— Мне нужно с вами поговорить, — тихо сказала Гермиона.
— Давай, мы слушаем, — пробубнил Рон.
Девушка бросила взгляд в сторону Билла и Флер, обсуждавших что-то на кухне.
— Наедине, Рональд. Это важно и касается только нас, — прошептала Грейнджер.
— Пойдемте на улицу. Там и сможем все обсудить, — как всегда разрешил Гарри конфликт, назревавший между этой парочкой.
Они незаметно проскользнули мимо молодых Уизли и покинули коттедж. Было облачно настолько, что солнца, при всех его стараниях, совсем не было видно, а настойчивый ветер никак не мог разогнать вестников плохой погоды. Он дул с моря, неся с собой обжигающий холод, поэтому трое друзей поежились, выйдя из уютного домика, наполненного теплотой. Они направились за дом, ближе к зеленым зарослям в сухом песке, где был похоронен Добби. Они уселись прямо на непрогретую солнечными лучами землю, и Гермиона, пропуская сквозь пальцы золотистые песчинки, начала.
— У меня есть предложение. Мы за эти полгода не особо продвинулись в поисках и уничтожении крестражей. Нашли медальон и уничтожили его обнаруженным мечом Гриффиндора; знаем, что в Гринготтсе есть еще один крестраж. Да, это неплохо. Но не кажется ли вам, что стоит поменять стратегию, придумать новый план?
— Новый план? Ты шутишь, Гермиона? Нет у нас времени на новый план, у него Бузинная палочка, надо действовать, — Гарри с непониманием смотрел на подругу.
— Именно потому, что времени все меньше, нужно что-то изменить. Мы не успеем найти и обезвредить оставшиеся крестражи — это нереально. Но отведенного времени хватит…
— На что? На что его хватит, Гермиона? У нас есть шанс ослабить его еще больше, мы уже договорились с Крюкохватом, он проведет нас в сейф, мы найдем и уничтожим…
— Не уничтожим — в этом и проблема: гоблин нам не позволит, он заберет меч, как только выполнит условия, он слишком умен и расчетлив. Он подставит нас, я это чувствую. У нас будет крестраж, но не будет способа уничтожения, и, возможно, к тому времени не будет и жизни. Никому сейчас нельзя доверять…
— Нам ты, видимо, тоже уже не доверяешь, — прервал Гермиону до этого молчавший Рон.
— Что ты несешь? Не доверяй я вам, вообще бы не стала с вами разговаривать, за крестражами не отправилась и дружить не стала. А вы просто цепляетесь за призрачную надежду, боясь сделать шаг в сторону.
— Слишком уж дорогим может оказаться этот шаг, Гермиона. Мы цепляемся, как ты сказала, за призрачную надежду, а ты хочешь ухватить пустоту. У кого из нас больше шансов? — Гарри явно не нравился этот какой-то неправильный разговор. — К тому же Дамблдор хотел, чтобы я уничтожил все крестражи. И знаешь ли, ему-то уж точно можно было доверять.
— С чего ты взял, что ему можно доверять, Гарри? По-моему, ему было все равно на тебя, на нас всех. Неужели ты не заметил, он вертел нами как пешками, незаметно манипулировал. И уверена, будь он жив — не погнушался бы и нашими жизнями ради достижения своей цели!
— Гермиона, ты что, труды Скиттер перечитала? С чего ты вдруг так на Дамблдора взъелась? — с неуместным смешком спросил Рон. — И мы понимаем, тебе тяжело пришлось в особняке Малфоев, рядом с этой сумасшедшей — она крепко поиздевалась над тобой. Но не стоит кидаться на нас, на всех подряд. Или ненависть к людям к тебе по воздуху от нее передалась?
— Да что ты вообще понимаешь, Рон? Ты нас бросил, ходил где-то столько времени — приходилось обходиться без твоего экспертного мнения — потом явился, а сейчас считаешь, что лучше всех знаешь, как поступить?
— Гермиона, может, стоит напомнить, что мы тебе не враги, и силы свои направить должны на уничтожение Сама-знаешь-кого, а не на эти глупые ссоры. Так что давайте закончим и пойдем думать над тем, как проникнуть в Гринготтс, — хотел закончить ссору Гарри.
— Я помню, кто наши враги. А вот вы, похоже, запутались, где правда, а где глупые, неоправданные надежды. Я хотела помочь исправить наши же ошибки. Но вы упорно не хотите смотреть дальше своего носа. Я не собираюсь участвовать в этом самоубийственном плане по грабежу Гринготтса и вам этого делать не советую. Откажитесь пока не поздно! — гневно воскликнула Гермиона.
— Что ж, это твой выбор. У нас будет другой. Мы пойдем, подумаем над тем, как убить его, а ты можешь решить, кого еще ты ненавидишь, и правильность чьих решений отрицаешь. Пошли, Рон. Больше нам не о чем разговаривать.
— Ну и отлично. Удачи вам. Потом и посмотрим, кто оказался прав, только бы вы не пожалели об этом! — крикнула вслед мальчишкам Гермиона.
Она была невероятно расстроена таким исходом разговора, знала, что сейчас они поступили неправильно, вот так поссорившись. Но была уверена, что права, ведь всегда так и было, она же Грейнджер все-таки. Она не разговаривала с ребятами до конца дня, на следующий день они тоже не говорили, и после воспитательной беседы все еще не разговаривали. Каждый знал, что делает, но думал, что есть право на ошибку. Но его нет. Не на войне. Не на этой.
***
Гермиона резко поднялась с подушки. Тяжелое дыхание, темнота, короткое замешательство. В первые секунды она не могла понять, где находится, что происходило мгновением ранее. Глаза блуждали, пытаясь разглядеть что-нибудь, а рука нащупывала палочку, лежавшую неподалеку. Когда Люмос осветил комнату, не показав ничего подозрительного, волшебница осознала, что пока еще в безопасности, и это был всего лишь очередной кошмар. Ее одолело какое-то необычайное чувство злости. Зелье перестало помогать: произошло привыкание. А Гермиона так надеялась, что сейчас, когда запасов, оставленных в штабе, вполне должно хватить на шестичасовой сон, она наконец отдохнет. Но увы, видимо, это был очередной намек жизни, побуждавший к решительным действиям.
Грейнджер зажгла на тумбочке лампу, взглянула на висящие на стене часы. Три часа ночи. Неутешительно, но зато теперь есть еще больше времени. Освещая себе путь по лестнице палочкой, Гермиона спустилась на кухню. В ящике лежала стопка новых пергаментов, перья и чернила. В голове промелькнула насмешливая мысль: а сможет ли она вообще что-нибудь придумать; взять закоченевшими на морозе, негнущимися руками тонкое перо, написать своим когда-то ровным почерком хоть одно предложение? Не попробуешь — не узнаешь. И она попробовала. Строчки и схемы, числа заполняли свитки; малейшая неуверенность, незнание тут же исчезали под натиском воспоминаний о тех, ради кого она все это делает.
***
Утро вошло в дом незаметно, но ощутимо. Уставшие от работы глаза резали солнечные лучи. И с чего бы это погода так не вовремя расщедрилась на тепло и свет? Где же это все было, когда одинокая девушка спасалась лишь согревающими заклинаниями и все равно дрожала от холода? Гермиона утомленно поднялась из-за стола, потянулась, пытаясь немного размять мышцы после длительного пребывания в неудобном положении. Оценивающим взглядом она пробежалась по своим ночным трудам. Как же она тогда сказала Гарри? Самоубийственный план? Смешно, ее новый был никак не лучше, если это вообще можно было назвать планом.
Любительница чтения знала, что интересующую ее информацию не найти нигде, кроме как в библиотеках древнейших чистокровных родов. Там и только там хранятся фолианты, способные помочь, содержание которых запретной секции Хогвартса и не снилось. Только бы еще знать, что конкретно нужно. Даже если Грейнджер удастся проникнуть в дом, у нее не будет времени на спокойное пролистывание древних книг…
Время, ну конечно! Должно же быть что-то о времени: какие-нибудь зелья, устройства наподобие маховиков. Просто не может быть, что она ничего не найдет. Тогда и пытаться сделать что-либо нет смысла. Другого способа не существует, пусть она даже ошибается, но найти его не успеть.
Древнейшие библиотеки волшебных семей, в которые еще есть надежда проникнуть — таких в это время просто нет. Так думала Гермиона пока не вспомнила: «Сириус». Гриммо 12 — там можно попытать счастье. Пожирателям известно это место, но там хотя бы никто не живет, а вот снаружи ее могут встретить с «распростертыми» руками. Не хотелось бы доставлять им такую радость, как поимка подружки Поттера. Но она ведь не зря была лучшей ученицей на курсе и в школе: ее память можно назвать феноменальной, и она помнила, помнила большую карту, наподобие мародерской, найденную на одной из полок в доме Блэков во время ожидания приезда Гарри.
Это была карта поместья, но не простая — на ней были изображены различные потайные ходы, комнаты, о существовании которых девушка и не подозревала. Это было странно, что такая ценная вещь вдруг оказалась в руках Гермионы: то ли о ее сохранности не беспокоились, будучи уверенными, что никто кроме Блэков сюда не посмеет войти, то ли это было очень удачное совпадение, теперь сыгравшее на руку. Тогда она убрала карту на место, но сегодня ночью в мельчайших подробностях вспоминала каждую ее линию. И вычерчивая нежилую часть поместья, вспомнила: был один ход, начинавшийся далеко, за пределами Лондона. Нельзя утверждать, что это место безопасно, но лучше было не найти. Все остальные ходы были проложены под городом, кишащим егерями и Пожирателями.
А новый день неплохо начался. По крайней мере, лучше, чем все предыдущие. Теперь у Гермионы была определенная цель, путь ее достижения и одна попытка. Ошибок быть не должно. Она проникнет в поместье, заберет нужные книги и, если понадобится, материалы для зелий, которые должны там быть. Потом, если вернется сюда, найдет то, что необходимо. Да, теперь у нее есть не только надежда — у нее есть шанс.
