Стадия дельта

Ты должен найти решение в себе самом — почувствовать, что будет правильно. Научись доверять себе. Дэниел Киз, «Цветы для Элджернона»

      Рука больше не болела. Умуорвухтон не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он начал играть в прятки с магами. Его дело было маленькое: не попадаться, и с этим мэвар справлялся. А подумать о том, как много времени прошло, скучали ли по нему дома, поправился ли Меатар, можно позже.       Магов стало меньше, всего восемь человек, считая Роймо и командующего. Но теперь, когда они знали, что мэвар не боялся их и мог убить, они стали осторожнее. Перемещались тремя группами, навешивали на себя заклятья и почти не делали остановок. К тому же они приноровились к жизни в лесу: лучше высыпались, не пугаясь первозданных шумов, и меньше шумели сами, внимательнее оглядывали в поисках Умуорвухтона заросли. Им даже удалось найти укрытие, где мэвар чаще всего проводил ночи: полый ствол поваленного дерева, достаточно большой, чтобы вытянуться там во весь рост, и непримечательный, чтобы не бросаться в глаза. Умуорвухтон искал новое убежище, ещё чаще перемещался, надеясь увеличить отрыв, и выматывался так, что временами отключался, едва сев. Уверенность в том, что эта история кончится хорошо, гасла в нём быстрее, чем менялась погода.       В тот день мэвар, попетляв по чаще, остановился у ручья и стал оттирать с себя грязь и пот. Умуорвухтон был уверен, что маги застряли где-то в часе пути, а потому не спешил. До тех пор, пока не услышал шаги. Недолго думая, Умуорвухтон перемахнул через ручей, а затем забился в заросли кустарника на другом берегу. Стараясь не зацепить ветви, опустился на землю. Зелень росла так плотно, что разглядеть происходящее было трудно. Зато и с другой стороны мэвара не углядеть. К сожалению, слышал всё Умуорвухтон прекрасно.       — Прячешься? — устало поинтересовался Роймо, и мэвар чуть не вскочил, чтобы убежать ещё дальше.       Из всей компании магов Роймо был страшнее всех, но в преследовании — наименее опасным. Он бы не сумел догнать мэвара. Но он мог как раз вынуждать Умуорвухтона побежать. А снова делать то, что хочет этот человек, опасно, поэтому мэвар выжидал и прислушивался. Судя по звуку, Роймо сел на камень примерно туда же, где раньше торчал сам мэвар, и устало вытянул ноги.       — Я знаю, ты меня прекрасно слышишь, — негромко, но уверенно продолжил Роймо, и Умуорвухтон оскалился. — Можешь не выходить, но хотя бы послушай. Пора заканчивать с этой гонкой. В ней уже и так слишком много жертв. Когда ты окажешься в Ванакоре, а ты окажешься, эта история потянется за тобой. Чем больше людей ты убьёшь, тем сильнее все будут бояться тебя. Уверен, что готов на это пойти? А ради чего? Всё равно убежать ты не сможешь. Не смог до сих пор, хотя у тебя было преимущество, и тем более не сможешь сейчас.       Умуорвухтон не знал, к чему эти переговоры, но веяло от них чем-то нехорошим. Роймо снова пытался обмануть его, воззвать к тому доверию, которое уже один раз предал. Он и раньше говорил, что уехать с магами будет лучше, что это — путь в новую жизнь. А потом сам же шарахался от мэвара, будто от дикого зверя, и в его поведении Умуорвухтон видел отражение всех людей-под-горами. Все они будут его бояться. И только самые опасные будут делать вид, что это вовсе не так, попытаются втереться мэвару в доверие, как сделал Роймо. И при необходимости — ударят. Верить им нельзя.       Роймо вздохнул и с нажимом спросил:       — Знаешь, что происходит, пока мы разговариваем? Саигрей принимает командование над двумя магическими подразделениями, которые выслали нам в помощь. К вечеру в лесу будет оцепление. Если окажешься достаточно упрям, поймают тебя к исходу недели, но я бы ставил на несколько дней. Послушай, это и правда конец. Но если ты выйдешь сам, то хотя бы не пострадаешь, сэкономишь время нам, себе, так ещё и немного подправишь реноме, которое успел испортить.       — С кем болтаешь, курсант?       Умуорвухтон, не утерпев, всё же чуть-чуть раздвинул листья перед собой, пытаясь рассмотреть говорившего. К ужасу мэвара, нового мага он действительно не знал. Тех-то восьмерых сорвиголов, что бегали за ним раньше, он успел выучить по именам и голосам, но этот человек… В новом, не истрёпанном ещё камзоле, чистый и полный сил до омерзения, он на фоне обросшего усталого Роймо походил на живую насмешку. А ещё — его появление означало, что Роймо говорил правду. Охотников стало больше.       — Ни с кем. Мысли вслух, — невозмутимо отозвался Роймо, ухватился за протянутую руку и поднялся.       Роймо покосился в сторону зарослей, где сидел Умуорвухтон, и новый маг проследил за его взглядом. А затем хмыкнул, вытащил из кобуры пистоль и выстрелял, почти не целясь. Мэвар испуганно дёрнулся, когда снаряд чуть щёку ему не оцарапал, и ломанулся назад. Краем уха он слышал возмущённый возглас Роймо:       — Это что за шутки?! Убивать его приказа не было!       — Убить его вслепую было бы удивительной удачей. К тому же, хотя приказа не было, запрет на устранение тоже сняли. Слишком долго вы возитесь. Мэвары, конечно, только пугают, а в прямую конфронтацию не полезут из-за этого поганца, но это же не единственное, чего стоит бояться. Ваша медлительность репутацию Альянса роняет. О, смотри-ка! Бежит. Резвый такой.       Послышался звук нового выстрела, а затем Умуорвухтон с воплем схватился за оцарапанное бедро. Целили по ногам — это плохо. Попадали, несмотря на то, что мэвар двигался — ещё хуже.       А варианта сдаться самому всё равно не было. К тому же, наверняка это Роймо всё подстроил: отвлекал внимание, пока остальные устраивали ловушки, выслеживали его и целились. Нет, второй раз поверить ему Умуорвухтон бы себе не позволил. Все слова Роймо в его голове были наглым враньём. А, значит, и слова, что всё кончено, тоже лживы.       Надо продолжать бежать. Надо сделать невозможное. Надо вернуться домой.

***

      На сей раз Хтон проснулся сам. Было уже довольно поздно, и Шииз с Тваино ушли на занятия, заботливо прикрыв шторы и умудрившись беззвучно собраться. Кто жил с Ихои в одной комнате, тот понимал, какое это достижение.       Хтон с трудом поднялся и пополз в душевую. Мутное зеркало отразило его осунувшееся лицо, но мэвар не удивлялся. Несмотря на «устойчивую позитивную динамику выздоровления», Хтон всё ещё походил на живой труп.       — Выберемся, не смотри так на меня, — проворчал Хтон отражению и плеснул в лицо холодной водой.       Позже, облачаясь в форму, Хтон снова покосился на зеркало. Видок открывался всё такой же нерадостный, лишь в красных глазах поселилось более осмысленное выражение. Хтон в очередной раз подумал, насколько проще всё могло быть, окажись у него с рождения другие глаза: золотые, как у большинства сокурсников, или фиолетовые, да хотя бы зелёные или серые, намекающие на вырождение дара. Наверняка люди относились бы к нему по-другому, не как к чужаку, который по непонятной причине очутился не на своей территории. Впрочем, там, дома, «своим» Хтон тоже давно не был.       «Мэвары в прямую конфронтацию не полезут из-за этого поганца».       «Да, наверное, там всё и началось. В Канердане», — подумал Хтон, растерянно глядя на отражение. После Трещины. Всё это началось после падения в Трещину. В те дни Хтон не задумывался над тем, что происходило вокруг, он замкнулся, отдалился, пытался разобраться в случившемся. Но сейчас, когда каждую ночь Хтона с размаху зашвыривало в те дни, он вспоминал, с чего всё начиналось. Внезапно для себя открывал новые нюансы, которых в девятилетнем возрасте не понимал и понимать не мог.       Хтон вспоминал, почему вообще хотел уехать из Канердана с Роймо: дом слишком быстро переставал быть таковым. Трещина расколола не только гряду гор, она пролегла между Хтоном и остальными мэварами.       «Мне бы никогда не дали понять, что я встал в один ряд с чужаками, напротив, все старались делать вид, будто всё по-прежнему. Мать не позволила бы сделать из меня изгоя, — думал Хтон, невольно возвращаясь в первые дни после магической инициации. То, как весь Род заботился о нём, как каждый старался поддержать в период перестройки тела, как взрослые мэвары, полноценно овладевшие даром, старались думать о хорошем, передать ему спокойствие с помощью их связи — это не подделать. — Род был на моей стороне, Род пытался выстоять. Но… Да, наверное, я с самого начала чувствовал, что мы постепенно отдаляемся».       «Ты странно выглядишь», так ему говорили. Неизменно пытались угостить чем-то вкусным или приглашали выпить целебного отвара, улыбались, но Хтон невольно цеплялся за сказанное. Он выглядел не «болезненно», не «плохо», не «подавленно», а «странно». Он казался непонятным. Чужим.       Мэвары считывали ощущения от приживающейся в его теле магии и не могли их идентифицировать. Пытались понять — но не просто так молодые маги обязательно проходили подготовку в Ванакоре, где их годами обучали считывать сигналы энергии. С наскоку с магией не освоиться. Вспоминая свои ощущения от свежеприобретённой магии, Хтон даже сейчас не знал, с чем их сравнить. Наверное, похожие сложности вызвала бы внезапно выросшая третья рука — это было нечто хорошо осязаемое, непокорное, с которым мэвар не мог взаимодействовать и что, прямо скажем, на этапе привыкания страшно мешало.       Род чувствовал его боль от инициации, Роду снились его кошмары про падение в Трещину, Род дышал его сомнениями. Всё это было слишком сильным, чтобы не отравлять связь Хтона с семьёй. Что же до всего остального: общей радости, покоя, который ему так старались транслировать — чем дальше, тем слабее Хтон ощущал всё это. Будто с тех пор, как магия потекла по его венам вместе с кровью, он в какой-то мере становился другим человеком. Связь растворялась. И это тоже ощущали все.       Чтобы перестать причинять родичам дискомфорт, Хтону требовалось совладать с магией. А чтобы совладать с магией, ему нужны были маги. Да и, правду сказать, маги нужны были Хтону ещё и как другая «семья», к которой его неудержимо сносило. В те дни Хтону казалось, что, раз его связь с мэварами истончалась, она непременно должна установиться с магами, таким же немногочисленным, обособленным народцем. Хтон не видел других вариантов: связь была в его понимании неотъемлемой вещью, константой, на ней держался Род, на ней держалось всё, что мэвар знал о мире. Благодаря связи даже одиночество ощущалось не так, как сейчас. Оказавшись один, в детстве Хтон всё равно понимал, что он — часть целого, и что сам по себе он не имеет смысла. Как и «целое» — без него.       Роймо хорошо укладывался в эту выдуманную картинку мира-под-горами. Доброжелательный, будто с первой секунды расположенный к Хтону, много рассказывающий о литэрарумах, где дети познают свои силы вместе, он, как и старшие мэвары, чутко реагировал на поведение и настроения Хтона. Девять лет назад это казалось подтверждением, что слияние с миром магов возможно и, более того, оно уже началось. Сейчас Хтон, вспоминая эти дни, понимал: то, что он по малолетству принимал за первые проявления новой связи, было результатом наблюдательности и удивительной адаптивности Роймо. Будущий дознаватель умел видеть и анализировать, причём настолько хорошо, что Хтон обманулся его поведением. Сам.       «Наверное, будь ты так же опытен, как сейчас, я бы твою проницательность вообще за магию принял, — подумал Хтон, мысленно обращаясь к Ирнеину. Без злобы и страха, вычищенных лекарствами, думалось гораздо проще. — Но шутка-то в том, что опыта у тебя как раз не было, верно, Роймо? Наверняка для тебя всё это, как и для меня, вообще было впервые. Не знаю, что бы я делал, если бы оказался в похожей ситуации: на краю мира, где действуют другие законы, без поддержки, командования, только с приказом, который может стоить жизни. С таким не всякий опытный маг справится, а тебе сколько было? Двадцать два? Двадцать три? Безумие. Понятно, почему это скинули на тебя: вырожденец, из небогатой семьи, никому не известный, ты был идеальным вариантом. Если справишься, что маловероятно, это огромный плюс к престижу Шатаара, который из грязи может таких магов вырастить. Не справишься и погибнешь при исполнении — ещё лучше, законное основание развязать войну с мэварами. Если подумать, ты нашёл один из лучших вариантов, как разрешить ситуацию. Лучше было бы только поговорить с Матерью и уехать добром, но, не сомневаюсь, тебя застращали так, что ты и представить не мог подобного исхода, вот и справлялся как мог».       Наверное, правильным было поговорить лично. Роймо пытался. Этого разговора не хотел сам Хтон: боялся лишний раз касаться этой темы, не хотел самому себе казаться обиженным ребёнком, как и не хотел задаваться вопросами, кто виноват во всей этой ситуации, которая привела ни много ни мало к смерти нескольких военных, одного курсанта, тяжёлой травме Авирэ и заложила фундамент в навязчивом страхе Хтона. По всему выходило, что виноват тут не Роймо.       «Я всё ещё считаю, что низко и глупо было на меня срываться сразу после похищения, будто это я виноват в том, что твоего напарника убили, — подумал Хтон, потому как даже сейчас он не смог бы сказать: ну, бывает, кто из нас в своё время не орал ребёнку в лицо, что он чудовище? Столько лет прошло, Хтон уже не помнил, как точно выглядела лесная тропа, по которой они с Меатаром выбирались к ягодной поляне, или, страшно подумать, какого точно оттенка глаза Матери. Но то, каким тоном Роймо тянул своё: «Из-за тебя только что погиб очень хороший человек. И мне кажется, он сделал это зря» — помнил до сих пор. Помнил, но… Будто примирился с этим. На эмоциях и не такого можно наговорить. — Но кажется мне, ты в тот момент со смертью вообще сталкивался впервые. Неудивительно, что тебя сорвало. Я бы на твоём месте всё испортил гораздо раньше. Зато позже ты пытался всё исправить. Или хотя бы не сделать ещё хуже. Ты же действительно пытался мне помочь, пусть и не мог почти ничего. А я так злился на тебя, что ничего не желал слушать. В целом… Обстоятельства изменились, а суть осталась той же, да? Ты всё пытался до меня достучаться, а я слышал лишь то, что хотел. Так жаль».       От внезапного стука в дверь мэвар чуть не подпрыгнул. Громкие звуки после кошмара неприятно ассоциировались с выстрелами. Хтон машинально потёр ногу, словно мог нащупать рану от пули, а затем упрямо поджал губы и пошёл к двери. Ноуса была права: эти сны-воспоминания, слишком достоверные, чёткие, почти физически ощутимые, оказались сложным испытанием. Но Хтон не хотел, чтобы Ноуса сняла с него эти чары. Чем больше деталей всплывали в памяти, тем яснее мэвар осознавал, в чём себя можно винить, а в чём не стоит, кто тут его враг и главное — как можно было всё исправить ещё тогда, девять лет назад.       Хтон толкнул дверь и тут же осветился улыбкой, увидев Ноусу.       — Тебя отпустили с занятий? — выпалил мэвар радостно. Затем его посетила новая мысль, и он опасливо уточнил. — Отпустили же, да? Ты же не перед новой миссией пришла попрощаться?       — Отпустили, — с улыбкой оповестила Ноуса и торжественно вложила яблоко Хтону в ладонь. — Ты не пришёл на первые два занятия. Меня попросили проверить, как ты вообще и не нужна ли помощь.       — Я… В порядке. — Хтон взял фрукт и невольно улыбнулся. Яблоко было крупным, золотистым, с румяно-красными боками и тончайшей кожурой без единого тёмного пятнышка. Хтон глядел на него, без труда представляя, как Ихои шнырял по всей столовой, пытаясь выискать такую красоту среди десятков вполне обычных яблок. Тваино часто так делал: если видел, что кто-то из его друзей отказывался от еды, пытался раздобыть что-то максимально аппетитное. И часто попадался на подозрительных шараханьях по столовой или попытках это самое «аппетитное» оттуда умыкнуть. — Мило. Ихои слишком старается угодить.       — Поддержать.       — Одно и то же. В любом случае — он не обязан. — Хтон задумчиво посмотрел на Ноусу и попытался улыбнуться. После кошмара ему было не по себе. — А что до помощи… Можешь побыть вдохновением для картины.       — Что будем рисовать? — оживилась Ноуса.       Она с таким интересом каждый раз наблюдала за тем, как Хтон смешивал краски и писал пейзажи, что мэвар неожиданно для себя стал учить её основам. Ноусу это медитативное занятие захватило, а Хтона в жар бросало, когда она с улыбкой обхватывала пальцами тонкую кисть и наклонялась над холстом.       — Я — тебя, ты — всё, что захочется, — просто отозвался Хтон, подхватил привычный пленэрный набор и подал Ноусе руку.       Мэвар любил такие спокойные дни. Любил проводить с Ноусой время. И Ноусу любил тоже, чего скрывать. К удивлению Хтона, Ноуса не взялась за предложенную руку, только нахмурилась и спросила:       — Почему ты так себя ведёшь?       — Эм… Вежливо?       — Нет!       Хтон опешил и попытался припомнить, кому он успел нахамить. Вернее, кому он успел нахамить при Ноусе, потому как в такой формулировке к мэвару не подкопаться. При Ноусе Хтон старательно прятал колючки, больше улыбался и даже не смотрел на окружающих как на нечто уродливое.       — Не знаю, что я успел сделать, но извини, — осторожно попытался Хтон и аккуратно поправил Ноусе воротник камзола. Они шли так близко, что даже тянуться не пришлось. — Постараюсь следить за словами…       — Вот! — выпалила Шаквар и покачала головой. Хтон вдруг понял, что она не обижалась. Скорее, злилась, причём не на мэвара. — Хтон, ты следишь за словами, ведёшь себя галантно, смеёшься над шутками и пытаешься их поддерживать! Да у тебя тактильность проснулась, и я не понимаю, откуда она вообще взялась, ты же раньше на три шага отпрыгивал, если кто-то пытался руку тебе пожать!       — Что из этого мне не делать?       Вместо ответа Ноуса шумно выдохнула и опустила плечи, словно потеряв опору. Хтон и рад бы её поддержать, но он искренне не понимал, что произошло. Ему стало лучше. Настолько лучше, что минувшие приступы казались полустёршимся сном. Шаквар вроде должна была меньше переживать за Хтона, но получилось ровно наоборот. Временами Ноуса смотрела на него почти с опаской.       — Проблема не в том, как ты себя ведёшь, — наконец, успокоившись, пояснила латэречкка. — Я не буду скрывать, мне нравится. Ты как будто вернулся в то состояние, в котором был… До этого всего.       Ноуса покосилась на шею Хтона, и тот молча поправил одежду. В последнее время мэвар носил рубашки с высоким воротником, скрывая шрам. А то Ноуса нервно на него реагировала.       — Но меня беспокоит, что я не уловила перехода. Ты же на части рассыпался, я видела! Я была уверена, что ещё немного, и тебя придётся к койке привязывать, потому что попытки самоповреждения продолжатся. У тебя не то, что позитивной динамики не было, напротив, всё катилось в пропасть, потому что я не справлялась, — Ноуса поджала губы, и Хтону показалось, что она сейчас заплачет. — Хотя так долго консультировалась…       «Консультировалась? С кем?» — про себя изумился мэвар, но перебивать не стал: Ноуса на диво разоткровенничалась. Нельзя упускать столь редкую возможность узнать, что творилось в её гениальной голове.       — Я же… Я на тебя смотрела и видела, что ты захлёбываешься от этого всего, — почти шептала Ноуса, и Хтон поморщился. Из памяти, как удар из глубины, поднялся образ захлёстывающей его волны. — И у меня не получалось тебя вытащить. Заговорить тебя, помочь пережить приступ, отвлечь на рисование — пожалуйста! И всё это тебе не помогало. И я хочу знать, а что же помогло. Да ещё и так резко! Даже в лучших вариантах развития событий я видела твоё выздоровление исключительно как долгую борьбу, попытки вернуть в жизнь нормальность, заново научиться улыбаться. И я готова была пройти этот путь с тобой, но сейчас ты не выглядишь как человек, которого надо спасать. Вернее, ты всё ещё немного запутан, пытаешься понять, что делать дальше и разобраться в себе, проблемы с магией, опять же… Но ты в том состоянии, когда вполне можешь справиться сам.       Нечто внутри Хтона хотело поспорить, сказать, что Ноуса не права. Её советы, поддержка, она сама нужны ему всегда, вне зависимости от состояния. Но Шаквар смотрела серьёзно, говорила уверенно, хотя эти слова давались ей тяжело, заставляли часто делать паузы, будто набираясь решимости перед новым выводом. Ситуация для флирта — хуже не придумаешь, а потому Хтон эти порывы сдерживал. К тому же… Ноуса была права. Хтон понимал: этот участок пути он обязан пройти самостоятельно, не цепляясь за других.       — Честно скажу, я первое время даже думала, что ты притворяешься, что тебе полегчало.       — У меня и мыслей таких не было! Да и зачем мне это?       — Мало ли. Может, чтобы немного ослабить над собой контроль. Или чтобы меня впечатлить.       …ладно, да, такие были. Но остатков адекватности Хтону хватало, чтобы их пресечь. А теперь уже и повода не осталось, ему же действительно полегчало.       — После того случая приступы случались? — спросила Ноуса и снова покосилась на его шею.       — Нет.       — Ни одного? Ты же понимаешь, что это странно?       Ноуса остановилась, и Хтон с сожалением выпустил её руку.       — Я понимаю, что вокруг меня всё странно, — отозвался Хтон, но латэречкка покачала головой.       — Хтон, тебя выламывало больше месяца. Твои панические атаки весь литэрарум подняли на уши. Их становилось всё больше, потом во время приступа ты… навредил себе. Тебя перевели к целителям, ты остался вне зоны досягаемости кого бы то ни было. Тебе резко полегчало.       — Ты пропустила пункт «меня посадили на сильные лекарства», — подсказал Хтон. Не то чтобы он не доверял суждениям Ноусы или хотел закрыть глаза и на эту проблему тоже, просто внезапные намёки на подставу сбивали его с толку.       Впрочем, в тот раз Ноуса тоже сказала: «Это была не паническая атака».       — И ничего удивительного, что они помогли, но ведь не настолько же! — Ноуса покачала головой, словно отбрасывая аргументы один за одним, а затем выдохнула и тихо сказала. — Надеюсь, это я мнительная. Раньше у меня не было никаких сомнений, твоя болезнь развивалась как по учебнику. Но теперь… Ситуация не просто странная, она неестественная, так… Так не бывает! Но мы разберёмся. Я же обещала.       — Я тебе верю, — улыбнулся Хтон и мысль запомнил.       Ноусу что-то смущало. Хтон не думал о своём выздоровлении в таком ключе: после всего, через что он прошёл, ремиссия казалась результатом огромного труда и вызывала облегчение, а не новые подозрения. Но в Ноусе Хтон не сомневался и хотел уже сказать это ей, как вдруг заметил странное сборище и замер.       В конце коридора стоял старичок. Тонкий, будто тоже всеми силами избегающий еды, он едва уловимо пошатывался и с ласковой улыбкой бормотал:       — Юноши, вы не знаете, куда я иду? Я искал кого-то. Вы его не видели?       — «Кого-то»? — переспросил один из никаренцев курсом постарше.       — Да! Да, его! — тут же радостно залепетал старик. — Я искал его! Вы видели? Я шёл к нему, но сейчас его не вижу. Вы не могли бы отвести меня?       — Кто это, Граней ради, такой, и откуда он здесь? — пробормотала другая никаренка, глядя на старичка со смесью изумления и лёгкой брезгливости. — У нас же барьер. Как сюда мог забраться городской сумасшедший?       — Городские сумасшедшие — они такие, не только в Никарен влезут.       — Так тут и города-то нет!       — Город под защитой, — невпопад согласился старик, и курсанты снова стали переглядываться.       Их было человек пять, и они выглядели скорее смятёнными, чем опасными, но Хтона это вразумить уже не могло. Когда мэвар пришёл в себя, он стоял между стариком и старшекурсниками, выставив руки, будто собирался бороться.       — Сволочи, не могли старику дорогу подсказать, что ли? — рыкнул Хтон, и от него тут же отпрянули. Скорее от неожиданности, чем от страха, потому что один из курсантов взял себя в руки и проворчал:       — Дорогу куда? Он искал «кого-то», который «где-то, где он раньше знал, а теперь не знает». Мы за цолнерами уже послали, пусть разбираются, кто это и как забрался в Никарен.       — Сам ты как в Никарен забрался, придурок? Не ходят тут чужие.       — Ещё один двинутый, — проворчала натаиннка, которая ранее вещала о городских сумасшедших.       Хтон оскалился, позволяя глазам замерцать алым, и все разом утратили желание с ним общаться.       — Прекрасно! — возвестил кто-то из толпы. — Сам с ним возись. Хотя мы вообще-то помочь хотели.       Хтон провожал старшекурсников немигающим взглядом, пока те не удалились. А затем, сморгнув алую пелену, плавно, стараясь не делать лишних движений, развернулся и наклонился к старому натаинну, чтобы не нависать над ним.       — Наставник, что вы тут делаете?       Старик глядел на него лиловыми глазами и улыбался, ласково и чуть беспомощно. И эта улыбка сказала мэвару: натаинн совсем не понимал, что происходит вокруг него.       — Я искал кого-то. Но я не помню, кого.       — Вот как, — тихо ответил Хтон, а затем осторожно протянул старику руку. — Поищем вместе?       «Я бы не пошёл с чужаком, даже если бы трижды потерялся», — думал в этот момент мэвар, наблюдая, как натаинн уцепился за его пальцы. И от того, каким этот жест вышел доверчивым, у Хтона защемило сердце.       — Оу, — тихо сказала Ноуса позади, и Хтон будто очнулся, вспоминая, что он не один.       — Кажется, сегодня мы не рисуем. Извини, пожалуйста, — торопливо забормотал Хтон, становясь так, чтобы видеть латэречкку. Одновременно он бережно приобнял натаинна за плечи, придерживая. — Ноуса, это наставник Сайти’Фа. Он ведёт…       — Ритуалистику, полагаю?       — Как ты… Хотя стой, не говори. Я буду считать, что ответы на тайны вселенной тебе говорит сам космос. Но ты права. — Мэвар улыбнулся старому натаинну, и тот с готовностью пошёл за ним, чуть пошатываясь. Только уловив, какой у Сайти’Фа неровный шаг, Хтон понял: вести наставника через весь литэрарум в его крыло — не вариант. — Он преподаёт ритуалистику, он потрясающий, и Нермор мне голову оторвёт, если с ним что-нибудь случится!       На эти слова натаинн не отреагировал. Он с восторгом озирался, разглядывая древние стены Никарена и порой тянулся свободной рукой к грубоватым барельефам. Хтон чувствовал, как внутри противно ныло и болело всякий раз, как он видел это: улыбку ребёнка на старческом лице.       Благо, от комнаты самого Хтона они не успели отойти далеко, и две минуты спустя мэвар уже усаживал неожиданного гостя на собственную койку. Ноуса беззвучно опустилась на стул неподалёку, будто давая им место.       — Не устали, наставник? — Хтон опустился на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. — Вы далеко от своих комнат.       — Устал… Я долго искал его. Всё ищу, и ищу, а его нигде нет, и никто не видел, — доверительно сообщил Сайти’Фа.       — А кого он может искать? — спросила Ноуса.       — Понятия не имею, я был на его занятиях четыре раза, — не прекращая ласково улыбаться, отозвался Хтон. — Может, Нермора?       В этот момент старик вздрогнул, и Хтон поглядел на него с надеждой. «Ну хоть Нерма он помнит!» — с облегчением подумал мэвар, но тут Сайти’Фа радостно заметил:       — Какое звучное имя! Очень красивое! Это твой брат? Нет, отец? — пока Хтон сидел молча, пережидая горечь и шок одновременно, Сайти’Фа огляделся, заметил три выставленные в ряд койки и светло улыбнулся. — У тебя большая семья? Столько постелей…       — Это не… — попытался было Хтон, а затем подумал: а что он скажет? Зачем?       В безмятежных глазах натаинна, лиловых, будто небо за мгновение перед закатом, не бродило никаких тревог, никакой боли. Сайти’Фа был не здесь. Гениальный ритуалист и сильный маг, сейчас он бродил в тенях собственного прошлого и путал их с реальностью. И в том мире ему было хорошо.       — Я тоже из большой семьи, — вдруг поделился натаинн, и его глаза в этот момент так и лучились теплом.       — Правда? — одними губами переспросил Хтон.       — Да! Родители, две сестры, два младших брата, — перечислял Сайти’Фа, будто расцветая с каждым словом. Хтон слушал его и думал: он рассказывает о людях, которых наверняка давно нет в живых. Маги живут дольше обычных людей. А Сайти’Фа очень, очень стар даже для мага. — И мы с нилли…       Хтон тяжело вздохнул, но Сайти’Фа понял. Даже погрузившись в странную смесь прошлого и настоящего, грёз и реальности, почти себя утратив — он умудрялся оставаться проницательным.       — Что же это я… Ты же не знаешь речи песков. — Сайти’Фа улыбнулся и прижал сложенные лодочкой ладони к сердцу. — Нилли — те, кого не хочешь потерять. Я люблю всю семью, но так долго учился магии, так долго не видел их… Только нилли умудрялся добраться на край света, чтобы встретиться со мной во время разлуки. Он всегда так много делал, чтобы наша связь не прервалась. Я тоже этого не хотел, и научился звать его голосом пустыни. Обычно он всегда откликался.       Сайти’Фа с недоумением огляделся, будто не понимая, почему на сей раз его «нилли» не поспешил на встречу. Но затем натаинн снова улыбнулся.       — Должно быть, он снова странствует. Далеко. Но ничего, скоро он придёт. Вы же скажете мне, если увидите его? Вы не обознаетесь. Мы с ним так похожи, нас бы даже путали, если бы не глаза. — Старик мягко рассмеялся — будто песок зашуршал, и указал тонкими пальцами на своё лицо. — Это у меня они такие странные, тусклые. А у него тёмные. Будто гроза над пустыней. Хотя его дар не сильнее моего. Наши дары одинаковы, как и всё остальное: одно лицо, одна стать. Только глаза подвели. У меня вот такие, а у него… Я уже говорил это вам?       Хтон вдруг представил второго такого же старичка: сухонького, почти растерявшего энергию жизни и магическую мощь, с глазами цвет грозового неба… Они бы сидели вдвоём в кабинете Сайти’Фа, украшенном цветами и шалями, пили ароматные чаи и разговаривали, иногда даже не помня друг друга. Может, вдвоём им не было бы так одиноко. Может, именно из-за одиночества Сайти’Фа и вышел из защищённых, знакомых комнат, отправился искать человека, который давно умер, но был ему невыносимо близок.       Это чувство Хтону было до боли знакомо. Запертый в Никарене, изолированный от всего мира, Хтон вспоминал о семье как о чём-то далёком. Род Тэртакватсурэ и высоты Канердана стали чем-то вроде огонька в груди, что иногда обжигал, причиняя боль, но чаще — грел и помогал держаться. Обжигала невозможность прикоснуться к ним, увидеться, спросить совета. Почувствовать себя хоть ненадолго не странным и не покинутым. Грели же воспоминания, те самые, в которых терялся сейчас Сайти’Фа.       — Мы можем ему как-то помочь, Хтон? — почти шёпотом сказала Ноуса, и мэвар невесело улыбнулся.       — Мы можем отвести Сайти’Фа в его комнаты, когда он передохнёт. Или позвать Нермора.       — Я не об этом. Он же…       — Это всё, что мы в состоянии сделать. — Хтон осторожно погладил Сайти’Фа по руке, и тот светло улыбнулся, явно не понимая, что говорили о нём. Он видел нечто прекрасное то ли в окружающей обстановке, то ли в своей голове, и не реагировал на перешёптывания курсантов. Хтон рад бы встряхнуть его, помочь прийти в себя, но понимал: это безнадёжно. В его случае исцеления не будет. — А, может, помощь ему и не нужна. Взгляни, ему же хорошо. В его мире никакой боли, никаких неприятных воспоминаний. Дорогие люди всё ещё с ним… Хотите яблоко, наставник?       Сайти’Фа озадаченно поглядел на протянутый ему плод, улыбнулся и обхватил его двумя руками.       — Какое красивое!       — Да, — невольно улыбнулся в ответ Хтон. Он был не в состоянии помочь — и не хотел нарушать чужую грёзу.       — А расскажите о своей семье, — вдруг предложил Сайти’Фа, любопытно глядя на курсантов. И раньше, чем Хтон задумался, за кого же старик их принимает, он вдруг с улыбкой рассудил. — Мэвар и Защитница Бурь… Уже это звучит как интересная история! Я люблю интересные истории. И пустыня любит. Она бережёт их веками. Когда-то мы с нилли хотели разгадать все тайны песков, но пока не смогли. Но у нас ещё есть время. Скоро он придёт, и мы отправимся странствовать дальше.       «Но никто не придёт, — подумал Хтон, стараясь как можно мягче улыбаться старику и кивать в ответ на его слова. — И времени у вас больше нет, наставник, и шанса застать очередную интересную историю. Вы зовёте призраков. Так страшно…»       — Весь мой Род — это семья и даже больше, — сказал Хтон, когда пауза начала затягиваться, и Сайти’Фа с искренним любопытством поглядел на него. — Когда я покинул Канердан, в Роду было четыре десятка мэваров, так что, наверное, я победил. Семья у меня побольше.       — Мэварские Рода так малы? — удивился Сайти’Фа. — Мне всегда казалось, что вас больше. Ведь вас так боятся.       — Правильно делают, но мощь мэваров не в количестве, — с улыбкой пояснил Хтон.       Он уже знал, что в здравом рассудке Сайти’Фа и сам неплохо разбирался в укладе и традициях его народа. Как низинный, что посещал Канердан несколько раз и успел проникнуться его буйным духом. Но некоторые вещи не знал и этот мудрый старик. А Хтон не боялся делиться с ним деталями. Почему-то именно к Сайти’Фа Хтон проникся доверием с первого взгляда. Будто в нём, человеке другой расы, другой эпохи, странном, непонятном — Хтон увидел вдруг что-то родное.       — Сильна Мать — силён Род. А Тэртакватсурэ — самая сильная. Я говорю так даже не потому что жил под её началом. Это объективный факт. Я родился в приграничном Роду, именно мы соседствовали с землями Дальо. Эти земли опасны и не закреплены ни за кем. Самая сильная Мать, выбранная советом, ведёт свой Род, чтобы занять их и годами поддерживать мир между нами и людьми-из-под-гор. Всеблагую Тэртакватсурэ выбрали на эту роль пятьдесят лет назад и с тех пор ни разу не смещали.       — Ты очень её уважаешь, — тепло улыбнулся Сайти’Фа, и Хтон не мог не улыбнуться в ответ.       — Есть за что! Тэртакватсурэ удивительна. Даже просто знать её — огромная честь, а уж жить рядом с ней, наблюдать за ней, учиться у неё, знать, что она наблюдает за тобой… Ох, я сейчас перейду на мэварский, мне не хватает слов. И ей никогда не нужны были сотни воинов, чтобы устрашать врагов. Четыре десятка мэваров с ней во главе могут оборонять подходы к Канердану до тех пор, пока горы в пыль не обратятся.       — Ты так её любишь, но не видел ни её, ни остальной Род с тех пор как уехал? — трогательно изумился старый натаинн. — Как же так! Как же так! Нилли всегда говорил: нужно быть вместе. Время и расстояние убьют любые узы. Поэтому он тратил все свои свободные дни, чтобы приехать ко мне.       — И я когда-нибудь приеду домой, — тихо сказал Хтон. Он старался не обращать внимание на тоску и сомнение, почти боль, которые бились о рёбра вместе с сердцем, когда речь заходила о семье. — Но я не согласен с вами, наставник. Есть узы, которые исчезают только со смертью всех людей, которых они связали. Если хоть один остаётся, он продолжить любить «своих» людей. И ждать с ними встречи. Я вот жду. И вы, наверное, ждёте, да? Сколько лет вы не виделись с нилли?       — Лет? Что ты, милый, он провожал меня недавно в литэрарум. — Сайти’Фа с нежностью улыбнулся и добавил. — Я уже на шестом курсе. Ещё четыре года, и мы с ним снова сможем не расставаться.       Ноуса закрыла лицо руками. Хтон с трудом выдавил из себя:       — А, так вы курсант…       — Именно! Общий профиль, направление защитной магии! — гордо поделился натаинн. — Я хотел попробовать себя в роли инженера. Моей родине такие маги пригодятся. Но нилли убедил меня, что во времена, когда пустыня так опасно, и тем более с моей силой я принесу больше пользы, если буду защищать людей. Правда, всё равно порой заглядываю к инженерам, к погодникам ещё, к зачарователям. Люблю зачарование, я даже как-то сделал…       — Как же вы умудрились заглядывать на такие разные занятия? — не поняла Ноуса. — На погодников и инженеров учат в Лирвине.       — Где? — удивился в ответ Сайти’Фа.       — Литэрарум такой, — терпеливо пояснил Хтон, и тут старый ритуалист рассмеялся.       — Есть только один литэрарум, — лукаво пояснил он. — И мы сейчас находимся в нём.       «Литэрарумов шесть уже больше трёхсот пятидесяти лет, — подумал Хтон. — Ванакор создали как раз после порабощения сафанионов, а затем открылись и остальные. Жуть: в голове у Сайти’Фа перемешались не только годы его собственной жизни, но и исторические события. Причём времён, в которые он даже не жил».       — А я с отцом росла, — сказала вдруг Ноуса, и Хтон был ей очень благодарен. Он тепло относился к Сайти’Фа, но временами слушать его было морально тяжело.       — Вдвоём? — переключился натаинн и ободряюще улыбнулся Ноусе. — Как много внимания тебе, должно быть, доставалось! Мои-то младшие всегда хотели любви больше, чем у остальных. Мы с нилли во всём им уступали. Но мы были друг у друга, поэтому никогда не были обделены. К тому же мы самые старшие, это правильно.       Хтон покосился на Ноусу и заметил, как она нервно повела плечами.       — Папа моряк, — пояснила девушка, и Хтону вдруг захотелось её обнять и предложить ничего не рассказывать, если это неприятно. Любопытство любопытством, но расстраивать её не хотелось. — Мы не так часто проводили время вместе. А потом я стала магом, и меня учили как Защитницу Бурь, чтобы оборонять острова от стихии. — Ноуса улыбнулась, и в её улыбке Хтону чудилась грусть, нежность и боль. — Папа очень гордился. Сам меня водил на занятия, и всем потом рассказывал, как у меня хорошо получается. Наверное, мы в то время больше всего с ним общались.       Сайти’Фа притих, но тут не выдержал уже Хтон. Он повернулся к Ноусе и уточнил:       — А как он относится к тому, что ты постоянно рискуешь собой, выматываешься и вообще тяжело это переносишь?       — Я делаю сложную, но важную работу, — вздохнула Ноуса, и, судя по интонации, это была цитата. Затем Шаквар тише добавила. — И мама погибла в бурю. Отец очень по ней тоскует. А когда я останавливаю новый катаклизм, он меня обнимает и говорит, что без моей помощи кто-то бы снова умер, и кому-то было бы так же больно, как нам… без неё.       То, как Ноуса сказала, что тоскует именно её отец, то, как вспоминала лишь о нём и для его похвалы старалась, дало Хтону новую мысль, и он спросил:       — Ты вообще её помнишь?       Впрочем, он знал ответ ещё до того, как Ноуса молча покачала головой.       Сайти’Фа любопытно перевёл взгляд с Ноусы на Хтона и улыбнулся. Как раньше Шаквар ощутила, что надо срочно менять тему, так и ритуалист среагировал на повисшую в комнате неловкость и искренне заметил:       — Вы очень красивая пара.       Ноуса заметно смутилась, а Хтон стал задаваться вопросом, что же их выдало. При Сайти’Фа они не касались друг друга и вообще не вели себя как парочка. Но обмануть мастера-ритуалиста всё равно не получилось.       — Не устаю удивляться вашей проницательности, — хмыкнул мэвар, а затем подумал и добавил почти с отчаянием, ведь у него от всей этой ситуации до сих пор мурашки шли. — А ещё больше меня удивляет, что вы даже при этой проницательности пошли за чужим человеком! А если бы я убить вас хотел?       — Ты бы не смог, я сильнее, — «утешил» Сайти’Фа, да так уверенно, что Ноуса беззвучно захихикала. И, пока Хтон переваривал это, натаинн добавил. — К тому же ты не чужой.       — Вы помните меня?       Сайти’Фа вгляделся в лицо Хтона и с сожалением развёл руками.       — Не думаю, что мы встречались прежде. Но ведь это неважно. — Пока Хтон осознавал этот пример исключительного доверия к людям, Сайти’Фа взял его за руку, пожал, будто закрепляя знакомство, и с нажимом сообщил. — Нужно держаться вместе со своими.       Как именно старик определил, что Хтон «свой» и в чём это заключалось, понять было невозможно. В голове Сайти’Фа жили воспоминания и миражи, и пробиться сквозь них Хтону было не под силу.       Мэвар уже хотел переключить внимание старичка на что-то ещё, как дверь с грохотом распахнулась. Ноуса испуганно шарахнулась назад, а Хтон даже не вздрогнул, только отошёл с линии огня. Именно такого появления он и ожидал. Нермор смерчем пересёк комнату, свалился на колени перед стариком и стал торопливо его осматривать, будто выискивая повреждения. Останавливать старшего Резервуара было бесполезно, да и Хтон, если честно, скорее забавлялся происходящим. «Я-сволочь-Нермор» очаровательно переживал за «своих» людей. Набиралось таких от силы пара человек, но все же.       Сайти’Фа тоже выглядел скорее удивлённым и позабавленным — он не мешал Нермору, позволяя крутить и рассматривать себя. Напряжённой в этой ситуации казалась только Ноуса. Ну и, пожалуй, Итса, которая возникла на пороге, огляделась и с ироничной усмешкой постучала в косяк распахнутой двери.       — Можно войти?       Хтон развёл руками. Он не сомневался, что Итса всё равно бы вошла, даже вздумай он встать поперёк порога.       — Наставник, ну почему вы ушли? — между тем выговаривал Нермор старику, но вместо строгости в его голосе слышалось облегчение. — Ещё и один! Ну что вас так потянуло? Вы могли упасть и что-то сломать, а в вашем-то возрасте…       Ноуса казалась шокированной, Итса закатила глаза, а Сайти’Фа наблюдал за метаниями Нермора с чуть беспомощной улыбкой. Наконец он осторожно высвободил одну руку и потрепал Нермора по волосам. Этого хватило, чтобы прервать поток возмущений: Нермор уже набрал воздуха для нового захода, но поджал губы и так ничего и не сказал.       — Я бы не дал ему навредить, Нерм, — подал голос мэвар.       — Такой добрый юноша, — согласно закивал Сайти’Фа, а затем гордо показал «подаренное» ему яблоко.       Нермор посмотрел на яблоко нечитаемым взглядом, а затем устало потёр переносицу.       — Грани, это какое-то издевательство… — проворчал он. Поднялся. Обернулся. Снова в его пустых глазах было что-то такое, чего мэвар не понимал. Да и тон Нермора, когда он обращался к младшему товарищу, делался странным. Незнакомым. — Давно не виделись, Хтон.       Хтон был не согласен, он чувствовал другое, но то, скорее всего, мэвара снова обманывало восприятие. Потому как — да, он не сталкивался с Нермором уже больше месяца, и сейчас разглядывал Роиргана, с изумлением отмечая незнакомый тонкий шрам над бровью и общий измотанный вид. Не такой измотанный, как мэвар каждый день наблюдал в зеркале, но тоже ничего. Нермор казался невыспавшимся, похудевшим и осунувшимся, как после болезни.       — Да, давненько. Тебе кто-нибудь говорил, что ты паскудно выглядишь?       — А ещё что паскудно говорю, веду себя и вообще я та ещё мразь, — подхватил Нермор вроде бы весело, но Хтон понял: тему лучше не развивать. — Да, говорили. Но как тут выглядеть нормально, если что ни час, то происшествие? Да, наставник? — Нермор устало поглядел на Сайти’Фа, тот с интересом таращился в ответ. — В следующий раз не выбегайте так один. Мир сильно изменился с тех пор, как…       Ноуса склонила голову к плечу, явно отмечая заминку Нермора, да и Хтон тоже подметил оговорку. Но, чтобы не вызывать у Нерма мысль устранить свидетелей, мэвар быстро перевёл тему:       — Наставник сказал, что ему срочно надо было найти какого-то нилли. Это…       — Партнёр или близкий родственник, с которым у тебя тесная эмоциональная связь, — перевёл Нермор, привычно среагировав на вопросительную интонацию Хтона. А затем он сел рядом с Сайти’Фа, осторожно обнял его за плечи и защебетал. — В таком случае, нужно обязательно его найти! Вдруг он уже пришёл на ваш зов, но теперь не может вас отыскать? Никарен так велик, сплошной лабиринт! Даже ему здесь возможно заблудиться, он же тут впервые. Давайте выйдем навстречу?       — Впервые? — вдруг уточнила Ноуса, и в её удивлении Хтон разобрал желание вытянуть из Роиргана какую-то информацию. — Так «нилли» наставника не маг?       — Тебя кто-то звал участвовать в диалоге? — тут же окрысился Роирган.       — А тебя кто-то звал в мою комнату? — парировал Хтон. — Давай лучше смиримся с тем, что я никому ничего не запрещал, а ты тем более не имеешь на это права.       — Нилли творит магию по-другому, — с непередаваемой гордостью сообщил Сайти’Фа, не обращая на их перебранку внимания. — Он дарит людям надежду. Когда я выбрал свой путь, он тоже решил пойти по пути защитника и вступил в ополчение. Семья-то у нас не воинственная, но нилли всегда тянуло к приключениям, он даже научился мастерски…       — Наставник! — с нажимом позвал Нермор. На памяти Хтона он впервые перебил старика. И, похоже, готов был и вовсе заклятье в него кинуть, если бы это не сработало. По счастью, Сайти’Фа утих и с любопытством поглядел на Роиргана. — А давайте он придёт, и вы познакомите его с этими любознательными молодыми людьми? Зачем рассказывать и портить интригу, если можно показать?       «Ах ты рожа хитрая!» — восхитился Хтон, но Сайти’Фа, разумеется, купился. Пока он радовался, какую чудесную идею ему подали, Итса закатила глаза и тихо зашипела:       — Нерм, ты его ещё спать уложи и песенку ему спой!       — Надо будет — спою, — недобро сощурившись, пообещал Роирган.       — А говорил, любишь старика. Теперь пытками ему угрожаешь…       Итса подошла к Нермору ближе, шелестя длинным струящимся платьем. Как всегда, эта парочка чхать хотела на обязательное ношение формы. Цолнеры, рьяно настаивающие на поддержании морали, впадающие в истерику, если видели, как обычные курсантки хотя бы камзол расстёгивали, в случае с Итсой словно не обращали внимания, что она шлялась в полупрозрачных платьях с декольте.       Хтону было любопытно, как там чувствовала себя в присутствии Итсы так оберегаемая в Никарене мораль. И в то же время он понимал, откуда растут ноги этой несправедливости. Связываться с Итсой было тем же самым, что связываться с Нермором. Роирган вступался за свою сафанионку всегда, перед всеми и даже в том случае, если она сама виновата. Правда, эти двое выступали единым фронтом перед чужаками лишь для того, чтобы угробить друг друга самоличного. Иного объяснения тому, что Нерм с Итсой так часто ругались, до хрипа и швыряемых вещей, Хтон не видел.       Хтон не понимал подоплёки их странных отношений, не видел между этими двумя точек соприкосновения. Итса терпеть не могла увлечения Нермора кузнечным делом; Нерм презрительно высказывался о целителях. Нермор в присутствии «своих» людей из бешеной фороссы превращался в игрушку-обнимашку — Итса же хранила холодность даже в присутствии самого Нермора. Все их разговоры, что Хтон застал, заканчивались скандалом или как минимум вялотекущей ссорой, когда все цедили оскорбления сквозь зубы. Эти двое были достаточно близки, чтобы знать болевые точки друг друга, и достаточно жестоки, чтобы взаимно на них давить. И несмотря на то, что многие сомневались, а правда ли эти двое вообще встречаются, они оставались самой обсуждаемой парочкой Никарена. И даже не потому что Нерм и Итса оказались самыми самобытными и популярными. Просто оба настолько чхать хотели на приличия, что на их счету накопилось уже несколько десятков историй о том, где и в каких обстоятельствах их ловили цолнеры. Хтон не то чтобы любил собирать слухи, по большей части он их даже не запоминал. Но даже ему сложно было проигнорировать рассказ о «неадекватах, которые чуть ли не в директорском кабинете переспали».       Что там Итса нашёптывала Нермору на ухо, Хтон не знал, но видел, как Роирган раздражённо дёрнул плечом в попытке от неё отмахнуться. Итса нахмурилась и покосилась на мэвара.       — Эй, малявка, как насчёт доделать то, что начал, и отвести ритуалиста к нему в комнаты?       — Малявка? — переспросил Хтон и нахально усмехнулся. Ну не терпел он эту стерву. — Так смело с твоей стороны подчёркивать нашу разницу в возрасте! Сафанионы, вроде как, стареют быстро. Сколько там твоей внешности осталось, лет пять? Здорово, что ты без страха принимаешь то, что потеряешь единственное, что в тебе особенного.       На фарфоровом личике Итсы промелькнула такая незамутнённая ярость, что Хтон бы не удивился, если бы эта девушка кинулась выцарапывать ему глаза. Ответить он сафанионке не дал, подгадал момент, когда она уже начала открывать рот, и добавил:       — А Сайти’Фа я и правда могу отвести.       — Ни в коем случае. При всём уважении, Хтон, ты временами придурок. Я не могу рисковать. Сам отведу. Только надо проверить, насколько он в состоянии преодолеть это расстояние. — Нермор активировал заклятье, наклонился к старику, и его тон сменился с насмешливого на ласковый, будто по щелчку. — Наставник, вы позволите?       — Нерм, но у нас нет времени! — зашипела Итса.       — Вообще-то есть, мы вполне укладываемся.       — Я не хочу потом торопиться и делать всё в режиме подпрыга, потому что тебе, видите ли, опять хочется обхаживать убогих.       Теперь раздражение мелькнуло и на лице Нермора. Хтон вздохнул, отошёл на шаг и сел, понимая: в ближайшее время его комната превратится в место побоища. Притихшая Ноуса, на которую уже один раз огрызнулись, старалась не отсвечивать.       — Убогих здесь нет, но если ещё раз что-то такое скажешь — будут. Потому что покалечу.       — Слова, конечно, смелые, а верить-то им можно? Да ты же прямо сейчас нарушаешь обещание, которое мне давал только утром!       — Я тебе помогу, как и обещал, — с нажимом сказал Нермор. — Но что-то, блять, не припомню, где это я говорил, что побегу сию секунду, забыв о своих собственных делах. Прекращай показывать характер, истеричка. Отвести Сайти’Фа — дело на полчаса. И я бы уже закончил диагностику, если бы ты не нудела под руку.       — Да потому что я знаю твои полчаса! Сначала отвести старика, потом составить ему компанию за чаем, затем похвастаться, какую потрясающую хрень ты слепил в своей дурацкой кузнице, потом… Да я даже думать не хочу, чем вы ещё занимаетесь, ты же за любую ерунду готов взяться, лишь бы не…       — Не заниматься бесконечно нужными, полезными и важными для тебя вещами? — подхватил Нермор.       — Мне некомфортно, — прошептала Ноуса. Она не любила конфликты и громкие звуки, а эти двое уже откровенно друг на друга орали. — Долго они так могут?       Хтон обнял латэречкку за плечи и вздохнул.       — Они — да, но моё терпение скоро лопнет, и я их повыгоняю.       — Так кто же виноват, что ты сам не умеешь расставлять приоритеты! — рявкнула Итса. — «Бесконечно важные для меня» вещи хотя бы помогут не только мне, но и сотням других людей. А вот всё, что считаешь важным ты — это либо дурацкие хобби, либо шизофренический бред, от которого ты даже лечиться не хочешь!       Хтон устало потёр переносицу. Называть бредом идеи Нермора — это смело. А Итса даже не пользовалась стратегией «обозвать и отбежать», напротив, подошла ещё ближе. Впрочем, убивать её Роирган не стал. Хтон подозревал, что это из-за концентрации на заклятье. Нермор позволил себе только огрызнуться:       — Да пошла ты нахер!       — Я хожу, не помогает! — рявкнула в ответ Итса, и Ноуса от неожиданности подавилась смешком.       — Сейчас оба пойдёте, — спокойно предупредил Хтон, и, спасибо большое, оба скандалиста заткнулись и посмотрели на него с сомнением. — Вы что тут устроили? Решайте, либо вы успокаиваетесь, либо, если надо доругаться, выметаетесь. Оба или кто-то один.       Не то чтобы это был намёк, но на последних словах Хтон покосился на сафанионку.       — Не нравлюсь? — Итса холодно улыбнулась и прищурила тонко подведённые глаза.       Эфаро в последнее время рисовала короткие острые стрелки, похожие на лезвия излюбленных кривых мечей Нермора. Итса же будто с удовольствием подчёркивала, что она «другая»: от уголков её глаз и вверх по лбу растекались письмена и узоры, веки были прокрашены голубым пигментом чуть ли не до висков. И без того яркая красота сафанионки от этого становилась ещё более самобытной и броской.       Хтон бы не удивлялся, что Нермор «повёлся» на столь выразительную внешность, если бы не крохотная деталь: Роирган был слеп. А всего того, что могло привлекать в человеке, кроме красоты, в Итсе, на взгляд Хтона, не было.       — Не слишком, — честно отозвался мэвар.       — Ты Итсе тоже не нравишься, — усмехнулся Нермор, не поворачиваясь к ним и не обрывая заклятья.       — Похоже, достаточно сильно, чтобы меня за спиной пообсуждать? Я на занятиях по этикету сплю, но даже так я в курсе, что это некрасиво.       — Можно подумать, ты тут праведник, — поморщилась Итса, и Хтон, отпустив пальцы Ноусы, шагнул к ней. Чуть наклонился, хотя всё равно остался выше миниатюрной сафанионки, и, уставившись в её оранжевые глаза, протянул:       — Ни в коем случае. Но, поверь, если мне захочется сказать, что ты — бешеная ядовитая стерва, от которой людям в здравом уме надо держаться подальше, я скажу это тебе в лицо.       Со стороны могло показаться, что Хтон и сам лез в чужой конфликт. На самом же деле мэвар «разгружал» воцарившееся в комнате напряжение. Итса не могла отвечать ему так же смело, как Роиргану, сам Хтон был спокоен, а, переведя злость Итсы с Нермора на себя, дал ему время закончить заклятье.       Сайти’Фа умудрился задремать на плече Нермора. Судя по выражению лица старшего Резервуара, будить Сайти’Фа он не хотел, даже если диагностирующее заклятье показало неплохой результат. Но Итса смотрела с таким бешенством, что Нермор тяжело вздохнул и позвал:       — Наставник, просыпайтесь, тут же неудобно. И ваш нилли вас тут не найдёт. Пойдёмте к вам?       — Не задерживайся по дороге, — попросила Итса и вышла.       — Сделать, что ли, крюк через Юнтавию? — протянул Нермор раздражённо. Впрочем, поганое настроение ему не мешало бережно придерживать Сайти’Фа, которого, похоже, и правда измотал то ли долгий переход с разговорами, то ли затянувшееся странствие по обрывкам воспоминаний. — Ну, бывай, Хтон. Рад был увидеться.       Звучало как формальность, особенно учитывая, что Нермор словно избегал Хтона, хотя обычно в разговоре глаз от собеседника не отводил, даже зная, что его пустые зенки напрягают. Хтона это интриговало. В ситуации хотелось разобраться.       Когда Нермор вывел ритуалиста за дверь, Ноуса с облегчением выдохнула и спросила:       — Я могу взять твои краски к себе?       — Конечно, — машинально кивнул Хтон и лишь затем спохватился. — Погоди, зачем?       — Ну, я уже настроилась на рисование сегодня, а ты вряд ли вернёшься быстро. — Ноуса усмехнулась. — Всё-таки крюк через Юнтавию — это долго.       — Нерм ведёт себя странно, — стал защищаться мэвар. Он так давно привык объяснять, с чего вдруг у него желание пообщаться со «злым, опасным, непредсказуемым Роирганом», что пускался в оправдания машинально. Пока Ноуса не поддержала:       — И оговорки эти его ещё! Согласна, это выглядит подозрительно. Ты же расскажешь, если узнаешь что-то интересное?       Хтон вытаращился на нее, но, на удивление, это был даже не сарказм.       — Даже не скажешь, что мне надо быть осторожнее?       — Ну, по возможности постарайся не делать глупостей. Но если очень захочется, то хотя бы не убейся при этом, — хмыкнула Ноуса, похоже, забавляясь удивлением мэвара. — А если серьёзно, то не думаю, что Роирган может что-то тебе сделать вот так прямо, когда как минимум несколько людей знают, что вы наедине. Я тоже опасаюсь этого человека, но именно потому что он умён и умеет грамотно выбрать момент для удара. Так что — не стоит напрягаться, если Роирган маячит перед глазами и ты знаешь, чем он занимается. Опасайся, если, напротив, его подозрительно не видно. Думаю, это главная причина, почему вам стоит поговорить. Надо оценить уровень угрозы.       Хтону не хватало слов, чтобы выразить всю степень восхищения этой девушкой. Он просто вытащил из шкафа свой любимый набор красок, чистый холст, кисти и предложил:       — Бери. А я побежал. И… спасибо.       Ноуса с улыбкой кивнула, а мэвар выскочил в коридор и направился в сторону старого крыла Никарена. Благо, можно было даже не бежать: Сайти’Фа, несмотря на то, что он был достаточно бодр для своего возраста, всё же перемещался медленно, особенно сейчас, когда он устал. Хтону потребовалось несколько минут, чтобы догнать их.       — О нет, опять ты, — обрадовался его появлению Нермор.       — Успокойся, я не к тебе. Я нашёл наставника, так что теперь убедиться, что он нормально доберётся к себе — моя ответственность.       — Да никакая это не твоя… — начал было Нермор, но Хтон уже пошёл рядом с Сайти’Фа и совсем его не слушал. Роирган недовольно поджал губы. — Понятно. Ну как хочешь.       Праздновать победу Хтон не спешил. И, как выяснилось, оказался прав. Нермор решил действовать по-другому и просто начал игнорировать мэвара. Так что всю дорогу до старого корпуса Хтон болтал с Сайти’Фа, Нермор болтал с Сайти’Фа, а друг на друга они даже не смотрели.       Ситуация складывалась так себе. Нермор был безопаснее и проще, как собеседник, когда не сдерживался — а присутствие Сайти’Фа, перед которым даже не поругаешься, его определённо сдерживало. Поэтому Умуорвухтон пока что не лез и просто наблюдал за старшим Резервуаром со стороны. В целом мэвар не чувствовал дискомфорта, пообщаться с Сайти’Фа было приятно. И даже больше того: заклинатель пустыни, пусть и разваливающийся, почти беспамятный, всё же пробуждал любопытство. Его оговорки, попытки Нермора его буквально заткнуть в некоторые моменты, странные слова об эпохах, видеть которые старик не мог, всё это подсказывало: Сайти’Фа не так прост. И чтобы разобраться в его тайнах, со стариком нужно поговорить. Но, вот в чём сложность — без Нермора.       У комнаты Сайти’Фа Нерм снова непреклонно потребовал от Хтона остаться снаружи. Мэвару ничего не оставалось, кроме как попрощаться с наставником и остаться дожидаться Нермора. Подождать пришлось довольно долго, а вернувшийся Роирган выглядел так, будто надеялся, что Хтону надоест стоять у двери и он свалит.       Без наставника Нермор более дружелюбным не стал: молча пошёл прочь из крыла, где проживал заклинатель пустыни, и смотрел прямо перед собой. Кто-то более понимающий мог бы принять желание Нермора прикинуться мёртвым. Но Хтон таким не страдал. Быстро прикинув, как бы ему разговорить Роиргана, мэвар спросил:       — Нерм, это хоть того стоит?       — Что именно? — почти не разжимая губ и не поворачивая головы, уточнил Нермор.       — То, что тебя так выматывает, — пояснил Хтон, а затем со вздохом добавил. — Ты выглядишь, конечно, не так гадко, как я. Со стороны больше похож на Ноусси после миссии, такой же задолбанный и уставший. Просто если ты не в курсе: у нас не конкурс, у какого Резервуара истощение ядрёней.       До сих пор казалось, что Роирган заставлял себя слушать, идти рядом и вообще не вломить младшему товарищу. Но после слов Хтона атмосфера неуловимо изменилась. Хтон не ощущал эмоций Нермора с тех самых пор, как его начало накрывать, но он знал, куда смотреть. А потому заметил и как дрогнули губы Роиргана, и как сменилась тональность его голоса. Когда Нермор привычно чуть повернулся корпусом к собеседнику, Хтон понял: вот теперь его игнорировать перестанут.       — Я и сам не знаю, Хтон, — отозвался Нермор, а затем, неестественно хохотнув, возвестил. — И посмотрите-ка на него! О его истериках судачит весь литэрарум, а он за других переживает! Что в тебе говорит: большое сердце или маленький мозг?       — Не то чтобы переживаю, просто уж очень дурно выглядишь. А как сказал наставник Сайти’Фа, мы не чужие люди.       Нермор дёрнулся и глянул затравленно, будто Хтон его ударил. Открыл рот, словно желая что-то спросить, но затем поджал губы и покачал головой. Хтон не мешал внутреннему диалогу Нермора, только отметил, что поза у него стала более закрытая.       — Значит, второе, — наконец со вздохом решил Нермор. — Проклятье, Хтон, я же… Впрочем, неважно. Я просто в последнее время колдую больше, чем мне можно. Ну и нагрузка в Доме Скорби, конечно.       — Наверное, я скажу очевидную вещь, но. Я не сомневаюсь, что у тебя имеется какой-то гениальный план, который положит весь мир к твоим ногам и реальность под тебя прогнёт. — Хтон пихнул Нермора кулаком в плечо, тот от неожиданности пошатнулся, а затем вытаращился на мэвара в немом изумлении. — Но какой в этом смысл, если это тебя убьёт? А ты не имеешь права умирать, Сайти’Фа за тебя волнуется. Так что… Ты же умный, Нерм. Вот и придумай очередную многоходовку, которая позволит тебе добиться того же самого, но более щадящими методами.       — Прекрати. Ты мне не…       — Да, к счастью, я тебе «не», но это ничего не меняет. На тебя и так воздействуют целительными чарами гораздо больше, чем положено, не усугубляй.       — А ну заткнулся! — рявкнул Нермор, останавливаясь.       Хтон даже руки вверх поднял, демонстрируя капитуляцию. Он и так уже высказал всё, что хотел. Нермор был прав: Хтон ему не друг, не член семьи, не Итса и даже не заинтересованный в его функциональности магический Альянс. Если подумать, то находящийся не в форме, занятый чем-то другим и не отсвечивающий Нермор для Хтона, наоборот, безопаснее. И всё же — этот человек первым вычислил и развил склонность Хтона к начертательной магии, помогал, даже если его не просили (вернее, в основном так и помогал), и, когда Хтона стало накрывать, предложил зачаровать его кинжал, вот так, странно и чуточку неловко, но всё-таки поддерживая. После всего этого видеть Нермора больным да измученным неприятно.       — Скажи честно, — успокоившись, начал Нермор, и Хтон любопытно поглядел на него, — мы столько не виделись, у тебя за это время скопились проблемы. И ты правда хочешь говорить обо мне? Не пожаловаться, не обсудить слухи, не выведать что-то?       — Выведать? — тихо повторил Хтон, и оскал Нермора сменился усмешкой.       — Вот так бы сразу, пупс. Спрашивай. Ну, если ты, конечно, не хочешь снова сделать вид, что тебе ничего не интересно, и вообще, раз ты сбежал из группы, то все её дела…       — Как движется расследование? И как вообще все? Почему нагрузка стала больше? Вы что-то нашли? — выпалил Хтон, не давая старшему Резервуару закончить насмешничать. — Ой, сотри с лица эту ухмылку! Да, мне интересно. Тем более прошло столько времени!       Хтон и сам знал, что выпалил всё это слишком торопливо, будто пытаясь урвать больше информации, пока дают. Он ожидал, что Нермор начнёт насмехаться снова, но тот неожиданно серьёзно поинтересовался:       — Хтон, если это настолько важно для тебя, почему не вернёшься и сам не спросишь?       — Я не могу. — Хтон задрал рукав на левой руке, демонстрируя чистое предплечье. — Меня же выгнали. Вызова больше нет, и уже давно. И правильно сделали, толку от меня не было. И хотя сейчас я не против вернуться, но бегать и умолять не стану, попробую сделать что-то более полезное.       — Выгнали? Как странно. — Нермор покосился на руку Хтона, должно быть, исключительно из вежливости, всё равно ничего не увидел. — Я не знал. Да и Ирнеин спрашивал о тебе… Ладно, а что «более полезное» ты собираешься делать, если не секрет?       — Секрет, — усмехнулся Хтон. Он не сомневался: при желании Нермор мог разведать о его вылазках и сделать правильные выводы, но облегчать ему работу мэвар не собирался. — Так что там с расследованием? Кому-то удалось внедриться?       — Ага. Девочкам.       — Что?!       Нермор расхохотался.       — Жаль я твоей реакции не вижу, зрелище, наверное, ещё то! Что слышал. Ни у одной, правда, нет высокого допуска, но леди Психотик уже пару раз встречалась с помощниками Ни’Ро.       «Эфаро? Да он издевается надо мной!» — недоумевал Хтон. Нет, он не недооценивал подругу. Леди Рандари была великолепным боевым магом. Виртуозным стрелком. Хорошим человеком. Но — честная и бесхитростная, она, если хотела что-то скрыть, обычно даже не пыталась юлить, просто обещала сломать челюсть, если кто-то полезет в её дела. Представить её в роли внедренца Хтон не мог, хоть убей.       — И как она… То есть… Да ты же шутишь, так? По какому поводу она вообще могла якобы обратиться к Ни’Ро?       — О! — Нерм ухмыльнулся и добавил драмы в голос, будто хотел сообщить пикантную сплетню. — Так ведь, говорят, у неё то ли друг, то ли возлюбленный, не разбираюсь в их запутанных отношениях, с ума сходит и пытается покончить с собой. Бедная леди Рандари, сначала общалась с пси-магами, потом, как я слышал, выкрала из родительского дома какую-то реликвию, чтобы продать и оплатить приём у шарлатана… Ей так несказанно повезло, что её столкнуло с Ни’Ро! Кто знает, что она ещё могла бы вытворить от отчаяния да безнадёжности? И так ведь на скандал с семьёй нарвалась.       Хтон невольно прикоснулся пальцами к шее. Кто бы мог подумать: не только он сам, но и остальные использовали его срыв как удобную платформу для действий. От этого было равно смешно и жутко. Наверное, Хтон бы так же чувствовал себя в ситуации, в которой пуля, чуть не пробившая ему висок, попала бы в сидевшего в засаде врага. То, что могло стать его гибелью, оказалось оружием.       Правда, новостью для Хтона было и то, что у Эфи проблемы с семьёй. Девушка ни о чём таком не говорила. Да-да, Хтон и сам не спрашивал, но не потому что ему не интересно, а потому что Эфаро вела себя нормально. Да, некоторые изменения были: Эфи казалась более задумчивой, чем обычно, краска эта дурацкая на глазах, но в остальном девушка вела себя как обычно.       — В этом чувствуется рука Вирела, — сказал Хтон просто чтобы ответить хоть что-то.       Роирган пожал плечами.       — Вирел твою ненормальную ненавидит. Говорит, она необучаемая. Не, он пытался её натаскать, не получилось. Потом дознаватель Ирнеин ей что-то втолковывал минут двадцать, и резко всё стало получаться. В любом случае, Эфаро «ищет лекарство для тебя» и пытается закопаться поглубже.       — А Теана?       — О, это ещё смешнее. Она вычислила нескольких мелких пешек, потом, как говорит она сама, воздействовала великой силой убеждения на одного из них и попросила его помочь. — Нерм фыркнул и иронично добавил. — Хотя лично я думаю, она просто его соблазнила. Эта крошка довольно опасная и совершенно беспринципная, я её аж зауважал. Пока Ирнеин ей выговаривал, она просто улыбалась и повторяла, что ей надо стать в кругу Ни’Ро своей, в идеале — чтобы не у неё, а с ней у кого-то из местных была тесная эмоциональная связь. Чудится мне, будь такая возможность, она бы и самого Ни’Ро завалила ради дела.       — А ты?       — А я бы не завалил, не настолько отбитый, — хмыкнул Нермор, но затем со смешком пожал плечами. — Ладно, ладно. Если серьёзно, то я не навязываюсь на встречу с Ни’Ро сам и просто выжидаю, не попытается ли он протянуть ко мне лапы. На удивление, пока не пытался. — Роирган нехорошо улыбнулся. — Похоже, я уже не такой полезный.       — Или он уже знает, что вы по разные стороны баррикад, и не рискует, — предположил Хтон. Эта мысль беспокоила. Никто не знал, сколько времени Ни’Ро потребовалось в прошлые разы, чтобы узнать всё о помощниках Роймо, и мэвар не верил, что удастся скрыться от него сейчас. Меры предосторожности могли отсрочить неизбежное, но не больше. — А как думаешь, такое…       — Я не знаю, Хтон, — перебил Нермор серьёзно. — Но могу точно тебе сказать: кто-то о нас всё-таки осведомлён.       Хтону было не знакомо ощущение, что он седеет. До этого момента.       — Стой, хочешь сказать, вы уже рассекречены? Кем?! Как давно? Что, Граней ради, у вас вообще происходит, я могу как-то помочь?       — Ты очень поможешь, если перестанешь мельтешить.       — Твоего же отца, Нерм! Будь серьёзнее!       — А я серьёзен. — Роирган снова устало зевнул, и Хтон подумал: да, он погорячился. Нермор не выглядел сейчас так, будто шутил. — Ты и так помогаешь. Не знаю, насколько ты в курсе, но твоё состояние — самая обсуждаемая новость в Альянсе и не только. Наблюдение и так велось, но когда ты попытался вскрыться, то умудрился стянуть к себе столько внимания, что… Ну, дознаватель Ирнеин сказал, что вообще не помнит момента, когда бы ни один таблоид не публиковал новости о Ни’Ро. Ещё и внедрение психички под твоим прикрытием, опять же. Поэтому, если хочешь помочь, занимайся тем, чем занимался, устрой пару сцен послезливее, у тебя отлично получается. А что до нашего инкогнито — здесь вопрос сложный. У нас внезапно объявился доброжелатель.       — Что за доброжелатель?       — Анонимный, — кисло отозвался Нермор. Похоже, тот факт, что неотразимый Роирган чего-то не знал, его бесил. — Возник пару недель назад. Пишет нам «письма счастья», подбрасывает информацию о ближайших собраниях, портальщиках и временных лежках Ни’Ро. Насколько он близок к Ни’Ро — вопрос, но о составе нашей группы он точно осведомлён.       Хтон попытался представить, как бы отреагировал на месте Роймо, и не смог. Вот ты годами ведёшь сложное расследование, подрываешь здоровье, рискуешь работой, репутацией и жизнью, теряешь напарников одного за другим, фактически один воюешь против… Ладно, не «целого мира», но против сильного опасного врага. И тут появляется некто и начинает подбрасывать информацию, сам при этом оставаясь в тени. Даже для Хтона, который не понимал всех нюансов, ситуация выглядела опасной. Она порождала больше вопросов, чем ответов.       — Роймо не в восторге?       — Сказал, что мы будем шариться по этим наводкам только через его труп.       — И их никто не проверяет?       Хтон недоумённо вытаращился на Нермора. Да, мэвар не сомневался, что Ирнеина в такой ситуации сначала должен был взволновать вопрос, а не ловушка ли это, и только затем всё остальное. Но и вот так упускать ниточки, за которые можно потянуть, не в духе Роймо.       «Я так рассуждаю, что в его духе, а что нет, будто мы не несколько недель, а годы вместе отработали», — вздохнул про себя мэвар.       — Мы не будем шариться по этим наводкам, — повторил Нермор спокойно. — Но у нас вообще дело маленькое: сунуть нос туда, где не слишком опасно, собрать информацию да помочь обработать. А чтобы лезть в пекло, у Ирнеина в подчинении два десятка оперативников. Так что, поверь, и наводки, и личность анонима проверяются. Но, — тут Роирган вздохнул снова, — насколько мне известно, с этим пока глухо. Ирнеин не хочет, чтобы мы туда совались, поэтому ничего не рассказывает, так что информацию приходится собирать урывками. Там на оговорку обратить внимание, здесь в документы заглянуть…       Читать Нермор не мог, но такие мелочи его редко останавливали. Хтон на удивление легко представил, как Роирган мог, например, заручиться помощью не менее любопытной Теаны, и та бы не отказала.       «Как будто я и с ней долго работал!» — усмехнулся Хтон про себя. Мэвара это злило: он рассуждал так, словно оставался частью рабочей группы Роймо.       — А что ты думаешь по этому поводу? — тихо уточнил Хтон, глядя на старшего товарища, и Нермор раздражённо пожал плечами.       — Ни’Ро играет с нами в игру, аноним играет с нами в игру, а мы не понимаем правил, не владеем нужными инструментами и… Если честно, не умеем работать в команде.       — Конфликты? — уточнил Хтон, хотя ни капли не сомневался, что да.       Во-первых, Роирган конфликтовал со всеми. Во-вторых, Эфаро Нермора терпеть не могла, а если она не могла кого-то терпеть, то начинала трепать несчастному нервы с наскока. В-третьих, Вирел, у которого с Роймо имелись неразглашённые, подавленные взаимные претензии. О том, что проблема имеется, Хтону говорил тот факт, что Ирнеин и Вирел старались контактировать и работать вместе как можно меньше, даже общие задачи они «разбили» между собой.       Если совсем честно, то и сам Роймо был абсолютно не командным игроком. Умный, нацеленный на результат, прекрасно разбирающийся в людях, Ирнеин всё же оставался одиночкой в самом запущенном понимании этого слова. Даже в Канердане, когда жизни троих человек висели на волоске, Роймо предпочёл продумать и привести в исполнение план похищения Хтона сам. Хотя, видит Круг, посоветоваться с кем-то и надёжнее, и безопаснее.       Вряд ли дознаватель лез в конфликты: уж Хтон-то знал, как долго Роймо может терпеть чужую наглость. Напротив, наверняка Роймо оставался прекрасным, заботливым руководителем: вдумчиво составлял расписание, сбивался с ног, чтобы обеспечить курсантам безопасность, позволял им не только перебирать бумажки да шеи подставлять, а научиться новому. И… Да, наверняка он снова дистанцировался от команды. Пусть во многом ради блага своей же группы, но это подчёркивало пропасть между Роймо и его подчинёнными. На взгляд Хтона, такое не могло не бесить.       Все эти зачатки проблем проглядывали ещё когда Хтон был частью группы. Мэвар надеялся, что за столько времени их выкорчевали, но, судя по лицу Нермора, это не так.       «Я мог бы помочь, — понимал Хтон. — Не потому что какой-то особенный или хороший переговорщик, но я лажу и с Эфаро, и с Нермором, и мог проконтролировать хотя бы их выбрыки. Но вместо этого я оказался первым, кто начал подрывать авторитет Роймо как руководителя. Все видели, как я с ним разговаривал, и как Роймо ничего не мог с этим поделать. Грани, как бы я хотел всё исправить!»       — Конфликтов твой «Роймо» не допускает, — кисло отметил Нермор после паузы. — Рандари уже один раз прилетело за вспыльчивость. Ну, мы не тупые, намёк поняли. Теперь мы вежливо друг с другом здороваемся, прощаемся, предлагаем помощь, если видим, что кто-то из нас в загрузе…       Это всё звучало с таким ядовитым сарказмом, что Хтон морщился всё сильнее. Нермор походил на человека, который уже с трудом сдерживается и вот-вот рванёт.       — Напряжение чудовищное, если честно. Я бы сказал, что терпеть остальных не могу, но фишка в том, что я их как раз терплю, Ирнеин же присматривает. Но, клянусь, если их всех форосса задерёт, я с удовольствием тихонько отпраздную! — Нермор выдал кривую усмешку, и Хтон поёжился. — Твоя подружка, которая мне проходу не даёт и явно верит, что она бессмертная, просто бесит. Шатааровской сучке я не доверяю, и уже устал придумывать предлоги, чтобы с ней не работать. Мелкий шибзик, который строит из себя цветочек ненюханный — та ещё сволочь, я свой меч готов прозакладывать! И это не предчувствие, малолетняя паскудина ведёт себя так, будто он во всём лучше остальных, и это при том, что он нихрена, вот буквально нихрена не делает! Вирел…       Хтон удивлённо приподнял брови. Он-то думал, что конфликт назрел только в группе курсантов. Ну и, пожалуй, между Роймо и Эйреном, и эти два проблемных поля не пересекались. Но, судя по словам Нермора, всё гораздо хуже.       — Ещё один, кому я не доверяю. Четвёртый уже, между прочим. Из пятерых. Не, он профи, я даже спорить не могу. Но меня смущает, что мы пускаем разведчика, который Ирнеина уже разок подставил, ко всей информации, даём ему принимать решения… Я не вижу нихрена, но даже я заметил, что между ним и дознавателем искрит. Причём в том самом плохом смысле, когда ещё немного, и кто-то кого-то подставит. Опять же, готов биться об заклад, что первым не выдержит Эйрен. Не только я ему не доверяю, кстати. Он как-то девчонкам выдавал поручение и сказал, как лучше сделать. Эти две дурёхи сделали так, как сами посчитали нужным, и накосорезили, естественно. Вирел на них орал. Я клянусь, натурально орал! А знаешь, что сделал Ирнеин?       Нермор нехорошо ухмыльнулся. Впрочем, Хтон и без этого догадывался, что произошло.       — Ничего? — тихо предположил мэвар.       — Образцово-показательное ничего! — язвительно расхохотался Нермор и начал передразнивать. — «Все тут взрослые люди и сами в состоянии разобраться с недопониманиями. Такие ситуации вообще возникать не должны, а если возникли, значит, кто-то не умеет организовать работу»…       Хтон закрыл лицо руками. О, в этой ситуации он прекрасно узнавал Роймо. Этот человек до одури неуютно чувствовал себя в конфликтах. Если что-то подобное происходило с ним, терпел до последнего, нагружал себя работой, избегал «противника» и в целом накидывал свою любимую маску супер-профи, за которой и лица-то не видно, зато и прикопаться к которой нет возможности. И от других он ожидал того же. Как Хтон слышал, с коллегами Ирнеин вёл себя так же. Его уважали, ценили, к нему могли обратиться за помощью, но — его не любили. Не в последнюю очередь из-за неумения выстраивать нормальные человеческие взаимоотношения.       Между «разбирается в людях» и «умеет играть в команде» не стояло знака равенства. Роймо был виртуозом в первом и отстающим в последнем. Это прослеживалось даже в выборе им профессии. Роймо не пошёл на переговорщика, советника, не стал связывать жизнь с армией, хотя на всех этих должностях ему платили бы больше. Он выбрал путь дознавателя, который, во-первых, оставлял гораздо больше возможностей работать индивидуально, а, во-вторых, не предполагал, что Роймо вообще будет решать конфликты. Его задачей было лишь устранить последствия. Роймо не переубеждал людей устраивать теракты, он вычислял и карал заказчиков. Не вразумлял какого-нибудь отчаявшегося грабителя, а ловил его за руку. Хтон не сомневался: если напряжение в группе станет критическим, и все передерутся, Роймо тоже среагирует быстро и воздаст всем по заслугам. И это многое исправит. Ну, кроме того факта, что все уже передрались.       Не то чтобы Хтон во всём этом эксперт. Общение с людьми — вообще сложная задачка для него. Но несмотря на это Хтон был любителем именно командной игры. Справляться одному можно, но это дольше, сложнее, опаснее и чревато ошибками — эту философию он перенял ещё в Канердане и до сих пор в ней не разуверился. Может, потому и считал, что Роймо многое теряет.       Нермор молчал и, скорее всего, не ждал от Хтона ответа. Да и что можно ответить, если ты далеко и никак не соприкасаешься с проблемной ситуацией? «Держи себя в руках, успокойся, вы делаете общее дело, значит, надо оставаться профессионалами»? Так Хтон не сомневался, что всё это говорил ему и Роймо. Собственно, поэтому группа и пребывала в таком напряжении.       — Всё же жаль, что ты ушёл, — сказал Нермор уже на переходе между корпусами. — Ты в группе был единственным, к кому не страшно повернуться спиной в заварушке.       Хтону было приятно, но вслух он ответил:       — Ещё чего, я бы тебя сам прибил и сказал, что так и было!.. И почему только ко мне? А Роймо? Или ему ты тоже не доверяешь?       Нермор помолчал снова, но всё же ответил:       — Не то чтобы… Я точно знаю, что он против Ни’Ро и в жизни не переметнётся. И что он старается. И ещё много-много всяких хороших вещей. Но есть одно огромное «но». Мы не знаем его, он не знает нас. Мы для него — подчинённые, временная группа. И я не знаю, как он себя поведёт в критической ситуации. Ты ведь прав был, на самом-то деле: ему дали нас, как инструменты. И Ирнеину хочется добиться цели, но на самом деле ему без разницы, какие из инструментов ему в этом помогут.       Хтон рад был бы сказать, что он этого не говорил. Вот только незадача: говорил, и не раз. При всех, уверенно, пользуясь тем, что он знал Роймо лучше остальных. Кто б знал, что посаженные мэваром семена сомнений так заколосятся?       Как только Резервуары перешагнули порог нового корпуса Никарена, оба, как по щелчку, перестали говорить о Роймо да Ни’Ро. Чтобы избежать неестественных пауз, Нермор подметил:       — Но конкретно за тебя я рад. Ты явно чувствуешь себя лучше.       «Это была не паническая атака».       «Ты же понимаешь, что это странно?»       Хтон покосился на Нермора, но он всё так же не улавливал эмоций старшего Резервуара, не мог понять, к чему он вёл, почему сам продолжил разговор, хотя мэвар уже своё любопытство утолил и отстал от него.       — Да, знаешь… Отпустило, — осторожно сказал Хтон, и Нермор кивнул. — Я всё ещё странно себя чувствую и не могу колдовать, но это такие мелочи по сравнению с тем, что было. Мне очень помогли.       Хтон отметил, что Нермор поморщился. Ноуса так явно ему не нравилось, что это было даже забавно.       — Уж поверь, я заметил, — иронично уверил Роирган. По его тону стало понятно: сейчас брякнет какую-то гадость. — И ты решил пойти по совсем уж дешёвым шаблонам и влюбиться в своего пси-мага. Выглядит жалко.       — В своего пси-мага? Можешь поверить, к директору Витскар я вообще никаких тёплых чувств не питаю.       Смешок, который вырвался у Нермора, звучал как-то нервно.       — Кхм… С одной стороны, я невероятно рад это слышать. С другой — я ведь и не о ней. Мы оба знаем, что Хида — слабенькая пси и вряд ли способна хотя бы адекватный разговор с тобой завязать. Ну, такой, после которого ей хотя бы не хочется втащить. Твою голову препарирует не она.       Хтон лишь тяжело вздохнул. Недостаточно оказалось не видеться с Нермором — тот всё равно умудрялся сунуть нос буквально всюду, особенно туда, куда его не звали. Может, именно из-за этого у Хтона и возникло ощущение, что Нерм никуда и не девался, вечно торчал рядом?       — Может, я выгляжу и по-дурацки, но я и не звал никого на нас смотреть, — возразил Хтон невозмутимо. Разговоры о Роймо — беспокоили, о Нерморе — напрягали, о новостях — заставляли озираться в предчувствии беды. Но сейчас, упомянув Ноусу, Роирган ступил на островок безопасности Хтона, и здесь его манипуляции не работали. — Давай сразу, чтобы не тратить ни моё, ни твоё время. Я с удовольствием выслушаю твоё мнение о магии, оружии, политике и не только. Но в плане отношений ты последний, к кому я стал бы прислушиваться. Ты ж просто «партнёра» со «спарринг-партнёром» путаешь. Вы с Итсой — вообще антипример отношений.       — Ауч! — весело воскликнул Нермор и демонстративно потёр лицо, будто ему отвесили пощёчину. — Кусучая мелочь! А я вообще-то помочь хотел.       — Не надо, — серьёзно попросил Хтон. Но, как положено, Нермор понимал просьбы лишь в том случае, если они доносились до него кулаком в лицо. Обычные слова от него рикошетили.       — Тебе не кажется странным…       «Ну начинается».       — …как вовремя пришлась её помощь?       — Мне казалось, ты торопишься. Твою бешеную лучше не злить.       Если Нермор рассчитывал, что Хтон после стольких срывов не готов с ним поцапаться, то он сильно ошибся. Нерм покачал головой и дипломатично добавил:       — Я понял, слушать ты не собираешься. Твоё дело. Но я всё равно хочу высказаться, чтобы потом с полным правом бесить тебя на тему: «А я же говорил». — Повод Роиргану обычно был не нужен, и оба это знали. — Шаквар странная. Появляется именно тогда, когда она нужна, почти мысли читает, и вообще, такая идеальная, будто в ней заключено всё, что ты искал… Можно чудовищно проебаться, Хтон, если верить в такие совпадения.       — Всё, я выслушал. Прекращай играть в наставника.       — И пропустил мимо ушей.       — Что поделать, Ноусе я доверяю больше, чем тебе.       Нермор пожал плечами. Как показалось Хтону — с досадой.       — Это ты зря, — проронил Нермор и, не прощаясь, свернул в боковой коридор. Если он хотел заставить мэвара задуматься, то определённо преуспел. Позже Хтон не раз вспоминал этот странный разговор и пытался понять, что такого сделала Ноуса, что аж сподвигла Нерма настраивать людей против неё.       У тихонькой, непритязательной Ноусы как будто образовалось побольше врагов, чем у самого Хтона. Понимание этого отлично мотивировало. Нет, Хтон и раньше пытался найти лазейку, чтобы придумать, как защитить латэречкку от бесконечных миссий, но этот разговор его буквально подстегнул.       В попытках помочь Ноусе Хтон, на удивление, почти перестал общаться с самой Ноусой. Теперь после занятий, на которых мэвар всё так же увлечённо позорился и хлопал глазами, он отправлялся в библиотеку или архив, искал лазейки в литэрарумских правилах — и описания случаев, когда эти лазейки удавалось применить.       Самым страшным врагом в этом случае оказался зубодробительный канцелярит, которым полнились нужные документы. За девять лет жизни среди магов Хтон научился читать достаточно бегло, но всякие: «Ранжирование учащихся в рейтинговой таблице происходит на основании условных единиц, именуемых баллами, которые учащиеся зарабатывают посредством индивидуальных достижений» всё ещё выносили ему мозг. Эфи говорила, что такой стиль изложения придумали специально, чтобы избежать двусмысленностей. Хтон соглашался. Стоило только почитать эту дрянь минут пять, и становилось ясно без всяких двусмысленностей: составитель дербанутый и лечению не подлежит.       — Шииз? — в один прекрасный момент позвал Хтон. У него уже начинал дёргаться глаз. Предложение в пункте 42.1 началось, по ощущениям, ещё позавчера, и заканчиваться явно не торопилось. — Шииз, ты же умный?       Конту приподнял бровь и скептически покосился на свод правил литэрарума, который Хтон держал в руках.       — Не настолько.       — Да ладно тебе! — застонал Хтон, и Шииз всё-таки пошёл к нему. — У человека, который всё это писал, явно какая-то детская травма. Возможно, не одна. Я бы при встрече с удовольствием его добил, чтобы не мучился.       — Время идёт, проблемы не меняются, — усмехнулся нером и сел рядом с Хтоном. — Я до сих пор помню твою реакцию на учебники, которые нам выдали при поступлении в Никарен.       — Ну тебя. Не всё так плохо было!       — Ты не говорил ни с кем четыре дня. И смотрел так, будто видел в этой жизни всё.       Хтон невольно рассмеялся. Шииз улыбнулся тоже, пихнул его локтем и отобрал книгу.       — Ладно, что тут у тебя?       — Пытаюсь найти, как можно отказаться от миссии без потери рейтинга, — пояснил Хтон, и Шииз внимательно поглядел на него. — Да-да, это то, что ты думаешь. Давай сразу перейдём со стадии: «Зачем тебе это» к стадии: «Ну ладно, помогу». Я правда не хочу сейчас объяснять, почему мне не всё равно и почему я думаю, что нам надо что-то предпринять. Давай сосредоточимся на проблеме. Тут слишком много нюансов. Я правильно понимаю, что основная проблема в том, что она несовершеннолетняя? Семья дала согласие на её участие в миссиях, поэтому Ноусси автоматически должна отвечать на каждый запрос?       — Ага, на каждый. Если на ней в этот момент не «висит» другая миссия и её состояние здоровья удовлетворительное, — кивнул Конту, задумчиво улыбаясь. Хтон был благодарен Шиизу за то, что тот понимал, когда лучше оставить мысли при себе и не начинать неудобный разговор.       Хтон согласно покивал. Это он уже вычитал, и был рад, что понял правильно. Дальше начиналась пучина неизвестности.       — Здесь что-то ещё говорится про ранжирование и статус миссий. Если подумать, защита Островов Содружества — это, конечно, престижно для латэрекков, но в рамках Никарена — вполне рядовая задача. Вряд ли на этом можно хорошо зарабатывать. Как думаешь, если Ноусе предложат миссию получше…       — А вот это не так работает, — перебил его Шииз. — Если бы Никарен отсеивал «рядовые» миссии и отправлял курсантов только на то, что «пожирнее», был бы скандал. И так многие говорят, что услуги магов слишком специфические и подходят разве что для особых случаев. Глупо поддерживать этот стереотип. Наоборот, выгоднее показывать, что маги могут решать и бытовые проблемы, делать жизнь лучше. А защита Содружества от катаклизмов, его лучших друзей, как раз такой случай.       — О Грани, — Хтон закрыл лицо руками. — Опять политика!       — Это уже маркетинг, друг мой.       — Очередное мерзкое слово.       — Ещё какое. — Шииз внимательно поглядел в книгу, пролистал несколько страниц и покачал головой. — А что до статусов миссий, то формально их всего два: персональные, когда для выполнения просят кого-то конкретного, и не персональные, куда могут послать кого угодно, лишь бы по минимальным требованиям проходил. Шаквар всегда вызывают персоналкой, такое не перебить просто другой миссией. Она ж так редко на обычные задания почему ходит? От латэрекков миссии прилетают регулярно, браться за два задания одновременно нельзя. Вот и получается, только если миссия прилетит, пока нет вызовов от океанических, тогда она может поучаствовать в чём-то другом.       — Ещё раз, — медленно попросил Хтон. — То есть, если Ноусу вызовут на другую миссию раньше, ещё и персоналкой, она не сможет ни отказаться, ни уйти на защиту Островов? Ну, пока не разберётся с заданием, которое на неё навесили первым?       Шииз закрыл правила литэрарума и уставился на Хтона с подозрением.       — Ты так говоришь, будто поймал озарение. Нет, в целом всё верно, но, Хтон, ты же понимаешь, что персональные миссии вообще редко прилетают? Постоянные вызовы Ноусы не в счёт, она Защитница Бурь, это нормально. Но ты никак не можешь повлиять на то, что именно её вызовут на какую-то другую миссию, ещё и в подходящий момент.       — Ты прав, — улыбнулся Хтон, вскакивая с места. — Я — не могу. Спасибо тебе огромное.       — И что ты задумал? — недоверчиво поинтересовался Шииз.       — Попросить помощи, что же ещё.       Хтон был на подъёме. Долгожданное решение проблемы казалось простым и манило так, что не устоять. Хтон и сам не мог бы объяснить, почему он был так уверен, что надо спешить. Трещина могла распахнуться как через четыре, так и через двадцать лет после появления предыдущей, и даже прогнозы специально обученных сейсмологов сужали разброс не особо сильно. И всё же что-то внутри Резервуара было уверено: новый катаклизм не за горами.       Ему всё чаще снилось падение в Трещину — вернее, с этого его кошмары обычно и начинались. Всё чаще вокруг звучали упоминания возможного катаклизма уже не как чего-то гипотетического, а словно он уже маячил на горизонте. И сам воздух постепенно менялся. Магия менялась. Впрочем, Хтон не мог гарантировать, что это не из-за того, что сам он давно не колдовал.       «Даже если всё это самовнушение, и никакая Трещина нам не угрожает в ближайшие годы, Ноусу всё равно надо спрятать на время, дать ей отдохнуть. Её тут домучают, я в директоре не сомневаюсь», — убеждал себя Хтон, пока шнырял по коридорам.       Роиргана он засёк быстро. Во-первых, потому что никого другого в Никарене по такой широкой дуге не огибали. А, во-вторых, потому что старшего Резервуара уже кто-то успел вывести.       — Как они все меня достали! — услышал Хтон, когда подошёл ближе. Нермор так рычал, что стоящие рядом Вейас и Итса морщились, явно желая зажать уши. — Грани, клянусь: если сегодня ещё хоть какая-то тварь ко мне сунется, я утоплю её в заливе собственными руками!       Заход Хтона слегка смутил, но боевого настроя не сбил. Поэтому мэвар подошёл ближе и позвал:       — Нермор!       Роирган обернулся:       — О, Хтон, доброго вечерочка.       Тори и Итса вытаращились на них.       — «Доброго вечерочка»? — свистящим шёпотом переспросила сафанионка. — А как же залив?       — Привет, — не обращая на них внимания, начал Хтон. — Мы можем наедине поговорить?       Нермор уже шагнул к нему, но Вейас ухватил его за плечо.       — Вот так просто? — недоверчиво переспросил он. — Нерм, ты полыхаешь уже второй час. Ты наорал на Норвазиса, который просто спросил, почему ты не пришёл на занятие. И вот стоит появиться этому мелкому, как ты сразу…       — Подождите меня в лектории, — не глядя на них, бросил Нермор и шагнул к Хтону.       Он не подшучивал, спасибо ему большое, и не пытался устроить фарс, выясняя, с чего так внезапно и почему именно наедине. И как раз то, с какой готовностью Нермор послушался, словно холодной водой Хтону за шиворот плеснуло. Мэвар вгляделся — и понял, что удивления на лице Роиргана тоже не было.       «Что я делаю? — закрутилось в голове, мэвар чуть не попятился. — Какого Круга мне вообще такой правильной показалась мысль просить Нерма о чём-то? Ещё и о такой деликатной услуге?»       — Так чего ты хотел?       — А как ты…       Нермор тонко усмехнулся и протянул:       — Ты так мнёшься, будто хочешь о чём-то попросить. Нужна помощь, пупс?       «Тебе не к кому обратиться. Никто тебе не поможет. И знаешь, кто останется твоим последним вариантом?» — так говорил Нермор раньше, и Хтон не поверил в его мрачное пророчество. А сейчас чуть не сделал его реальностью сам.       «Помощь нужна, но обращусь я за ней не к тебе, — решил Хтон, почти с вызовом глядя в насмешливые белёсые глаза. — Ты герой-спаситель, да-да, весь Никарен у тебя в кулаке, твои возможности и связи любого привлекут. Ты — простой и быстрый вариант. Но ведь и в моей идее нет ничего сложного! Мне не надо «продавать тебе душу», как ты любишь говорить, чтобы её воплотить. Ты никогда не будешь моим последним вариантом, понял?!»       — Такое дело, меня цолнер недавно скрутил любопытным заклятьем, — выпалил мэвар первое, что успел придумать, и по тому, как брови Нермора поползли вверх, понял, что «уклонился» в правильную сторону. — Всё никак его из головы не выкину, такое интересное! И никто не знает, что это, представляешь? Вот я и подумал, ты-то наверняка в курсе. Научи, а?       Нермор сначала непонимающе таращился на Хтона, а затем осторожно заметил:       — Хтон, не то чтобы я сомневался в твоём рассудке, но на всякий случай уточни. Ты помнишь, что колдовать не можешь?       — Ну да, но надо же что-то с этим делать. Вдруг как раз работа над новыми интересными заклятьями поможет? Это же так захватывающе!       — Знаешь, Хтон, я поражаюсь тому, какой же ты временами странненький, — хмыкнул Роирган на все эти восторженные заявления, а затем знакомо усмехнулся и с видом «я делаю тебе большое одолжение» разрешил. — Но твоё отношение к магии не может не подкупать. Делись, что тебя так впечатлило.       «Это вроде бы так просто, но… Так сложно», — думал Хтон позже, когда удалось выторговать у Нермора формулу нужного заклятья, и, главное, после этого от него отвязаться.       Мэвар чувствовал себя странно. Стоя у перехода между корпусами, Хтон нервно барабанил пальцами по подоконнику и вглядывался в редкие группки курсантов. Ему… Пожалуй, было страшно, что разговор вообще не удастся завязать. Что Хтон по привычке начнёт огрызаться и так и не сможет озвучить свою просьбу. Или что ему откажут. Это всё-таки не Роирган, который обожал «оказывать услуги» и получать в своё распоряжение должников.       «Наверное, всё это должно было случиться со мной, — с усталой иронией рассуждал Хтон. Он пытался продумать стратегию, подобрать слова, но те рассыпались на осколки, и в голове царила пустота. — Пару недель назад одна идея заговорить с ним спровоцировала бы новый приступ. Год назад, когда всё вроде было нормально, это мне бы и в голову не пришло. А сейчас я хочу заговорить с ним примерно так же, как боюсь этого. Но знаю, что нам обоим это необходимо. Хватит, я навоевался, больше не хочу».       Когда нужная одинокая фигура появилась на лестнице, Хтон глубоко вдохнул, выдохнул и вышел навстречу.       — Надо поговорить, Дальо.       Меатар остановился. Хтон заметил, как его друг детства до побелевших костяшек вцепился в ремешок сумки, поджал губы, как расслабленность и усталость в его взгляде сменились настороженностью. Меатар быстро огляделся, словно ловушку высматривая или проверяя, не обращался ли мэвар к кому-то ещё, и только затем сухо уточнил:       — Со мной?       — Ты тут Дальо.       — И правда. — Меатар встряхнулся, снова принимая идеально-невозмутимый вид, и прошёл мимо Хтона. Попытался: отходить с дороги мэвар и не подумал, так что Дальо пихнул его плечом и недобро прищурился. — Удивительно, я не гонюсь за твоей компанией в принципе, а теперь вообще видеть тебя не желаю. И ты сунулся ко мне именно сейчас. Умеешь ты прочувствовать момент.       Хтон сделал вид, что с пониманием намёков у него дела обстояли так же плохо, как и с чувством момента, и пошёл за Меатаром по направлению к его комнате. К чести Дальо, он держался довольно долго. Игнорировал Хтона так, словно он — не высоченный шумный мэвар, а человек-невидимка, не имеющий веса и не издающий звуков. Только у самой двери Меатар всё же остановился, пристально глянул на Хтона и заявил:       — Тебя не приглашаю.       — Да чего уж там, — ухмыльнулся Хтон, подпихивая Меатара в комнату и проходя следом. — Я ж не девушка, мне двери придерживать не надо.       Когда золотые глаза закадычного недруга сверкнули яростью, Хтон мысленно выписал себе затрещину. За столько лет он успел себя выдрессировать: видишь Меатара — начинай ёрничать. Сейчас от привычки следовало избавляться. Хамить тому, у кого планируешь просить помощи, глупо.       — Если хочешь проверить, как долго я могу тебя терпеть, то ты разочаруешься, — протянул Дальо и скрестил руки на груди. — Меня слишком будоражит мысль, что можно жахнуть тебя убивающим без свидетелей.       — Ты? Меня? Убивающим? — с искренним недоумением переспросил Хтон и без приглашения опустился на стул. — Я уже не говорю, что тебе слабо, это и так всем понятно. Но даже если бы ты и мог что-то такое выкинуть — не думаешь, что слишком заметно? Убивающие — это ж почти личная роспись.       «Да твою же! — ужаснулся Хтон сам себе. — Я, похоже, и правда необучаемый. Почему мне так сложно вовремя заткнуться?»       — Чаще на лекции надо ходить, — огрызнулся Меатар. — И побольше работать над собой. Поверь, Зубастик, если действительно хочется, симптомы убивающего почти подо что угодно можно замаскировать. А мне — хочется.       Чтобы снова не брякнуть лишнего, Хтон медленно выдохнул, напомнил себе, зачем он вообще сунулся к Дальо, и как мог спокойно предложил:       — Предлагаю план, чтобы не мучить нас обоих. Я говорю, зачем пришёл, мы приходим к взаимопониманию, и я убираюсь подальше.       Меатар прищурился и кивнул. Судя по всему, его интересовал лишь последний пункт плана. Это было логично, Хтон и не ждал ничего другого… Ну, почти не ждал.       — Знаешь, мне интересно вот что, — медленно начал Хтон. — Я всегда обо всём узнаю последним, не понимаю очевидных вещей и намёков и пропускаю важные новости. Это понятно, это не лечится. Но ты же такой формой, э, отсталости не страдаешь. Ты, наоборот, всегда на острие, во всём первый. — Хтон помолчал, отмечая, что Меатар даже чуть усмехнулся. — Ты точно знал, в чём причина того, что Ноуса такая забитая. У тебя семья, влияние, ресурсы, и сам ты какой угодно, но не тупой. Почему же ты до сих пор ей не помог?       Меатар стиснул зубы так, что Хтон испугался за их целостность. Атмосфера изменилась. Если раньше между двумя выходцами Канерданских гор сквозила неприязнь, то теперь — напряжение. Первым отмер Меатар. Его плечи поникли, голова опустилась, словно Дальо больше не мог держать осанку.       — А как ты думаешь, что скажут люди, если я свои деньги и влияние буду отдавать на помощь ей? — тихо сказал Меатар и отвернулся. — Это воспримут как заявление о намерениях. А я не могу себе этого позволить.       — Почему? Она ведь тебе нравится.       — Хтон, она же латэречкка! — воскликнул Меатар, даже руками всплеснул, но замер на середине движения. Удержать лицо ему было важнее, чем выплеснуть эмоции, а потому следующую фразу Меатар выговорил уже спокойно. Правда, всё ещё не глядя на Хтона. — Тебе-то легко, ты сам по себе. Не надо думать, как будешь отчитываться, с кем и почему ты проводишь время. А меня уничтожат, если поползут слухи, что наследник рода Дальо вместе с кем-то из латэрекков. Из народа, с которым, будь он проклят, у нас едва ли не война! И без того проблем…       Он замолчал, но Хтон уже напрягся.       — А что ещё случилось? — тихо уточнил он. Дальо недобро покосился на него, и Хтону стало нехорошо. — Что-то дома, Меатар?       Наверное, если бы Хтон его ударил, эффект был бы похожим. Дальо вздрогнул, на мгновение в его глазах маячило недоумение, которое затем вытеснила ярость.       — Так мило, что это интересует тебя, — Меатар даже не говорил, он цедил слова. Хтон знал: его старый друг не кричит, если злится по-настоящему. Напротив, чем тише шипел Меатар, тем больше он в ярости. — Я очень, очень стараюсь хоть как-то придерживаться законов гостеприимства, хотя, видит Круг, я тебя не приглашал. Но ты так действуешь на нервы, что сил быть вежливым остаётся всё меньше.       Хтону хотелось узнать новости из родного края, извиниться перед Меатаром при случае, но по тону и общему настрою Дальо он понял: его сейчас и правда вышвырнут. Неизвестно, за что Меатар принимал его визит, за попытку поиздеваться, может, но он и правда злился. И, к сожалению, воспринимал в штыки любое слово Хтона.       — Прости, не хотел задеть, — устало выдохнул Хтон, потёр переносицу и вернулся к делу, пока чаша долготерпения Дальо не переполнилась. — Ты правильно сказал, мне не надо ни перед кем отчитываться за свои действия. И у меня как раз есть идея, как вытянуть Ноусси, но один я не справлюсь.       — Кто пострадает?       Первым порывом Хтона было на него наорать. Вот честное слово, это не мэвар сейчас разгонял конфликт! Кое-как подавив раздражение, Хтон ответил:       — Если не идиотничать, то никто. План вообще-то простой. Даже правила литэрарума нарушать не придётся. — Меатар недоверчиво покосился на него, и Хтон с тяжелым вздохом признал. — Гласные, по крайней мере. Но, с другой стороны, если запрет не записан и не заверен, значит, его нет. Шииз сказал, что это так работает. И без тебя правда никак.       С «никак» Хтон слегка грешил против истины, вариант с Роирганом всё ещё маячил на горизонте возможностей. Думать о таком исходе Хтон не хотел — по крайней мере, пока не заметил выражение лица Меатара. Тот смотрел не то что с раздражением, а, скорее, с презрением. Если для мэвара имя Ноусы служило неким волшебным рычагом смены решений и настроений, то на Дальо оно такого магического эффекта не оказало. Хтон почти видел, как Меатар перебирал варианты, опасности, оценивал свой уровень ненависти к мэвару, и всё вместе это склоняло его к варианту таки выгнать Резервуара и всыпать ему же для верности.       — Не представляю, чем ты думал, когда шёл за услугой именно ко мне, — протянул Меатар несколько минут спустя. — Какого отношения ты ждал? Грани! Ты просишь помощи, а я только и думаю о том, как просто тебя сейчас ударить, и ты ничего не сможешь противопоставить. Даже больше! Тебя можно снова отправить к целителям, и мне ничего не будет. Потому что знаю я это твоё: «Всё по правилам». Обычно оно означает, что ты задумал едва ли не подсудное дело и будешь отрицать, что вообще приходил ко мне. Станешь с лицом дурачка оправдываться, что упал с лестницы. Раз пять подряд.       «Что-то точно случилось, — понял Хтон. — У Дальо проблемы, на которые он не может повлиять. Вот откуда столько беспомощной злости. Как же я невовремя сунулся!»       — Так что твоё счастье, что услуга нужна не тебе лично. Подправил бы тебе лицо, не задумываясь. За излишнюю наглость, — устало закончил Меатар. — Но Ноусе… Ей я помогу. Что нужно делать?       Хтон с облегчением выдохнул. Слова благодарности Дальо бы взбесили, так что мэвар лишь вытащил из кармана запечатанный конверт и криво улыбнулся.       — Передать послание в Канердан.

***

      На следующее собрание Оирим привёл пятую из семерых магов, потерявших искру. Ямиро было двенадцать, и её путь как мага оборвался, не успев начаться, прямо в Ванакоре.       — Нетвёрдая рука, рассредоточенность и слабое понимание теории в магии опасны, — пояснил тогда Оирим, грустно улыбаясь. — Ямиро пыталась придумать собственное заклятье, и накрутила такого, что до сих пор раскрутить не смогли.       Несмотря на драматизм ситуации, Хтон чувствовал облегчение. Его очень беспокоило, что где-то вне его зоны досягаемости обретались люди, которые вполне могли быть пособниками Ни’Ро — что же, теперь можно было с чистой совестью вычеркнуть хоть одного человека из списка подозреваемых.       Ямиро была очаровательна, как и все дети. Хтон с удовольствием с ней болтал, в нужный момент восхищался её наивным историям и даже наскетчил девочке в подарок её же портретик. Мороки оказалось на полчаса, впечатлений на год, но, что ещё лучше — уже к следующей встрече Оирим и компания окончательно прониклись к мэвару теплом.       Пятая и шестая встречи прошли в первоначальном составе. Менялось лишь поведение наставника Норвазиса: тот с каждым разом пытался отделаться от Хтона всё быстрее и не приходил за ним всё дольше, из-за чего они, чтобы не выбиться из двухчасового тайминга, к обратному порталу буквально бежали.       Именно к исходу шестой встречи Хтон всерьёз думал, как бы выведать, чем там Норвазис занимается и почему ему так важно уйти куда-то без свидетелей. Хтон неторопливо собирался, чтобы вернуться обратно в Никарен, открыл дверь — и понял, что оказался не один.       Ри’Тир стоял в коридоре, подпирая стенку плечом. Судя по всему, он тоже кого-то ждал, но определённо не Хтона. При виде мэвара он и вовсе отвернулся, будто от незнакомца. У Хтона было достаточно наглости, чтобы не подхватывать эту игру. Естественно, он сунулся к натаинну поближе.       — О, чего ты тут? — дружелюбно поинтересовался Хтон. — Остальные уже отбыли. Тебе нужна помощь целителей?       — Скорее им моя, — отрезал Ри’Тир. — Попросили пройти ещё пару тестов для установления природы моей аномалии.       Несмотря на тон, в котором так и звенело: «Уйди, я не обязан тебя терпеть ни единой минуты сверх зарезервированных двух часов», на яркую болезненную злобу Ри’Тира, Хтон был абсолютно уверен: этот человек — не помощник Ни’Ро. Дикость, но даже в Иде он больше сомневался, чем в Ти. Но и сказать: «Я в нём уверен и не буду больше обращать на Ри’Тира внимания» Хтон не собирался, так можно ненароком встрять в неприятности. Раз уж они оказались наедине, мэвар собирался выжать из этого максимум. А потому Хтон натянул свою лучшую улыбку и «удивился»:       — Ты знаешь, что тебе целители помочь не смогут, сколько тестов ни проведи, но всё равно откликаешься на их просьбы?       — Получается, так, — поморщился Ри’Тир.       Собственно, поэтому Хтон его и не подозревал. В Ти было минимум высокопарности. Напротив, он хотел бы, чтобы к нему не лезли, а потому так злился сейчас, что Хтон вообще узнал о его помощи целителям. В истории не запоминают подопытных, на которых поставили удачный эксперимент — дай-то Круг запомнят хотя бы учёного, который экспериментом руководил. И Ти это явно устраивало. Он хотел остаться тенью. В стиле Ни’Ро было бы как раз эксперимент начать, да сказать погромче, какое благое дело для «простых людей» он делает. А не вот это вот.       — Благородно с твоей стороны.       — А кто дал тебе право меня как-то оценивать? — предсказуемо ощетинился Ри’Тир. Снова — даже не попытавшись толкнуть в такой удобный момент речь о том, как важно людям друг другу помогать.       — Но никто и не запрещал. И ты правда делаешь большое дело. Остаться беззащитным — страшно. А если вдруг тесты окажутся удачными, то хотя бы часть случаев, похожих на твой, смогут вылечить, — мягко продолжил Хтон, не забывая делать вид, как сильно это его волновало. — Знаю, вы все считаете, что моя проблема с магией исправится сама со временем, но всё равно…       Ри’Тир смерил его трудночитаемым взглядом, криво усмехнулся и проронил:       — Ты можешь не утруждаться. Я тебе не верю.       Хтон перестал улыбаться. Он осторожно заметил:       — Зря. Я вообще-то говорю вам правду, и у меня действительно не получается колдовать.       Ти фыркнул, будто услышал что-то забавное, оттолкнулся от стены и подошёл к Хтону.       — Да-да, вот в этом никто не сомневается. Энергия в тебе плесневелая, застоявшаяся. От тебя тухлятиной несёт, не как от нас, конечно, но тоже красноречиво. — Натаинн больно ткнул Хтона в середину груди и с издёвкой протянул. — Хотя не удивлюсь, если ты и такое можешь подделать. Не колдовать пару месяцев, конечно, довольно жёсткий вариант, зато рабочий. Как проверить-то, правда у тебя проблема, или это маскировка такая?       — Убери, пожалуйста, руку. Не люблю, когда меня трогают, — стиснув зубы, процедил Хтон. Ему удалось не дёрнуться, и мэвар считал это большим прогрессом. — И я не понимаю, о чём ты, Ри’Тир. Если я какими-то своими действиями настроил тебя…       Слышащий закатил глаза. Руку он убирать не стал, лишь переместил левее и выше.       — Да-да, какими-то действиями, Хтон, именно так. Не дёргайся, врёшь ты складно. Проблема в том, что у тебя ритм сердцебиения почти не меняется. — Ри’Тир издевательски хохотнул. — Ты, как я погляжу, в жизни парень спокойный. Сыграть страх или злость можешь, а с «прочувствовать» — проблемка. Невозмутимость играет против тебя.       Сейчас Хтон вдруг понял, что в облике Ри’Тира показалось ему необычным. Ти не носил защитную повязку, как остальные Слышащие. В Никарене Хтон даже отвык от натаиннов. Нет, они поступали туда, разумеется, но не массово. С их тонким слухом находиться среди лязга оружия, взрывов и выстрелов физически больно. Да и, мелкие от природы, представители этой расы слабо расположены к военной карьере. Разведчики из них, как говорили, получались на загляденье, вот и топали все в Шатаар. Хтону непривычно было вновь вспоминать, что у них совсем другие способы, чтобы распознать враньё.       — Да как ты смеешь! То, что ты старше, не даёт тебе права делать вид, будто ты видишь меня насквозь, и тем более — обвинять во лжи! — выпалил мэвар, а затем с любопытством спросил. — Вот так?       Говоря, он попытался разогнать сердцебиение. Это было базовым трюком, одним из вариантов использования мэварского дара, который Хтону доступен. Залечивать даже простые раны или влиять на других через укус он не мог, но вот чуть ускорить или замедлить ток собственной крови — запросто.       Ти удивлённо таращился на него.       — Я думал, попытаешься снова состроить глаза, как у изнасилованной зверушки, и отвертеться.       — Не буду уточнять про зверушек, — хмыкнул Хтон и пожал плечами. — Да и какой смысл ломать комедию? Ты же не сомневаешься в своей правоте, и всё равно бы мне не поверил. В общем-то правильно, я накосорезил… Слушай, а Ида ведь тоже натаиннка. Она тоже меня подозревает?       Ри’Тир от удивления забыл огрызнуться и покачал головой.       — Нет, не думаю. У Нарв’Иды очень слабый дар. Да и на жалобный взгляд она как раз падка. Даже в исполнении таких здоровенных дубин. Женщины…       «Он опасен. Можно отвернуть ему голову, — рассуждал Хтон, наблюдая за натаинном. — Оружие для этого не обязательно, я сильнее, на крайний случай есть когти. Но не хотелось бы так очевидно подставляться. Да и…»       — Я так понимаю, ты давно уже мне не доверяешь, — протянул Хтон, на что натаинн кивнул. — Почему не сказал остальным?       — А это не моё дело. — Ри’Тир отступил на шаг, покидая личное пространство мэвара, но не отрывая от него внимательного взгляда. — Я же догадываюсь, зачем ты к нам сунулся и что ищешь.       — Вот как.       — Ты что, ждёшь, что я тебя разубеждать в чём-то буду? Ещё раз говорю, это не моё дело. — Заметив недоумевающий взгляд Хтона, Ти фыркнул и пояснил. — Остальным угодно играть в семью и делать вид, что у нас все проблемы общие, но я таким не страдаю. Но и видеть, чем это кончится, не желаю. Больше я приходить не собираюсь.       «Ты бежишь? Или правда не хочешь видеть, что будет, когда я закончу поиск?» — недоумевал Хтон, но шансов на правдивый ответ не было, так что и спрашивать бесполезно. Вместо этого мэвар нахально протянул:       — Так, может, если ты уже решил отступить в сторону, ещё и подскажешь, кто мне нужен?       — А ты отсутствием наглости не страдаешь, да? — обалдел Ри’Тир. — Обойдёшься. К тому же ты явно из тех, кто и так подозревает всех на свете. Не вычислишь, кто тебе нужен — устроишь проблемы всем.       — Я вычислю его, — спокойно пообещал Хтон.       Ри’Тир машинально кивнул, а затем, словно спохватившись, поправил:       — Его, в смысле, нужного человека.       «Ты бы тоже в Доме Скорби не прижился, — подумал Хтон, про себя ухмыляясь. — Значит, точно не Ида. Авирэ или Оирим?..»       Словно отвечая на его мысли, Ти напряжённо попросил:       — Только не обвиняй бездумно. Мы все тут не безгрешные, но не настолько, чтобы нам ломали жизни из-за непроверенных подозрений.       — А что я, виноват, что все вокруг и правда ведут себя подозрительно? — картинно возмутился Хтон. — Ты сам, остальная троица, Грани, да даже наставник Норвазис…       — Норвазис-то? — почему-то развеселился Ти. — А что он? Сбегает?       Хтону подумалось, что Ри’Тир точно знал, почему и куда именно Норвазис «сбегает», как и знал он мотивы Хтона, и главное — цель его поисков. Этот натаинн вообще был слишком осведомлён, настолько, что Умуорвухтон даже начал колебаться, а не рано ли он выбросил Ти из числа подозреваемых. В любом случае, сейчас, когда речь перешла на Норвазиса, Ри’Тир куда охотнее шёл на контакт. Хтон посчитал это удобным поводом.       — Можно и так сказать. Говорит загадками и всё стремится отделаться от меня побыстрее. Ему как будто зачем-то нужно больше времени провести в Айревине. — Хтон замолчал, пристально глядя на позабавленного Ти. А затем вдруг предложил: — Ты не хочешь сдавать мне «своих», но, может, расскажешь хоть про Норвазиса? Любопытно — жуть. Вдруг я всё это время смотрел не туда?       Хтон ставил на азартность Ри’Тира. На его подсознательное стремление влипнуть в неприятности. И не прогадал. Фиолетовые глаза Ти сверкнули, и натаинн насмешливо пообещал:       — Могу даже показать. Если не боишься.       Хтон, уже шагнувший было следом за Ри’Тиром, замер. Он вдруг понял, что ему предлагают — прогулку по Айревину без сопровождающего. Вернее, сопровождающий был таким же чужаком, как и сам Хтон, и тоже не имел права посещать ничего, кроме нескольких коридоров. Более того, как натаинн, да ещё и с сильным даром, Ри’Тир вполне мог привести Хтона прямо к местным цолнерам. Ситуация попахивала скандалом, что в целом не страшно, и запретом на посещение Айревина, что равнялось катастрофе.       «Ты хочешь помочь? — задавался вопросами Хтон. Ти стоял, обернувшись через плечо, и ухмылялся с вызовом. — Или это такой хитрый план, чтобы защитить Иду, Авирэ и Оирима? Ведь, если меня выгонят, я больше не смогу увидеться с ними. А ответа у меня так и нет. Риски перевешивают, определённо».       — Надо же! Зашёл так далеко, а теперь боишься? — рассмеялся натаинн. — И как это у тебя храбрости вообще хватило к нам сунуться?       Хтон фыркнул и молча пошёл за ним. Риски всё ещё перевешивали. Но, вот незадача, для Ри’Тира тоже. Подставить Хтона для натаинна было тем же самым, что признать: «Да, мне есть что скрывать. И даже больше: ты во мне ошибся, я всё-таки помогаю Ни’Ро».       Ри’Тир уверенно свернул на лестницу, затем направо, нырнул под арку, и ещё пару минут спустя Хтон понял, что потерялся. Кажущиеся бесконечными коридоры с зеркальными стенами, высокие колонны, воздушная тюль у многочисленных окон — всё это казалось одинаковым. А ещё литэрарум был на удивление безлюден.       — А где все?       — На занятиях, насколько я понимаю, — невозмутимо отозвался Ти.       — Прямо все?       — Прямо все. В Никарене за пропуски делают больно, но перетерпеть можно. В Айревине курсанты до смерти боятся даже опоздать. Думаю, нарваться мы можем только на цолнеров. О!       Раньше, чем Хтон успел что-то понять, Ти сцапал его за запястье и рванул вперёд, чтобы затем впихнуть мэвара в приоткрытую дверь какого-то лектория. Минуту спустя кто-то благополучно прошёл мимо, а Хтон в очередной раз позавидовал натаиннскому дару.       То ли Ри’Тир задумал что-то более сложное, то ли и правда не хотел неприятностей для Хтона, но он постоянно чутко прислушивался, уверенно выбирал нужные коридоры и успевал найти укрытие задолго до того, как кто-то заметит их. Всё это время с лица натаинна не сходила азартная ухмылка: его явно будоражило происходящее.       Наблюдая за ним, Хтон не мог не думать, что где-то в этих стенах учился Вьен. Хтон был к дорогому другу ближе, чем когда-либо, никто за ним не присматривал. При большом желании Хтон мог связаться с ним через часы и отправиться на поиски… Большое желание было. Понимание рисков, к сожалению, тоже. И Хтон, понимая, что так он Вьена только подставит, всё же с неудовольствием отбрасывал эту идею.       — Во, гляди, — наконец шёпотом бросил Ти, вытаскивая Хтона на балкончик.       Наставник Норвазис и правда оказался рядом, в атриуме. Это место напоминало сердце литэрарума: скрытое на пересечении коридоров, наполненное цветами, тропическими растениями и ароматом свежей зелени. Рядом с грозным мастером меча сидела девочка, на вид ещё младше Ямиро, и ловко плела венок. Эти двое выглядели ужасно разными, словно осколки двух миров, которые никогда не должны пересечься: высокий, жилистый Норвазис в строгом камзоле, со следами старых шрамов на лице — и маленькая целительница с бантиком в волосах. Впрочем, было у них и нечто общее. И жёсткой линией подбородка, и разрезом глаз, и даже пристальным взглядом эта кроха походила на старого вояку.       — Пап, ты не слушаешь, — надулась она.       — Слушаю-слушаю!       Со стороны было видно, что ни Круга Норвазис всё-таки не слушал и вряд ли вообще помнил, о чём они говорили. Казалось, он был рад дочери так, что никакие другие мысли и эмоции в голове у него не помещались.       — Прелестная, а? Первый курс. Норвазис надеялся, что мелкая к нему в Никарен поступит, всем об этом рассказывал. Но и боялся этого же, наверное. По крайней мере, когда её в Айревин распределили, он ходил-сиял две недели. И всем хвастался. Достал — сил нет! — Ри’Тир, который стоял чуть позади Хтона, даже не смотрел на царящую рядом идиллию. Таращился в упор на мэвара, будто считывал его реакцию. — Вот тебе твой «подозрительный». И вот тебе причина, почему бездумно бросаться обвинениями всё-таки не следует. Люди не обязаны вести себя так, как ты придумал, не обязаны отчитываться тебе о собственных «странностях». И даже если у них есть секреты, они не всегда предосудительные. А теперь я собираюсь уйти и дать мужику возможность наедине пообщаться с дочкой, он этих моментов ждёт так, будто в мире отменили все остальные праздники. Ты либо идёшь за мной, и я тебя вывожу, либо остаёшься, но тогда сам объясняй, что ты тут делаешь.       Норвазис поднял голову, и Хтон торопливо отступил назад, скрываясь от его взгляда за стеной. Ему тоже не хотелось подсматривать и красть мгновения чужого счастья.       Обратно шли молча. Ри’Тир так и не предпринял ни одной попытки сдать его цолнерам. Но Хтон уже понял, что он и не собирался. Ти сделал лучше: ни на секунду не поставив под угрозу себя самого или своих товарищей, умудрился заставить Хтона сомневаться.

***

      Хтон так увлёкся скандалами, интригами, расследованиями, что и не заметил, как подкрался конец первого цикла учёбы. Опомнился Хтон только когда вместо стандартной отработки стрельб Норвазис впихнул ему в руки пистоль и сообщил: «Необучаемому Мэвару поставлю зачёт, если умудрится попасть хотя бы пять раз из десяти». Меатар посмеивался, наставник насмешничал, Эфаро шёпотом обещала Хтона прибить, если он её опозорит — именно в этот момент мэвар и осознал начало первых зачётов, к которым он кромешно не готов.       Проблема была даже не в стрельбах: их Хтон, разумеется, сдал. Да, со второго раза, и да, прикрывшись тремором, но сдал. Основная трудность заключалась в огромном количестве материала, который Хтон пропустил и, если честно, не пытался нагнать. На фоне остальных проблем и загадок оценки по промежуточному срезу мэвара волновали мало. За все годы в Никарене Хтон не блистал, как некоторые, но и придраться к его успеваемости тоже было не за что, так что он мог себе позволить провал тестов.       «Если подумать, то со стороны администрации Никарена правильным было бы вообще меня от зачётов освободить, — думал Хтон, пока позорился то на одном, то на другом предмете. — Все знают, что колдовать я не могу, какой смысл тратить время? Поставили бы мне незачёты сразу, чтобы не терпеть этот фарс. Впрочем, очевидно, почему они это делают. Надеются, что что-то изменится, и в стрессовой ситуации я починюсь и начну колдовать. Такой бред, кто это придумывает вообще?»       Чтобы отвлечься, Хтон рисовал, торчал в одиночестве на полигонах, пытаясь вернуть в свою жизнь физические нагрузки, лениво почитывал теорию, но чаще всего — пытался продумать, как ему подобраться поближе к Авирэ и Оириму. У него не было ни времени, ни желания грустить из-за растущего числа незачётов. Но, как положено, пока Хтон занимался всякими полезными вещами, дорогие друзья приняли его задумчивость за печаль. Хтон понял это, когда в один прекрасный день Тваино молча поставил перед ним аж три крупных яблока.       — Э-э-э… А что у меня за проблема? — поинтересовался мэвар, прикинув размеры подношения. По яблочной системе координат, Хтон был не при смерти, но близок к этому, а потому нуждался в утешениях. — Расскажите хоть, из-за чего мне поплакать. А то, судя по всему, уже пора, а я не в курсе.       Сидящая рядом Ноуса усмехнулась, а Тваино серьёзно посмотрел на Хтона и сел напротив.       — Это хорошо, что ты пытаешься держаться, но мы же видим, что ты не в порядке. Ты часто уходишь куда-то один, даже без Ноусси.       «Ну, Оирим и компания сильно удивятся, если я на встречу с ними весь Никарен решу позвать».       — Всё ещё просыпаешься от кошмаров.       «Понятное дело, заклятье-то держится ещё. Но не могу сказать, что кошмары пугают так же, как и раньше. Я будто привык к ним».       — Но самое главное! — Ихои сделал драматичную паузу, уголки его губ опустились. Хтон почти проникся моментом. — Ты же на самом деле очень любишь колдовать, Хтон. Поверь, очень заметно, что на тебя это давит. Каждый раз, как ты пытаешься сплести заклятье, у тебя такое лицо, будто ты до последнего надеешься.       Настроение переводить всё в шутку исчезло. Несмотря на то, что Ихои по традиции навёл шороху и додумал за Хтона половину, самую суть проблемы он уловил очень чутко. Хтона не беспокоили оценки. Его беспокоило, что «незачёты» справедливы. Мэвар и правда не справлялся.       — Допустим, — после паузы кивнул Хтон. — Но, честно, всё в порядке. Один проваленный срез — это просто смешно. Тваино, ты же завалил два подряд и едва справлялся с итоговым, и только тогда встал вопрос об исключении. А в моём случае можно сразу признать, что никакого исключения не будет. Максимум — заставят потаскаться на дополнительные занятия с наставниками.       — Вот именно, — серьёзно кивнул Шииз. — Дополнительные занятия, дополнительный присмотр. Это не катастрофа, да, но ты ведь очень не любишь внимание.       Хтон многое хотел бы сказать этим двоим. Их забота о комфорте мэвара буквально обезоруживала. Подкравшаяся со спины Эфаро буквально повисла у него на плечах и рассмеялась:       — Вообще-то тебе бы не помешало немного дополнительных занятий, у тебя и до болезни дела с магией были не очень. Но если хочешь, мы можем что-нибудь придумать, чтобы тебе не пришлось. Мы же находчивые, верно?       — Вы придурки, это так называется, — ласково отозвался Хтон, стукнулся кулачками с Эфаро и с облегчением выдохнул, когда она отошла. — Мне приятно, правда, но давайте вы не будете делать глупостей? Если хотите помочь, помогите после среза нагнать программу. И к следующим тестам я уже буду готов. Это логичнее, безопаснее и…       «И вообще их не убеждает», — вздохнул про себя мэвар, когда увидел, как на мордах троицы его друзей отражается скепсис. Надо было что-то делать, так что Хтон замолчал, состроил выражение лица в стиле «загрызу» и пророкотал:       — А если решите строить очередные планы спасения и подставлять нас всех — головы посворачиваю. Всё равно не пользуетесь.       Он, конечно, порычал для виду, а Ихои, Конту и Рандари так же для виду пугались и наперебой убеждали, что они отказались от любых идей по спасению мэвара. Но Хтон был уверен: врали ему по-страшному.       — Я даже представить боюсь, что они выкинут! — жаловался он Ноусе позже. — С них же станется заявиться, например, к директору и потребовать для меня освобождения от тестов! И в итоге они добьются только нагоняя для всей компании.       — Безусловно, — кивнула Ноуса. — Эффективнее было бы подстроить какое-то происшествие. Например, сделать так, чтобы на полигоне за окном что-то рвануло как раз перед началом тестов. Аудитории долго готовятся для таких событий, если помещение пострадает, это даст отсрочку в несколько дней.       От того, как уверенно латэречкка говорило об этом, Хтона в дрожь бросало. Он не сомневался в диких придумках остальной троицы, усиливать их команду Ноусой было бы чересчур.       — Ноусси, пообещай мне, пожалуйста, что ты не будешь в это лезть, — попросил Хтон, понимая: тут рычать бесполезно. Ноусу его попытки прикидываться грозным скорее веселили. — Что бы ни случилось. К тому же ты-то как раз понимаешь, что меня не беспокоят оценки, рейтинги и прочие способы почесать самолюбие.       Ноуса покосилась на него скептически, но кивнула.       — Обещаю.       По крайней мере, её слову Хтон верил. И какое-то время всё и правда шло хорошо. Хтон получил освобождение от «Основ боя с оружием» и прочих силовых дисциплин по состоянию здоровья, заработал заслуженные незачёты по «Контролю поля боя», «Противодействию защитным чарам», кое-как вытянул «Теорию сплетения векторов», и то лишь потому что упросил наставницу Кирару дать ему разрешение продемонстрировать познания письменно, зарисовать вектора и чуть ли не вылепить их из подручных предметов, раз уж колдовать он не мог. На «Контроле тела» Гуле влепил ему незачёт, даже не попытавшись провести видимость теста. Факультатив по этикету Хтон завалил тоже, не потому что там требовалось колдовать, а из-за горячей ненависти к предмету.       Порадовала «Ритуалистика». Нермор и Сайти’Фа хором сказали, что из-за огромных требований к курсантам на этой дисциплине прокалываться нельзя. Поэтому специально для Хтона срез знаний превратился в дикую смесь теоретического экзамена, проверки логики, смекалки и интуиции. Сайти’Фа заставлял мэвара отыскивать «зоны безопасности» в промагиченных комнатах, отличать зачарованные и незачарованные предметы, разбираться, что за заклятья в них вшиты и нет ли в них ошибок, словом, это было безумно интересно, заняло почти весь день и вымотало до предела. Но, главное, в конце у Хтона не было удручающего чувства, будто ему подсуживали: Сайти’Фа дал ему шанс, конечно, но потом дрючил безо всякой жалости.       Как и всегда, последним рубежом стали тесты по основной дисциплине: долбанной «Атакующей магии» от долбанного Кодана. От этого среза Хтон с самого начала ждал многого. Наставник Кодан требовал от третьекурсников демонстрации короткой серии заклятий типажа «защита-атака-атака-защита» и, разумеется, убивающих проклятий, и даже идеального знания теории не хватило бы, чтобы выторговать у него минимальный проходной балл. Здесь требовалось колдовать, причём колдовать много, так что всё, на что мэвар надеялся, так это на быстрое прекращение мучений.       — Наставник, а можно я первым пойду? — сразу попытался Хтон. Цифра «три», выпавшая ему при жеребьёвке, не вдохновляла. Зачем ждать своей очереди опозориться, если можно сделать это сразу и свалить побыстрее?       — Мэвар, ты вроде колдовать не можешь, а не читать, — даже не взглянув на него, фыркнул Кодан.       — Понял, — вздохнул Хтон и опустился на своё место. Иют Кодан всегда его недолюбливал и не стеснялся это показывать.       «Как будто ему самому хочется наблюдать за моими бесполезными попытками ворожить! — злился Хтон, наблюдая за тем, как Ноуса первой прошла в огороженную барьером часть кабинета. — Ну зачем, зачем тратить на меня время? Здесь столько других курсантов, которые не доставят проблем! Почему бы не уделить внимание им?»       Впрочем, насчёт «не доставят проблем» Хтон погорячился. Всё пошло не так начиная с Ноусы. Латэречкка как всегда идеально расправилась с первой частью испытания: её атакующие и защитные заклятья мягко перетекали одно в другое. И даже больше: шальные вектора и недорастраченную силу, образовавшиеся после атакующих чар, Ноуса изящно сворачивала и использовала как основу для защитных, и наоборот.       Кодан пребывал в экстазе ровно до тех пор, пока Ноуса не перешла к убивающим. Нет, с ними Шаквар тоже справилась, никто и не сомневался. Ноуса легко продемонстрировала основу заклятья, начаровала убивающий элемент… А объединять их не стала, как и поражать цель.       — У вас проблемы со связками, курсант Шаквар? — осторожно поинтересовался Кодан.       Хтон понимал его недоумение: связки между частями убивающего были самым примитивным элементом заклятья.       — У меня нет проблем, наставник, — тихо ответила Ноуса.       — Тогда в чём дело? Трансформируйте это в полноценное заклятье, принимайте поздравления и освободите площадку.       Ноуса говорила едва слышно, смотрела в сторону и обнимала себя руками, как делала всегда, когда ей становилось страшно и некомфортно. Хтон даже не сразу понял, что его Ноусси так бунтует. Кодан тоже пока не понял: Шаквар была его любимицей, а потому вместо скандала он ещё пытался давать советы.       — Вы сомневаетесь, справлюсь ли я с убивающим, наставник? — уточнила латэречкка, глядя на Кодана исподлобья.       — В вас никогда никто не сомневается, но…       — Я только что продемонстрировала технику сплетения самых сложных элементов заклятья, — перебила его Ноуса. Хтон схватился за голову. — Если вас не устраивает наполнение убивающего элемента, могу показать другой, я их выучила четыре. Но я не буду запускать проклятье, которое и правда может кого-то убить.       — Вы на тесте, — напомнил Кодан. В его голосе впервые по отношению к Ноусе появились знакомые стальные нотки. — Перед вами тренировочный манекен. Кого вы боитесь убить? Прекращайте ломать комедию, курсант Шаквар!       — Я не боюсь убить кого-то здесь, наставник. Но само это заклятье противоречит моим принципам. Я защитница. — Ноуса демонстративно погасила заклятье, опустила голову, но всё-таки закончила. — Если же для получения зачёта нужно продемонстрировать именно целое, работающее заклятье, то ничего не поделаешь. Я готова к провалу.       «Грани, что я с ней сделал?! — ужаснулся Хтон. Впрочем, не он один: все третьекурсники таращились на Ноусу в немом шоке. — Она теперь со всеми будет воевать? Зачем?..»       В воцарившейся тишине голос наставника Кодана казался ещё более холодным:       — Покиньте аудиторию, курсант Шаквар.       Ноуса вежливо поклонилась, подхватила сумку и удалилась, на прощание успев пожелать остальным удачи. На взгляд Хтона, удача им бы теперь не помогла: стоило только латэречкке выйти, как Кодан будто взбесился. Дальо, которому не повезло в жеребьёвке оказаться вторым, он гонял так, словно хотел убить и ждал только повода, малейшей ошибки. Серию атакующе-защитных заклятий он вообще принял лишь с пятого раза, а до тех пор придирался ко всему: к стойке, скорости исполнения и чуть ли не к внешнему виду. Ещё и заставил Меатара трижды менять составные элементы серии, демонстрируя навык владения всё новыми и новыми чарами.       Меатар держался, только поджимал губы и молча подстраивался под новые требования, и вышел из аудитории задёрганным, взмыленным, но с заслуженным высшим баллом. Хтон в очередной раз поразился терпению старого приятеля: сам бы он наорал на Кодана ещё на третьей минуте этого издевательства, и будь что будет. Какая разница, за что получить незачёт, скандал и отработки — только за «магическую импотенцию», или ещё и за хамство?       — Курсант Мэвар, — будто прочитав его мысли, позвал Кодан, и его губы растянулись в недоброй улыбке. — Ваша очередь демонстрировать таланты.       — Можно сразу перейти к той части, где вы читаете мне нравоучения и выгоняете? — фыркнул Хтон, поднимаясь.       Он уже понял: нет, без скандала не получится. Ему самому Иют Кодан ещё ничего не делал, но потребность ударить в ответ уже была. Не за Меатара, ни в коем случае, Дальо сам всё за себя сказал идеальными результатами. Просто Кодан не имел никакого права вести себя с курсантами подобным образом, и Хтону хотелось напомнить наставнику, что и они не обязаны выслушивать его словесный понос.       — Нельзя. Выходите в центр и покажите, чему научились за этим месяцы.       — Ой, да пожалуйста! — огрызнулся Хтон.       Честно говоря, он даже не хотел колдовать. Мэвар знал, что Кодан его недолюбливал, но ему было плевать. Хтон не настолько уважал этого наставника, чтобы что-то ему доказывать. Поэтому и старался он только для вида. Попытался стянуть вектора и сваять убивающее, да, но результат Хтона в тот момент не беспокоил абсолютно. Настолько, что, когда чары привычно стали рушиться, мэвар ощутил только злорадное облегчение: ну теперь-то отстрелялся, осталось захлопнуться, выслушать порцию оскорблений и уйти, наконец.       — Как я и говорил, — начал Иют мрачно, — вместо того, чтобы учиться огрызаться, вы могли бы потратить хоть немного времени на профильный…       Хтон не делал ничего. Ну то есть вообще, он даже потоки силы выпустил. Но убивающее проклятье в его руках вдруг доплелось, ударилось в мишень и распалось искрами. Кодан замолк, а сам Хтон медленно обернулся. Мэвар очень хотел, чтобы это была галлюцинация. А что, давно не было, он, может, соскучился! Да и этот вариант был куда лучше реальности.       Реальности, в которой друзья Хтона решили повторить его «подвиг» на первом курсе, и сплести заклятье за него.       По-хорошему, оборачиваться и таращиться на них не стоило. Но Хтон понимал: он не выдавал этим друзей. Потому что, едва заклятье возникло, Кодан сам уставился на третьекурсников с таким выражением лица, будто готовился удушить каждого. Ничего удивительного: эти придурки мало того, что ошиблись с моментом, так ещё и сделали всё заметнее некуда! Шальные вектора, силовой след, странная траектория получившегося заклятья — ну буквально всё прямым текстом кричало, что колдовал не Хтон, а кто-то из аудитории. Когда мэвар пытался похожим образом помочь Ихои, он заморочился именно над вопросом незаметности. Пытался помочь, не подставив Ихои (и себя) ещё больше. Эти же гении как будто даже не пытались. Вернее, распадающиеся чары Хтона они подхватили весьма изящно, мэвар так не умел, но…       «Грани, нет, нет, нет! — мысленно вопил Хтон, глядя на Тваино, Шииза и Эфаро. Эта троица таращилась в ответ с вызовом. — Ну зачем?! Идиоты, ну просил же! Кодан нас закопает под самым кривым, лысым и уродливым кустом в Никарене! Всех!»       — И кто это у нас такой умный? — с ядовитой ласковостью поинтересовался Кодан.       Третьекурсники молчали. Хтон мысленно матерился и пытался найти выход.       — Вы же понимаете, что я и сам вычислю? — продолжал наставник вкрадчиво. Вкрадчивого Кодана они до сих пор не видели, и Хтон был уверен: это просто новая форма бешенства. Такая, пережить которую не удастся. — Что за фарс вы устроили на тесте, третий курс? Вам мало отработок? Или, может, считаете себя бессмертными и самыми находчивыми? Развеять это опасное заблуждение? Итак, я в последний раз повторяю…       Хтон понял, что это конец. Терять было уже нечего, так что он наигранно рассмеялся и протянул:       — Ну наста-а-авник, ну не надо рубить с плеча! Мы уже поняли, розыгрыш получился неудачным. Но мне хотелось выступить эффектно, вот и попросил ребят подыграть. Ну, знаете, чтобы сначала сделать вид, что я не справляюсь, а потом раз и справиться. На будущее мы запомним, что подшучивать над вами не стоит. От лица всей группы приношу вам извинения, наставник Кодан, — Хтон низко поклонился, хотя больше хотел и вовсе исчезнуть.       Кодан слушал его так, словно уже даже не злился, а, скорее, восхищался наглостью мэвара. Хтон его понимал: Иют своими глазами видел, как распалось заклятье у него в руках. И теперь Хтон стоял и с серьёзным лицом затирал, что он, мол, снова взял магию под контроль и просто строил из себя дурачка. Ничего удивительного, что Кодан криво усмехнулся и переспросил:       — Курсант, а вы только меня за идиота держите, или всех наставников Никарена ни во что не ставите? Говорите, розыгрыш устроили? Хотели эффектно продемонстрировать возможности? Вы же понимаете, что нужно сделать, чтобы я поверил в этот бред?       Ихои, Конту и Рандари замерли, практически не дыша. Хтон кивнул.       — Ну, сами выбрали. Все остальные — на выход.       — Но, наставник… — начала Эфаро, но Кодан покосился на неё так, что девушка проглотила всё, что хотела сказать.       Двигаясь к выходу из кабинета, Тваино шёпотом сказал:       — Ты справишься!       Хтон в ответ резко провёл ребром ладони под подбородком. О, Грани, в ту секунду Хтон и правда хотел поотрывать им всем головы. К сожалению, шансов на это было мало. Хтон знал: сейчас он снова провалится, и поубивает их всех Кодан.       Минута — и аудитория опустела. Кодан накинул на дверь несколько ограничивающих заклятий, повернулся к Хтону и насмешливо предложил:       — Ну, колдуйте. Что вы там пытались сделать? Убивающее? К слову, к нему вы должны были перейти после серии заклятий.       — Ой, — напрягся Хтон.       Кодан вздохнул.       — В этом и причина, почему у вас так много провалов. Внимательность нулевая. Нет-нет, не меняйте стойку. Решили начать с убивающего — вперёд! — Наставник приподнял бровь и насмешливо улыбнулся. — Что такое? Чего медлите? Вы же не думаете, что я пойду против правил только из-за вашего героического порыва самому забрать весь нагоняй, предназначенный друзьям?       Хтон поморщился. Сострадание и лояльность — это точно были не черты Кодана, и никакие «героические порывы» его не трогали. Единственное, что могло его впечатлить — безупречное исполнение заклинания. Ситуация складывалась нерадостная, но Хтон был спокоен. Или, может, так проявлялся шок.       «Я их убью, — думал мэвар, мучительно вспоминая правильную комбинацию плетений. — Просто уничтожу. Три придурка! Почему даже не попытались продумать прикрытие? Почему мне каждый раз приходится расхлёбывать последствия их гениальных планов? Ой, да Граней ради!»       Хтон не сразу понял, что произошло. Он так злился, что пропустил момент, когда магия наконец-то откликнулась на команды. Зато хорошо осознал, когда убивающее проклятье свернулось в руках и замерло, стабильное и послушное.       — Даже так? — удивлённо протянул наставник Кодан. Хтон стоял, таращился на заклятье у себя в руках, и едва слышал его слова.       Магия. Мэвар снова чувствовал её. Снова вычленял каждый вектор силы, который струился сквозь его тело, и наконец-то точно знал: при желании он любой этот поток ухватит за хвост и подчинит своей воле.       — Э, ну да, — нервно отозвался Хтон, надеясь, что он звучит не слишком растерянно. Чтобы скрыть недоумение, мэвар подошёл к мишени и мягко «уронил» на неё заклятье. — Ну я же говорил, что всё под контролем. Зачем мне вам врать, наставник?       — Мэвар, честно скажи, у тебя какой-то спецкурс по нахальству? — обалдел Кодан. — Хочешь сказать, и с серией заклятий справишься?       — Справлюсь, — пообещал Хтон. Он был на кураже, магия льнула к рукам, и знакомые связки сплетались почти без усилий.       Грани, колдовать после такого долго перерыва было приятно до дрожи! У Хтона снова дрожали руки, но теперь это было от предвкушения. Хотелось ваять заклятье за заклятьем, опробовать всё, что откладывал, просто чтобы увериться, что у него действительно получилось.       — Сплошная аэра, и аэра, и аэра, — скучающим тоном протянул Кодан, разбивая концентрацию мэвара. — Огоньку в это дело добавить не хотите, курсант?       — Но пира — не моя специализация.       — И что? Базовые принципы-то все знают. У нас тут всё ещё зачёт. Не заставляйте меня думать, что вы забыли основы.       Стиль пиры нравился Хтону меньше, но это не означало, что мэвар не освоил его. Умуорвухтону потребовалось всего лишь видоизменить несколько силовых контуров, чтобы первое же заклятье из серии, барьер из спрессованного воздуха, при попытке его разрушить отвечал волной огня.       — Довольно примитивно, — заметил Кодан, оценив результат усилий Хтона.       «Примитивно?! Это для тебя примитивно? — разозлился Хтон, снова выпадая из состояния эйфории. На его взгляд, переход из аэры в пиру и обратно получился изящным. Да, не так, как у Ноусы, чтобы обратить в ноль все затраты. Зато огненные заклятья грамотно обрамляли барьеры. И, несмотря на то, что эти чары были боевыми, они служили дополнительной линией защиты. — О, я тебе сейчас покажу что-нибудь не примитивное, и ты… Стоп, что ты делаешь?»       Кодан улыбался и смотрел как будто с вызовом. Хтон чуть не повёлся. Благо, рассудок включился до того, как мэвар успел продемонстрировать лишнего.       — Наставник, я очень стараюсь, — жалобно протянул Хтон и развеял паутину заклятья. — Но я так давно не колдовал! Не убивайте, если получается не так чисто, как вам бы хотелось. А если вы о сложности выбранных мной чар… Я же всего на третьем курсе! Чего вы от меня ждёте? Огненной батареи на пятьдесят плетений? Давайте, если вы хотите увидеть какое-то конкретное заклятье из тех, что мы уже проходили, вы просто назовёте его, а я попробую воплотить?       «Опасно. Грани, и правда опасно было! — мысленно убивался Хтон. — Он заметил что-то? Я ворожил слишком быстро?.. А правда, сколько времени заняло сплетение заклятий? Я так увлёкся, что забыл, обо всём забыл! Это получится списать на эйфорию от возвращения магии? Грани, вот и с чего он так смотрит?»       Кодан сверлил Хтона взглядом так, будто заметил всё: и искреннюю увлечённость, и радость, и недоумение, и излишнюю техничность курсанта. Хтон успел пожалеть, что вообще во всё это ввязался. Стоило промолчать и смиренно принять наказание с остальными. А потом поскидывать приятелей к Граням с крыши. Так нет же, геройствовать полез…       — Знаете, почему вы мне не нравитесь, курсант Мэвар? — после паузы задумчиво протянул Кодан.       — А список очень длинный? У меня просто следующее занятие через час, уложимся?       — Уложимся. На самом деле в «списке» всего одна позиция, но она меня просто выводит. У вас такие природные данные, такая огромная поддержка, вы могли бы и правда великим магом стать с подобными-то ресурсами. А на практике всё это разбивается о то, какой вы страшный, просто чудовищный распиздяй!       Хтон непонимающе моргнул. Кодан вёл себя как сволочь, безусловно, но он всегда оставался корректен. Даже напротив, жалил своей подчёркнутой вежливостью сильнее, чем оскорблениями. Теперь Хтон таращился на него и думал, что ослышался.       — А?..       — Вот о том и речь, курсант, о том и речь. — Кодан опустился за свой стол, придвинул к себе какие-то бумаги, перо и оскалился. — Что прикажете с вами делать? Тест вы сдали, и, к слову, переходы между заклятьями у вас довольно чистые. В бред про «эффектное выступление» я всё ещё не верю, но раз это вам помогло, не вижу смысла швыряться наказаниями. Вы сейчас выйдете к друзьям этаким героем, а дальше-то что? Порадуетесь, что магия снова вас слушается, и забудете? Снова начнёте шарахаться от любой попытки нормально вас обучить? «Нам это не надо, мы Резервуары, мы и так прилично стоим»? Или как вы рассуждаете? Я стараюсь не рассматривать варианта, что вы меня боитесь. Чувство опасности вам, очевидно, незнакомо.       — Все от меня многого ждут, наставник. Вы тоже, — осторожно заметил Хтон. Ему было не по себе. — Но, возможно, я просто недостаточно хорош и не могу быть тем, кем меня хотят видеть?.. Я знаю, что это проблема. Просто пока не получается стать лучше.       — Недостаточно хорош? — повторил Кодан. — Ну-ну. Я просил всего лишь заменить одно-два заклятья в серии на огненные. А вы к барьеру, который выстроили, триггер докрутили, или я ошибаюсь? Чтобы барьер отвечал огненным залпом на атаки по нему. Находчиво. Уровень где-то середины пятого курса.       «Это провал», — понял Хтон. Он провалился просто по всем статьям. Вариантов оставалось два: повиниться и признать, что он чуточку опережал программу, или отпираться до последнего. Во второе Кодан не поверит. Хотя…       — Да, я немного занимался дополнительно, — виновато отозвался Хтон, и наставник закатил глаза. — Надоело числиться в отстающих. Ну и я понимал, что не готов к зачётам, надо было показать что-то необычное, так что…       — А вы и правда считаете других тупее себя! — восторженно заметил Иют. Похоже, ситуация начала его веселить. — Курсант Мэвар, я слепым себя не считаю. Вы прикрутили этот триггер, даже не задумываясь, ещё и почти без потери времени. Более того, комбинация вряд ли подготовленная. Я мог попросить вас изменить серию чар любым способом, так что вы действовали спонтанно, по ситуации, и справились на отлично. Вам очень, очень хорошо знакомы чары такого уровня. Единственное, чего я понять не могу, так это почему вы так стремитесь это скрыть? — Кодан замолк, разглядывая Хтона. Когда он снова подал голос, вместо насмешки в нём сквозило напряжение. — Ба, да ты же действительно напуган. В чём дело, курсант?       Хтон на ошибках учился. Разгонять сердцебиение он начал сразу, как только Кодан стал выводить его на чистую воду, и теперь кровь так и грохотала в ушах. Даже пот на лбу выступил. Мэвар отвёл взгляд и шёпотом отозвался:       — Это началось не так давно. У меня был, как бы это сказать… Конфликт с директором Витскар. И после него мне дали несколько миссий. Вы зря так верите в меня, наставник: я был к ним не готов, совсем. Но почему-то было важно, чтобы их выполнил именно я. Когда стало понятно, что я проваливаюсь, мне начали буквально на пальцах показывать, какие заклятья и как использовать. Триггеры, убивающие… Учиться пришлось быстро. Но в какой-то момент я понял, что больше так не могу, и магия перестала слушаться меня. Совсем.       В тот момент он очень рисковал, Хтон понимал это. Он не был уверен, что Кодан не знал об этих миссиях, не был уверен, а не на одной ли стороне Хида и эта рыжая сволочь. Подставляя директора Витскар, Хтон мог очень сильно проиграть. Гораздо больше, чем он проиграл бы, просто признавшись в своей любви к магии. Да и опасно вот так делать гадости человеку, от которого ты зависишь и который уже разок превратил твою жизнь в кошмар. Хтон ставил на то, как директор Витскар старалась скрыть факт «левых» миссий ото всех. Незнакомые курсанты, отринутая форма, отсутствие сопровождения даже в виде цолнеров — всё это намекало, что никто в Никарене о делишках Хиды не в курсе.       «Если Кодан и правда ничего не знает, и его это зацепит, у директора будут проблемы, — думал Хтон, пока «нервно» царапал собственные запястья. Кодан должен был уловить отсылку — точно так же мэвар уже процарапал себе горло когда нервничал. — И Хида отвлечётся от того, чтобы делать гадости Ноусси».       — Насколько я знаю, у тебя на счету всего несколько миссий, и те были давно, — после паузы подметил Кодан. Хтон вздрогнул, царапнул кожу сильнее. Выступила кровь. — Погоди, ты хочешь сказать, что миссии у тебя были неофициальные?       «Ох, чего сейчас устрою!» — весело подумал Хтон. На деле же он аж шарахнулся назад, врезаясь поясницей в парту, и закричал:       — Нет! Нет, что вы! — он ещё попятился, закрывая рот рукой, которая весьма вовремя начала дрожать. Кодан вскочил со своего места, пошёл к нему, но Хтон начал торопливо отступать по проходу между партами, тараторя: — Я ничего такого не хотел сказать! Наставник, Круга ради, простите, я не хотел вводить вас в заблуждение, я наговорил лишнего. Давайте представим… То есть да, да, вы правы, я просто хороший маг, но скрываюсь, потому что не люблю внимание, вас это устроит? Я согласен на дополнительные занятия, ладно? И на отработки! Грани, я буду тем, кем вы хотите меня видеть, я нагоню программу, даже пятого курса, если так хотите, только, пожалуйста, забудьте, что я тут сказал!       — Так, стоп. — Кодан, демонстрируя, что на должности наставника навыки он всё-таки не утратил, «поймал» Хтона и насильно усадил, надавив на плечо. Хтону показалось, что руку наставник задержал дольше необходимого, будто считал пульс.       «Неплохая проверка, — усмехнулся про себя Хтон. — Спасибо, Ти, без твоей подсказки я бы сейчас провалился».       — Слушай меня внимательно, курсант. Первым делом ты должен понять, что в этом кабинете ты можешь говорить свободно.       Хтон опустил голову и выдавил:       — Вы не понимаете, какие будут проблемы. Я и так уже наговорил…       — Хорошо. Не говори. Я буду задавать вопросы, а ты — кивать. — Кодан прищурился и отрывисто бросил. — Хида что, приторговывает леваком?       Выждав для верности секунд двадцать, Хтон медленно, почти незаметно, кивнул.       — И у тебя были неофициальные миссии. — Снова кивок. — И именно после них у тебя проблемы с магией. Не можешь колдовать, пока не надавят, верно? — Такое объяснение мэвару понравилось, так что он кивнул снова. — А панические атаки у тебя не в тот же период начались, случайно?       «Ха, повёлся!» — мысленно захохотал Хтон, кивая в четвёртый раз.       Кодан замолк, а мэвар «не решался» на него смотреть. Так и сидел, уронив голову на руки, пока Иют не решил:       — Ты прав, что не хочешь говорить об этом лишний раз. Постарайся не выдать себя больше не перед кем. Мне надо подумать, так что иди. Скажи своей троице поддержки, что за их выходку я всех направляю на пересдачу через два дня.       Хтон вскинулся и нервно поглядел на Кодана. Тот усмехнулся.       — Не делай такое лицо. Погоняю их для виду. Я прекрасно знаю их уровень, так что сдать они сдадут, но понервничают. Что же до Хиды… Не ожидал от неё такого, но, похоже, власть излишне кружит голову. Если вдруг тебя снова постараются вовлечь во что-то подобное, иди ко мне. Ты — Резервуар, репутация для тебя слишком важна. Нельзя, чтобы ты был замешан в таких вещах.       — Я бы не хотел вас впутывать. Она — всё-таки директор, и…       — А вот в том, во что мне впутываться, я сам разберусь, — недобро улыбнулся Кодан. — Не бойся. Хида забывается. На самом деле её должность от таких ошибок вовсе не защищает. Я ей об этом напомню. Всё, иди. И это… Не серчай, если передавил сегодня. Хотелось вытрясти из тебя максимум.       — Я же Резервуар, — невесело улыбнулся Хтон. — Все хотят от меня многого. До свидания, наставник.       В молчании Хтон собрал вещи и выбрался в коридор. Понятное дело, вся троица ждала его, как и Ноуса, которая тихо стояла в уголке, обнимая учебник.       — Итак. — Хтон закрыл за собой дверь и оскалился. — Кому, говорите, принадлежала эта гениальная идея?       — Мы хотели как лучше! — тут же выпалила Эфаро.       — Я вам сейчас головы поотрываю.       — Всё плохо, да? — предположил Ихои. — Кто же мог подумать…       — Я вам говорила, — напомнила Ноуса, и Хтон резко обернулся к ней.       — Погоди, ты знала, что они затеяли?! Почему не остановила?       — Потому что ты просил в это не вмешиваться, несмотря ни на что, — с улыбкой напомнила Ноуса, и Хтон застонал в голос.       Они над ним издевались. Натурально издевались!       Шииз наклонил голову к плечу и тихо спросил:       — Хтон, получилось?       Мэвар замолчал. Ведь и правда — получилось. В словесной битве с Коданом он и не думал о магии, о том, не исчезнет ли она снова, стоит только оказаться в безопасности. Хтон торопливо активировал простенькое заклятье — огонёк воспарил над его ладонью.       — Слава Кругу! — радостно взвизгнула Эфаро, обняла Хтона и тут же отпрянула, глядя на огонёк как на чудо.       — Представляю, какое лицо было у Кодана! — захохотал Тваино. — Я поверить не могу, что ты его сделал! То есть, мы верили в тебя, конечно, даже не сомневайся, но всё-таки…       — Спасибо, — ухмыльнулся Хтон и погасил заклятье. — А, и вам на пересдачу, кстати. Кодан обещал вас троих уничтожить.       От лицезрения того, как Эфаро, Шииз и Тваино разом скривились, Хтон посчитал свои нервы полностью отомщёнными. Ну правда, не бить же этих дуралеев? Тем более что их «план спасения» на удивление оказался рабочим. Зачёт Хтон сдал, магия к нему вернулась, и у Хиды, судя по всему, назревали проблемы.       Всё налаживалось. Хтон чувствовал себя так, будто с его плеч сняли последний тяжёлый камень. Он чувствовал покой.       Той же ночью Умуорвухтон увидел свой последний сон о Канердане.       Как и несколько до него, этот начинался с клетки, в которую его всё-таки запихнули после поимки. До сих пор именно она всегда становилась центром образа, как крохотный, злой, полный насилия мир, сквозь прутья которого разве что презрительные взгляды мелькали. Той ночью Хтон впервые увидел больше. Будто внутри него наконец-то умер смертельно напуганный, покалеченный ребёнок, с которым всё это случилось на самом деле — а тот Хтон, который остался, сумел открыть глаза и оценить всё трезво.       Клетку с толстыми прутьями, заклятья на которых вшили прямо в металл — она до сих пор вызывала омерзение, но больше не пугала. Его конвой, измученный, но выполняющий приказ — ни у одного из этих людей не имелось других вариантов. В его сне был и Роймо. Его держали от клетки подальше, никогда не выпускали из-под надзора командующего Саигрея и ещё нескольких «чинов». Это ограничение подвижности Роймо в кавалькаде очень старались сделать ненавязчивым, все старшие прикидывались, будто им страсть как интересно в десятый раз выслушать историю Ирнеина о побеге от мэваров, о его планах на будущее и спецкурсах в Шатааре… Наверное, все эти опытные вояки, как и Хтон сейчас, замечали в глазах Роймо сочувствие и неуверенность по отношению к маленькому мэвару, и делали всё, чтобы не дать им прогрессировать. «Роймо тут выглядит вторым пленником, пусть и без клетки», — думал Хтон, а затем скептически смотрел на неё. На ту самую клетку, которая казалась ему в детстве непреодолимым препятствием, а сейчас походила на глупую шутку.       «Мне не девять. Я не ребёнок, — повторил себе Хтон, примериваясь. — И ни одна сволочь больше меня не запрёт!»       Замок поддался от первого же удара ногой. Хтон увидел, как он упал куском покорёженного металла, а затем и рассыпался в пыль. Стоило только сделать шаг на свободу, как пылью обратилось и всё остальное — разбитая дорога между гор, конвой, дребезжание клетки… Остался только Роймо, который продолжал ехать вперёд, пока, будто почувствовав что-то, не обернулся. В тот же миг он натянул поводья, останавливая фороссу, и спрыгнул на землю.       «Ну да, он же всегда был великолепным наездником, — с сожалением подумал Хтон, наблюдая за тем, как легко и пружиняще двигался Роймо из его воспоминаний: юный, здоровый, полный несдержанной силы и воли к жизни. — Удивительно, как всё изменилось… Не только из-за его травмы: прежний Роймо действительно будто сиял. Сейчас он даже не погас, а выгорел». И, словно отвечая на его мысли, Роймо с каждым шагов менялся: золотой камзол превращался в форму Дома Скорби, движения теряли уверенность, серела кожа, намечались круги под глазами.       — Наконец-то ты выбрался! А то я уже думал, всю жизнь будешь там сидеть, — с улыбкой заметил Роймо, когда остановился напротив него.       В этот миг Хтон с изумлением заметил, что он и сам изменился, ведь Роймо выглядел ниже него. Мэвар с сомнением покосился на валяющуюся в стороне клетку, которая пару минут назад казалась ему целым миром, а теперь была откровенно мала. Роймо проследил за направлением его взгляда, а затем усмехнулся.       — Зачем смотришь? Ты теперь не поместишься туда даже при большом желании. Всё закончилось, Хтон.       Утром, проснувшись наконец-то отдохнувшим и умиротворённым, мэвар знал: всё действительно закончилось. Ему будто выдернули больной зуб и вычистили от гноя десну. Да, время от времени остаточная боль и дискомфорт могут возвращаться, но источник заражения уже изолирован.       Следовало возвращать жизнь в нормальное русло. Упросить Норвазиса устроить ему ещё одну встречу с Оиримом, Авирэ и Идой, официально — чтобы поблагодарить их за помощь, неофициально — чтобы вцепиться им в горло. Нагнать группу и наверстать пропущенное. Восстановить форму. Закончить портрет Ноусы — и оригинал оставить себе. Жизнь продолжалась, и Хтон впервые за долгое время был этому рад.       Ещё лучше ситуация стала, когда Меатар наконец-то сообщил, что послание достигло рук Матери Тэртакватсурэ. Дальо со свойственным ему рыцарством не читал чужие письма, а потому пытался вызнать, что же Хтон так стремился передать семье и точно ли остальные мэвары среагируют как надо. Но неудобные вопросы Хтона не беспокоили: семье он доверял даже больше, чем себе, и не сомневался: Тэртакватсурэ обязательно поможет. А там уж пусть директор Витскар злится, психует, угрожает — даже ей не дотянуться до мэваров через весь материк.       День, когда Хтон понял, что план сработал, был замечательным с самого начала. Наставник Гуле разрешил третьекурсникам после сдачи зачёта отдохнуть от «Выносливости» несколько дней, погода царила восхитительная, и Хтон, обуреваемый вдохновением, заканчивал портрет Ноусы прямо в читальном зале, сдвинув в сторону книги.       Рисовать людей оказалось увлекательно. Сложно и муторно, но увлекательно. Хтон расслаблялся, замешивая непривычные оттенки, пробуя новые техники, медленно и постепенно, слой за слоем оживляя портрет. Сейчас, смешивая на палитре красновато-оранжевый оттенок для губ, Хтон был счастлив не думать ни о чём, кроме правильных пропорций. Очень хотелось не просто «добиться сходства», а отрисовать всё идеально, ухватить и перенести на холст даже не то, что он видел, а то, что чувствовал.       Это первый рисунок за последние месяцы, выполненный не в тёмных или алых оттенках, а наполненный светом, воздухом и перетеканиями нежных пастельных тонов.       — Ух ты, Хтон, она как живая! — протянула Эфаро, заглядывая ему через плечо. Умуорвухтон лишь улыбнулся и закончил уточнять контур нарисованных губ. С контуром было сравнительно просто, а вот оттенок всё никак не удавался. Эфи хмыкнула, наклонилась ещё ниже и объявила. — А, кстати, вон и живая.       Мэвар оторвался от портрета и вопросительно поглядел на Ноусу. Латэречкка нервно оглядывалась, прижав руки к груди и пытаясь отдышаться, как после забега. Заметив Хтона, она встрепенулась и кинулась к нему.       — О, — оценила происходящее Эфаро. — Я вас оставлю.       — Спасибо, — хмыкнул Хтон, а затем невольно улыбнулся. — Проходишь полумарафон, Шаквар?       На его неловкую попытку пошутить Ноуса не отреагировала. Она разминулась с Эфаро, напряжённо огляделась, а затем села рядом с Хтоном. Ноуса выглядела встревоженной, и это была другая тревога. С тех пор, как Хтон начал проводить время с Ноусой, он научился различать десятки полутонов, поэтому легко понял: это совсем не тот флёр обеспокоенности и разбитости, который витал вокруг Шаквар постоянно. Сейчас Ноуса источала странную смесь страха, изумления и надежды. Значит, задумка Хтона удалась.       — Ты такая взвинченная, будто произошло что-то ужасное.       — Нет, но…       — Раз нет, тогда подай мне охру и рассказывай.       Это сработало: взгляд Ноусы стал более осмысленным, а когда девушка поглядела на армаду баночек с краской, то ещё и заинтересованным. После краткого раздумья Ноуса уверенно выбрала баночку с золотисто-коричневой краской.       — Ты можешь объяснить мне, что это? — тихо спросила Ноуса, протягивая Хтону его охру. Шаквар успела закатить рукава, будто не желая испачкаться в краске, но на самом деле — давая разглядеть левое предплечье.       Там отпечатались порезы, складывающиеся в знакомые слова. Хтон улыбнулся, наклонился ближе, одной рукой придерживая Ноусу за плечи, а второй обводя кончиками пальцев покрасневшую воспалённую кожу вокруг ранок.       — Я думаю, это вызов на задание, Ноуса. Даже не знаю, чему ты так удивляешься, ничего ведь нового. Включая негуманное нанесение.       Когда он тронул почти не пострадавшую кожу на запястье, Ноуса резко повернула голову к мэвару.       — И ты вообще ничего странного не наблюдаешь?       — Наблюдаю. Ранки кровят сильнее, чем обычно. У тебя, похоже, со свёртываемостью дела не очень.       Ноуса хмурилась, мэвар безмятежно улыбался. В любой другой ситуации нарушения свёртываемости крови вызвали бы у него бесконечно много вопросов, которые он бы задавал целителям уже минуты через три. Но сейчас поводов волноваться Хтон не видел. В Канердане и не такое лечили.       — Меня вызвали директор и цолнеры, — шёпотом поделилась Ноуса, когда поняла, что прекращать валять дурака Хтон не собирался. — Задавали… Вопросы.       — Например?       — Например «Как так получилось, курсант Шаквар, что мэвары, которые принципиально не имеют дел с магами, внезапно сделали на вас индивидуальный запрос». Я… Кажется, еду в Канердан.       — Искренне тебе завидую.       — Хтон! — возмутилась Ноуса, но тут же снова понизила голос. — Ты имеешь к этому какое-то отношение? Нет, не так. Как ты это сделал? И… Зачем?       Хтон хотел отшутиться. Он не желал, чтобы Ноуса считала себя обязанной ему или лишний раз нервничала. Но Шаквар глядела так напряжённо, так испуганно, что Хтон не решился.       — Все считают, что скоро откроется новая Трещина, — с неудовольствием сказал он, и Ноуса замерла. — Значит, твои острова снова будет трясти. Я не представляю, какой ты вернёшься, если тебя вызовут туда и заставят нести ответственность за защиту от природной энергии. Ты только начала улыбаться, Ноуса — не хочу, чтобы всё вернулось, как было.       С каждым словом в глазах Ноусы будто разгорался огонёк. Всё ярче и ярче, он рос и становился нестерпимо ослепительным. Хтону казалось, что этот свет и его затягивал, как в воронку. Может, именно из-за этого света мэвар не содрогался, обнимая Ноусу. И не почувствовал тревоги, когда Ноуса порывисто обняла его в ответ, прижалась щекой к плечу и замерла так, то ли испугавшись, то ли тоже поймав, наконец, свой покой.       — Думаю, тебе у нас понравится, — шёпотом пообещал Хтон. Ноуса вздрогнула, и он осторожно опустил руку на её затылок, пропуская между пальцами смоляные кудряшки. — Нет ничего красивее наших гор — и нет края спокойнее, чем Канердан. Там ты никому и ничего не будешь должна. И пусть это временное решение, но… Может быть, вместе с Матерью вы придумаете постоянное. А даже если и нет, просто воспользуйся этим шансом, чтобы выдохнуть и набраться сил. И не думай возвращаться, пока угроза Трещины не минует.       Иногда Хтону казалось, что ему страх как не хватало голоса сафаниона. Он старался передать свою уверенность, свою любовь к бесконечно прекрасному краю, который вот-вот увидит Ноуса, нашёптывал слова, будто колыбельную — но плечи латэречкки так и не расслабились до конца. После паузы Хтон произнёс уже не так вдохновлённо:       — И тебе не причинят вреда. Ты едешь как гость, по приглашению, и никто не станет…       Ноуса даже слегка отодвинулась, чтобы поглядеть на него со смешливым недоумением.       — Думаешь, я боюсь твою семью?       — Нет. Но ты выглядишь… Озадаченной. Что тебя смущает?       — Не то чтобы смущает, — Ноуса подняла голову, глядя на Хтона со странной смесью радости и недоумения. — Но, Хтон, как я уеду? А как же…       — Что? — искренне изумился мэвар.       А затем произошло что-то странное. Ноуса нахмурилась, словно стараясь разглядеть что-то на лице Умуорвухтона. И, очевидно, разглядела, ведь лицо латэречкки прояснилось, она торопливо огляделась и закивала:       — Да, ты прав! Точно, совсем нет причин оставаться. Никаких.       «Что происходит?» — недоумевал Хтон, наблюдая за ней. Ноуса мягко выпуталась из его объятий и отступила.       — Я… Пойду собираться, — предупредила Ноуса, а затем улыбнулась так, будто ей сделалось неловко, и пробормотала. — Вообще-то уже должна, портал через двадцать минут, но мне хотелось…       Хтон вдруг подумал, что это прощание, и кто знает, на сколько времени. За минувший месяц Хтон умудрился рассыпаться по кусочкам, а Ноуса склеивала его заново, и казалось, что прошло в разы больше времени. И всё равно между ними с Ноусой не было определённости. Они столько времени шли друг другу навстречу, а замерли на расстоянии последнего шага, никак не решаясь сделать его.       И, может, было не время. Хтону хотелось, хотелось многое: новые для него желания прикосновений, красивых жестов, полного единения — оказались слишком сильными. Но Хтон понимал: если он вывалит все свои признания на Ноусси сейчас, она не уедет. И, возможно, никогда не выберется из этого замкнутого круга.       — Когда вернёмся, обсудим, — пообещал Хтон, и по глазам Ноусы прочёл: она поняла. Снова, хотя Хтон не договорил это заветное «нас». Потому что никаких «их» пока не было. И чтобы это исправить, стоило немного подождать.       Уже провожая Ноусу к Перекрёстку, Хтон думал: для Ноусы он сделал ещё не всё, что мог. Оставалась ещё одна крохотная, но, наверное, самая сложная деталь. Не сломаться снова за время её ожидания. Не испортить то, что эта девушка так долго чинила, забывая о себе самой. Хтон знал: если он струсит и попытается сбежать снова, Ноуса будет в нём разочарована. А потому он пять минут спустя уже стучал в дверь директорского кабинета.       — Хтон. — Хида выглядела недоумённой, а затем в золотых глазах появилось привычное цепкое выражение. — Неожиданно, что ты тут…       — По доброй воле? — усмехнулся Хтон и закрыл за собой дверь. Он старался держаться уверенно, хотя и задавался вопросами — с чего вдруг он «Хтон», а не «курсант Мэвар», и с каких пор они с директором вообще на «ты»? — Я не займу ваше время надолго. Просто хотел спросить, возможно ли попросить о встрече дознавателя Ирнеина?       Хтон много думал о том, насколько разумно продолжать действовать одному. Ри’Тир уже вычислил его, способность колдовать пробудилась, и теперь поводы увидеться с остальными таяли. Времени на раскачку больше не было. Хтон понимал, что пора рисковать, и в этом ему нужна поддержка. А лучше — способ напрямую и быстро связаться с Роймо, не бегая по всему Никарену в поисках Эфи или Нерма.       — Понятно, — наконец вздохнула директор Витскар, ещё раз оценивающе взглянула на Хтона и села за стол. — Думаю, дознаватель Ирнеин не будет против. Он часто спрашивал о тебе.       Порой Хтон ещё и задавался вопросом, почему директор, которая так старалась сломать его, ушла в бездействие. Это было нелогично, это перечёркивало все её прошлые достижения и приложенные усилия. Зачем, словно в излюбленных Роймо шахматах, сидеть и ждать, давая противнику сделать ход?.. Хтон не знал. Но теперь, когда магия снова была послушна ему, чувствовал себя более защищённым и готовым к удару в спину.       — Спасибо вам. — Хтон учтиво поклонился направился к выходу. Настроения обсуждать с Хидой Роймо и его заботу о бывших товарищах как-то не было.       — Но, просто чтобы ты знал, тебе не нужно моё разрешение на такие встречи. Всё-таки это твой руководитель, — иронично бросила Хида в спину мэвару, и тот замер. Обернулся.       — У меня сейчас нет руководителей. Из группы-то меня исключили.       Хида насмешливо оскалилась.       — Кто тебе такое сказал? — Она приложила перстень-печатку к какому-то документу, и руку Хтона привычно обожгло. Мэвар зашипел, торопливо закатил рукав — и с недоумением уставился на вырезанные на коже знакомые слова. — Ты нервно реагировал, когда замечал этот вызов, постоянно на него косился и никак не хотел переключаться. А когда мы его скрыли, даже стал казаться нормальным. Ну, на какое-то время. Но выгонять тебя никто не выгонял. Насколько я знаю, у тебя даже допуск для посещения Дома Скорби не забирали. — Хида саркастично вскинула бровь. — Я так понимаю, надо предупредить о твоём скором визите?       — Да, пожалуйста, — выдохнул Хтон, снова поклонился и выскочил за дверь.       Происходило какое-то безумие, на такое Хтон не рассчитывал. Но вызов снова горел на руке, намекая, что это реально. Не давая себе задуматься, мэвар сразу направился к Перекрёстку. Сам, как много раз до этого, положил ладонь на стол, формой повторяющий объединённый герб литэрарумов. Тот мягко засветился, подчиняясь команде. Директор Витскар не шутила — допуск и правда сохранился, ведь иначе Перекрёсток не пропустил бы его. А так — из-под ближайшей двери-портала начал пробиваться свет. Хтон распахнул её и шагнул навстречу иллюзии неба. Хтон не смог бы сказать с уверенностью, от чего возникло лёгкое головокружение — от того, что он уже отвык от порталов, или от эйфории.       Дом Скорби встретил его запахом чернил и наслоением защитных заклятий, которые на мгновение облепили Хтона, но, узнав «своего», исчезли, будто их и не было. Сидящая за столом приёмной Дигара подняла голову и окинула мэвара взглядом.       — Снова ты?       — Я тоже рад тебя видеть, — фыркнул Хтон, стараясь не улыбаться слишком уж восторженно.       Дигара, секретарша Роймо, пережила три волны сокращений, чистку от предателей, вербовку Ни’Ро и чуть не пережила собственного начальника. Ирнеину она была предана лично и безоговорочно — неудивительно, что Хтона она недолюбливала. Особенно после того, как мэвар начал прилюдно закатывать дознавателю скандалы.       — Честно говоря, не ожидала увидеть тебя спустя столько времени. — Дигара, не сводя с Хтона немигающего взгляда, медленно закрыла все папки с документами, будто опасаясь, что он пришёл воровать информацию. Эта женщина и её неприязнь наглядно подчёркивали, как много Хтон успел испортить — и как ему повезло получить второй шанс.       — Я тоже, — заметил Роймо, выходящий из кабинета. Он окинул Хтона быстрым взглядом, нахмурился на мгновение, явно отметив, что мэвар не в форме, но затем улыбнулся и протянул ему руку. — Но рад, что ошибся. С возвращением, Хтон.