Легенда об упавших звёздах.

      Серость расступается перед ними, растекается волнами в разные стороны. Портал впереди светится мягким светом, а Чонгуку уже не терпится скорее погрузиться в сонную тишину междумирья, оставив за спиной недружелюбный Мекар. До последнего кажется, что что-то может пойти не так, но это просто переживания из-за недавнего боя. Да и от самой обстановки умирающего мира, которая давила очень сильно на них все прошедшие недели. Драконы, один за другим, ныряют в арку портала. Колышут белёсую завесу, словно тёплый летний ветер – гладь воды. Чонгук с трудом удерживается, чтобы не затаить дыхание. Великие Лестницы приветствуют их многовековым молчанием. Туман здесь сегодня не такой густой. Можно даже сказать, что его почти нет, что позволяет рассмотреть междумирье практически во всём его великолепии. И от этого захватывает дух. Чонгук ещё никогда не видел это место таким. Он оборачивается, пока драконы набирают высоту. Смотрит на удаляющийся Мекар, на разломанную лестницу, чьи осколки повисли прямо в воздухе. Большие и чуть поменьше, они одним своим видом оставляли на душе неприятный осадок. И вроде бы нужно радоваться, что такого больше не произойдёт ни с одним миром… по крайней мере не из-за Обители, но Чонгуку просто невозможно грустно. - Эй, - Юнги касается ладонью его щеки. – Что такое? - Противно понимать, что я принадлежу к тем, кто сделал это с Мекаром… с Тэгуном и госпожой Сон, - признался он негромко. - Не принадлежишь, - недовольно хмурится Юнги. - От слов отрицания это не изменится, - вздыхает Чонгук. – Я скаал, как и Чимин, как Мастер. Мы долгое время верили Обители, которая творила всякие бесчинства. Не пойми неправильно, я не виню себя во всём этом. Но не могу не чувствовать себя грязным от того, что являлся частью тех, кто причинил другим столько зла и боли. Юнги жмётся к нему ближе, всё ещё поглаживая ладонью щёку. - Это бессмысленно, ты же понимаешь? – мягко говорит он. – Люди, маги… все они так же причиняют боль друг другу и другим. И ненавидеть свою природу только потому, что у подобных тебе есть непомерные амбиции и жажда власти – неправильно. Главное самому оставаться тем, за кого не придётся тебе испытывать такие чувства. Ты не принадлежишь к ним, причинившим столько горя Богам. Потому что тебя там не было. Потому что ты не сделал ничего плохого. И даже больше, Гуки… ты один из тех, кто спас остатки жителей Мекара. А это значит, что впереди их ждёт нормальная жизнь, что какие-то миры снова будут под надёжной опекой своего божества. А давние друзья снова встретятся. Чонгук слушает внимательно. Он понимает, что Юнги прав. Брать на себя вину за чужие поступки, над которыми он даже не был властен – глупо. Наверное, ему просто нужно время, чтобы всё уложить в голове, чтобы свыкнуться с мыслью, что есть вещи, над которыми он не властен, какими бы силами его не наделил кто-то свыше. Об этом Чонгук говорит Юнги, и тот только кивает с тёплой улыбкой, едва заметной в уголках губ. Полёт в этот раз не похож на подъём от Аваратри к Кьору. Скорее теперь это медленное кружение по спирали. Никакой скорости, только неспешность. Драконы огибают лестницы, рассекают небольшие сгустки тумана, степенно взмахивая огромными крыльями. Летят друг за другом, так что Чонгук видит Мастера и Сон с Тэгуном на спине Хвасы. Он думает – каково им сейчас? Магия теперь течёт беспрепятственно. Могущая быть капризной и своенравной, она сейчас похожа на ласковую кошку. Тепло её проникает в самое нутро, наполняя Чонгука привычной силой. Он думает о том, что Мастер теперь обязательно будет в порядке и его слабость, которую он так ненавидит, уйдёт. Это не может не радовать. Хотя, кажется, учитель немного пересмотрел своё отношение к собственному бессилию и обрёл собственного защитника, как Чонгук обрёл Юнги, а Чимин и Хосок – Намджуна с Тэхёном… Удивительно. Удивительно то, что с момента, как он отправился на поиски друга, столько всего произошло, но каждый шаг их неизменно дарил кому-то свободу. Чимину, ему, Хосоку, а теперь и Мастеру… кажется, подарить свободу заточённым в Мекаре, в самом деле, было предопределением. Чонгук бы, возможно, хотел об этом порассуждать. Но как-нибудь в другой раз. Теперь хотелось по-настоящему лишь молчать, привыкая к заново обретённой свободе и понятному ходу вещей вокруг. Потому, обняв Юнги крепче, Чонгук прижимается к его волосам щекой и прикрывает глаза. Медленный подъём продолжается. На самом деле они не обсуждали, куда направятся после спасения. Так что было принято негласное решение сначала лететь в Аваратри. Никто этому не противился. Кажется, даже Намджун с Юнги, привыкшие к теплу родного Па-Ын, прикипели всей душой к заснеженному миру. И это значило, что теперь их путешествия по Великим Лестницам будут проходить чаще. А, возможно, однажды они отправятся изучать другие миры, как мечтал когда-то Чонгук. Возможно. Впереди их ждёт такая необъятная и непредсказуемая в своих поворотах жизнь, что от восторга внутри всё замирает и трепещет. Пожалуй, Чонгуку ещё никогда не было так странно, но одновременно хорошо. Даже несмотря на то, что его всё ещё терзают не самые приятные мысли. Наверное, в этом выражается вся противоречивость человеческой натуры, которую Чонгук постигает с тех пор, как ушёл из Обители. Их полёт занимает несколько дней. Много раз они останавливаются на отдых, разбивая небольшой лагерь прямо на площадках между Лестницами. Дают нормально отдохнуть драконам и богам, которые, кажется, вообще давно забыли о том, что можно расслабиться и спать в своё удовольствие, не переживая за то, что очередной наступающий день может стать для них последним. - А что будет с другими? – как-то спрашивает Тэгун. – Нас спасли, но на других островах… там тоже есть выжившие. - Конечно, - мягко отвечает ему Сонгю. – Всех заберём, не переживайте, мой господин. Драконы, к слову, всё ещё пребывали в некотором шоке от того, что спасли самого Махтана Великого. Чонгук всё думал, что если уж младшее поколение, относящееся к Праотцу не больше чем к легенде, так реагирует на Тэгуна, то что будет со старшими… некоторые из которых даже помнят те времена, когда Махтан ходил под небесами Аваратри и делился с ними своей мудростью. В данный момент всё выглядело так, словно это Тэгуну нужна была чья-то мудрость, потому что своей уже давно не хватало. И Чонгук со стороны наблюдал, как совсем потерянного мужчину опекает тихонечко Мастер. Как успокаивающе обнимает, как негромко что-то говорит, стараясь всем собой поддержать. Конечно, процесс адаптации к давно забытому будет непростым. Чонгук думает, что не в таких масштабах, конечно, но понимает это состояние. Сон казалась менее растерянной от свалившейся на голову свободы. И всё же тоже явно не была по-настоящему к ней готова. - Они, в самом деле, не верили, что выберутся, - говорит Чимин на третьей ночёвке, поджимая губы и вздыхая. Он украдкой посматривает на девушку, которая негромко о чём-то разговаривает с Сокджином, привычно находящемся в объятиях Тэгуна. - Я бы, наверное, тоже не верил, - ответил Хосок. – Столько сотен лет провести в отчаянии… думаю, их давно покинула всякая надежда. Это страшно… мы не можем винить их за то, что они не поверили нам. Чимин мотает головой. - Я не из-за того расстраиваюсь, что ты! Меня просто пугает вот то, о чём ты сказал… что их покинула всякая надежда. Чонгук чувствует только теперь, вероятно, огромную печаль. В Мекаре об этом думать времени не находилось. Они всегда были чем-то заняты. Зато теперь он словно увидел всё происходящее целиком, смог оценить масштаб произошедшей катастрофы. И в голове не укладывается, как у уцелевших в Мекаре вообще нашлись силы на выживание, когда они каждый день видели смерти любимых, родных и понимали, что, скорее всего, спасение не придёт. Ему всё думалось, что он не такой сильный и точно не смог бы. - Тебе так кажется, - качает головой Тэгун, когда за пару часов до сна Чонгук в общей беседе упоминает это. – Мы никогда не знаем, на что по-настоящему способны в самых тяжёлых ситуациях. Но у меня были те, ради кого я должен был оставаться сильным. И была та, с кого хотелось брать пример, хоть и не всегда получалось, - он посмотрел на Сон, слабо ему улыбнувшуюся. – Если бы я там остался совсем один, тогда, возможно, желание бороться за жизнь покинуло бы меня очень скоро. Чонгук украдкой наблюдал, как Мастер уткнулся Тэгуну в плечо, как судорожно вздохнул, вероятно, даже представлять себе не желая, что могло бы произойти именно так и он бы потерял всякую возможность встретиться с ним. И это было так знакомо… Сколько раз Чонгук думал о том, что мог не пойти искать Чимина и тогда бы никогда не встретил Юнги. Сколько раз он пытался представить будущее, которое бы у него было в таком случае… Когда они устроились на ночлег, Юнги улёгся к нему лицом, прижавшись теснее, и тихо спросил: - Всё хорошо? - Да, всё хорошо, - честно ответил Чонгук. – А что, кажется, будто это не так? - Ты выглядишь потерянным едва ли не больше наших богов, - Юнги обнял его крепче. - Слишком много всего произошло, вот и всё. Я ещё толком не оправился после падения в Бездну, а тут Мекар… потрясение за потрясением, - Чонгук мягко огладил спину любимого. – Мне хочется спокойствия, если честно. Домой. Хочу домой очень. Юнги напрягается под его руками, и Чонгук не сразу понимает – почему. А когда понимает, тихо смеётся. Вот же дурной у него человек. - К нам домой, Юнги, - шепчет он тихо, касаясь губами виска. – Ты, в самом деле, думаешь, что у меня теперь есть какое-то другое место, которое я могу так называть? Ты же знаешь, как я полюбил Па-Ын и Алман-Мирем. - Да, - тихо шепчет Юнги, расслабляясь и прижимаясь ближе. - И тебя, - мурлычет тихо Чонгук. – Ты знаешь, как я люблю тебя. И неужели считаешь, что где-то, где нет тебя, я смогу быть счастлив? - Ветерок… Юнги выдыхает это едва ли не умоляюще. Так нежно звучит это прозвище, которым его человек пользуется крайне редко. Но от этих редких моментов Чонгуку лишь слаще. Он поддевает пальцами подбородок Юнги, накрывает его приоткрывшиеся губы своими и целует жарко и глубоко. Они оба истосковались по нормальной близости, Чонгук знает. В Мекаре об этом и думать было стыдно, а до него почти не было времени друг на друга. Вот и выходит, что последний раз они позволяли себе что-то подобное только в Хронисе перед судом над детьми Обители. Ощущение, что целую жизнь назад. - Когда мы вернёмся, - бормочет Юнги ему в губы после поцелуя. – Я не выпущу тебя из спальни, слышишь? У меня по тебе ломка, Гуки… как после самого дурманящего зелья. - Тебе даже не придётся меня связывать, заметь, - шепнул Чонгук. И тут же поймал потемневший взгляд мага, вздрагивая от него, пропуская горячую волну мурашек вдоль позвоночника. - Мы это обсудим, - обещает жарко Юнги. – Наедине. А пока поцелуй меня ещё. И Чонгук целует, про себя надеясь, что их нормальное и долгое «наедине» случится очень скоро. * На последней остановке случается сразу несколько событий, которые поднимают настроение всем и каждому в их небольшой компании. Первым из них становится встреча с магами, путешествующими между мирами. И картина эта настолько для всех непривычная, что несколько мгновений обе стороны таращатся друг на друга с невыразимым удивлением и шоком. На памяти Чонгука это всего третий раз подобной встречи в междумирье. И то обычно он видел таких странников издали. Маги (а их четверо) похожи на учёных. Степенных, сродни тем, что преподают в Королевском Университете Алман-Мирем. Они носят длинные, в пол, расшитые серебряной нитью одежды сине-бирюзовых оттенков. Им не хватает только очков на длинных тонких цепочках и охапки свитков в руках. Все четверо выглядят довольно молодо, но Чонгук не спешит принимать их за юных исследователей. В конце концов, у него под боком Мастер, выглядящий едва ли старше него самого, которому при этом семь сотен лет. И он оказывается прав. Маги-путешественники – скаалы. Это выясняется почти сразу благодаря тому, что Тэгун и Сон безошибочно могут чувствовать природу себе подобных. Оказывается, четвёрка спускается уже много дней с самого верха Великих Лестниц. Они родом из мира под названием Хьёльвир, а в путь отправились для научных исследований магической материи. Оказывается, маги этого мира очень много путешествуют, и у них даже имеется карта Великих Лестниц с расположением миров, которые им удалось посетить. Чонгук жадно слушает их рассказы, всей душой теперь желая побывать в этом далёком мире. И радуется, когда Сокджин просит разрешения посетить Хьёльвир и посмотреть на результаты путешествий и тяжёлых трудов. Возможно, именно это и станет отправной точкой путешествий по мирам когда-нибудь? Юнги видит его интерес и улыбается. - А говорил, что хочешь домой. - Хочу, больше всего сейчас, - не отрицает Чонгук. – Я и не стремлюсь отправиться в путь незамедлительно. Но было бы здорово. Когда-нибудь. Вместе с тобой. Юнги трётся щекой о его плечо и продолжает улыбаться. - Обещаю, что на нашу долю выпадет ещё много странствий, ветерок. Я никогда не запру тебя в клетке, как это пытались сделать в Обители. - У меня даже мысли не было о том, что ты на подобное способен, - отвечает мягко Чонгук. – Спасибо, Юнги. Второе событие случается через несколько часов после расставания с путешественниками. Прилетают драконы. Их много, и они не задерживаются надолго. Кто-то и вовсе продолжает свой полёт, не отвлекаясь на перекидывание в человеческую ипостась. Лишь некоторые останавливаются, перебрасываются парой слов с Хвасой и Сонгю, а после продолжают путь. - Я же обещал, что всех вытащим, - говорит Сонгю, когда воцаряется очень вопросительная тишина. – Это займёт, конечно, какое-то время, придётся подождать. - Если честно, - отвечает Сон, и глаза у неё подозрительно блестят, словно она вот-вот заплачет, - это ожидание будет самым приятным за всю мою жизнь. - Хронис обещает стать очень людным местом в ближайшее время, - посмеивается Хвиин, головой устраиваясь на плече Хвасы. – Даже странно. Мне кажется, я не могу вспомнить ни одного момента, когда мерное течение дней там было бы нарушено чем-то подобным. - А представь, какие праздники устроят старшие, когда узнают, что Мах… Тэгун вернулся, - Хваса тоже хихикает довольно. Чонгук замечает эту оговорку драконицы и улыбается. За прошедшее время Тэгун вёл много разговоров с драконами. Вероятно, он рассказал им правду о том, почему он стал считаться тем, кем не является. Что удивительно, никто не посчитал его самозванцем. Наверное, потому что в итоге совсем не важно, был ли Тэгун божеством покровительствующим именно драконам или нет – они всё равно многому у него научились. И он любит их, как должно любить тех, чьи жизни защищать было его долгом. Те драконы, что поближе познакомились с Тэгуном, старались теперь звать его истинным именем. Пусть всё ещё иногда заговаривались, как Хваса. Третье и заключительное, что случается в последнюю их ночёвку на Великих Лестницах – воспоминания Чонгука. Он уже не раз думал о том, что Сон кажется ему очень знакомой. Но не мог понять – откуда. Пытался вспомнить древние книги, в которых мог быть её портрет, но всё безрезультатно. И вот, когда все немного подуспокоились от неожиданных встреч, повеселели и разбились на небольшие группы или парочки, чтобы провести время, Чонгук, наконец, вспоминает. - Я видел тебя однажды, госпожа, - говорит он девушке, которая перебирает кристаллы с душами в руках. Сон поднимает голову, моргает пару раз, словно возвращаясь в реальность из затянувших её воспоминаний. - В самом деле? Но ведь ты ещё так молод… а мы уже были в разрушенном Мекаре, когда ты появился на свет. - Верно, - кивнул Чонгук. – Но ведь это не значит, что упоминаний о вас, богах, не встретить среди народа. Сон заинтересованно склонила голову набок. - Однажды я путешествовал один. Это было небольшое задание от Мастера, он просил найти для него немного драгоценной руды и металла в одном из миров, - вспоминает Чонгук, погружаясь с каждым словом в тот жаркий солнечный день. – Это было в мире, который зовётся Шимиру. Тот мир, солнечный, забитый песком и наполненный горячими ветрами, оставил у Чонгука неизгладимое впечатление. С любимым Па-Ын его роднило только практически вечно ясное небо. В остальном же… Шимиру казался раскалённой сковородкой, на которой умелые повара жарят мясо до красивой корочки. Чонгук себя и ощущал, как тот кусок мяса, пока выполнял задание Мастера. Там много пустынь и практически нет воды. Только где-то на самом Западе раскинул свою лазоревую ширь океан. Туда Чонгуку было отправляться не с руки, но желание увидеть место, где песчаное море встречается с водным простором, на долгое время стало очень навязчивым. Жаль, что пути так больше и не привели его в Шимиру. Впрочем, в самом сердце песков были красивые города. А люди в том мире казались Чонгуку тогда невероятно раскованными и открытыми. Они были все такими смуглыми и носили очень мало одежды, но очень много нательных рисунков. Они верили, что эти рисунки защищают их от демонов пустынь и привлекают благодать древних богов. В одном таком городе, небольшом, но очень людном, в центре торговой площади, где продавали ткани, украшения и дорогие фрукты, Чонгук увидел ту статую. Не очень большая, аккуратная, она была выполнена с огромной любовью и уважением. Девушка сидела на стуле с высокой спинкой, улыбалась нежно и тепло, так что Чонгук тогда и сам не удержался от улыбки. Будто от встречи с кем-то давно знакомым и очень приятным сердцу. В отличие от всех остальных статуй эта не была расписана кричаще. Здесь использовали мягкие, пастельные тона, что очень сильно выделяло её на фоне общей праздничной яркости. И всем видом девушка-статуя не была похожа на местных, что наталкивало на определённые мысли. - Шимиру, - Сон заулыбалась, выслушав рассказ Чонгука. – Конечно, я помню этот мир! Жаркое марево пустынь и прохладу солёной океанской воды. Хурма в меду была там самым моим любимым лакомством. Мне было не трудно пройти ради неё многие дни пути, чтобы побаловать себя этой вкуснотой. Я удивлена, если честно, что они сделали мою статую… Девушка опустила взгляд, погладила лежащие на коленях кристаллы и вздохнула. - Солнечный мир, который любила Майа. Она была моей самой драгоценной и ближайшей помощницей, но порой отправлялась в одиночные странствия. Обожала их. В них и познакомилась с Шимиру и его жителями. А потом привела туда меня. Мы с братьями и сёстрами всегда относились ко всем мирам, вне зависимости от того, являемся ли их покровителями или нет, одинаково. Мы оберегаем жизни и судьбы, так что… так вышло, что в Шимиру однажды я помогла спасти тот город от гибели. Это произошло из-за одного песчаного демона, - Сон улыбнулась своим воспоминаниям. – Так их там называют, но на самом деле это просто древние, как тот мир, существа, живущие под песками… они спят большую часть своей жизни, питаясь жаром солнца и пустыни да прохладой подземных вод. Видимо, жители оценили мой поступок и решили сохранить память обо мне. - Во истину, госпожа, я не знаю никого добрее и великодушнее вас, - вздохнул Юнги. – Боюсь, мне не передать, насколько я рад, что Па-Ын храните именно вы. Уверен, одно это уберегало долгие столетия наш мир от возможных катастроф. Сон смущается, улыбается светло, хоть в её глазах всё ещё не погасла грусть от воспоминаний о Майе. Чонгук хочет верить, что скоро эта грусть станет светлой и не будет причинять боли. Потому что ни Сон, ни Тэгун не заслуживают того, чтобы жить с вечным грузом на плечах. * Аваратри встречает их снегопадом. Таким сильным, что на несколько метров вперёд ничего не видно. Драконы, однако, не теряются, они уверенно берут курс на Хронис. Большое счастье, что их тёплая одежда оказалась в сохранности. Конечно, скаалам холод был не так страшен, как людям, но Чонгуку всё же не хотелось чувствовать хоть какой-то дискомфорт. Теперь они с Юнги жались друг к другу, пряча лица от сильного ветра и бьющего по щекам снега. Но даже несмотря на это внутри разгоралось счастье. Они не видели Аваратри всего несколько недель. Но конкретно Чонгук успел соскучиться. Он знал, что не задержится тут в этот раз. Знал, что Юнги, Намджун и Чимин хотят домой не меньше. Наверняка, Сон тоже захочет поторопиться в Па-Ын. Так что им нужно было только лишь немного отдохнуть, нормально попрощаться со всеми и отправиться в путь. Однако, всё случается немного не так, как Чонгук думал. Драконы не долетают до Хрониса. Они садятся в горах, где ветра нет, но снегопад всё ещё сумасшедший. По крайней мере тут не холодно и можно немного размяться после многих часов сидения на драконьей спине. Но всё ещё интересна причина такой остановки. - Теперь я вижу, что Аваратри такой же, как прежде, - говорит Тэгун, когда они все встают рядышком. – Впрочем, нет… он ещё прекраснее, чем был когда-то. Я хочу поблагодарить вас, - он смотрит на Хвасу, Сонгю, Дону и Хвиин. – Старшим должно гордиться вами. Юное поколение старейшин – мудрое и справедливое, готовое спасать посильно чужие жизни. Мне никогда не отплатить вам этот долг, но теперь я даю обещание, что всегда буду рядом, на вашей стороне, что бы ни случилось. Четвёрка драконов, а с ними и Тэхён, смущённо улыбаются и внезапно кажутся такими детьми, которых только что похвалил любимый учитель. Чимин рядом хихикает тихонько. Юнги и Намджун улыбаются этой картине, а Чонгук думает, что понимает драконов сейчас, очень сильно. И внутри у него растекается тепло. - Я хотел бы увидеть Хронис, - продолжает Тэгун. – Но сейчас, наверное, ещё не готов. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть и уложить всё в голове. После мы обязательно встретимся. - Мы не раскроем, что ты был с нами, - Хвиин кивает. – Не тревожься и отдыхай столько, сколько потребуется. Огромное счастье, что ты снова вернулся к нам и станешь опорой Аваратри. Тэгун мягко улыбается и благодарно кивает. Он переводит взгляд на Сокджина, кутающегося в шубку. - Ты отправишься с учениками и друзьями в Хронис? - Держи карман шире, - фыркает тот в ответ, подступая ближе. – Я не оставлю тебя в одиночестве, даже не надейся. Мы с мальчиками увидимся очень скоро. Думаю, они сами тут надолго не задержатся, я прав? - Да, в гостях хорошо, но по дому тоскуется, - улыбнулся Намджун. – Тем более, у нас есть госпожа Сон, которая, наверняка, очень хочет увидеть Па-Ын снова. Сон кивает, и глаза её загораются восторгом и счастьем только лишь от мысли о родном мире. Мастер подходит к ним, обнимает каждого крепко, держа в объятиях по несколько минут. - Я счастлив, что мой путь к вам обернулся так, - говорит он. – Даже если бы пришлось всё повторить ради подобного исхода – я бы не задумался даже. Для меня огромное счастье видеть, что вы обрели столь многое, а самое главное – самих себя. - Это счастье взаимное, учитель, - отвечает Хосок за всех них и улыбается тому, как Тэгун приобнимает плечи Мастера. - Надеюсь, вы простите меня, что мы прощаемся тут, а не за праздничным столом? - А меня за то, что не уговариваю Джина остаться, - Тэгун улыбается чуть виновато. - Вы сами сказали, Мастер, что мы скоро увидимся, - заметил Чонгук. – Нам не за что прощать вас обоих. Отдохните как следует. - Да. И берегите нашего учителя, господин бог, - Чимин внезапно смотрит очень серьёзно. – Мы будем следить в оба! - Буду, - так же серьёзно отвечает ему мужчина. – Как самое большое сокровище. Тэгун и Сокджин скрываются за завесой снега, и Чонгук чувствует огромное умиротворение. Он чувствует его и тогда, когда они продолжают путь. И тогда, когда Хронис раскидывается внизу своими белыми башенками и аккуратными улицами. И тогда, когда, пролетев в самую глубь горы, они снова оказываются на площади с колоколом. Ощущают знакомый жар, исходящий от Священной Бездны и знают, что следующую ночь проведут в уже родном доме, в мягких постелях. Их встречают остальные старейшины и родители Тэхёна и Хвасы, которые выглядят ужасно взволнованными и вымотанными. Ещё бы, их сын уходил на несколько дней и вдруг пропал. Чонгук наблюдает за счастливым воссоединением, за тем, как Хосока затягивает в самый центр горячих объятий и смеётся над его растерянным и таким растроганным взглядом. Как будто друг уже и забыл, что является полноправной частью этой драконьей семьи. Сам же Чонгук ощущает внезапную усталость. Теперь, когда всё позади и можно выдохнуть, на него валится неожиданная слабость и желание рухнуть на пол прямо тут и заснуть. Юнги поддерживает его, обнимает. - Вымотался? - Да. Как-то неожиданно. - Ничего неожиданного, всё закономерно. Давай только дотерпи до дома, хорошо? Отключаться здесь – не самая лучшая идея. Чонгук ворчит, сгребая Юнги в объятиях. Как же давно он не наслаждался даже такой нехитрой близостью с любимым человеком… как давно у него не было возможности всем собой прочувствовать это тихое и тёплое, дрожащее внутри счастье от самого понимания – Юнги с ним. Он хотел бы большего, но сейчас не время. И им надо хорошенько отдохнуть. За что Чонгук любит драконов, так это за тактичность. К ним никто не лезет с расспросами. Провожают до дома, оставляют наедине и дают вдоволь насладиться тишиной и покоем. Когда Чонгук уже лежит в кровати и ждёт Юнги, отлучившегося в купальню, он с закрытыми глазами вслушивается в себя. Магия течёт так свободно и хорошо. Наполняет его до краёв привычно. И так от этого легко становится, что сложно даже слова подобрать. Да ему и не нужно. Чонгук просто лежит с закрытыми глазами, ощущая потоки магии, а ещё мягкую перину под собой и такие же мягкие одеяло да подушку. И большего комфорта даже представить себе не может. - Что это у меня тут за огонёк, - говорит Юнги, прикрывая дверь в комнату. – Твоя метка светится в темноте. - Да, такое случается иногда, - даже языком лень шевелить, надо же. Юнги понимает это, негромко смеётся, забирается на кровать. Чонгук чувствует, как его человек нависает над ним и целует метку. Прижимается нежно горячими губами, даря ещё большее чувство покоя и расслабленности. - Я люблю тебя, Чонгук, - шепчет Юнги, устраиваясь у него под боком. - Люблю тебя, - совсем сонно шепчет в ответ Чонгук и последнее, на что находит силы, обнять его одной рукой. А после проваливается в глубокий крепкий сон. * Из Аваратри они уходят через три дня после возвращения. За эти дни метели успокаиваются, ветры укладываются, но из низко повисших туч, спокойно кружась, продолжает валить снег. Радует только то, что до портала им не придётся добираться своим ходом. За три дня в Хронисе они успевают нормально попрощаться с Тэхёном, Хосоком, Хвасой и остальными старейшинами. А ещё хорошенько отоспаться, что оказывается важным. Даже на их довольно долгих остановках в междумирье, видимо, отдых был лишь поверхностным. Вероятно, Великие Лестницы вообще не располагают к подобному. Чонгук думал, что, когда им снова придётся расстаться с Хосоком, он будет чувствовать грусть. Но расставание теперь было для него предвестником новой встречи. И это не могло не радовать. Крепко обнимая своих двоих самых близких друзей, Чонгук думал о том, что он невероятно везуч. И одно то, что в его жизни есть Чимин и Хосок, доказывает это. - Вы сейчас будете похожи на снежную скульптуру, - шутит Тэхён, наваливаясь на них с крепкими объятиями. Намджун, Юнги и Сон смеются, наблюдая за ними со стороны. - Ну что это за печальные взгляды, любовь моя? Вы прощаетесь ненадолго, не переживай так. - Мой дракон обладает даром предвиденья? – улыбается Хосок уголками губ. - Конечно, легко предсказать то, что сам планируешь. - А что ты планируешь? – в глазах Чимина появился неподдельный интерес. - Наш медовый месяц. Ведь у нас его ещё не было, верно, любимый? Хосок прикусил губы, чтобы не заулыбаться совсем уж откровенно, и кивнул, стискивая Чонгука и Чимина крепче в объятиях. - Значит, скоро мы встретимся в Па-Ын, - шепнул он. И это было чудесным обещанием перед расставанием. Через несколько минут портал остался за их спинами, затянутый снежной пеленой. Впереди были долгие часы пути по Лестницам междумирья – последний короткий рывок до того, как они, наконец, окажутся дома.