Infuriato

      Том водил ладонями по часто вздымающемуся торсу Гарри слишком быстро даже для самого себя, обычно неторопливые движения казались скомканными, недостаточными и какими-то поверхностными, неглубокими, неплотными, хотя толстый свитер он стянул с партнера в первую очередь, мог трогать обнаженную кожу, горячую, более влажную, чем минуты назад. — Плохо дело, — пробормотал Гарри, смаргивая слезы с ресниц. Это неприятно мешалось: линза скользила по глазному яблоку, и мужчина страшно скучал по своим старым верным очкам. Быть может, когда Реддл будет далеко, чтобы не наблюдать уродство, можно совсем снимать повязку и использовать простые стеклышки, нежели эти маленькие орудия пыток. — Уже задыхаюсь. Кажется, сегодня ты довольно… Жаркий, если ты понимаешь, о чем я. Поттер забрался руками под легкую домашнюю одежду омеги, проведя пальцами вдоль узкой спины. Он подтянулся ближе к нависающему сверху волшебнику, целуя солнечное сплетение. Том действительно чувствовался иначе, слишком возбужденным? Обеспокоенным? Гарри видел странный надлом, даже надрыв, и если бы так хорошо не знал спутника, решил бы, что тот соскучился по сексу. А секс у них обычно походил на испытание стойкости и брезгливости, и альфа точно мог сказать, что это было отвратительное на вид и запах блюдо со сложным и мягким вкусом — приятно, странно, но все еще испытание. — Дуриан? Балют? — поддел Реддл, бессовестно вкрадываясь в чужие ассоциации. — Хочешь разнообразия? — он отклонился назад. — Ты что, голодный? Поттер рассмеялся, демонстративно опуская веко — мало ли что еще в мыслях появится, некоторые вещи способны крепко обидеть человека, и не все можно выставлять на всеобщее обозрение. К сожалению, в этом была вина именно Гарри Поттера — он никогда не ругался на отсутствие личного пространства, что ему было скрывать? Теперь, кажется, омега лазил в поверхностных образах и мыслях постоянно. — Что такое? — Том склонился к ушной раковине, скользнув изящными ладонями к шее и обхватывая ее пальцами. — Мне нравится. Меньше слов, больше времени для действий, ты мне так доверяешь. Можешь проситься и в мою голову, я пущу тебя, знаешь, «Легилименс» работает в обе стороны. Ты не найдешь там ничего неприемлемого. Кроме парочки… — он долго печально вздохнул, вызывая этим еще один смешок, и альфа с интересом открыл глаз. — Парочки неосуществленных желаний. Знаешь, то, се. — Ты действительно сказал «то, се», поверить не могу. А сейчас что тебе не хватает? — Гарри проследил взглядом, как пальцы медленным движением сдвигаются с горла по торсу, и вновь в этом было странно неуверенное. — Хочешь попробовать нечто новое? Реддл ничего не ответил, переживая мучительные минуты своей недостаточности, размышляя, чем это можно исправить, но ни одной ассоциации-подсказки уловить был не в состоянии. Как усилить, что усилить? Это может стать и вовсе болезненным для Поттера, и тогда секс закончится ничем — хотя бы потому что возбуждение омеги увянет быстрее, чем завершился процесс утопления несколько месяцев назад. А каким способом сделать близость надрывной, плотной, если еще немного — и давящая на смуглую кожу рука начнет оставлять отпечатки? — Определенно, не имею ни малейшего представления. Темный Лорд подцепил подбородок альфы, задирая его голову наверх и вглядываясь в единственный глаз. Казалось, Поттер совсем не помогал разобраться — нежный, ласковый, прикоснуться не так боится, будто бы и сломать опасается любовника, хотя на фоне своих аккуратных, медленных ласк чувствовался хрупким лишь сам. По такому проведешь рукой плотнее, чем нужно, и переломается как чертова бабочка на спине, завороженная трупным запахом. — Что? — Гарри недоуменно глядел в ответ, и его нежные касания на спине Реддла замерли. Тот вновь промолчал, склоняясь и впечатываясь в горячие губы ртом, вставляя между них язык и глубоко толкаясь им внутрь. Поттер прерывисто вздохнул, после чего задержал дыхание и ответил, ласково касаясь горячей розовой мышцы, оглаживая напряженную спину, и будто бы прося расслабиться. — Если хочешь нечто предложить — сделай это. — Пытаешься заглушить отчаяние. Если уход оборотней повлиял… — Я люблю тебя. Чужие смерти не означают, что я потеряю тягу к тебе и близости, — он нахмурился, и сердце кольнуло той же тревожностью, виной. — Удивительно, но твое присутствие дает мне положительные эмоции. — Удивительно? Том вновь отстранился, вглядываясь в покрасневшее от легкой интоксикации лицо. Разумеется, «удивительно». Лорд Волдеморт не должен дарить приятные эмоции окружающим людям, ни его мысли, ни лицо, ни стремления, ни предшествующий рассказ о загробной жизни, ни гибель целой стаи. Поттер отдаленно понимал, что рано или поздно оборотни исчезнут, а после гибели пары растерял к животным свое тепло, свою любовь. По крайней мере создание хоркрукса сберегло Эдварда, и хотя бы это Реддл смог заблаговременно предотвратить.       Люпины-старшие должны были остаться ради сына, если не ради Гарри. И если бы не предательство, если бы не смерть Нимфадоры, Темный Лорд боролся бы за эту семью, он бы даже сдвинул назад планы правления и уничтожения. К сожалению, зверье оказалось преступно недостойно борьбы за них. — Ты такой живой, и я смог тебя спасти, — пояснил, наконец, Гарри, произнеся давно мучившие нутро слова. — Том, ты живой, понимаешь? Для меня это… — он посмотрел на письменный стол, и омега быстро проследил направление взгляда. Камень Воскрешения в кольце. — Хоть что-то я смог сделать правильно, единственный раз в жизни не напортачил. Я… Надеюсь на это. Если бы только понимал, что именно мог исправить. И как не допустить самоубийства, — вырвалось у мужчины. — Поговорить. — С помощью Камня Воскрешения ты можешь поговорить с Ремусом и сейчас, верно, — серьезно произнес омега, и даже сидя верхом на партнере, склонившись над ним, с влажными от поцелуя губами, он выглядел спокойным, уравновешенным и стал абсолютно несексуальным. Поттер понятия не имел, как подобное можно провернуть со своим лицом и аурой за несколько секунд, но его руки просто замерли, застыли на торсе пары — сейчас Реддл не казался терпимым к близости, помимо взгляда или такого же серьезного ответа. — Я не позволю тебе пользоваться им на постоянной основе, и не уверен, что позволю призвать своих родителей когда-либо. Нужны серьезные причины просить меня разрешить воспользоваться камнем, который может искалечить обещаниями и призраками, причины, Гарри. Если хочешь выяснить точку отсчета начала ухода, что произошло с детьми, оценить состояние самоубийц, мы призовем любого члена стаи, к кому ты не испытывал любви. Гарри приоткрыл рот от удивления и понимания. Понимания. Не только Ремус Люпин, не только Нимфадора Люпин. Он может увидеть маму и папу, сказать им, что… — Нет, не можешь, — прохладно оборвал взметнувшиеся мысли волшебник. — Что сказать? Попросить прощения? Нечто обещать? Что ты скажешь мертвым? — Я скучаю. Взгляд Тома смягчился, и он склонился, чтобы коснуться лицом лица Поттера. Это нормально, скучать по родителям, по близким людям, по членам семьи. Омега не мог понять партнера в полной мере, да, лишь представить, что тот мог испытывать, более того: многие состояния потери и сожалений видел своими глазами. Уродливая вина преследовала Гарри Поттера, он винил себя постоянно, во всем, будто бы ему недостаточно уже имевшихся травм. Сейчас в Поттере засела очередная вина, которую он только закрепит, встретившись с родственниками, начав просить прощения за несуществующие ошибки. И будто бы Том будет молча и безропотно смотреть как альфа себя доламывает. — Конечно, скучаешь, — улыбнулся Реддл, отстраняясь. — Но они мертвы, а ты все еще здесь. Они больше не вернутся, Гарри, сколько ты бы не плакал, не просил, не говорил о своей любви, ведь именно это и собираешься делать. Я не вижу смысла в этих встречах. Бесполезное занятие самобичевания, не сердись, я говорю неприятные вещи, потому что могу предложить иной путь. Делай это на свой день рождения, перед свадьбой, после усыновления Тедди или после покупки нашего дома, — видя недоумевающий и все еще разочарованный словами взгляд Поттера, Темный Лорд пояснил: — В минуты покоя. Способный отпустить. И точно не сейчас. — Специалист по усопшим. Откуда столько знания? — «Специалист по Гарри Поттеру», — поправил его Том, слегка расслабляясь. — Я знаю твои мысли, и очень часто они неправильны. — Скажи, ты мог бы повторить те же слова, если бы на месте Люпина все еще был ты? Альфа отвел взгляд, и его слова встретила тишина, нарушаемая завыванием ветра снаружи. Он не мог смотреть на Реддла, не сейчас, не когда говорит жестокие вещи. — Скажи, я должен был тебя отпустить? Дать покоиться с миром? Ремус пытался отговорить, другие люди — тоже. Говорили, как это противоестественно, говорили о моем состоянии, говорили об опасках. Лицемерно, когда дело не касается нас самих. Ты называешь меня чертовым божеством за воскрешение, но не хочешь подпускать к другим умершим близким мне людям, это не честно. Том, ты говоришь разумные вещи, но ужасно лицемерные. — Лицемерные, радость моя? Мое воскрешение почти убило тебя. Мара дала неясную инструкцию, но в ней не говорилось о поцелуях с трупами, в ней не было об изнуряющем путешествии, которое ты совершил из-за «вины» передо мной. Твоя вина и горе выдернули меня из земли раньше срока, я тебя не обвиняю за любовь, никогда, но даже сейчас ты находишь пребывание в одном доме с мертвецом — расплатой за предательство и грех, потому что ударился головой и потерял сознание. Я убийца, — прошипел Волдеморт, склоняясь и заглядывая в побледневшее лицо, чтобы в который раз силком не поворачивать его в свою сторону. — Я составляю точные расчеты, прогнозы и планы, я тоже давал обещания, я так великолепно убиваю людей, без сожаления и моральных терзаний. Да что ты знаешь о предательстве? Что ты знаешь о тонких строениях распланированного убийства? Поттер скривился: — Мне неприятно это слышать. Реддл не изменился в угрожающей предостерегающей мимике. Он давал прочувствовать альфе, не позволял забывать или забыться. — Если ты считаешь, что мною движет слепая любовь, способная затмить понимание науки убийства, то ты просто самый настоящий дурак. Я знаю, что ты не можешь причинить мне вреда, а не просто верю в это, потому что люблю. То же самое и с родителями. Они не ждали, что их ребенок просто возьмет и одолеет спятившее чудовище, тебе ничего не сделать с инстинктами животных и силой оборотней, с омегами в борьбе. И ты пытаешься попросить прощение… За что? Я вижу в этом откровенную чушь. Гарри, мои слова не знания и эмпатия, это логика и разумность. — Я не должен был тебя воскрешать? Это была вина. Реддл осекся, темнея взглядом. Он попридержал слова, рассматривая ожесточившееся лицо Поттера: тот выпускал колючки, смехотворно защищая абсурдную вину, будто бы она должна иметь хоть какой-то смысл. Будто бы Том действительно позволил бы истязать себя повторно, воскрешая кого-то иного, будто бы позволил Гарри мучиться из-за чужаков. Бессмысленный спор. Том же не мог просто сказать «нет». «Поттер такой упрямый,» — подумал он. — «Я не лицемер. Мне просто не интересны другие люди, они не были достойными вызвать мое доверие. Возможно, Лили Поттер, но к ней я испытывал исключительную ненависть.» — Сказка. В сказке говорится об этой тоске, о Камне Воскрешения, — спокойно объяснил Реддл. — Я убийца, и тебе кажутся лицемерием мои запреты, мои слова до тебя не доходят, потому что мои руки запачканы, потому что я не испытываю никакой вины, во мне нет жгучей потребности увидеть родственников вновь. Тогда подумай хотя бы о поучительной сказочной истории. Если я недостоин говорить эти вещи. — Это не честно, — выдохнул Гарри, пораженный и смятенный грубоватой правдой. Он вновь не выдержал тяжелого взгляда спутника, отворачиваясь сильнее. На этот раз омега восстанавливать зрительный контакт не стал, позволяя прятаться. — Дамблдор был способным понять твою утрату, — продолжил давить Темный Лорд. — Он был бы более достойным человеком для сказанных мною слов? Тогда они имели бы совсем другую окраску? Почему я не могу стать тем человеком, почему ты не делаешь меня достойным для предупреждений и утешений? Почему Я не могу сказать «нет» твоей ублюдочной вине? Разве не я — мастер в науке убийства? — Ты сам начал этот разговор! — В отличие от Дамблдора, я открыто показываю, что использую твои мысли. И стараюсь решить важные проблемы заранее, до их обострения. Гарри, через некоторое время ты останешься один со своими мыслями, у меня нет способа контролировать твое эмоциональное состояние, пока ты копишь в себе этот абсурд. — Германия? — нервозно отозвался альфа, страшно мечтая сменить тему разговора. — Да. Я хочу, чтобы ты поговорил с родственниками под присмотром, мое божество может найти и иной способ общения, я ни секунды не сомневаюсь и желаю, чтобы был контроль стороннего, кто мог бы остановить в нужный момент. — Просто разговор, — пробормотал Гарри, вздрагивая от неожиданности, когда к его шее прикоснулись губы. — Он не может навредить. — «Авада Кедавра» — просто слова. Я так много болтаю. Том вернулся к медленным поцелуям, вновь отстраняясь и заглядывая в уже повернутое обратно лицо. Там не было отвращения или нетерпения к проявлению близости и явной провокации, и Реддл придвинулся плотнее. На талию вернулись прохладные ладони партнера, и омега думал, насколько Поттер был в отчаянии, как сильно мог чувствовать одиночество, если даже сейчас не дает отказа. Было ли это присутствием железного ошейника или простое человеческое горе и потребность в общении, в прикосновениях, Темный Лорд все еще не мог ясно судить. В конце концов, он показал свое отношение к беседам с мертвецами, увидел отношение Гарри к себе самому, даже мелкая ссора была важна для близости. Возможно и здесь придется сказать некоторые вещи. — Можем подождать неделю, если хочешь отдать дань уважения умершим или я не знаю, что еще. — У оборотней таких законов нет, — вздохнул Поттер, извернувшись и утыкаясь лицом в тонкую шею Реддла, чтобы вернуть ему чувственные медленные поцелуи. — Это любовь. Мы не нарушаем никаких табу, это только… — Мы расслабимся, песик, выпустим напряжение, — вполголоса продолжил Темный Лорд, приподнимаясь на коленях и стягивая с себя низ одежды. Поттер выглядел смятенно своим желанием продолжения, и ему опять требовались слова. А говорил, что они не могут иметь вес и значение. И Том подсказал шепотом самого Дьявола: — Смотри, сейчас оба взорвемся. Я уже по тебе скучаю. В тебе та же недостаточность, я уверен. Слишком тихий. Не верю. Покажи свой надлом, ответь мне. — Не думаешь же ты, что я наброшусь или нечто похожее? — слабо улыбнулся альфа, приподнимая бедра и стаскивая с себя летние штаны. Том понятия не имел, чего хотел сейчас. До сих пор. И на этот раз подсказал уже Гарри, подтягиваясь к обнаженному торсу и обнимая его обеими руками. Волшебник упер подбородок в грудь второго мужчины, заглядывая в его глаза снизу-вверх: — Нечто новое? За великолепный праздник. Темный Лорд стиснул губы на несколько секунд, и посмотрел куда-то на макушку спутника, а затем снова в единственный глаз. Потребность в извращениях прямо сейчас была не тем, чего жаждал омега, но это было гораздо лучше, чем метаться в непонимании и смутных ощущениях. Том догадывался, что дело было вовсе не в отсутствии опыта, а в совсем уродливой практике, название и очертания которой еще не вырисовались в голове. Отчего-то Реддл решил, что она должна быть крайне отвратительной, если уж даже склонный к омерзительным извращениям Темный Лорд не мог подобрать нужных ассоциаций.       Он приподнял руку, взмахом призывая из чемодана несколько уменьшенных коробок, а затем потянул Поттера в сторону кровати. — Возможно, из-за урагана сегодня обойдемся без проникновения, — заметил омега, поглядывая на дребезжащее окно, которое не будет возможности открыть. Он замер, пытаясь ухватить пришедшую приятную мысль, но та спорхнула прочь, когда Гарри ответил мягким касанием губ где-то под лопаткой. — Однако не думаю, что это как-то повлияет на мое возбуждение. Посмотри. Вообще-то я приобрел их… Когда мы гостили в доме моего отца. Альфа открыл одну из коробок, присаживаясь на заправленную кровать. Он выгнул бровь, когда вытащил оттуда одну из заколок в виде черных собачьих ушек, под цвет волос. Поттер и думать не думал, что такое бывает, но украшение выглядело очень хорошо и мило. Как и обычно, Том умел удивлять: в других коробках нашлись совсем новые игрушки в виде волчьего хвоста и кляпа — черной стилизованной косточки. Гарри с немым вопросом взял в руки пушистый длинный хвост, но понимание его устройства пришло очень быстро — на конце были не завязки, а нечто похожее на член. Альфа потрогал черный материал, и на аккуратный небольшой пенис Реддла эта жутковатая вещица похожа не была. — Нет? Гарри подумал, что будет выглядеть просто до нелепости смешно. Резиновая кость, странный дилдо, он просто примет вид неудачной трансфигурации в животного, последствий неправильно сваренного и задействованного оборотного зелья или анимагии. — Ты бы хотел стать анимагом? — задумчиво выделил последнюю ассоциацию Поттер. — Думаю, ты стал бы чем-то вроде... — Волки, я бы добился этого, — с колоссальной уверенностью пожал плечами Темный Лорд. — Никаких львов и медуз. Но мне не интересно становиться животным. Не позволю нам даже думать об анимагии. — ..Упертым бараном ты был бы! Это интересное колдовство. И я не волк! Мой отец был оленем! — Чего ты так перевозбудился-то? — невозмутимо парировал спокойный Реддл, подталкивая партнеру волчьи ушки. — Надевай. Я хочу видеть тебя в них немедленно. — Если наденешь похожие заколки, то ты можешь даже… Мордредовы колготки. П-постой, я же просто хотел сказать, как… — он задохнулся набранным воздухом, потому что предложение было воспринято не как ирония, а всерьез. — Лукавая собачка, ты хотел видеть меня в этих украшениях, — с насмешкой пожурил отчаянно покрасневшего Поттера Том, когда трансфигурировал из опустевшей чайной кружки такие же волчьи заколки, но под цвет собственных каштановых волос. — Лживый, лживый волчок, — заметив, как первая фраза заставляет альфу едва ли не дымиться от стыда, продолжил говорить Том, на ощупь закрепляя на своей голове мягкое украшение. — Решил, что прикроешь свою жажду извращений мною? И я не замечу твоей тяги? А что «я могу даже»? Посмотри, я выполнил твое желание. Смотри на меня. Гарри издал странный звук, и Темный Лорд некультурно приоткрыл рот, наконец, догадавшись: — Тебе смешно? Я выгляжу забавно? Поттер смотрел на торчащие вверх ушки из кудрявых каштановых локонов, и они так совпадали с настороженным и возмущенным видом Реддла, что альфа вовсе зажал рот ладонью. Неожиданно это не показалось смешным или унизительным. Это выглядело чертовски милым. Тот маггл, что придумал эти заколки, явно знал свое дело. Гарри заглушил восторженный стон плотно сомкнутыми губами, протянув другую подрагивающую от предвкушения и легкого ужаса руку, и опустил ее между ушек, на макушку Тома. Тот замер.       Поттер сместил ладонь с губ выше, пряча взгляд, и почесал голову, зарываясь пальцами в мягкие волосы мужчины. Альфу снова трясло. Чертовски мило. Он издал тихий стон, когда вновь взглянул слезившимся глазом на внешний вид спутника. Это был жуткий Темный Лорд, что пожирал землю своей могилы, и сейчас из его волос выглядывали высокие волчьи уши. — Боже мой, — прошептал Гарри, почесывая чужую макушку. — Не снимай их. — Надо же, — задумчиво протянул Реддл, оценивая состояние партнера. Такой забавной реакции он не ожидал. — Интересно посмотреть на твое лицо, когда я возьму тебя в этих ушках, — он широко улыбнулся и повторил: — «Ушки», непривычно слышать от меня, не так ли? Как насчет… Я хочу вставить в тебя «хвостик» прямо сейчас? — Том очаровательно рассмеялся, закрепляя ласковым: — Питомец разрешит своему Хозяину сделать из себя самую красивую «собачку»? И в награду я вставлю ему в рот эту «косточку». Гарри невнятно простонал и упал головой на свои колени, пряча бордовое, горячо полыхающее лицо в мелко дрожащих от возбуждения ладонях. Да, черт возьми, он разрешит. Особенно если Том все время будет в этих рыже-каштановых ушках. Что угодно. Сознание полыхало от неожиданного режущего слух сочетания слов и образа Волдеморта. Определенно, то было куда извращенней, чем секс с чудовищем из костей и ягод. — Не двигайся, — раздалось над головой, и альфа ощутил прикосновения рук, а следом звуки щелчков механизмов заколок на своих волосах. — Теперь будет приятно и мне. О. Потрясающе. Нет, это еще не все, перевернись, мне нужны твои руки и ноги. Гарри не сразу смог открыть чужим внимательным глазам свое выражение лица. Зато, как только принял сидячее положение, моментально впился взглядом в каштановые уши на голове Реддла, немедленно раскрасневшись повторно. Свое явное возбуждение скрывать уже не было смысла — стоящий колом член Том видел прекрасно через тонкую ткань нижнего белья. Он жутковато улыбнулся и обхватил запястье правой руки альфы, перемещая ее на свою голову. — Можно?.. — ...Поощрять твои внезапные фетиши? Нужно. Вытяни ноги немного вперед, — Темный Лорд показал Гарри плотные кожаные ремни-кандалы, между которыми была длинная тонкая цепочка. Он обернул пальцы вокруг привлекательной щиколотки, наконец, в нужное время и место, сжимая и ощупывая выступающую косточку. Теперь он мог сказать это вслух, не показавшись жутким извращенцем. — У тебя такие красивые ноги. Я хотел их несколько дней своего воздержания, знаешь? «И это у меня внезапные фетиши?» — мысленно удивился Поттер, с непередаваемым восторгом приглаживая волосы, задевая такие же мягкие на ощупь уши, массируя кожу головы Тома, не смея даже моргать. — «Он такой красивый. Все бессмысленно, если рядом Том Реддл.» — Ты себя недооцениваешь, — хмыкнул тот, поочередно затягивая на щиколотках черные ремни и застегивая на них обыкновенный замок на язычке. — Взгляни, я забрал твои чудесные ножки себе. Только не пытайся встать, — тут же добавил Том. — Свалишься и голову себе разобьешь. А теперь мне нужны руки. Не волнуйся, можешь тереться об меня головой и остальными волчьими частями. Или мечтаешь положить свои член и яйца на мою голову? Я дозволяю. — Ты черт, — смутился Гарри. Он был преступно трезв для откровенного обсуждения подобных непотребств. Альфа вытянул вперед руки, но Реддл отрицательно покачал головой, кивком призывая повернуться спиной. — Думаю, помимо хвоста, я бы мог согласиться на эти оковы и уши еще в то время. Реддл опустил подбородок на широкое плечо развернувшегося другой стороной Поттера, и потерся щекой о его щеку: — Я действительно могу вставить в тебя хвост? Эта игрушка больше моего члена. И, вообще-то, не единственная. Ощутив своим лицом кивок головы, омега оставил благодарный целомудренный поцелуй на плече, что с учетом их занятия прямо сейчас выглядел весьма провокационным. Молодой мужчина свел обе руки альфы за его спиной, уже зная точное давление и силу, с которой мышцы не затекут, заковывая предплечья и запястья в мягкую кожу. Здесь крепления были гораздо существеннее, чем на ногах, чтобы Поттер мог расслабить руки, а не удерживать в одном положении, боясь неверным движением разорвать наручники. Том не брался судить, мог ли сейчас Гарри их разорвать. Мог, наверное, при всплеске адреналина. В таком положении мышцы на руках, плечах и спине вырисовывались еще отчетливее, притягивая взгляд. — Я хочу быть сзади буквально, — поделился своими желаниями Реддл, огладив очертания мускул тонкими пальцами. Он прижался ближе, с наслаждением ощущая грудной клеткой закованные руки и напряженную спину, после чего потерся собственным каменным членом о ягодицы партнера. — Открою окно в ванной комнате, тебе… Думаю, должно хватить в такой позиции. Зелья не понадобятся. — Кляп? — спросил Гарри, облегченно вдыхая порыв свежего воздуха, что разбавил жуткие химикаты в комнате — окно теперь было открыто. — Косточку питомец обязан заслужить старанием и исполнением команд. Поттер фыркнул явному возбуждению в голосе позади и развернулся, склоняясь и принявшись довольно жестко тереться лицом о голову изумившегося Реддла. Тот был настолько поражен внезапным нападением, что несколько секунд оставался неподвижным и беззвучным. Гарри воспользовался этим, чтобы боднуть макушкой щеку притихшего мужчины, а затем облизать его лицо от линии челюсти, по виску и до кромки волос.       Наконец, Том подтянулся выше, чтобы встретить Поттера неглубоким поцелуем, обхватывая его губы своими и оттягивая их в сторону. Он жестко сжал пальцами свою промежность на мгновение, перед тем, как уже более нежно коснуться напряженного члена альфы через белье, припоминая о недавнем неудачном первом опыте с узлом. Гарри низко простонал, толкнувшись вперед бедрами и неуклюже закачавшись на месте, когда потерял равновесие из-за скованных за спиной рук. — Не падай на меня, — зловеще предупредил Реддл, запуская ладонь под резинку трусов альфы и ощупывая его толстый орган вдоль всей немалой длины. Он не стал возражать, когда Поттер прижался лицом к макушке, явно испытывая неподдельный интерес к заколкам. — Мы еще не подготовились до конца. Мне нужен презерватив, а тебе смазка и растяжка. Очищающее, чтобы не начинал роптать, когда я решу вставить в тебя пальцы или язык. Гарри не ответил, его сейчас не сильно заботило сказанное: он обхватил ртом кончик искусственного волчьего уха на голове волшебника, слегка потянув в сторону и касаясь языком. Затем выпустил изо рта, прижимая лицом одну из заколок к голове, теряясь от прилива возбуждения, смешанного с чем-то неясно восторженным, нежным, счастливым. Милым? Поттер был рад, что прямо сейчас Темный Лорд не мог заглянуть в глаз и прочитать многочисленные ласковые сравнения, которые альфа не скажет вслух и под страхом смерти. Конечно, там не было никаких цветочков или солнышек с песиками. Руками даже пошевелить не мог, но у него действительно была для этого голова, Мордред, все тело целиком, и Том никуда сбегать не собирался. — Гарри, полегче, — негромко предупредил второй волшебник, несильно приспуская на Поттере его белье вниз и оставляя, как есть. Именно в этот момент Реддл едва не завалился на спину, когда альфа в очередной раз боднул его головой, совершенно как молодой влюбленный теленок. — Открой рот. Он очистил желудок при помощи волшебной палочки, ибо подобные неточные заклинания лучше воспроизводить самым точным способом. Волдеморт был великолепным волшебником, но лучше перестраховаться. Поттер благодарно кивнул и согнулся, чтобы провести лицом по грудной клетке Реддла вверх-вниз, находя губами напряженный сосок и сдвигая языком красный пирсинг, слегка втягивая его в свой рот и вызывая этим действием довольный вздох. «Могу кончить слишком рано,» — подумал Том, переживая не лучшую вспышку гнева за свое влечение к извращенному сексу — им хотелось насладиться дольше, а не завершить дело тремя минутами. Бедра все были мокрыми от вытекающей смазки, она уже стекала на покрывало. Впрочем выход был.       Реддл трансфигурировал из подушки длинный кожаный ремешок и обернул его вокруг основания члена и яиц несколько раз, довольно крепко стягивая. Гарри ошарашенно опустил взгляд, не сразу находясь с комментарием. — Не больно, — бросил второй колдун, призывая упаковку с презервативами и свежий тюбик со смазкой. — Ложись, — заметив, как любовник колеблется из-за невозможности как-то помочь себе руками, добавил: — Не бойся, не стукнешься, бортик кровати далеко. «Какой заботливый,» — Гарри украдкой улыбнулся, без опаски падая на спину и чуть пружиня вверх на матрасе. Уже не удивляет, не шокирует, хотя сочетание совершенно разных образов вводит в странное состояние оглушения и восхищения. Вот, он выглядит, как нежить. А вот — искренне печется о комфорте другого человека. Пожалуй, в игре «хозяин и питомец» эта забота восхищает так же крепко. Поттеру образ «хозяина» виделся несколько иным. Диаметрально противоположным, честно говоря. — Не читай мои мысли, — строго предупредил Гарри, когда Том немного завис на одном месте. — Мне что, каждый раз отворачиваться и закрывать глаза? То есть… — Ни в коем случае, как ты мог такое про меня подумать, — игриво возмутился тот, демонстративно заглядывая в единственный глаз альфы. — Это вроде твоего нового табу? Поттер недоуменно поморщился, начиная раздражаться, но Реддл поправил его мысли с легким смешком: — Табу в сексе, особенно в БДСМ увлечениях, это маггловский термин, ничего из демонического или божественного. Мы не обсуждали их. Я запротестую, если ты табуируешь обыкновенную близость, просто считая ее слишком неловкой, так и знай. Нет, мы поговорим. Омега отвинтил крышку тюбика и перебил зарождавшийся протест довольно неприличным звуком выдавливаемой себе на руку порцией прозрачной блестящей смазки. Альфа неопределенно хмыкнул, поражаясь еще одной двойственности — часто слишком взрослый для своего возраста, иногда Том ведет себя просто как ребенок: уходит от разговора, демонстративное поведение, тяга к играм, пусть мрачным. — Если я ребенок, то у меня для тебя очень печальные новости, — пожурил его омега, огладив стоящий колом член мужчины скользкой ладонью, вслушиваясь в его скомканное ворчание вперемешку с облегченными звуками удовольствия. — Тебе предстоит усыновление, может, тебе вовсе не муж нужен, а второй сын? Я могу называть тебя своим большим и заботливым… — Мордред, это просто отвратительно! — Поттера всего передернуло, и он попытался пихнуть ухмылявшегося колдуна ногой, но только запутался в цепи, обмотавшейся вокруг одной из стоп. — Меня в дрожь от твоих слов бросает! Блядский черт, я тебе сейчас устрою! — Вот и твое первое табу, — торжественно изрек невыносимый Реддл. — Можешь быть спокоен, меня не привлекает твоя роль «папика» или папочки. С родителями мой разговор короткий, — подумав, загробным голосом добавил: — И с детьми — аналогично. — Зато со мной болтаешь слишком много! — бушевал альфа, злясь больше на свое плачевное в прямом смысле состояние — в должной мере выглядеть рассерженным или угрожающим он не мог, не в этой позе и не с покрасневшим, блестящим от интоксикации лицом. — Это не мне кляп н-нужен. На последней фразе голос Гарри подозрительно сорвался, а лицо залила краска даже сильнее, притягивая удивленный и заинтересованный взгляд пары. Альфа сдавленно застонал, когда по лицу Темного Лорда стала расползаться хищная ухмылка. — Тогда я не скажу больше ни слова, — зловеще прошептал он. — Косточка предназначена только моему послушному песику. Займемся внеурочной трансфигурацией. Том прикрыл глаза и с улыбкой прикоснулся Старшей Палочкой к своему рту, медленно меняя его форму в оскаленную безгубую пасть с длинными острыми рядами зубов. С такой не только сказать слово, но и сомкнуть челюсть без страшных повреждений было абсолютно невозможно. Форма аккуратного носа заострилась, вокруг него появились звериные яростные складки, проглядывающий сквозь зубы язык изменил цвет на темно-синий. Гарри дернулся под мужчиной и притих, ошарашенно глядя на измененную внешность. Тот, наконец, открыл веки, и его пасть пришла в движение.       Поттер мог поклясться, что Том вновь насмешливо улыбался. Попытался по крайней мере — с этой формой подобной функции предусмотрено не было. — Ахуеть, — емко прокомментировал альфа, не найдя никаких других слов. Когда Реддл с намеком сжал его исходящий природной смазкой и однозначно не опавший пенис, обреченно откинулся назад. — Боже. «Спасибо, что ничего не говорит. Я сейчас умру,» — Гарри отчаянно отпихивал прочь крамольную ехидную мысль, что подобие монстра в лице Тома Реддла возбуждает явно, сильно и быстро. Двойственность. Рука чудовища с клыкастой уродливой пастью продолжала нежно гладить твердую плоть, и теплый взгляд выражал понимание, насмешку и нежность. — «Я извращенец хуже Тома. Он хотя бы ничего сделать не может с уродством партнера, а я еще и удовольствие получаю от трансфигурированной морды.»       Он дернулся в очередной раз, когда со стороны Реддла раздался странный рычаще-булькающий звук, который оборвался так же резко, что и начался. Том смотрел перед собой весьма изумленно: похоже, волшебник и сам не ожидал подобного звука из измененной нижней части лица. Его зубы сомкнулись сильнее, и омега поморщился от режущей боли в деснах — острые кончики прорезали нежную плоть, пусть и измененную, но человеческую. — Осторожнее, — обеспокоенно произнес Гарри, напрягая мышцы живота и принимая сидячее положение. Он склонился ниже, но второй мужчина резковато отпрянул, хмурясь. — У тебя кровь пошла. Что? Черт, я не понимаю твои ксеноморфные сигналы! Омега прекратил сверкать глазами в попытке предостеречь держаться от пошедшей из десен крови подальше, и просто оттолкнул мага обратно на кровать. «Подумать только,» — если бы мог, Том бы урчал от удовольствия этого окончательного понимания. — «Его возбуждают монстры. На самом деле. Не просто тяга любопытства, его сексуально влечет к подобному. Гарри, мой Гарри, боги останавливают свой выбор на весьма странных парах.» — Темный Лорд прекрасно уличил восхищение, одурманенное восхищение, в нем не было ни капли страха или неприятия, ничего, что могли бы испытывать остальные люди при виде оскаленной чудовищной пасти, искаженной формы лица, огромных острых зубов. Весьма и весьма неудобных. — «Если и выбрать некий тип трансфигурированной внешности, следует поработать над его практичностью. Целовать не получится. Дышать трудно. А сказать… О, я многое хочу сказать, Гарри.» — Я не извращенец, — неровно попытался оправдаться альфа, который нечто прочел в изуродованном лице партнера. — Ты… Я просто люблю тебя, и… Заткнись. «Я молчу, моя радость,» — Том издал очередной странный хрипящий звук, обозначающий неконтролируемый смех. Гарри видел некоторые вещи и без сказанных вслух объяснений. Реддл демонстративно приподнял вверх кисть с выставленными «пистолетиком» двумя пальцами, а затем разогнул третий и, немного подождав, четвертый. После чего переложил с кровати на живот мужчины пушистый хвост.       Поттер выдохнул, но кивнул, соглашаясь. Секс с бетами предусматривал более долгую растяжку с задействованием трех-четырех пальцев, и что будет, перед тем, как в него вставят чертов хвост, отчетливо понимал. Он скользнул взглядом по чудовищной пасти, наблюдая, как по подбородку стекает смешанная с кровью слюна, и, зардевшись, отвернулся. Гарри не мог найти согласие с самим собой, что ему на полном серьезе нравилось подобное, что монстр-Том мог вызывать положительные эмоции во время секса. Чертовщина. «Вот только «черт» здесь именно я,» — пришел к неутешительному выводу альфа, и его мысли поддержали утробным смешком. Казалось, только что Реддл получил себе вдвое больше рычагов управления и давления, будто бы давно вскрытую тайну это могло сделать компрометирующей.       Он расслабился, когда ощутил невербальное очищающее, а к анальному отверстию прижалось два скользких пальца, надавливая и оглаживая, предупреждая. Гарри шмыгнул носом, подавляя желание закашляться из-за жжения в носоглотке, и вновь остановил свое внимание на измененном лице. Реддл пошлепал по бедрам Поттера, надавливая, и тот приподнял ноги, прижимая их к груди и перекладывая на бок, чтобы видеть любовника. Тот определенно выглядел неприлично довольным даже с потерей большей части передачи эмоций. Одни лишь глаза говорили о многом.       Том на самом деле готов был кончить уже несколько минут. Раскаленные нервы странной недостаточностью только подводили ближе к оргазму, и решение воспользоваться утягивающим ремешком было как нельзя кстати. Омега резковато вставил оба пальца сразу до основания, внимательно считывая с лица альфы прошедшую дрожь, тот прикусил губу, глуша звуки, и глядел в ответ неотрывно. Реддл не осторожничал с первой растяжкой, уже точно зная степень податливости недевственных анальных мышц Поттера, и два пальца навредить уже никак не могли. Разводил их ножницами, быстро вставлял, заполняя смазкой так глубоко, как только мог, оглаживал место простаты, а затем, максимально сжав три пальца вместе, более медленно ввел в глубину прямой кишки. Сложенные вместе, переплетенные между собой, они были меньше в диаметре собственного члена, и напряженным Гарри не выглядел. Пока что. Когда Том осторожно распрямил пальцы в один ряд, увеличивая ширину растяжки, мышцы вокруг них сжались довольно крепко. Омега замер, и Поттер пробормотал: — Все замечательно. Мне сложно контролировать и не… — он запнулся, начиная гореть от стыда, но Реддл продолжал смотреть выжидающе. Гарри отвернулся, вжимая голову в покрывало, когда пальцы толкнулись глубже, и кольцо мышц стиснуло их снова. — Блять, это тело, не я. Молчи. Том весело прорычал, получая знакомое удовольствие от раздразнивания стыдливости любовника. Вообще-то горячая пульсация отверстия вокруг пальцев, языка или члена действовала довольно возбуждающе и интимно, тело отвечало, оно не бездействовало, реагировало на любое движение проникновения, это потрясающе. Реддл извлек блестящие от лубриканта пальцы из дырки, и быстро достал из пачки упаковку презерватива, расправляясь с ней палочкой — скользкие руки вскрыть ее точно были бы не в состоянии. Раскатав по покрасневшему пережатому пенису презерватив, омега пришлепнул по чужим бедрам, взмахом руки призывая перевернуться на четвереньки.       Он едва уговаривал себя перестать сжимать челюсти, разглядывая изогнутую спину, прижатую к постели голову и скованные позади руки, приподнятые бедра, согнутые в коленях скованные в кожаные кандалы ноги. Самая удачная поза Гарри, которую когда-либо видел Реддл. Сильное крупное тело выглядело довольно беспомощно и покорно, а на сведенных за спину руках отчетливо прорисовывались красивые мышцы и вспухшие вены. Том завороженно очертил их кончиками пальцев, надавливая, склоняясь над любовником сильнее. От возбуждения выделялись все новые и новые порции смазки из задницы, стягивая воздух запахом хлорки. Реддл не мог пересилить себя, и смотрел, смотрел. Красиво. — Послушай, я скоро кони двину, — прохрипел Гарри, слегка изгибая шею, чтобы иметь возможность посмотреть на Реддла. Изуродованная часть лица была прижата к постели, и даже откровенная бесстыдная поза не наводила столь жуткую смуту в душе, нежели безобразный шрам. — Уже не бочонок с химикатами, а целый бассейн. «Пожалуй, ты заслужил награду,» — с насмешкой подумал омега, испытывая сожаление, что не мог сказать этого вслух. В целом, Поттер использовал больше воздуха для разговоров, и это было в некоторой степени плохо в тесном деревянном доме.       Том подхватил кляп и перебрался ближе к голове спутника, словив его слегка затуманенный взгляд. Гарри глянул на предмет в руках Волдеморта и задрал подбородок выше, приоткрывая рот и позволяя вложить туда пресный на вкус материал. Дождавшись, пока на затылке и шее не затянутся ремешки, альфа опустил голову обратно, на правую сторону, скрывая увечье. «Неудобно,» — скользнули первые мысли, и Поттер сжал зубами имитацию стилизованной черной кости. — «Не смогу говорить. Надеюсь, он знает, что делает.»       Том звонко шлепнул мужчину по задранной кверху заднице, пристраиваясь позади и без предупреждения вставляя болевший член в смазанное отверстие, вырывая из груди альфы шумный сдавленный стон. Реддл вторил ему негромким рычанием, проклиная неприятно текшую слюну из-за отсутствия губ и невозможности сомкнуть челюсть с длинными острыми зубами. Не самая удачная трансфигурация. Первые толчки принесли достаточно болезненные ощущения из-за пережатого ремнем пениса, но дальше двигаться стало немного легче, появилось удовольствие, а вид снизу только подстегивал его. Десна тоже саднило, текущая, как у тупого животного, жидкость по подбородку и горлу вызывала раздражение.       Омега обхватил бедра Поттера, быстро толкаясь внутрь раскаленного тела, запрокидывая от наслаждения голову, прекрасно, восхитительно, он мог только сдерживать стоны, чтобы не слышать звериные рычащие звуки из пасти, которую уже давно пора было обратить в надлежащий вид. Не сейчас. Гарри оставался практически беззвучным — кляп сильно глушил стоны и не позволял говорить, и Реддл заводился от этого довольно крепко: что, если нечто пойдет не так? Или Поттер захочет прекратить? В таком случае придется рассчитывать на иные органы чувств, на иные сигналы и знаки, и Темный Лорд снова впился глазами во влажную спину, в кончики пальцев альфы, в его искаженное желанием лицо, на стиснутую на кости челюсть. В его мимике не было ни грамма протеста или призыва привлечения внимания. «Он уверен во мне,» — Реддл практически лелеял эту мысль, возвышал ее над всеми остальными. — «Он доверяет мне. Он беспомощен, но знает, что все будет хорошо. Он знает, что я не причиню вреда. Я контролирую сейчас абсолютно все, абсолютно.»       Том опустил локоть одной руки на таз партнера, а затем уперся на него всем предплечьем для удобства, стискивая ягодицу ладонью и отводя ее в сторону. Второй рукой оглаживая растянутую вокруг небольшого члена темно-розовую дырку, а затем осторожно протискивая внутрь одновременно два пальца, замедляя движения собственных бедер. Стало гораздо теснее. Гарри всего затрясло, а его ладони сжались в кулаки, отчего кожа широких наручников и ремней заскрипела под перекатывающимися мышцами на предплечьях. Реддл переводил взгляд с рук, скованных за спиной, на пульсирующее в тесных сжатиях отверстие, теряясь, все в этом было превосходно, весь Поттер был превосходный: от каждого своего безобразного шрама до любой реакции на близость.       Смазка помогала прекрасно, пусть для члена со вставленными с ним пальцами альфа был слишком узким, но весь его вид, его стоны никакой болезненности не показывали. Том не долго разрабатывал анальное кольцо этим извращенным способом, мелко толкаясь навстречу подставленным мускулистым бедрам и одновременно разминая мышцы двумя пальцами, пока не добавил к ним еще два, выскальзывая пенисом наружу и оставляя внутри только четыре пальца. Дырка сдавила их, выпуская наружу скопившуюся смазку, Реддл завороженно смотрел вниз, не веря, что действительно смог так быстро растянуть ее, Поттер точно мог принять в себя и более крупные предметы. Было только согласие Гарри, позволил бы он вставить в себя что-то большее даже собственного члена? Руку? Пожалуй, потрать Темный Лорд еще немного времени, то смог бы это сделать уже сейчас, вот только Поттер точно не будет в восторге. И смысл пропадал.       Растягивать анальное кольцо четырьмя пальцами было непривычно. Казалось, Реддл мог сжать мышцы, потянуть их на себя вместе с кожей, вывернуть, он мягко стискивал пальцы сильнее, тер слизистую, но воплотить в реальность пришедшие мысли не решался, пока альфа не был способен разговаривать и просить остановиться. По крайней мере пальцы омег были куда тоньше, чем у настоящих мужчин. Сомнительные плюсы. Том слегка повернул руку, надавливая большим пальцем на кожу под дыркой, и Поттера опять подбросило на месте. От нетерпения кисти слегка тряслись, и постоянно приходилось заставлять себя быть медленнее, осторожнее, пару раз добавлять больше смазки.       Услышав через несколько минут легкие хрипы в дыхании спутника, Том издал обреченно-недовольный рокот, вытаскивая из кольца мышц пальцы, и то оказалось открытым больше, чем обычно после секса. Мужчина взял в руки давно приобретенную игрушку и выдавил на черный фаллос порядочную порцию лубриканта, тщательно размазывая по всей длине. Реддл помедлил, переводя дыхание и беря себя в руки, вновь и вновь напоминая пылающему сознанию, что с подобными размерами нельзя действовать быстро и резко. Прижав округлый кончик к заднице Поттера, медленно надавил, вставляя внутрь.       Гарри отчаянно вцепился зубами в черную косточку, сильно жмуря глаз и сдерживая непотребные звуки то ли удовольствия, то ли подсознательного протеста, невольно рвущиеся наружу вместе с дыханием. Присутствие партнера успокаивало и возбуждало, однако посторонний предмет в заднице наводил шороху в мозгах. Запах желания Реддла оглушал все больше, присутствие в себе непривычно крупного и прохладного члена накаляло нервы стыдом и легкой примесью страха, неприятия, однако это нисколько не перекрывало собственного возбуждения и, кажется, только приправляло его еще одной двойственностью. Когда напряженного члена коснулась узкая ладонь, Поттер готов был скулить, прося усилить стимуляцию, но движения Тома оставались медлительны и нежны. Двинуть бедрами же самостоятельно альфа опасался.       Игрушка не была однородной: имела вид бусинообразной формы, расширяясь к началу, с каждым пройденным уплотнением скорость принятия возрастала и замедлялась по мере расширения шарика в диаметре. Гарри находил это довольно мучительным, он уже видел длину дилдо, но по ощущениям он казался бесконечным в размерах. Наконец, к коже прикоснулась мягкая искусственная шерсть и к расширенному анальному кольцу прижалось скрытое мехом основание извращенной игрушки. Поттер вздрогнул от неожиданности, раскрывая глаз и с трудом поворачивая голову, чтобы посмотреть на Тома.       У того уже было совершенно нормальное лицо, и лишь кровавые мокрые подтеки на подбородке и шее служили доказательством недавней страшной картины. Реддл мягко улыбался, но потемневшие глаза полыхали. Гарри проследил взглядом по смешанной со слюной крови, поджимая губы от тревожности и восхищения одновременно, от любования. Если бы это не влекло боли, то… — Ты справился, — голос омеги был немного хриплым и на полтона выше обычного. Наваждение спало, и альфа фыркнул. — Конечно, я возбужден. Как говорили в нашей гостиной, «до звенящих яиц». «Это отвратительно,» — огорченно подумал Гарри, которому подобное было весьма и весьма неприятно слышать. Том совершенно не разграничивал общение с альфами, как сам Поттер делал это с омегами и до трагедии с семьей. Быть может, не будь в Хогвартсе разделения по половому признаку, и спал бы с ними в одной комнате, не видя ничего дурного. — Мерзкие твари отвратительны, — ласково согласился Том, обхватывая свой член ладонью и размеренно скользя ею, отодвигаясь дальше, чтобы видеть спутника лучше и целиком. — Гарри, как ты чувствуешь в себе свой хвостик? Расскажи мне, — он перевел пристальное внимание на красное лицо, покрытое довольно впечатляющим количеством жидкостей. — Я в твоей голове. «Господи,» — он на пару секунд спрятал лицо в смятом покрывале и сглотнул слюну. Затем чуть отчетливее ответил: — «Он… Пушистый. Задница чешется,» — Поттер повел бедрами, и проклятый хвост пришел в движение, щекоча кожу еще сильнее. Вот только вставленный в отверстие дилдо прочувствовался также крепче, вырывая низкий стон, а следом кашель. — Сделай так еще раз. «Извращенец,» — с притворным осуждением парировал Гарри, ведя тазом сильнее, наполняясь стыдом и весельем. Честно, Поттер не представлял, как это может выглядеть со стороны, ему казалось, что он бы смеялся, не переставая, если бы увидел крутящего задницей Реддла с покачивающимся хвостом. Мокрый от смазки, он смотрелся бы совсем облезлым. Не выдержав, альфа расхохотался, падая бедрами вниз и переворачиваясь на спину. Он продолжал заливисто смеяться, не обращая внимания на ворчание партнера. — «Прости, ты так серьезен, и это так забавно.» Том не видел ничего смешного. Он продемонстрировал свою заляпанную спермой руку. Туго стягивающий член и яйца ремень не помешал кончить только от одного послушного движения чужих бедер. Вытерев кожу о покрывало, Реддл надавил на внутренние стороны бедер Поттера, и тот раздвинул ноги, звякая тонкой цепью оков на щиколотках. Омега тут же заинтересованно потянул за нее, прогибаясь и перекидывая ту через свое тело, сам же придвигаясь ближе и обхватывая горячий ствол обеими ладонями. На покрасневшем от прилившей крови узле проглядывались темные синяки, и пальцы дрогнули. — Это было больно, — сухо прокомментировал Том. — Тебе следовало остановить меня. «Это было не зло,» — усиленно подумал Гарри, хмурясь и раздражаясь неспособности говорить. Чертова кость. — «Ты не сжимал с целью причинить боль, мы просто потеряли контроль, мы, любовь моя.» — Потеряли контроль, — повторил Темный Лорд, прикрывая веки. Когда он открыл их, в темных очах было безмятежное спокойствие, что заставило Поттера перепугано сжать кость зубами еще сильнее. Пережить срыв омеги было сейчас ужасно не вовремя, и после порядочной порции интоксикации Гарри становился довольно слаб для укрощения чужого сумасшествия или попытки избавиться от оков. — Темный Лорд Волдеморт не должен терять любой контроль, как неразумный зверь во время ярости или жажды продолжить род, не так ли? — он потянул за хвост, и тело под Реддлом содрогнулось. — Контроль, Гарри, контроль, это обязано являться сутью разумности, контроль над эмоциями, состоянием, контроль над магией и чувствами. Без разницы, в сексе или на поле боя. «Хорошо,» — покладисто согласился Гарри, и Том будто очнулся от неправильных эмоций. — Ты же совсем не понимаешь, о чем я, — со вздохом признал тот, продолжив медленные движения по большому члену, одновременно прокручивая хвост и слегка двигая игрушкой внутри тела пары. — Мне не нужно твое согласие ради согласия. Иначе мои слова резко теряют свой смысл. Тебе приятно? Отвлекись, песик, посмотри, ты все еще возбужден. Реддл сгорбился, обхватывая сочащуюся солоноватую головку ртом, водя кистью по стволу и медленно играясь со вставленным хвостом, надавливая на основание игрушки и вытягивая ее обратно, равномерно повторяя свои движения раз за разом, и Поттеру хватило пары минут, чтобы с громким хрипящим стоном не излиться, совсем замученный долгим возбуждением и интоксикацией. Том сплюнул на пол сперму и утер мокрый рот пальцами. — Ты продолжаешь называть меня извращенцем? — почти сахарно улыбнулся он, приподнимая чужую голову и расстегивая кляп, позволяя спутнику дышать свободнее, но Гарри в ответ только пробормотал неразборчиво, теряясь в черных пятнах перед глазом и звоном в ушах. — Потерпи, сейчас помогу. Реддл посмотрел на окно, замирая. По телу прошлась дрожь.       Едва оно будет открыто, и в комнате начнется хаос. Хаос. От понимания задрожали пальцы. Омега подтянулся выше к изголовью и впился в малоподвижные от слабости губы требовательным поцелуем, на несколько мгновений вставляя в жаркий рот свой еще соленый от чужой спермы язык. Хаос, разрушение, недостающая частица, перекрывающая недостаточность, разрушение комнаты, не Поттера, не себя, разрушение вокруг, всего идеального и устоявшегося, этого порядка. Хаос. — Я сейчас разрушу твою комнату, — предупредил Том, оторвавшись от покрасневшего рта и слизывая с него свою слюну напоследок. Затем вытянул руку, заставляя дребезжащее окно резко распахнуться, ведомое магией и порывом урагана. Стекла с громким звоном посыпались осколками на пол, а задувший внутрь комнаты ветер моментально перевернул стул и раскидал с письменного стола все тетради с бумагами. Более того, брызги дождя доставали даже сидящих у противоположной стены мужчин. — Нет, недостаточно. Реддл переместил руку в сторону двери, и изумленный происходящим Поттер проследил, как та открылась, стукнувшись о комод. Громко, холодно и мокро. Альфа приоткрыл рот, когда в мыслях скользнуло понимание, что тут же прочитал Том. И на этот раз удивлялся именно он — Гарри осознал происходящее гораздо быстрее. Реддл опасался за чувства спутника после рассказа, но даже и подумать не мог, что такое плотное погружение в воспоминания заденет и его самого. Громко, холодно и мокро. Не просто хаос, а живое, настоящее, громкое и подвластное температурам. «Способное умереть или разрушиться,» — дополнил умозаключения спутника Том. — Я перемещу нас к обрыву, где мы продолжим, — Темный Лорд обхватил пылающие интоксикацией щеки ладонями, склоняясь над партнером и глядя в его измученное лицо, не мигая. — Доверяешь? На наше место. Ближе не смогу, море. — Развяжи меня, — тут же потребовал альфа, и со взмахом Старшей Палочки кожаные оковы исчезли и с рук, и с ног, перемещаясь обратно в свои коробки. Он повел плечами и потер запястья, разминая мышцы. Том же быстро накинул на себя домашнюю кофту, слегка сбив заколки на голове, похоже, напрочь забыв об их существовании, протянул одежду Поттеру, но тот отрицательно покачал головой — мужчина весь пылал от интоксикации парой.       Гарри вздохнул полной грудью ледяной морской воздух, легко улыбаясь. Голова приходила в норму, а накопившиеся феромоны улетучились практически сразу. Врывавшиеся порывы ветра сеяли разрушение: разбросанные вещи разметались до противоположной стены, подушки скинуло на пол, а стоящая на комоде мелочевка посыпалась в разные стороны. Камин потух окончательно, оставив лишь тлеющие угли. Альфа успокаивал себя тем, что Реддл сумеет все восстановить, как и всегда. — Тебя под облака унесет, — выдохнул Поттер, покрываясь мурашками то ли ужаса, то ли предвкушения, то ли от холода, обхватывая одну из ладоней омеги и покрывая ее медленными поцелуями от кончиков пальцев до бледного запястья. — В Изумрудный Город. — Буду держаться за своего Тото, — оценил юмор второй молодой мужчина, смещая руки на плечи Гарри и сжимая их до боли, настраиваясь к перемещению в пространстве. — А хватка у меня волчья. Приготовься, песик. Что же, силу непогоды недооценили они оба. Едва только аппарировали на знакомый участок возле разрушенных метеоритом скал, как их едва не сшиб с места ураганный ветер, заставив даже ноги альфы медленно заскользить к крупным камням. Заколки слетели в первую же секунду, но на это никто не обратил внимания.       Гарри ошарашенно вцепился в такого же пораженного Тома, неуверенный, что сможет даже шаг сделать, не то, что заниматься сексом. — Это плохая идея, мы же… Реддл совершенно внезапно громко расхохотался, задирая голову вверх, ко тьме и сердцу шторма. Он счастливо вскинул руки к черному небу, и его обдало очередным порывом ветра и острого ливня, отчего Поттер вцепился в чужую талию, испуганный, что легкое тело действительно может унести прочь. Хаос. Альфа завороженно смотрел на смеющегося колдуна, не веря, смотрел в его искаженное радостью лицо, и хохот перекрывался грохотом бушующего моря, воющего ветра и частого грома. Вспышки молний углубляли тени, и счастье Реддла на доли секунды становилось гневной маской.       Он нечто прокричал спутнику, но за шумом рушащихся о берег волн было невозможно разобрать, что именно, зато спустя несколько секунд Поттер, до этого с усилиями боровшийся против шторма, попросту свалился вперед, когда давление воздуха снизилось. — Прости, прости! — громко воскликнул колдун, придавивший своим весом зашипевшего от болезненного столкновения с землей Реддла. — Нужно убираться отсюда! — Я контролирую ситуацию! — озлобленно прикрикнул омега, выбираясь из-под Гарри и толкая его на землю. «И себя я контролирую,» — с уверенностью подумал Темный Лорд, практически бездумно седлая Поттера обнаженными бедрами и сбрасывая с себя кофту, не обращая внимания, как она улетает прочь. Гарри под ним выглядел даже более ошарашенным, чем при появлении в эпицентре непогоды. — «Направить силу, это так же просто, как открыть окно или дверь. Давление сверху и с запада, жар появится сам собой.»       Поттер повернул голову, когда крупные камни, что не мог сдвинуть с места даже ураганный ветер, начали быстро зловеще трястись, а ледяной воздух опалило жаром. И воскликнул второй раз, когда сосредоточенно глядящего перед собой мужчину попросту впечатало ему в грудь, а сам альфа пребольно стукнулся затылком о мокрую землю. Сверху давило нечто незримое, да так крепко, что становилось невозможным сделать вдох, и если бы даже захотел, Гарри не смог бы оторвать голову от камней и на миллиметр.       Все прекратилось так же резко: грохот моря стих, как по выключателю, пропала тяжесть, переменный жар с холодом, ощущение впившихся в спину и затылок камешков, прижатое тем же давлением тело сверху. В первую секунду Поттер насмерть перепугался, что более легкого и хрупкого волшебника действительно сорвало ветром в сторону обрыва, как краем глаза уловил свет — еще тлеющие угли угасающего камина. Это был их домик.       А во вторую секунду последовал мощный взрыв, разворотивший мебель и, судя по грохоту, часть крыши. Гарри с сипением втянул в себя воздух, затравленно вжимая голову в плечи, и глянул вверх, замечая, как несколько разрушенных бревен попросту рассыпаются на маленькие кусочки прямо на глазах, исчезая в черноте шторма.       Поттер неверяще рыкнул ругательство, судорожно оглядываясь по сторонам в поисках Реддла, и тот оказался прямо за спиной, скрюченный в позе эмбриона и зажимающий свою голову между колен. Его руки были направленны в сторону злополучной крыши, по всей видимости, и исторгая остатки мощной энергии.       Альфа в мгновение ока оказался рядом, перепуганный его состоянием, его позой, его разрушительной силой, что все никак не могла перестать утекать вверх. Тот ощущался напряженным, как камень, и на прикосновения отреагировал рычащим ругательством, предупреждая отойти в сторону как можно дальше. Впрочем, этого не потребовалось: едва Поттер приблизился, как гудение воздуха, порывы ветра и жара затихли. Реддл опустил обожженные руки, прижимая их к груди, и зашипел нечто болезненно-озлобленное на языке змей.       Том приподнял голову, тоже переводя по звериному расширенные глаза к разрушенной крыше, и Гарри с ужасом разглядел кровавые пятна на голой коже затылка — Реддлу магией выдрало часть волос с нескольких сторон разом, превратив некогда красивую аккуратную прическу в бесформенную и болезненную картину пыток.       Волдеморт прерывисто долго вздохнул и выдохнул, медленно повернув поврежденную голову к Поттеру. И затем рассмеялся вновь. Долго, надломленно и с абсолютным яростным гневом. Контроль, хаос. Не получилось. Бушующий шторм. Хаос. Все еще беспомощный младенец.