По битому стеклу нашего солнечного завтра

      Время неумолимо летит для каждого из нас. Все раны постепенно затягиваются, оставляя лишь некрасивые шрамы на наших сердцах. Вспоминать о чём-то, что когда-то убивало нас и сжирало душу изнутри, теперь стало намного легче. Уже не больно, но ты отчётливо помнишь, как бы сильно не старался забыть. Да и нельзя предаваться этому сладкому забвению. Какой тогда смысл? Жизнь даровала тебе бесценный, пусть и болезненный, опыт. Дар? Смешно. Не нужны мне такие «подарки», подумаешь. Но придётся согласиться с тем, что судьбу изменить нельзя. Всему плохому вселенная обязательно противопоставит какое-то счастье. Нужно только дождаться этого часа.       Тем самым счастьем для Люсиль стали новые друзья, с которыми отныне она проводила всё своё свободное время. Вот что она действительно посчитала подарком небес. Девочка никогда бы не подумала, что у неё будет то, о чём она мечтала всю жизнь. Новые знакомые быстро завоевали её доверие и стали неотъемлемой частью доселе скучной и однообразной жизни Люси Хартфилии. Ребята весело проводили время, где бы не находились: в школе, на улицах Харгеона, друг у друга в гостях. Место никогда не имело значения. Важно только то, что они собрались вместе. Их узы казались нерушимыми и крепкими, как металлические струны, что чётко натянуты от одного человека к другому без всяких узелков. Эти четверо нагло поселились в её сердце, с каждым днём заставляя забыть о всех невзгодах, которые ей довелось пережить.       Но эффект забытья всегда длился лишь пока они были рядом. Когда же Люси возвращалась в отчий дом, то в одиночестве на неё снова накатывала грусть и тоска по матери. После того инцидента, когда отец ударил Хартфилию, она стала избегать любых встреч с ним, сводя вероятность их случайного столкновения к минимуму. А сам Джуд и вовсе не стремился повидать дочурку. Златовласка иногда размышляла над причиной его поведения. Ей хотелось верить, что он не трогает её только потому, что чувствует свою вину за тот свой ужасный поступок. Она не могла проверить эту догадку. Хартфилия заставляла себя быть менее наивной по отношению к этому человеку. Порой она зацикливалась на мыслях об отце настолько, что друзья стали задавать уйму вопросов. В ответ Люси печально и тихо выдавала ничто иное как: «Ему нет до меня никакого дела. Не хочу говорить об этом человеке». Дочь и отец не виделись уже долгое время, но Хартфилия так и не могла понять своих чувств к нему. Простила его Люси или нет? Она сама не знала.       Но мысли о Джуде Хартфилия были не единственными в её светлой головушке. Она, опять-таки, много размышляла о своих друзьях и о том как ей с ними повезло. Она считала их наградой за все свои мучения, страданья и горести. Люси всё никак не могла нарадоваться их присутствию в своей жизни. Она сбегала к ним при любой удобной возможности. Ведь теперь именно эти уже родные ей люди, могли заставить её улыбаться так же ярко и непринуждённо, как в детстве рядом с мамой. Не успела Люси опомниться, как уже прошло два года со смерти Лейлы. И среди этих, казалось бы, печальных двух лет, последний год выдался особенно счастливым. Всё потому, что эти сорванцы неоднократно втягивали нашу паиньку в приключения. Но чаще всего их проделки не заканчивались проблемами. Скорее они делали их узы только крепче, отпечатываясь в памяти Хартфилии, как лучшие времена средней школы. Конечно, Люси не забывала и про свою горячо любимую тётю, продолжая созваниваться с ней каждый день. За это время они стали ещё более близки, чем когда-либо. Аквариус всеми силами пыталась заменить Люси мать, а девочка с распростёртыми руками принимала её заботу.       Человек нуждается в другом человеке, его внимании и поддержке. Нет ещё иного существа, способного понять человеческие чувства лучше самих людей. В одиночку справиться с проблемами до невозможности трудно. Но всё становится легче, когда рядом есть тот, на кого можно положиться. Тот, кто подставит своё плечо и поможет тебе подняться, когда ты упал, — и есть настоящий друг. Ведь родство бывает не только кровное. Разве может называться родителем тот, кто отказывается принимать участие в жизни ребёнка? Какой толк от этой крови, если человек тебя ни капли не поддерживает? Другое дело — духовное родство. Когда совершенно не важно: родня вы или нет. Та эмоциональная связь, что возникла между вами, сохраняется даже спустя года. Вот кого Люси стала считать родными. «Своих» людей нельзя терять, она это прекрасно знала и рассчитывала, что проведёт с ними всю свою жизнь.       Когда ты счастлив время мчится быстро и незаметно. Последний триместр первого года обучения в средней школе Харгеона уже подошёл к концу. Так же молниеносно пролетели и весенние каникулы. Ребята успели сдать экзамены и хорошо повеселиться. Цветение вишни, как символ нового учебного года, сопровождал молодёжь в будущее, предвещая нечто хорошее для каждого из них. Радостные события не заставили себя долго ждать. Уже в мае Люси узнала весьма любопытную новость: к их шумной и дружной компашке присоединится загадочный парень по имени Стинг. Об этом сообщил его двоюродный брат Роуг Чени, которому очень хотелось поделиться с друзьями своей радостью. Сам Стинг уже поступил в старшую школу города Магнолия, где и проживает на данный момент. С наступлением летних каникул родители отправят Стинга в Харгеон.       — Салют, ребята! — раздался прекрасный мужской голос за спинами молодых людей, и они сразу обернулись, уставившись на его источник. Им был тот самый Стинг Эвклиф, которого Роуг пригласил прогуляться, чтобы тот мог со всеми познакомиться. Бас этого парнишки звучал гораздо взрослее и очень отличался от внешнего вида. Худой блондин с взъерошенными волосами и красивым лицом, которое был не в силах испортить даже шрам на брови. Он не выглядел так же мужественно, как нотки его голоса, но на фоне Леона и Роуга казался куда выше ростом, что и давало ему некое превосходство над ними в мужской красоте. Как только Люси бросила на него свой скромный взгляд, то тут же покраснела и сделала вид, что не смотрит, словив себя на мысли, что её привлекает внешность и голос этого парня, — Так вымахали и не узнать! Но кое-кого я всё же помню, — лучезарно улыбался он, скользя взглядом по присутствующим и одновременно здороваясь за руки с парнями. Вдруг, его внимательные глаза остановились на Хартфилии, которая была для него абсолютно новым человеком. Она отстранённо сидела в сторонке на лавочке, и словно вовсе не придавала значения происходящему. Взор её был потуплен куда-то в пол, где она без остановки весело дёргала худыми бледными ножками, рассматривая чёрные туфли, — А вот тебя я не помню, — с интересом и в то же время очень мило произнёс блондин, зашагав в сторону девушки.       От его слов Хартфилия чуть ли не подскочила на месте от неожиданности, а по спине побежали мурашки, когда их взгляды встретились. Он улыбнулся и протянул свою руку, представившись, когда подошёл уже очень близко и стал прямо перед ней, заслоняя своей тенью. Но она не слышала того, что сказал парень, все звуки, поступающие в её голову через уши, заглушало невыносимо громкое биение сердца, по ощущениям пульсируя где-то в висках. Люсиль молча пожала его руку тонкими пальцами, подняв на парня свои карамельные глаза. Они теперь казались ещё больше по размеру, чем обычно, но это лишь придавало им шарма. Парень улыбался ей, ожидая когда же Хартфилия назовёт своё имя, но девочка смогла пересилить себя только спустя секунд двадцать, когда шум в её голове уже перестал казаться таким громким.       — Люси, — тихо промямлила она, улыбнувшись, и нервно посмеялась из-за той неловкой паузы после рукопожатия.       — Интересная ты, Люси. Моё имя Стинг. Будем знакомы, — произнёс он, натянув милую, но спокойную, улыбку, игнорируя её нервный смешок, тем самым убеждая девушку, что всё в порядке.       Прошло несколько недель прежде чем Люсиль окончательно поняла, что влюбилась в этого парня. Когда это произошло? При первой встрече? Или может ещё задолго до того, как они увидели друг друга? Ведь когда Хартфилия услышала от Роуга неожиданную новость, то очень заинтересовалась этим незнакомым пареньком. Ещё тогда она стала частенько думать о нём, представляя как он выглядит. А когда Люси увидела Стинга Эвклифа, то вовсе была шокирована и обезоружена его мужской таинственностью. Её не смущало, что он был на пару лет старше, напротив, это добавляло ему плюс десять, а может и двадцать очков к привлекательности. Он был весёлым и добрым, часто проявлял заботу в отношении товарищей. У этого парня были хорошие манеры, и Люси видела в нём принца, о котором часто мечтала в детстве. И самое главное, она знала, что вызывает у него к себе такой же интерес, но делала вид, что не замечает его долгих и пристальных взглядов. Своими тёмными зрачками он скользил по чертам лица златовласой девушки, а затем прятал их за ресницами, скромно улыбаясь. Очевидно, что между ними есть некая симпатия, но почему-то Люси молчала об этом. Она не могла открыть ему свои чувства и пойти навстречу, хоть ей очень этого хотелось. Наверное, всё дело в её неуверенности в себе и страхе совершить ошибку. Возможно, всё осталось бы в тайне, если бы не разговор с подругами, который, собственно, и сподвиг Люси открыть Стингу своё сердце.       — Ты только посмотри! Судя по гороскопу из этого журнала, скоро мне повезёт в любви! — радостно воскликнула Минерва, подпрыгнув на кровати. Эвергрин и Люси удивлённо посмотрели на неё. Девочки пришли в гости к Хартфилии, и сейчас проводили время в её комнате, болтая о самых разных вещах. Все три барышни развалились на кровати, листая понравившиеся модные журналы. Люси была единственной, кому не нравилось подобное чтиво. С юных лет она проводила время в домашней библиотеке, тогда и завязалась её искренняя любовь к хорошим книгам, которая не угасла и по сей день. Но сейчас она не подавала виду и просто наслаждалась времяпрепровождением со своими лучшими подругами.       — Минерва, неужели ты веришь в этот бред? — насмехалась Эвергрин, не понимая что люди вообще находят в подобных предсказаниях.       — А почему, собственно, и нет? — тёмноволосая гордо вздёрнула нос, — Может ты просто завидуешь? Ведь в твоём гороскопе любовью даже не пахнет. — она посмеялась и протянула свой журнал подруге, тыкая пальцем на нужный абзац текста.       — Ой, как будто эти буквы помогут Роугу, наконец, заметить тебя! — вспенилась та, что в очках, ей не по нраву была перспектива остаться без парня. Этот конфликт начал сильно беспокоить Люси. Обычно ей сразу удавалось разнять их, ведь эти двое вечно грызлись по мелочам.       — Девочки, перестаньте! Нашли из-за чего ссориться, — негромко, но строго, сказала Хартфилия, и те две дамы затихли, обратив на неё внимание. На мгновение в комнате стало беззвучно, и молчанье разрезало лишь тиканье часов, — Давайте лучше поговорим о чём-нибудь другом? — златовласка мило улыбнулась, всплеснув ладонями, а взгляды подруг стали куда добрее, — У меня, вот, послезавтра день рождения! — выпалила скромница ни с того ни с сего, и девчонки разинули рты от удивления.       — Почему ты раньше не сказала, Люси? — отойдя от шока Эвергрин возмутилась тем, что подружка умолчала о таком важном событии. Взгляды одноклассниц мгновенно приобрели оттенок злобы. От этого Хартфилии стало не по себе. Эти взоры казались ей тяжёлыми, и словно придавили её к тому месту, где она лежала.       — Да просто как-то не задумывалась об этом… — жалобно промямлила девчонка, боясь, что подруги могут на неё обидеться. Но вдруг Минерва громко вздохнула, а по глазам читалась фраза: «Ну какая же ты глупая». Эти слова были адресованы Люси, но не в плохом смысле, а скорее с какой-то заботой. Вслух же Орланд произнесла совсем другое:       — Ну ты даёшь! Как праздновать будем? — её голос был довольно весёлый, полный энтузиазма и энергии. Минерва больше всего на свете любила праздники. Застолье, музыка, шумная компания, танцы — это всё, что было нужно ей для полного счастья. А какой восторг у неё вызывают подарки! Это ведь так волнительно, высвобождать коробку сначала от банта, а после от обёртки, чтобы добраться до содержимого. Оттягивать тот сладостный момент мучительными минутами ожидания ради незабываемых эмоций. Ты не знаешь какой сюрприз тебе приготовили, и это заставляет сердце биться чаще.       — Праздновать? А я не планировала… — честно призналась юная Хартфилия, чем окончательно добила черноволосую, разбив все её мечты в пух и прах. Минерва снова разозлилась, но уже сильнее, чем раньше. Она вскочила на ровные ноги, немного покачнувшись из-за поглощающей мягкости матраса. Теперь она властно возвышалась над девчонками, выказывая свою настоящую натуру.       — Так нельзя! День рожденья нужно отмечать на полную катушку! Тем более что в прошлый раз мы о нём не знали, — вскрикивала она, заставляя подруг поёжиться и испугаться до чёртиков. Никто не мог ожидать, что Орланд так близко воспримет к сердцу то, что Люси посчитала совсем незначительным. Она уже пожалела, что ляпнула такую глупость. Уж лучше бы они говорили про парней.       — Прости, в последний раз я праздновала день рождения, когда мама была жива. — тихо проговорила златовласка, стыдливо пряча глаза за чёлкой. Темноволосая тут же смягчила свои взгляд и тон, увидев подружку расстроенной.       — Тогда решено! Мы оплатим твой день рожденья, это и будет тебе подарком, — подала голос Эвергрин, когда Минерва, наконец, успокоилась.       — Не нужно, это слишком. И вообще я зря сказала, — отнекивалась виновница предстоящего торжества, размахивая перед собой руками. Ей было ужасно неловко, но Люси знала, что у неё нет другого выбора. Или она покорно соглашается и принимает всё, как есть, или она труп. Холодное, безжизненное и никому не нужное тело, пострадавшее от ярости подруг.       — Во-первых, ничего не «слишком». А во-вторых, дорогуша, ты нарочно сменила тему. Ты догадалась, что мы уже в курсе насчёт Стинга, не так ли? — проговорила Эвергрин, самодовольно поправляя очки. Лицо Хартфилии мгновенно покраснело, смахивая на спелый помидор, что вот-вот лопнет под палящим солнцем. Она ничего не отрицала, потому что знала, что её видят насквозь. Да и вообще не могла проронить и слова, смотря куда-то помутнённым взглядом.       — Знаешь, Люси, ты ведь тоже нравишься ему. Это отчётливо видно. Я даже завидую тому, что у вас всё так взаимно, — мечтательно протянула Минерва, умащиваясь обратно на кровать в удобную для себя позу, — Только одного не понимаю: почему вы оба чего-то ждёте? Он совсем скоро может уехать обратно в Магнолию, а ты так и не расскажешь ему о том, что чувствуешь. Если выжидаешь особенный момент, то он может так и не наступить. Не жди до завтра, если хочешь быть счастливой сегодня! У нас больше нет сил смотреть, как вы мучаетесь. Ты должна поговорить с ним на день рождения. Обещай, — уверенно продолжала Орланд, переходя в наступление на бедную Хартфилию. А у той вовсе не было желания что-либо отрицать или как-то защищаться. Она позволила девочкам одержать в этой битве безоговорочную победу. Люси и сама считала, что пора прекращать ходить вокруг да около и быть честной с самой собой.       — Обещаю, — сорвалось из уст Люсиль такое чёткое и честное слово, а после растворилось в красоте её белоснежных усмешек, рассыпаясь мелкими веснушками на раскрасневшихся щеках. Жаль, что очень часто простые обещания превращаются в роковые ошибки. Судьба не щадит даже самую прекрасную улыбку, навсегда стирая её следы с милого юного лица.