте

— Таро бывает разными: Тота, Уэйта, Манара, но это больше в Мире Людей используют. В Подземелье тарологи используют карты Ламберта. Различают четыре колоды: на стандартные 78, на 132, на 244 и, самая огромная и сложная, которой управлять, на 729 основных карт, каждые десять лет они обновляются. Сразу скажу, что есть и дополнительные карты, коих намного больше и они призываются лишь магией гадания. В общем, именно поэтому ей тяжело управлять. Последней такой колодой беспрепятственно могут лишь карточные маги вроде Демоники из Тамагафков… — Или тебя, вроде колдуньи. — хмыкнул Напстаблук. — Я предсказатель, имеющий квалификацию астролога, медиума и таролога. — уверенно ответила Анастасия.       Недавно, в Монотачах было объявлено бесплатное гадание для всех членов и для Омутии. Анастасия Лаврушкина (известная, как Старси из команды Металия, А-4), главный астролог клана, решил повысить свою квалификацию в сфере тарологии. Поэтому, она была не против погадать многим монстрам на что-либо. Меттатон заинтересовался этим предложением первый и был крайне удивлён, когда с ним легко согласился пойти Папирус, а затем и Напстаблук присоединился. — Какие ко мне вопросы? — обратилась она к Блуку. — Я просто в это особо не верю. — зевнул робот. — Дорогуша, мог бы и не приходить! — буркнул Меттатон. — Так и знал, что ты будешь постоянно ворчать. — Ох, Метта, — улыбнулся странно Напстаблук. — не начинай. — Так вот. — продолжила Анастасия. — Таро в Подземелье, конкретно Ламберта, пытается дать более чёткий ответ на вопрос, но, к сожалению, он не всегда может оказаться таковым. Более того, карты здесь полностью управляются магией предсказаний, поэтому одни карты падают… довольно часто, ибо вопросы и истории у многих выстроены чуть ли не по шаблону, а другие — крайне редко. Более того, карты ненавидят, когда задают один и тот же вопрос, но магию не обмануть. Вам покажет тот же результат, что и в первый раз. И так, кто хочет первый испытать судьбу? — Я. — тут же сказал Папирус. — Присаживайтесь напротив меня. А вы двое, — она посмотрела на роботов. — можете пока отдохнуть на диване.       Напстаблук с Меттатоном сели на диван, а Папирус сел за стул, напротив Анастасии. — Какой вопрос? — она вытащила толстенную колоду карт, которую невозможно было обхватить двумя кистями рук. — Вопрос? В том смысле, на что мы гадаем? — Да. — На будущее давай. — Каково будет Ваше будущее? — Да. — Хорошо. Сейчас…       В воздухе повеяло странноватой магией, карты из колоды будто все электролизовались. Старси прикрыла глаза, вытаскивая одну карту задней частью, затем вторую…       Анастасия вытащила пять карт и разложила их на стол. Колоду она не то телекинезом не то чем-то другим, отложила в сторону. — Начнём? — сказала она. — Начнём. — Первая карта… — она раскрыла её и показала скелету. — Это Мракобес? — спросил он. — Да. «Война — это путь обмана». Так как первая карта говорит больше о предыстории вопроса, то… В данном случае, здесь идёт речь о Вашей войне. Как внешней, ибо в недалёком прошлом Вы всё ещё известны как весьма конфликтная персона, которая с радостью бы утёрла нос всем за любую мелочь. — Со всеми вести споры — не равно «война». — И тем не менее, многие видели в Вас врага. Может, с Вашей стороны так и не кажется, но, другие скажут иное. — Подтверждаю. — зевнул Блук. — Тебя все боялись. — Для многих ты действительно числился как монстр, с которым лучше плохих дел точно не иметь, дорогуша. — добавил Меттатон. — Это не значит «война». — У тебя в любом случае были враги. — проговорил Напстаблук. — Как и сейчас. — Тамагафки? — Не только они. — робот посмотрел на Анастасию. — Продолжай. — Так вот. Карта Мракобеса с цитатой «Война — это путь обмана» говорит как о внешней, так и внутренней войне, во втором случае, то есть: самим с собой.       Папирус ничего не ответил. — Зачастую, монстры не могут найти какой-то ответ на вопрос или загадку и, в силу устоев нашего мира, предпочтут воевать до последней капли крови за правду. Однако, монстры не понимают, что войной они лишь запутываются ещё больше, погрязая в безумии. — Если рассматривать это высказывание как иносказание, то в этом есть доля правды. — проговорил Блук. — Война, какая бы не была, Вам навряд ли пойдёт на пользу. Вам нужно развеять его. Однако, в жизни всякое бывает и, может быть, Вы когда-нибудь добьётесь правды и таким способом, но потеряете слишком много из-за того, что будете уже дышать этим обманом. — Ну, сначала с Тамагафками разберёмся, — хмыкнул Меттатон. — а там посмотрим. — Во-во, Тамагафков жечь. — согласился Напстаблук. — Да я не про эту войну! — гаркнула Старси. — Не обращай на них внимания, Анастасия. — проговорил Папирус. — Меттатон чрезмерно сегодня болтливый, а Напстаблук и без него много лишнего бурчит. — короткое молчание, Папирус услышал, как робот возмущённо рыкнул, конкретно Блук. — Продолжай. — сказал он ей. — Рассмотрим вторую карту, чтобы в дальнейшем лучше трактовать первую. — она её вытащила. — Хм. Неожиданно. — М?       Она показала карту. — Асгор. — сказала она. — «Убей или будешь убитым.» — Хрена себе. — сказал Папирус, от удивления голос даже осел. — Да это дерьмовый знак я так погляжу. — Вторая карта больше говорит о возможностях. Данная карта — ярчайший символ жестокости, зачастую она символизирует безумие и, буквально, тягу к насилию.       Папирус задумался о том дне, когда он с Напстаблуком нашли тайный кабинет Асгора. — В Вашем случае это может означать… Безумие может быть по любой причине, ибо это в любом случае приведёт к новой волне убийств в Вашей жизни. — Интересно… — проговорил Папирус. — И что же на этот раз мне должно башню сорвать? — Всё что угодно. Просто… имейте это в виду. — Сразу говорю, ты про Маффет всё знаешь, остынь. — протянул Блук. — Поэтому этот вариант отбрасываем. — Предлагаю рассмотреть следующие карты. Возможно, они ответят на вопрос. — Давай.       Анастасия взяла третью карту. — Одна карта интереснее другой. — почти что хмыкнула она. — «Серая Тьма».       На карте были изображены странной формы тучи. — Серая… тьма? И что? — Третья карта описывает вопрос или иногда того, кто его спросил. Здесь, возможно, речь идёт о том, что в будущем вы лбом ко лбу столкнётесь с представителем Тьмы. Вы же знаете, что каждый монстр от рождения является представителем Света или Тьмы? — Да. Разве я не говорю с такими каждый день? — Есть некий монстр из Тьмы, который будет… Не совсем таковым. Более того, есть случаи, когда Тьма поглощена Светом или наоборот, Свет поглощён Тьмой… По разным причинам. — Поэтому, в эту хрень я не верю. Нет идеального чёрного и белого. — Да, но тут речь, грубо говоря, идёт о столкновении с личностью, чья репутация омрачнена, но сам он имеет… другие намерения. Не факт, что хорошие, но важно: неожиданные. — Я знаю эту личность? — Это неизвестно. Просто сам факт встречи с подобным Вас ожидает в будущем. — Если это отобразилось в карте — это должно как-то повлиять? — По идее, да. Если связать эту карту с предыдущими двумя — то можно с уверенностью сказать, что встреча с этой личностью будет крайне весёлая и исходов от неё ожидается много. Возможно, это намёк на интересную историю в Вашей жизни. Возможно, Вы пойдёте войной на этого персонажа, но он будет оказывать сопротивление. Может, попытаетесь убить. Разоблачить. Он будет неугоден или просто Вам противен лично. Не зная даже истинных намерений его, а может быть, что только Вы чего-то не понимаете. Тут много вариаций, но картинка уже интересная вырисовывается. Продолжим смотреть карты?       Папирус уже был крайне задумчивым. — Давай.       Старси взяла следующую карту. — Четвёртая карта даёт совет. Здесь… — она показала Папирусу карту. — …изображено это. Любопытно. — Хм… Символ? Так, стоп, это же одно из четырёх имён Брофловской Печати?       Анастасия улыбнулась. — Именно. — Эту печать ставили люди от монстров, задолго до войны. — Её сломать проще простого. — буркнул Блук. — Да заткнись ты, я знаю, — он посмотрел на Анастасию. — но я не знаю этот красный символ… Я про Брофловскую печать в основном слышал, когда учился. И пару раз от Гастера в качестве упоминания. — Красное имя, Рагнвиндр, означает решимость и отвагу, но безрассудство и импульсивность. Жёлтое имя, Элизиум, справедливость и воздание, но страх и затуманенность. Зелёное имя, Гардиния, говорит о доброте и трудолюбии, но так же и о слепоте (больше в том плане, что мир не такой, каким он представляется). Голубое имя, Ксено, говорит о принятии неизвестного и спокойствии, но говорит о расчётливости и о фальшивости, иногда об отторжении. — Вот в этом уже я не разбираюсь, — вмешался Меттатон. — Почему у этих имён есть какие-то значения, если речь идёт о печатях? — А Вы в курсе, как работали Брофловские печати? — Нет. — Вот пусть вам кузен объяснит, он явно знает. — она посмотрела на второго Шмидта.       Меттатон посмотрел на Напстаблука. Тот аж сиять стал на секунду. — Смотри… — начал он расслабленно. — Так вот, — Анастасия хмыкнула, красиво уведя роботов подальше от разговора. — У Вас Рагнвиндр. И снова: речь идёт о том, что есть у Вас мужество, но есть импульсивность. Вам нужно подавить плохое. — Я над этим уже работаю. — Более того, обратите внимание, что уже ТРЕТЬЯ карта намекает на безрассудство. Карта Мракобеса, карта Асгора (честно, вот это прям очень иронично), карта символа Рагнвиндр. Вам нужно действительно ОЧЕНЬ постараться, чтобы Вы себя сдерживали и не принимали поспешных решений на горячую голову. — Я пытаюсь. Это… не так просто, как кажется. — Я понимаю. Но я уверена, что у Вас всё получится, приложив больше усилий. — улыбнулась Анастасия. — Последняя карта? — Последняя карта.       Она взяла последнюю карту и… — Последняя карта, некий результат всего этого… Ээээээ… — Что?       Она показала карту. — А это… вообще что? — не понял Папирус.       На ней был изображён персонаж серого цвета, выражение лица которого было испуганным, сам он держался за голову, но помимо всего этого, по его голове и рукам ползло много кистей рук. Сзади можно было увидеть три эмоции этого человека, будто в зеркале: уверенную и хитрую, ещё более испуганную и даже отчаянную, гневную и жестокую. — Потеря самого себя. — сказала Анастасия. — Это говорит о том, что Вы в себе запутаетесь до такой степени, что потеряете истинного «я». Это часто происходит с теми монстрами, которые слепо верят в одно, не принимая реальность. Либо с теми, кто слишком сильно зацикливается на… определённых вещах, в частности, ответа на вопрос. Или с теми, кто каждый день ходит в маске, не показывая истинного себя.       Папирус промолчал. — Возможно, Вы узнаете что-то, что сподвигнет Вас в шок. Либо произойдёт что-то… такое. Либо Вы просто устанете и выгорите. Тут вариантов масса и, на самом деле, тут тяжело сказать, что именно произойдёт. Но сам факт: в будущем, при сегодняшних раскладах, Вас мало чего ждёт хорошего. Вам нужно работать над собой, чтобы обрести гармонию. — Ага… — протянул скелет. — Ваши карты прямо говорят о том, что Вы идёте не по самому хорошему пути. Карта Асгора и вовсе может намекать на то, что Вы можете частично повторить его судьбу, а это то… Чего боятся очень многие. — Я не повторю его судьбу. — сказал Папирус твёрдо. — Даю своё слово. — Ну ты погоди ещё, — наконец-то подал голос Блук. — встретишься с той серой личностью, которая тебе жизнь поломает и тогда поговорим. — Буду ржать, если это будет Санс. — хмыкнул Меттатон. — Мой Король, ты только не воспринимай его как Ториэль номер два, ладно? — Это сейчас не смешно. — проговорил Папирус. — Это просто дружеский совет, ничего более!       Папирус встал со стула. — Спасибо, Старси. — Пожалуйста. — она посмотрела на роботов. — Кто следующий?       Папирус молча сел на диван и тут же поднялся Напстаблук. — Давай я. — он сел напротив неё. — Хоть в эту хрень я и не верю, но допустим… Вопрос такой… Не хочу повторять Папса, поэтому более конкретно: «Умру ли я когда-нибудь?» — Блук, ты всегда можешь покинуть своё те- — Заткнись, — перебил он скелета. — Я не про суицид или какое-нибудь идиотское самопожертвование.       Анастасия вновь разложила карты, по новой, аналогично. — Первая карта… Прошлое. — она посмотрела её. — Ого. Ксено. — Чужеродный типо? — Ага… Ну… Предположительно, для призраков это нормально.       «Ага, пиздец. Я даже среди призраков дохуя чужой.» — Возможно, Вы отвергаетесь от этого мира и не хотите в нём жить- — Чёрт, Лаврушка, ты вопрос мой поняла вообще? Я не говорил о суициде! — возмутился робот. — Ты можешь её не перебивать? — гаркнул Папирус. — Ладно… Говори. — Также, Ксено может означать в Вашем случае, что Вы в целом не ощущаете себя частью этого мира, признаёте, что Вы здесь чужой… Может, это лишь самовнушение, а может и что-то большее. Посмотрим на следующие карты.       Анастасия открыла вторую карту. — Вторая карта. Возможность. Здесь показана статуя Свободы. — она показала её Напстаблуку, тот присвистнул. — Это говорит о том, что Ваши возможности очень широки и Вы в целом очень свободны, что также предоставляет шанс раскрыть свой потенциал. Соединяя это с первой картой, можно сразу сказать, что, хоть Подземелье и является для Вас не родным домом, ощущаете себя тут крайне свободно и никакие неизвестности не пугают. Возможно, Вы по сей день наслаждаетесь этой свободой.       «Уж лучше, чем в Павильоне торчать.»       Анастасия вытащила третью карту. — Описание. Здесь… вот это. — она протянула карту роботу.       Был изображён красный персонаж среди серой толпы. — Одиночество. Вы в целом ощущаете себя одиноким. — Нет, не ощущаю. — сказал он. — В будущем можете ощутить. Это может быть связанно с Вашей отчуждённостью от этого мира или из-за того, что Вас мало кто понимает. Четвёртая карта. Совет.       Она показала карту Напстаблуку. Здесь стоял персонаж, белого цвета, на чёрном фоне. — Совет такой: «Рассчитывайте только на себя». — Каждый день таким советом пользуюсь, рекомендую. — Последние две карты не особо говорят о том, умрёте Вы или нет. Пока речь идёт только о Вас, в основном. — Да и первые две хрень. Давай последнюю. — Пятая карта… Ч-ЧТО?! — Что? — Н-НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! — Что??? — громче спросил Напстаблук.       Лицо Анастасии стало КРАЙНЕ шокированным. — Что за карта??? — Р-Румпельштильц. — она показала ему карту. — Бог Мультивселенных.       Напстаблук аж замер.       «БЛЯТЬ. ЭТО… НЕТ БЛЯТЬ… ЭТО ЖЕ НЕ ПРАВДА!!!» — Эта карта ещё ни разу на моей памяти кому-то падала. — задумалась Анастасия. — Да и не помню, чтобы у коллег была эта карта. Это уже интереснее, потому что я не знаю, как её трактовать, ибо это… редкость. Ладно, попробуем. — вдох. — Его карта символизирует некую… связь. Причём, связь с божествами мультивселенных, возможно, даже с ним. — А что, божеств несколько что ли есть? — Адепты Румпельштильца. — А, ну… Да. — Тут может быть два исхода, в связи с Вашими картами. Либо убьют существа сверхъестественные полубожества, либо не умрёте вовсе, но будете с ними связаны. Моя подсказка? Что ж, чувства говорят, что… Вам нужно принять реальность. Остальные 4 карты говорят о том, что Вы… Ощущаете себя другим, как раз возможно из-за этой… связи. Мг. Больше я не могу сказать на самом деле… У Вас достаточно странные карты.       Напстаблук затих и молча встав, сел на диван, не сказав ничего. — Э… Очень… Любопытно. — сказал Папирус, смотря на не менее удивлённого робота. — Блуки? — обратился к нему Меттатон. — И ты всё равно мне не поверишь, да? — спросил Напстаблук ломано. — Ну и иди ты на хер. Давай уже, иди, гадай.       Звучал он настолько нетипично, что Меттатон даже напрягся. Папирус, вспоминая разговор с Меттатоном, задумался. Второй Шмидт сел напротив Анастасии. — Я задам такой вопрос, дорогуша… Какова моя судьба? Больше в плане… Карьеры или собственной реализации. — Сейчас посмотрим. — сказала Старси.       Около минуты она тасовала карты, после чего вытащила пять штук. — И так, первая карта, о предыстории. — Анастасия посмотрела на неё и тут же показала её Меттатону. — Тихий Омут. — прочёл он. — «В тихом омуте черти водятся». — сказала Старси. — В Вашем случае, это можно расценивать либо как назревающий конфликт между «обязанностью» и «желанием» или же какие-то скорые проблемы, которые могут свалиться на Вашу голову. Приведу пример, банальный и идиотский, но хотя бы понятный: Его Сиятельство введёт цензуру на… Танцевальные шоу, которых приносят Вам много денег. Естественно, для Вас это проблема. — Ага. — Пока сложно точнее сказать, о чём тут именно идёт речь. Поэтому, лучше рассмотрим следующие карты. Вторая карта… Интересно.       Она показала карту Меттатону. — Возможность… «Золото Оливера Норта». — Это что? — Есть в Мире Людей мультисериал, где в одной серии главный герой ищет золото этого персонажа. Суть в том, что Ваша меркантильность может обернуться к вам спиной и, возможно, даже свести с ума. Возможно, Вы не знаете, что Вам прибыльнее и выгоднее, из-за чего теряетесь. Или желание иметь очень много денег ломает желание быть собой и заниматься тем, что Вам действительно нравится.       Анастасия взяла третью карту. — Описание. «Сон храбреца».       На этой карте был изображён какой-то воин, спящий на кровати, по лицу явно спокойный. А под одеялом были изображены убийства, пожары и другие не слишком приятные вещи, как бы сигнализирующие о том, что в голове творятся ужасы какие-то. — Эта карта раскрывает Вас со стороны крайне сильного монстра. Вы легко остаётесь в себе, даже если переживаете какую-то сильную травму, будь то смерть близкого, какой-то капитальный крах или что-то в этом духе. Вы пережили слишком много, чтобы беспокоиться об этом и можете чрезмерно легко игнорировать какие-либо глубокие переживания. С одной стороны это хорошо, что Вы настолько, эм, толстокожий…       Меттатон по-доброму рассмеялся: — Ну что ты, дорогуша? У меня ведь нет кожи. — Я условно, господин. — Давай уж тогда говорить так: у меня шикарное тело, боевое и для физических и для ментальных переживаний. А ещё я сам по себе самый невероятный и очаровательный, сам себя обожаю, господи… кроме Моего Короля, конечно. — Толстометаллость подойдёт? — Скорее прочность, бейба! — Да, пускай будет… Прочность тела. В общем, с одной стороны это — хорошо, а с другой — вредно для Вас же. Сдерживание собственных эмоций и мыслей к хорошему также не приводит и может стать главной причиной для новых проблем.       Меттатон улыбнулся чуть шире. Напстаблук лишь зевнул, а Папирус с этой картины общей сильно напрягся, хоть внешне этого и не показывал. — Вы лишь делаете вид, что всё хорошо. Но черти выберутся из омута, Вы не сможете их вечно сдерживать. — Я знаю, бейба. — подмигнул Меттатон. — А что на счёт карьеры и самореализации-то? — Так об этом речь и идёт. У Вас конфликт, который вы пока что очень лихо игнорируете… По крайней мере, пока так карты говорят. Посмотрим четвёртую карту, господин? — Да, давай, Настюша. — улыбнулся робот.       Анастасия заметно смутилась на пару мгновений, после чего раскрыла четвёртую карту. — Карта для совета…       Она показала карту Меттатона. — Жрица Очищения, Ментас. — Которая служит Джинтаме? — Да. Вы знакомы с религией Джинтамы? — Знаю, разумеется, дорогуша. Как и о религии Смотрящего. Я в своё время очень интересовался религиозной тематикой, даже при том, что был эпизод здесь, когда за веру в кого-либо вообще убивали, считали это бредом сивой кобылы. — Тогда объясню совсем кратко, не вдаваясь в подробности: эта жрица часто помогала Джинтаме, лечила тех, чей разум был окроплён и испорчен. Эта карта говорит не только о том, что «кто-то восстановит Вам здравомыслие», нет. Речь идёт в целом об очищении, о некой исповеди, о признании собственных проблем, возможно, очищение от страха или тревоги, очищение от туманности. В общем, это главный совет для Вас. — Проблема в том, что я не могу определиться? — Возможно в этом. — Допустим. А что в последней карте? — Сейчас посмотрим.       Анастасия взяла её в руку и раскрыла. — Контрреволюция Ториэль. — сказала она, показывая карту Меттатону. — О-ого… — Это говорит о том, что конечным итогом этого вопроса станет какая-то ожесточённая борьба или события сподвигнут вас поменяться ради того, чтобы выиграть эту борьбу. Подобно Ториэль, она хоть и была скромной дамой, но в нужный момент взяла себя в руки и попыталась оказать сопротивление. — Ага, у Дримурр очень странная психика, ибо сперва кажется, что она просто сумасшедшая из болота какого-нибудь, с альцегеймером. — сказал Папирус. — Если заведётся — то приходится лишний раз затыкать. — Вот и с Вами будет похожая история. Вам придётся избрать одну сторону и следовать ей, во вред второй. Возможно, самореализация потребует сильной разрядки, а может карьера потребует тройного упорства ради чего-либо. Для этого Вам нужно перестать слепо идти, не замечая трупов вокруг себя, будто всё нормально.

***

      Когда монстры отошли от кланхауса Монотачей подальше, Папирус завёл разговор: — Как вам… Ваши гадания? — Я в жизни больше не пойду к гадалкам. — сказал Напстаблук. — Ого, да ты прям встревожен до сих пор. — Ага, я такой хуйни отродясь не слышал. Я про тебя и Меттатона, если что. — Серьёзно? — удивился скелет. — А по-моему, уж извините меня за прямоту, про Папируса есть кое-какая правда. Нестабильность и импульсивность… — Я НАД ЭТИМ РАБОТАЮ! — Да, но… — Меттатон осёкся. — Мы говорили об этом, кажется. — Ты о Сансе, верно? — Папирус хмыкнул. — Мне уже не до него, если ты вдруг забыл. — А ну… И то верно. — В пизду, про вас двоих она хуйню несла. Таково моё мнение. — сказал робот. — А про тебя, получается, истину? — спросил Меттатон. — А про меня пошла она на хуй. Многого никто не знает всё равно.       Напстаблук пошёл дальше, а Меттатон с Папирусом остановились. — Опять эту басню он завёл. — проговорил Меттатон недобро. — Может, он правду говорит? Он ведь очень уверенно об этом отзывается. — Но это же нелогично!