***
Ацуму неспешно шел по тротуарам в сторону отеля, где они с братом уже стали постоянными посетителями. У него была куча свободного времени, поэтому он решил прогуляться. Физически он был готов к их с Осаму «последнему разу», но вот морально... Голова была забита мыслями об учебе, тренировках, поступлении в университет и о том, что они наконец завершат свою инцестную интрижку. Всё это было, безусловно, приятно, но в то же время и довольно геморройно. Постоянно опасаться быть замечеными, прятать засосы и синяки, рассказывать родителям про новую «подружку», которая по-факту является твоим братом. Ацуму был рад, что это прекратится.***
– Малыш-Цуму, ты как раз во время. – Разумеется, я сама пунктуальность, ты же знаешь. – В таком случае, просыпайся в школу сам. – Я пунктуальный, а не всемогущий! – Иди в ванную комнату, пунктуальный. – Зачем? Я готов. – Тебе нужно переодеться в это, – Осаму протянул сумку. – Это че? – Сегодня ты побудешь моим щеночком!***
– И он хочет, чтобы я вышел к нему в этом?! – Ацуму покраснел до кончиков ушей, – это ужас как стыдно. А надеть ему предстояло следующее: вроде-как-одежда из кожаных ремней, втулку в виде хвоста и ушки, куда же без них. Во всем этом Ацуму выглядел нелепо, но в то же время до одури сексуально. Итак, раз Осаму заставил его нарядиться в это, значит сегодня будет довольно веселый «последний раз», с элементами БДСМ. Конечно, у них почти всегда он и был, но в этот раз явно что-то особенное. Осаму почти всегда, когда они проводили время в отеле, связывал его, также нередко использовал всякие жужжалки, как называл их Ацуму, и прочий инвентарь. Но раз он захотел сделать Ацуму своим «щеночком», видимо решил принизить его напоследок. Или наиграться вдоволь.***
– Отлично выглядишь, малыш-Цуму. – Иди к черту, Саму. – Плохой пёсик, ты должен был повилять хвостом. Не заставляй меня дресировать тебя. –... – Итак, встань на четвереньки, – Ацуму начал выполнять то, что велел Осаму, – и ползи к своему хозяину, – ему было ужасно неловко, но в какой-то степени, ему нравилось, – отлично, хороший мальчик, – Осаму погладил его по голове, – стяни-ка мои штаны зубами, – и Ацуму делает приказаное: стягивает сначала штаны, а затем приступил к белью, – ну-ну, я сказал только штаны, не спеши, – Осаму одергивает его за волосы, – если тебе не терпится, ты можешь потрогать его через трусы. Ацуму прильнул к члену Осаму, скрытому за тканью. Он лизал его, играл с головкой, покрывал поцелуями и опалял горячим дыханием. От сего действа ему самому было невмоготу, безумно хотелось прикоснуться к себе, и рука произвольно потянулась к изнывающему органу. – Кто разрешал тебе трогать себя? – рыкнул Осаму, снова хватая Ацуму за волосы. Тот смотрит на него так жалобно, словно он действительно несчастный щенок. Осаму позволяет снять с себя белье, а Ацуму немного расслабляется, когда ему разрешают спокойно отсосать брату. Он делает это как-то нежно и аккуратно, как и всегда мечтал, словно от этого действия их игра прекратится, и они займутся обычным сексом, нежным и медленным, без прочих извращений. Но Осаму не убирает руку от головы, ускоряет темп и насаживает на себя глубже. Через какое-то время он останавливает его и велит повернуться задом. Он с интересом разглядывает такую родную задницу, с которой он в детстве делил горшок, грубо оглаживает её, играет с втулкой-хвостом, пытается протиснуть рядом с ней палец, чем вызывает дискомфорт, целует и кусает нежную кожу. – Ублажи себя ей сам, а я посмотрю, – выдаёт он, вытаскивая и вновь вставляя хвост Ацуму. – Ты в себе вообще? – Ацуму покраснел, казалось, больше обычного. По заднице прилетел смачный шлепок, отзываясь саднящей болью, от чего он вскрикнул. – Плохой пёсик, ты должен был ответить «гав». – Мне не нравится эта игра! Давай просто потрахаемся и поедем домой! – следующий шлепок был с другой стороны и сильнее первого, Ацуму опять прикрикнул. – Не перестану, пока не выучишь команду. Так ты будешь делать себе хорошо этой штукой, малыш-Цуму? –... – рука Осаму уже поднялась для очередного шлепка, – гав. – Хороший мальчик. Ацуму прогнулся в спине, оттопыривая зад, и начал медленно двигать хвостом в себе. Он не сдерживал звуки, надеясь, что это понравится Осаму, и тот от него останет. Это было безумно смущающе, казалось, что Ацуму покраснел всем телом. Стоило ли оно вообще того? Может он мог просто встать и уйти, больше никогда не поднимать эту тему с братом, спокойно жить своей жизнью и без «последнего раза», но он остался, сказал это неловкое «гав», и теперь дрочит свою задницу несчастной втулкой-хвостом. Да, мама бы поседела, узнав, чем занимаются её ненаглядные сынишки. Борьба со стыдом длилась минут 5, затем Осаму взял руку Ацуму в свою и вытащил злосчастную игрушку. Он подставил свой член к растянутому анусу, но входить не спешил, а только дразняще водил концом по входу. – Да вставь ты уже! – терпение Ацуму кончалось – Попроси меня. – Что? – Попроси, чтобы я тебя отымел. – Саму, блять, вставь уже свой треклятый член в мою задницу и отъеби так, чтоб я потом неделю сидеть на ней не мог, чтоб я скулил как собака и кончал так, как никогда раньше!!! – после этих слов, Осаму резким движением полностью вошёл в брата. Тот, в свою очередь, прогнулся в спине и вскрикнул от неожиданности. Старший начал интенсивно вдалбливаться в него, выбивая действительно почти собачий скулеж и крики.***
– Это было действительно круто, – Ацуму был до невозможности вымотан. – Может, раз это так круто, не будем пока прекращать? Хотя бы пока мы живём вместе. – Нет. Если мы продолжим в том же духе, боюсь, потом нам будет сложно обходится без этого. – Так мы можем жить с этим. – Не неси чушь, мы уже говорили об этом. – Но ведь... – Саму! Успокойся. Мы не сможем продолжать это, даже если захотим. – Я люблю тебя. –... что? – Я, черт возьми, люблю тебя, больше чем положено братьям! И я не могу и не хочу жить без тебя и без этого всего! – к глазам Осаму поступили слезы. – Что... Ч-что ты такое говоришь? Ты н-не можешь... Ох, прости, Саму. Это я виноват. Надо было уничтожить это все на корню, тогда сейчас не было бы проблем. – А ты? – Я? – Что ты чувствуешь? – Я... Я н-не знаю... – Понятно. Прости меня, Цуму. – Саму, м-мне жаль. – Да все хорошо, ты, в отличие от меня, нормальный. – Эй, я бы не занимался все эти месяцы с тобой этим, будь я нормальным! – Значит, мы оба ненормальные, ахахахаха, как забавно, у близнецов действительно все одинаково... Знаешь, Цуму, все это время, что я водил домой подружек и «набирался опыта», я готовился к тому, что смогу быть с тобой. Я знал, что ты не захочешь принимать эту аморальщину, но я хотел держать тебя только рядом с собой, но не знал как. Поэтому решил сделать это с помощью секса. И когда мы начали делать все эти вещи, я подумал: «Неужели сработало?», но ничего на самом деле не сработало. Я сам не понимаю, почему влюбился в тебя. Может потому что слишком люблю себя? Или может я никому не смогу доверять больше, чем тебе? Может, я так долго общался лишь с тобой, что и уходить теперь не хочется? Я до сих пор этого не понимаю. Мне жаль, что все так вышло, прости. Вот такой уж я... примерный семьянин.