Хогсмид был окутан вязким туманом, который холодил внутренности морозной влажностью, проникающей в легкие. Эти дымчатые нити, в кокон заворачивающие здания и бредущих людей, были словно отслоившимися кусками ноябрьских тяжелых облаков. Тучи, притягиваемые к заледенелым дорожкам и чуть застывшей грязи, которую образовали пару дней назад, будто обеспокоенные мамочки старались забрать своих непослушных детей, готовые вот-вот разрыдаться на груди покатых холмов. А солнце на освободившемся небесном пространстве наслаждалось выходными деньками, купаясь в собственных лучах, не отдавая ни один из них застывающим в подступающей зиме людям.
Однако школьники абсолютно не обращали внимание на такую погоду, весело болтая шумными компаниями, разрывали серебряные туманные нити, за что в наказание ветром были отправлены греться в ближайшие заведения деревушки. «Три метлы» были под завязку набиты учениками волшебной школы, и учителя с трудом находили себе место у барной стойки. Звон сталкивающихся над столом бокалов со сливочным пивом стал почти тем же самым, что и заполнивший пространство смех. В магазинчиках тоже было не продохнуть.
Запасы «Сладкого королевства» понемногу иссякали, а вместо них заботливыми руками продавцов в кассу укладывались серебряные сикли и медные кнаты, в особо редких случаях незатейливые студенты расплачивались галеонами, которые сейчас лежали отдельной небольшой стопкой. Даже в «Шапке-невидимке» уже столпились девочки всех возрастов, чтобы полюбоваться красивыми платьями из новой коллекции и кое-что подметить для приближающегося Рождества, которое, как заметила мужская половина Хогвартса, еще только через два месяца.
Но все рекорды по количеству человек на квадратный метр побил «Зонко». Все в магазине издавало самые разные звуки, перемещалось, взрывалось, меняло цвет, тут и там слышались восторженные возгласы, испуганные вскрики. Студенты толкались, пытались пробраться к особенно интересным экземплярам волшебных приколов, опробовать их и затолкать в уже полные карманы всякого барахла.
— Как думаешь, можно будет за завтраком подсунуть это? — равнодушно, можно даже сказать, апатично, спросил Сириус у стоящего неподалеку Джеймса, показывая ему кусачую кружку.
С виду безобидные фарфоровые сосуды всевозможных цветов для напитков, стояли на одной из нижних полок, которую окружили пораженные третьекурсники, один из которых, взяв в руки кружку, слишком низко наклонился к ней, продемонстрировав всем ее назначение. После чего мальчишка с вцепившейся в нос чашкой гнусаво обратился к Ремусу за помощью.
— Нет уж, — категорично заявил Поттер. — Навозные бомбы. Надежно и практично, — закончил он, подкинув одной рукой одну из них.
— Банально, — искривился парень.
— Я нашел драже-вонючки, — крикнул с нижнего этажа Питер, потрясши перед собой коробочку ядовито-зеленого цвета.
— Бери, — кивнул с серьезным лицом Джеймс.
После ночной прогулки пришлось перенести немало невзгод, назначенных великодушным деканом. Уже на следующий день с веселым праздником можно было распрощаться, потому что Макгонагалл назначила всем четверым многочасовое наказание на весь вечер. И все бы ничего, только для каждого отработка была индивидуальна. И Сириусу досталось больше всех за неподобающее отношение к мистеру Филчу. Но только пока он раскидывал удобрения в трех огромных душных теплицах, осознавая, что это его ежедневный круг ада на этот месяц, в нем лишь укоренилась ненависть ко всему, что смогло испортить в короткий срок размеренную жизнь.
Именно поэтому сейчас мародеры с серьезной угрюмостью искали способы по максимуму заставить пожалеть о собственном существовании взрослый состав школы. И даже Ремус, в первый же вечер стерший руки до мозолей, когда оттирал доспехи от многовековой, уже, видимо, единой с металлом ржавчины, согласился на новую авантюру. Но и на лекциях он работал с какой-то ожесточенностью, зарабатывая потерянные в огромных количествах баллы. Все они ежеминутно ломали головы над тем, кто смог их так искусно подставить.
— Мыло из жабьей икры, — сказал Люпин, кинув Бродяге завернутый в целлофан товар, тот, покрутив его в руках, кивнув, убрал в карман.
Заплатив за всю эту огромную кучу контрабанды и распихав по мантиям и всем карманам, какие только смогли найти в своей одежде, гриффиндорцы вышли из магазина, словно набитые синтепоном детские игрушки. Осмотревшись по сторонам, парни заметили за потоком людей машущую им с улыбкой Алису. Рядом стояли Доркас и Марлин, горячо о чем-то споря. Вот только если Медоуз, сложив на груди руки, со всем запалом пыталась достучаться до подруги, то брюнетка с легкой беззаботностью в пол-уха слушала ее, не особо вдаваясь в смысл спора. До мародеров успел долететь лишь обрывок фразы, когда они смогли пробраться сквозь людей на другую сторону улицы.
— Только попробуй оставить меня с ним наедине, — зло проговорила Медоуз.
— Привет, мальчики, — дружелюбно поздоровалась Алиса. — Закупка удалась, как я вижу?
— Более чем, — улыбнулся Ремус, оторвав взгляд от Кэсси, рассматривающей вывеску ближайшего магазина.
— А где, — начал было Джеймс, но Марлин весело указала на лавку, возле которой они стояли.
Магазин перьев «Писсаро». За стеклянной перегородкой стояла Лили, в руке ее уже были зажаты три новых пера, кое-как она держала стопку новых пергаментов, продолжая рассматривать что-то на одной из витрин. К ней подошла старая женщина в поношенной мантии и обратилась к девушке, которая, внимательно выслушав, поднялась на носочки и достала с верхней полки коробочку с обычными чернилами, протянула с улыбкой женщине. И Джеймс был готов поспорить, что прекраснее улыбки он никогда не видел, от нее медные волосы гриффиндорки, сегодня уложенные мягкими волнами, будто бы наполнились волшебным сиянием.
— Иди уже, — толкнул его в бок Бродяга с ехидной ухмылкой.
И Поттер, поправившись, открыл двери магазина, впустив сквозняк, заставивший помещение наполниться перезвоном металлических и стеклянных причудливой формы колокольчиков.
— Блэк, не угостишь меня брусничным чаем в «Розы Ли»? — подмигнув, спросила Маккиннон.
— Будешь должна, — ответил Сириус с ухмылкой, бросив ободряющий взгляд в сторону Люпина, когда Марлин взяла его под руку, и они чинно удалились в сторону чайной.
Доркас жалостливо посмотрела в лицо Алисы. Но Стоун, широко улыбаясь, обратилась к пребывавшему в замешательстве Хвосту, попросту не знавшему, куда ему податься:
— Ах да, Питер, я же обещала показать тебе, где покупаю удобрения для растений, чтобы они смогли пережить зиму.
И Петтигрю, отчаянно старавшийся вспомнить хоть один разговор об удобрениях, решил просто отправиться вслед за подругой куда-то в неизвестном направлении. Ремус и Кэсси остались одни. Девушка, раскрасневшаяся то ли от холода, то ли от неловкости сложившейся ситуации, смотрела на каменную кладку улицы и нервно потирала руки, прикрытые на груди гриффиндорским шарфом. Юноша, поправив горловину свитера, который вдруг стал слишком неудобным, мельком пробежался по ассортименту ближайших магазинчиков и снова посмотрел на Доркас. Голубые глаза встретились с карими, и снова в испуге сбежали рассматривать ботинки, проходящих мимо зевак и столбики труб на крышах, от которых валил теплый белоснежный дым.
— Думаю, они будут нескоро, — начал Рем, прочистив горло и кивнув в сторону лавки с письменными принадлежностями. — Может быть, мы пока прогуляемся? Если ты, конечно, не против, — поспешно добавил он.
— Не против, — смущенно улыбнувшись, произнесла девушка, прежде еще разок посмотрев на замерших рядом друг с другом Джеймса и Лили.
Эванс стояла, разглядывая новые товары, которые ей с трепетом показала хозяйка магазина, мысленно все еще ворчала на подруг, резко не захотевших ее подождать здесь. Разве лучше стоять на холоде снаружи? Несколько минут она уже то загоралась несбыточной мечтой, то, снова возвращаясь в реальность, собиралась разочарованно расплачиваться за свои покупки и уходить из магазина. Снова Лили как зачарованная посмотрела на витрину, когда послышался шум колокольчиков при входе, и к ней кто-то подошел, обдав искристым морозом.
— Привет, — тихо сказал Джеймс, глядя на растерянную гриффиндорку, которая, однако, увидев запотевшие от перепада температур круглые очки, тихо рассмеялась.
— Здравствуй, Джеймс, — и, о, как же прекрасно звучало его имя в ее исполнении вместо привычного «Поттер», произнесенного с пренебрежением. — Я не видела вас на завтраке.
— Мы бессовестно его проспали, — весело улыбнулся парень, протирая пальцами круглые стекла, снова помещая очки на нос.
— Я могла бы догадаться, — выдохнула она, снова посмотрев на полку с товарами.
— И что же здесь привлекло внимание мисс Эванс? — заинтересованно спросил Сохатый.
— Видишь те акварельные краски? — указала она на лакированный бочонок небольших размеров из темного дерева. — Они сделаны из смол японской вишни и ирландского меда. Нужно лишь представить цвет, который тебе нужен, и он и окажется на кисточке. И я бы очень хотела их купить, но нужны специальные кисти из ворса единорога и хлопковый пергамент. Но это слишком дорого обойдется, — вздохнула девушка, грустно улыбнувшись Джеймсу.
— Не знал, что ты рисуешь, — удивленно произнес он.
— А об этом только Алиса и знает. Раньше я много рисовала, до Хогвартса все пророчили мне будущее великой художницы, — Лили звонко рассмеялась. — Глупость, правда? Сейчас я редко успеваю этим заниматься. Пойду расплачусь за бумагу и перья, — сказала она, направляясь к кассе.
— Покажешь как-нибудь свои работы? — спросил Поттер, забирая из рук благодарной Эванс покупки и самостоятельно их донося до указанного ей места.
— Если хочешь, — закрыв волосами смущенный румянец, ответила староста, положив в морщинистую ладонь улыбчивой хозяйки магазина пару монет, и сложила товары к себе в небольшую сумку.
Когда пара вышла из магазина, сильнее закутавшись в свою одежду и поправив шарфы, и огляделась по сторонам, по улице сновали туда-сюда только лишь маленькие дети, играющие в салочки.
— Кажется, все разбрелись по своим делам, — констатировала факт девушка, стараясь не выдавать свою радость. А вот Джеймс абсолютно беззастенчиво этой слабости предался и с широкой улыбкой обратился к Лили:
— Я знаю здесь неподалеку одно место. Думаю, тебе должно понравиться, — заявил он, чуть склонившись, протягивая ей согнутую в локте руку. И, когда он уже начал думать, что девушка одарит его надменным взглядом, просто развернется и уйдет, она поступила совсем иначе.
— Веди! — весело сказала она, кладя свою бледную ладошку с чуть порозовевшими от холода кончиками пальцев на предплечье юноши.
***
Доркас шла спиной вперед, активно жестикулируя и что-то запальчиво рассказывая, то и дело поправляя сваливающийся с плеч шарф. Люпин шел за ней, смеясь над ее шутками, иногда вставляя свои комментарии, с осторожностью держа в руках шоколадный пломбир.
— И ты представляешь? Он сел в эти зачарованные санки и поехал в них с самой высокой горки, — громко говорила она. — Только в один момент они вдруг стали неуправляемыми, и он понесся прямо в огромный замок из снега, который построили дети, — резко она прервалась, и вслед за веселой улыбкой пришла неожиданная хмурость. — Я опять много болтаю, да? Тебе, наверное, не интересно, — стыдливо пояснила девушка, забирая у Ремуса свой десерт и вставая рядом с ним.
— Конечно, интересно, Кэсси, — ответил юноша, положив руку на плечо гриффиндорки и разворачивая ее к себе лицом. — Мне интересно все, что связано с тобой. Ты ведь поразительная, я никогда не встречал таких девушек. — Медоуз прижала к себе мороженое, словно желая, чтобы и оно тоже растаяло от прикосновения теплой ладони Рема. — Ты веселая, искренняя, понимающая, и ты единственная ешь мороженное на таком холоде, — вновь улыбнулся он.
Кэсси рассмеялась, смущенно опустив каштановые ресницы, на которые медленно опустились две ажурные, будто сотканные из шелковых нитей, снежинки. Какой-то прохожий, спеша куда-то, видимо, недовольный своим днем, грубо задел плечом девушку, и та, не удержавшись на ногах, упала на грудь юноши, который успел ее подхватить. Она подняла голову на все еще не отпускающего ее Ремуса, который слегка возвышался над ней.
— Снег, — улыбнулась она, заметив, как несколько снежинок запутались в волосах гриффиндорца.
— Да, — тихо ответил он.
Голубые глаза неотрывно смотрели в карие, и больше не хотели искать себе другое пристанище.
***
Лили стояла, сцепив ладони на стаканчике с горячим глинтвейном, осознавая, каким полезным оказался этот терпкий напиток, который не только согревал изнутри своим пряным ароматом и сладковатым вкусом, но еще и смог растопить уже почти заледеневшие пальцы. Они все шли в место Джеймса, но вдруг он попросил ее подождать, а сам куда-то исчез и вот уже несколько минут не появлялся. Когда Эванс уже начала волноваться и осматриваться по сторонам, обернувшись, она увидела подошедшего Поттера, прятавшего за спиной руки. Девушка удивленно заморгала, не понимая поведения парня. Но тут он протянул цветок необыкновенной красоты, и Лили ахнула от восхищения и неожиданности.
— Боже мой, гардения, — губы ее окрасила радостная улыбка. С нежностью она приняла подарок, слегка прикоснувшись к бархатным белым лепесткам пальцами, вдохнула сладкий аромат. — Спасибо, Джеймс, огромное. Как ты узнал, что это мои любимые цветы?
— Если честно, я не знал, — ответил юноша, взъерошив по привычке свои лохматые волосы, и Лили с удовольствием отметила, что ее совсем перестал раздражать этот жест. — Но мне сказали, что на языке цветов гардении значат: «Ты прекрасна». И, надеюсь, меня не обманули.
— Не обманули, — тихо засмеялась девушка.
— Ну а теперь, отправляемся в путь дальше, осталось немного, — с энтузиазмом произнес Джеймс.
Пятнадцать минут они шли под руку, без остановки болтая обо всем на свете, как будто их время иссякало, и больше не будет возможности рассказать смешные истории из детства, громко смеясь, запрокидывая голову и поддерживая друг друга, чтобы вместе не свалиться на каком-нибудь оледеневшем пригорке.
— И в самый ответственный момент мама кричит из гостиной: «Джейми, мой дорогой мальчик, принеси специи», — Лили звонко рассмеялась, опять поскользнувшись, не замечая, как ловит каждое ее движение и каждую эмоцию идущий рядом гриффиндорец, чтобы навсегда отпечатать их в памяти.
— Наверное, тебе было очень стыдно, — улыбнувшись, проговорила девушка, заправляя пряди волос за уши.
— Еще как, до сих пор не могу отмыться от этого позора на семейных посиделках, — закивал Поттер. — И у меня хорошая новость: мы пришли!
Лили обернулась, подняв глаза, и замерла в таком положении, боясь вздохнуть, как будто все, что она видит сейчас, от лишнего движения может рассеяться как туман, или разбиться как хрустальный бокал. Огромные скалистые глыбы поднимались из темных иссиня-черных вод, закрывая собой необъятный горизонт. Они погружались в низкие тучи, загадкой закрываясь от лишних глаз. Обрывы, снежные перекаты, узкие ущелья. Эта картина действительно захватывала дух, навсегда привязывая его к этому месту скрытого могущества природы.
— Здесь просто потрясающе, Джеймс, — наконец произнесла девушка, повернувшись к нему. — Я никогда так далеко не заходила, даже не знала, что здесь есть такие удивительные места.
Юноша, наблюдающий за своей драгоценной мисс Эванс, удовлетворенно понимал, что с сюрпризом не прогадал. И реакция Лили заставила тепло, засевшее где-то в районе груди, еще больше разрастись. Гриффиндорка вытянула перед собой руки, и на ладони ее опустились снежинки, сразу же тая, не выдерживая огня молодой влюбленности.
— Это же первый в этом году снег, — рассмеявшись, произнесла она. — Надо загадать желание!
Спустя несколько секунд, во время которых девушка закрыла глаза, немного поморщив нос, придерживаясь своего ритуала в подобных случаях, Джеймс подошел к ней и взял ее ладонь в свою. Лили почувствовала, как сотни маленьких птичек разом затрепетали в грудной клетке, стараясь освободить себе путь, заставляя чаще вдыхать такой сладостный воздух.
— И что же ты загадала? — тихо спросил он.
— А разве сбудется, если произнесу вслух? — мягко улыбнулась девушка, понимая, что желание уже незамедлительно стало исполняться.
Вот она, магия, которой она раньше не знала, а лишь слышала и замечала, когда смотрела на своих родителей и мечтала когда-то обрести такое же счастье.
***
Юноша шел быстрым и уверенным шагом по улочке, с удивительной ловкостью лавируя между людьми, застывшими на месте по всей площади дороги и неторопливо бредущими по своим делам. Челка его мелко подрагивала от такой ходьбы то ли в испуге, то ли наоборот поддерживая настрой хозяина, который, к слову, был очень зол. И злости этой было через край. Уже очень давно он не испытывал такой ненависти ко всему миру, полному идиотов, и только выработанная за многие годы выдержка и терпение, помогали ему держать себя в руках и выказывать всем собственное безразличие.
Сегодняшний день был из разряда «хуже просто некуда», «когда же это уже закончится?» и «Мерлин, за что мне это?». А все ведь так неплохо начиналось! Поздний подъем, крепкий кофе и отсутствие солнца за окном, лишь холод, дарящий отчужденность, и пасмурность, несущая успокоение. И только несколько предложений смогли все испортить, заставляя проклинать погоду и жалеть, что в кофе не добавили ликер.
Регулус с раздражительным выдохом обогнул старушку с клюкой, которая своей медлительностью, видимо, взывала к непростительным действиям. Добраться бы до замка, запереться в комнате, пока никого нет, и просто побыть одному, подумать и постараться не разрушить к чертям всю спальню.
«Темный Лорд не доволен вашим бездействием». «До меня дошли слухи, что ты, Регулус, просчитался в своих планах». «Жаль, я подавал на тебя большие надежды». «Питер добился гораздо большего успеха». Ух, вот попадись ему сейчас Эйвери, с мерзкой ухмылочкой наблюдающий за тем, как донесенный им же слух о неудачах Блэка втаптывал слизеринца в грязь в глазах Люциуса, а значит и в глазах Темного Лорда. Ради него бы он специально спустил с цепей свою озверевшую ярость.
Были ли проблемы? Черт, конечно же, были. Как их могло не быть, когда милый букетик, который ты заказываешь через «Ведьмин досуг», с сопливыми романтическими намеками сгорел у тебя в руках? Можно было признать: с Дрейер все не так просто. Но ему всего лишь нужно было время-время-время! Хотя кому это важно? Никому ведь невдомек, что работа окупится, принесет плоды, которые будут помогать еще очень и очень долгий срок. А Петтигрю — молодец, просто чудо, герой дня. Воспользовавшись случаем, который ему подвернулся, спустя два месяца сделал хоть что-то. Куда уж Регулусу до его высокого ума и больших достижений?
Узнал о приступах неизвестной природы Дрейер, украл зелье, которое вообще возможно никак с ним не связано. Как бы он хотел, чтобы Северус, которому было поручено изучить содержимое сворованной колбы и установить его назначение, обнаружил, что это какой-то пустяк. Такой же ничтожный и бесполезный, как и его добытчик. Он же был в ее комнате, у него был предлог находиться там, он мог вынести все, что угодно, если в пустой голове были хоть капли сообразительности. Руки от досады в кулаки сжимались от того, какую информацию там можно было откопать. Но ведь кому это интересно!
Пусть празднуют первую и последнюю победу идиота. Регулус злорадно усмехнулся, чуть не столкнувшись с какой-то женщиной с надвинутым на лицо капюшоном, вывернувшей из проулка и исчезнувшей в толпе. Кто уж окажется в рядах Темного Лорда более ценным сторонником — время покажет. То, что ему назначили посредственную задачу вербовки новых последователей, как и остальным, его не остановит.
Дрейер доверится ему во что бы то ни стало, он добьется ее симпатии и докажет всем остолопам, что он превосходит их всех. Он поклялся себе в этом, когда прожигал взглядом Эйвери, с гордостью похлопывающего по спине Петтигрю, который еще немного, и стал бы от счастья искры метать. Скользкий мерзавец и его ручная крыса! Все вернется на круги своя и очень скоро. И если он не прав, то пусть прямо сейчас Хогсмид засыплет снегом. Блэк гордо вздернул подбородок, когда одна из снежинок опустилась на его щеку.
Утихающая злость вспыхнула с новой силой, словно на тлеющие соломинки дунули со всем энтузиазмом. У бога, или как там его называют, если он существует, очень извращенное чувство юмора. Вопросы о природе собственных неудач снова угрюмо заполнили голову Регулуса, когда он увидел впереди замерших в центре улицы Медоуз и Люпина.
Другого места для игры в гляделки не нашлось, судя по всему. И именно рядом с этой парочкой влюбленных голубков виднелось небольшое расстояние, через которое можно было прошмыгнуть сквозь нескончаемую толпу людей. О, это будет мучительный день. Юноша протиснулся между двумя пуффендуйками и уже просто не выдерживая, с силой задел плечом Медоуз, которая, конечно же, оказалась в объятьях своего сопровождающего на радость скучающим зевакам.
— Поцелуйтесь уже, шекспировские дети, — сквозь зубы проскрежетал он, еще быстрее зашагав в сторону спасительного Хогвартса.
