***
Длинный дубовый стол, по бокам которого сидят Пожиратели смерти, а во главе, в дорогом кресле, разместился Темный Лорд. Полутьма, страх, какое-то дикое раболепие, витающее в воздухе. Все взгляды опущены вниз, в очередной раз изучая деревянную поверхность стола, которую уже запомнили на всю оставшуюся жизнь. И лишь один из них блуждал по лицам других людей, по очереди останавливаясь на каждом; всматриваясь, проникая в сознание ледяным прикосновением легилимента. Он знал, что чувствуют все присутствующие, упивался их беспомощностью, собственным превосходством. Напряжение в комнате, казалось, достигло своего предела, когда наконец раздался грубый мужской голос, разрезавший тишину. — Ну, и как же продвигаются ваши поиски? Вы нашли ее? — спросил Волан-де-Морт, прокручивая в руках волшебную палочку. — Мой Лорд, мы делаем все, что в наших силах: прочесываем все города, деревеньки, леса, везде патрулируют егеря, но девчонки нигде нет, — отвечал с дрожью в голосе Пий Толстоватый. — Что ж, тогда я останавливаю поиски, ведь ее, как ты сказал, нигде нет. Ведь вы так старались ее найти, что не нашли спустя месяц! — сказал он с усмешкой, сорвавшись на крик. — Она нужна мне, все равно в каком состоянии, мне необходимо знать, что она не опасна. — Но, мой Лорд, быть может, действительно стоит прекратить поиски. Все ее дружки мертвы, она ничего не может сделать одна. Девчонка так или иначе умрет от голода или наткнется на нас сама, — предложила Беллатриса, с надеждой смотря на повелителя. — Нет! Нет, нельзя оставлять все на волю случая. Она слишком умна и упряма. Сомневаюсь, что она остановится. Она, конечно же, высунет из укрытия свое грязнокровое личико, чтобы что-нибудь предпринять, но мы ей этого не должны позволить. Глупо ее недооценивать, считать, что ее одиночество ее сломает. Нет, оно станет ее помощником. А потеря друзей и семьи, — с омерзением проговаривал он эти слова, — стала лишь очередным стимулом для нее. — И где же нам поджидать ее, мой Лорд? Где мы можем ее поймать? — интересовался Яксли. — Ее слабость в значимых для нее местах: Хогвартс, Нора, Годрикова Лощина; она может сунуться в Министерство под оборотным зельем, в дома членов Ордена — в этих местах усилить охрану. К концу недели уже хочу видеть ее здесь.***
На песчаный берег, вдали заросший редкими кустарниками и сухой травой, накатывали волны с тихим, еле слышимым звуком. Солнце, раздвигая нестройные кучки облаков, поднималось из-за тихой морской глади, пыталось пробудить и добавить красок в эти печальные пейзажи. Но вместо этого на берегу будто из воздуха появилась девушка. Гермиона стояла с палочкой наготове, озиралась по сторонам. Это было единственное место пока еще не известное Пожирателям — коттедж Ракушка. Но Грозный Глаз навсегда вбил в волшебницу правило «постоянная бдительность», и она непримиримо следовала ему. Грейнджер навела палочку на дом и невербально произнесла заклинание «Гоменум ревелио» — она здесь одна. Быстро преодолев расстояние до коттеджа, она на секунду остановилась перед дверью. Тяжело снова возвращаться туда, где в последний раз видела своих друзей, где последним их разговором была ссора, а последними чувствами — злость, обида, непонимание. Гермиона дернула ручку и толкнула дверь. Здесь еще все чувствовало недавнее присутствие молодой пары. На кухонном столе расположились две кружки с недопитым, когда-то горячим и терпким кофе, как будто ожидавшим, что сейчас хозяева вернутся. Поток воздуха из незакрытой двери заставил подвеску из изящных стекляшек и ракушек нарушить давнюю тишину мелодичным звоном. Билл и Флёр погибли сразу после Рона и Гарри, когда они трое уже покинули этот дом. Это была последняя битва. Битва, когда окончательно разбили Орден — самая отчаянная. Все понимали, что Гарри умер, что теперь не победить, но они не могли позволить себе умереть прячась. Лишь Гермиона в это время скиталась в лесах, не зная, что происходит. Она не видела, как падают бесчувственные тела семейства Уизли, Тонкс, Римуса, Кингсли. Когда она случайно нашла среди бумаг для розжига злополучную газету, она была готова убить себя сама, не доставляя такого удовольствия Пожирателям, считала себя жалкой, недостойной этой жизни. Громкие заголовки так и пестрели: «Мальчик-который-выжил умер», «Безоговорочная победа Темного Лорда». Девушка листала ненавистные статьи, завывая как раненое животное. Она могла затихнуть, смотря куда-то вдаль, и сидеть так, пока по щекам снова не побегут соленые дорожки; могла кидаться заклятиями во все, что попадется под руку. Однажды в ярости она попала Инсендио в стопку бумаг с той самой газетой, секунду была даже счастлива, и нездоровая улыбка растянула ее губы, контрастируя с отчаянием в глазах, а уже через мгновение голыми руками тушила горячие языки пламени. Там была фотография. Фотография Гарри. А она как будто второй раз убила его. Прижав к груди обгоревший обрывок бумаги, девушка тихо шептала: «Простите. Простите меня». Грейнджер поднялась на второй этаж. Здесь были их комнаты, здесь еще был слышен их смех. Их присутствие помнили стены, деревянные половицы навсегда сохранили их шаги. Во время преследований, чтобы сохранить благоразумие, Гермиона надеялась, мечтала, что кто-нибудь еще жив, что она сумеет найти хоть одного знакомого; представляла, что Гарри и Рон на самом деле не умерли, что это все хитрый план, уловка, неожиданный ход. Но дни уходили, списки погибших быстро заполнялись, надежда покидала, а ее место заполняли горечь, страх, вина, обида на себя. Если б она остановила тогда своих друзей, они бы не погибли; если б отправилась с ними, может быть, смогла бы спасти; если б не была такой упрямой и осталась у Билла и Флер, то поучаствовала бы в битве. Она бы убила хоть одного чертового Пожирателя, заслонила бы кого-нибудь от Авады, или смогла бы хоть с немного очищенной совестью умереть в бою. Но нет. С какого-то перепуга именно она все еще жива, именно она осталась одна, зная, что все мертвы. Гермиона не знала, наказание это или, наоборот, шанс, подаренный судьбой. Но что она знала точно, так это то, что данные ей взаймы минуты жизни нельзя растрачивать на самобичевание и горевание. Последний месяц у нее не было времени предпринять что-либо. Она каждые четыре часа трансгрессировала в другое место, потому что Пожиратели, опьяненные своей победой, еще более яростно рыскали везде в поисках нежелательных лиц. Грейнджер почти не спала, а если на секунду и отправлялась в царство Морфея, то ее преследовали лица погибших друзей, она почти не ела — просто некогда и неоткуда было брать еду. За три недели она еще больше исхудала, под глазами залегли тени, а карие глаза как будто выцвели под грязным отпечатком войны. С недавнего времени преследования ослабли, можно было задерживаться на одном месте дольше, спать под действием последних флаконов зелья сна без сновидений, чтобы в остальное время думать, вынашивая план, перечитывать десятки взятых с собой книг в поисках информации и не находить ее. Вчера Грейнджер еще раз убедилась, что ей нужны новые источники информации, добыть которую получится, только если хоть немного привести себя в норму, заставить самую умную голову настоящего времени работать как прежде. И Гермиона решилась проверить место, которое единственное еще не должно быть занято Пожирателями. Она рискнула и пока об этом не пожалела: коттедж стоял нетронутым, заклинания защиты работали и пропустили ее лишь как члена Ордена Феникса. И вот она снова здесь. Теперь у девушки появился дом, где можно было поправить испортившееся здоровье, наконец составить план по спасению мира. Удивительно. Восемнадцатилетняя девчонка, одна собирается спасти тех, кому уже не поможешь. Но эта девчонка не была похожа на своих сверстниц: она многое перенесла и еще очень многое ей придется перенести, она не сломается как все, она всегда находила решение всем проблемам и нашла его и в этот раз.