Твоё отражение

Он проводил взглядом дорожный знак, оповещающий, что они покинули Бангкок, и сердце сжалось от предвкушения. Незнакомое чувство, но близкое к нему уже было. Так ощущалось приближение встречи с кем-то из Зазеркалья. Тихо выдохнув через рот, Марк стал дальше наблюдать за проносившимся за окном машины пейзажем. — Кроме одобрения нашего плана, он что-то ещё сказал или сделал? — отвлёк Рун от попыток разобраться в ощущениях. — Нет, — обернулся Марк. — Вообще-то, он не может говорить. Никто из Зазеркалья не может со мной разговаривать. — Из Зазеркалья? — вскинул Рун брови, повернувшись в его сторону на секунду. — Так я называю мир, откуда приходят все те люди, кому требуется моя помощь, — терпеливо пояснил Марк, хотя и упоминал об этом при первой их встрече. Но понятно, что Руну тогда было не до того, все его мысли были поглощены Ганом. — Отсылка к Льюису Кэрроллу? — К нему самому, — кивнул Марк. — Хотя Ган и нарушил уже пару правил, которые я узнал от бабушки. Ну и за время общения с гостями кое-что успел выяснить. — Припоминаю, ты говорил, что дар тебе передался от бабушки, — не отрывая взгляд от дороги, слегка нахмурился Рун, и Марку внезапно захотелось разгладить морщинку, появившуюся на его переносице. Лёгкое прикосновение — не более. Он одёрнул себя и тряхнул головой. — Что такое? — не ускользнул жест от Руна. — Всё хорошо, — широко улыбнулся Марк. — Просто мысли и воспоминания. — Если не хочешь говорить, то не надо. Я пойму. Их взгляды на миг пересеклись, и сердце Марка наполнилось благодарностью и теплом. Рун беспокоился за него, и это было приятно. — Всё хорошо, — чуть развернулся он к Руну. — Да, дар передался мне от бабушки. Представь, мне четырнадцать, я пришёл из школы и хотел заняться обычными подростковыми делами. А тут смотрю в зеркало, а позади меня стоит девушка, вся в слезах. Я подумал, что сошёл с ума. Закрылся у себя в комнате, зеркала занавесил и провёл весь вечер, сидя на полу, уткнувшись головой в колени. — Это начало фильма, где будет фигурировать психушка? — улыбнулся Рун. — Смешно тебе, а я реально тогда думал, что пора в психушку, — рассмеялся Марк, вспоминая прошлое. — Но потом к нам приехала бабушка и увидела, как я реагирую на зеркала: я от них шарахался. В её дар в нашей семье никто не верил, так что она не больно-то о нём и рассказывала. Но ко мне подошла и спросила, кого я вижу в зеркалах. Я сначала отшутился и сказал, что ничего такого, а потом всё-таки пришёл к ней. Рассказал. Тогда она вывела меня на улицу и спросила, чувствую ли я что-то. Честно говоря, я сначала подумал, что это какой-то розыгрыш моих родных. Но потом меня словно что-то толкнуло в направлении заброшенной стройки неподалёку от нашего дома. Представь моё удивление, когда я добрался до последнего, девятого, этажа и увидел ту самую девушку из зеркала. Она стояла на краю, готовая броситься вниз. Я тогда растерялся, не знал, что мне делать, а бабушка — она всю дорогу следовала за мной — шепнула, что только я способен подобрать слова, чтобы девушка передумала. Я тогда жутко перетрусил, но к девушке подошёл. Мы с ней поговорили. Оказалось, её бросил парень, а она беременная. Будто сюжет лакорна… Не знаю как, но я подобрал правильные слова. Приободрил. Сказал, что жизнь не заканчивается, и вот она уже отступила от края, а после, расплакавшись, кинулась в мои объятия. — И что сейчас с этой девушкой? — По взгляду Руна Марк понял, что ему действительно интересно. — Она жива и здорова, родила мальчика. Он тот ещё шалун, большой уже вырос. Я их иногда навещаю. — Вспомнив их счастливые лица, Марк улыбнулся. Он был у них на минувшей неделе. — Точно сюжет для лакорна, — мельком глянул на него Рун. — Хей! Ты мне не веришь? — возмутился наигранно Марк, а после рассмеялся. Но тут его мысли вернулись к Гану, а точнее, к его позднему визиту накануне отъезда, и Марк, опечалившись, прикусил губу. — Что такое? — тут же забеспокоился Рун. — Нет, ничего, — встрепенулся Марк. — Ты сказал, что Ган нарушил несколько правил Зазеркалья, — ловко перевёл тему Рун, и Марк мысленно поблагодарил его за это. — Да. Ган для меня — самая большая загадка. Начнём с того, что никто так долго из Зазеркалья ко мне не ходил. — Ты говорил про полгода. — Точно, а другие — максимум три недели. — А что стало с теми тремя неделями? — спросил Рун с опаской. — Всё хорошо. — Марк не стал говорить, что речь о Перте. Сейчас это было ни к чему. — Ган изначально был самым необычным. Появился и просто стоял, ужасно взволнованный. — Ты говорил про одежду, — напомнил Рун. — Да, он всегда приходит ко мне в белом вязаном свитере и драных джинсах. А на днях я увидел его найки. — Таким он уезжал из Бангкока, — пояснил Рун. — Потом они заночевали в Чиангмае. Ган мне звонил, чтобы сказать, что в порядке, но на заднем плане шумели парни, и толком поговорить не удалось. То селфи, на автостанции, стало последним постом в Инстаграме. В джунглях связь не ловит. — Но тебе он фото посылал? С их последнего места пребывания. — Марк ощутил, что эта информация ему нужна как вода путнику в пустыне, и чуть подался вперёд. — Да, присылал. — Рун взял телефон, до этого лежавший на приборной панели, провёл пальцем пару раз по экрану и дал Марку. С фото на него смотрел чуть прищурившийся от солнца Ган, а позади него можно было различить других парней и байдарки на берегу. К фото была подпись: «Мы готовы к отправлению. Хотя я уже хочу пиццу, которую ты принесешь мне в комнату. Прямо в кровать!» Марк рассмеялся, а когда понял, что сделал это вслух, то бросил на Руна сконфуженный взгляд. Но Рун ответил улыбкой, и неловкость пропала. — Он вечно просит купить ему поесть, — произнёс с нарочито фальшивым недовольством Рун и цокнул языком, а потом рассмеялся. — Так что с тем, что Ган не такой, как остальные из Зазеркалья? — Ган… — Замявшись, Марк вернул телефон на приборную панель, но Рун не торопил, давая время для формирования полноценного ответа. — Ган может проходить от зеркала к зеркалу. — Это как? — Он может следовать за мной по квартире из зеркала в зеркало. Другие так не делали. Они просто появлялись в них. Ещё игральная кость. Изначально её не было, но потом я увидел, как он крутит её между пальцев, и спросил про неё, но он так и не смог мне ответить. Другие гости сразу появлялись со своими бедами и подсказками, но ничего с собой не приносили. Тут Марк опять вспомнил позавчерашний вечер. Очень хотелось поделиться, рассказать Руну об окровавленной тряпке. Но нет, не сейчас — неподходящий момент. Но что, если потом будет поздно? — Тебя что-то беспокоит? — Похоже, Рун уже научился улавливать его настроение, что несколько смущало, и Марк отвернулся к окну. — Нет, всё хорошо. — Скрыть лёгкую панику в голосе, к досаде Марка, до конца не удалось. — Почему ты решил мне довериться? — перевёл он резко тему разговора. Рун растерянно моргнул, но ответил практически без раздумий: — Я искал Гана долгие месяцы. Уже на второй неделе поисков мне говорили, что их надо прекратить. Что для джунглей это большой срок. Но я не мог взять и сдаться. Хоть с виду Ган и невинный цветочек, но он боец. Для его поисков я поднял всех, кого только возможно. Через месяц родителям предложили попрощаться с сыном. Мама была готова сдаться, но я пообещал найти Гана. Да, мы не близнецы, но он мой родной брат, я чувствовал, что он жив. Только поиски ничего не дали. Голос Руна подвёл, дыхание от избытка эмоций участилось, и Марк уже десять раз пожалел о своём вопросе. С другой стороны, Рун, видимо, давно искал возможности выговориться — вот такому почти незнакомцу, как Марк. Рун сделал глубокий вдох и, чуть успокоившись, продолжил: — Когда мы сжигали пустой гроб, я не мог посмотреть в глаза родителям. Ведь мы с Ганом поехали в Бангкок вместе. Я поступил в университет. Он перевёлся вслед за мной в школу, а потом, как и я, закончил Чулу*. Хоть он и уверял, что давно взрослый и отвечает за себя сам, но я нёс за него ответственность. Всегда. Всю жизнь. Я отпустил его в эту поездку. — Ты не виноват. — Марку стало больно за Руна, хотя было ясно, что его слова ничего не изменят: если поиски ничего не дадут, Рун до конца жизни будет грызть себя за то, что недоглядел за младшим братишкой. Марк нерешительно положил руку Руну на плечо и слегка его сжал. Тот вздрогнул, длинно выдохнул и, остановившись у обочины, прижался лбом к рулю, а далее открыл дверь и вышел из салона. Марк выбрался следом. — Мне все говорят, что я не виноват в его смерти. — Рун стоял к капоту спиной, запрокинув голову к небу. — Но от этих слов мне не легче! Как может стать легче от того, что ты сжёг пустой гроб своего младшего брата?! — выкрикнул отчаянно Рун и повернулся. По его щекам текли слёзы. — Но я не знаю… Голос Руна надломился, и Марк пошатнулся — ноги ослабли от шквала чужих оголённых эмоций, от глубокого сочувствия к едва знакомому, но уже важному человеку. Рун резко, зло провёл ладонями по глазам и продолжил: — Я всем твердил, что Ган жив, но меня как будто не слышали. Мне даже предлагали обратиться к психотерапевту — мол, я застрял в фазе поиска и никак не могу примириться с жестокой реальностью. Но вот появляешься ты и заявляешь, что мой брат является тебе в зеркалах и это доказательство того, что он жив. Может, я сейчас схожу с ума и следую за каким-то фанатиком, но я верю тебе. Я хочу, чтобы Ган был жив. Я хочу его вернуть. Марк не знал, что сказать, да и надо ли. Глядя в ставшие прозрачными, переполненные болью глаза, он шагнул вперёд на слегка подрагивающих ногах. К счастью, Рун позволил себя обнять, И Марк, гладя его по голове, прошептал: — Ган жив, и мы его найдем.

***

Остаток пути почти не разговаривали. Лишь пару раз перекинулись фразами, когда заезжали в придорожные кафе, чтобы перекусить. Марк пока не хотел говорить о своём даре и даже о Гане, потому что боялся проговориться и тем дать Руну новый повод для беспокойства — парень и так на грани. А о причине молчания Руна можно было только догадываться. Так, за раздумьями, отстранённо отметив красоту заходящего солнца, Марк не заметил, как уснул. Проснулся же от звука фотоаппарата. Разлепив сонные глаза, облизнул губы и снова услышал, как делают снимок. Это Рун, направив на него камеру телефона, нажимал на экран и при этом широко улыбался. — Ты такой забавный, когда спишь, — наполнил салон лёгкий смех. — Ротик приоткрыл, голову откинул. Я не удержался. Прости. — Тебе точно надо ближе познакомиться с Пертом, — недовольно буркнул Марк, вспоминая, как друг постоянно дразнит его «сонными» фотками. — Да у меня теперь своя коллекция есть, даже видео снял, — нажав на кнопку блокировки, отчитался Рун. — Кстати, мы приехали, — указал он пальцем в лобовое стекло. Марк увидел, что они остановились на стоянке гостиницы. — Бери вещи и пошли заселяться, — кинул Рун через плечо, уже покидая автомобиль. Марк ещё не отошёл ото сна, плюс долгая поездка сказалась — он почти вывалился из машины, но на ногах устоял. Встал возле Руна, открывшего ему дверь, и с благодарностью принял из его рук свой походный рюкзак. На ресепшене Марк узнал, что Рун забронировал двухместный номер заранее. Стандартный: две кровати, телевизор, стол, шкаф и ванная комната. — Я в душ. Ты не против? — кинул Рун взгляд на осматривающего их временное пристанище Марка и, достав из дорожной сумки необходимые вещи, быстро скрылся в ванной. Поскольку Рун выбрал кровать у окна, Марку осталась та, что была ближе к ванной. Он кинул рюкзак на кровать и сел рядом, на синее покрывало. Потёр лицо, пытаясь избавиться от сонливости — нужно было дождаться Руна, чтобы потом тоже отправиться в душ. Постель манила прилечь, и Марк не стал сопротивляться соблазну: упав на спину, прикрыл глаза — на минуточку. — В душ идёшь или грязным спать будешь? — потрепал Рун его по колену. На Руне было лишь набедренное полотенце, и Марк, сев, с усилием сглотнул. Он быстро достал из рюкзака нужные принадлежности и скрылся в ванной. Он и раньше видел парней в полотенцах — да чего уж там, видел и без них, не монах же. Но Рун в таком виде почему-то смутил. Резко мотнув головой, Марк включил воду в душевой кабине, разделся и встал под струи воды. Смыв с себя сегодняшний день, он надел лёгкие бежевые шорты, серую майку-безрукавку и вышел в комнату, где сразу увидел одетого Руна. — Думаю, надо поесть, а уже потом можно отдыхать. Ты как? — Глянув в зеркало, Рун поправил на себе белую футболку и обернулся к Марку. — Звучит здорово, — кивнул Марк и, откинув со лба ещё чуть влажные волосы, надел вынутые из рюкзака шлёпки. — Пошли. Далеко идти не пришлось — напротив отеля располагалось небольшое кафе. — Надеюсь, кормят здесь вкусно, — сказал Рун, изучив меню и сделав заказ. Пиво принесли им двоим, и Марку пришлось сделать несколько глотков, потому что Рун наотрез отказался пить в одиночестве. Марк начинал подозревать, что вообще не может отказать в чём-либо этому парню. Ужин пролетел незаметно. Они пробовали блюда местной кухни под пиво, разговаривали на разные темы, не касающиеся поисков или сверхъестественного дара, и Марк вспомнил, почему они оказались в Чиангмае, лишь вернувшись в отель. По дороге в номер Рун рассказывал забавную историю, произошедшую на его уже бывшей работе. Уже открывая дверь, Марк со смехом обернулся, чтобы подколоть Руна за неподобающее поведение, и одновременно шагнул вперёд. Совсем забыв, что у порога Рун оставил кроссовки. Марк запнулся и полетел бы прямиком на кафельный пол, если бы не вовремя подхватившие крепкие руки. Оказавшись в объятиях Руна, Марк замер и не заметил, как дыхание где-то потерялось — пухлые, чувственные губы опять были так близко. Марк нервно облизнулся и, когда Рун проследил этот жест, почувствовал себя беспомощным зверьком в плену хищника. Одно неправильное движение, и… Никакие движения не понадобились. Рун резко накрыл его губы поцелуем, и Марк тотчас прикрыл глаза, отвечая, погружаясь в лихорадочное, бесконтрольное возбуждение. Рун прижал Марка к стене и захватил в плен его руки, не давая сделать хоть что-то. Марк просто сдался и, подавшись к Руну, отвечал на жадные поцелуи, которые постепенно спустились на шею. Слегка откинув голову, Марк прикусил губу и кинул взгляд в зеркало напротив. Ган. Мельком, но он точно увидел Гана. Словно вынырнув из воды, Марк стал хватать ртом воздух. — Что такое? — В голосе Руна слышалось искреннее переживание. — Ган, — всё, что мог сказать Марк, отталкивая от себя Руна, и, получив свободу, кинулся к зеркалу, но там никого не было. — Ган, — прошептал он, кладя ладони на прохладное стекло. За спиной захлопнулась дверь.

***

Марк отступил от зеркала и осел на пол, не отрывая взгляда от своего отражения. Как же стыдно, что Ган застал такую картину. Дурак! Чем он только думал, отвечая на поцелуй? Марк закусил губу и, ударив кулаком об пол, склонил голову почти к самым коленям. Да, все его прошлые гости из Зазеркалья о нём после не помнили, но ведь Ган не такой, как все. И Марк испытывает к нему нечто большее, чем желание помочь. Перт был прав — Марк влюбился. . — Но Рун, — прошептал он в тишину комнаты. — Что же было с Руном — мимолётное желание? Он вскинул голову и вновь взглянул на зеркало, словно то могло дать ответы на все его вопросы, но увидел совершенно другое. За спиной Марка стоял невысокий паренёк, у ног которого кто-то лежал — скорее всего, без сознания. Поняв, что от него требуется помощь, Марк встал и приблизился к зеркалу. Увидев на своём лице слёзы, он быстро их вытер и улыбнулся зеркальному гостю: — Я помогу. Вдохнув вечерний воздух Чиангмая, Марк прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Его потянуло в проулок сбоку от уютного кафе, где хотелось бы ещё и позавтракать вместе с Руном. Если, конечно, у сегодняшнего приключения будет счастливый финал. Отогнав пессимистические мысли, Марк быстро перешёл проезжую часть и, миновав кафе, завернул за угол. Из темноты послышались голоса. Предположив, что это уличная драка, он не отступил, так как знал о последствиях, и попытался разглядеть хоть что-то, чем можно обороняться. Кроме картонных коробок, в мусорных контейнерах ничего не нашлось, так что пришлось идти так. Бледный фонарь освещал небольшую группу людей: один стоял на коленях, пытаясь преградить путь к лежащему позади человеку. Чуть поодаль наблюдали за этим трое — очевидно, уверенные, что помешать им никто не рискнёт. — Что, педики, думаете, вам можно свободно разгуливать по городу? Да вы позор страны! — навис самый крупный над знакомым Марка из зеркала. — Давайте, парни, проучим этого малыша, чтобы больше не смел появляться со своим дружком в нашем районе! Раздались издевательские смешки, и к пареньку подступили ещё двое. — Трое на одного? Нечестно, — собравшись с духом, сказал громко Марк, хотя отморозки были явно не его весовой категории. — А ты кто ещё такой? — отвлеклись те от жертвы, а когда внимательно разглядели ещё одного «малыша», ощерились в отнюдь не раскаивающихся усмешках. Видимо, поняли, что соперник из него так себе. — Оставьте их в покое, пожалуйста, — попытался Марк уладить всё мирно, но в ответ услышал лишь грубый гогот, и все трое двинулись уже на него. Марк попятился и вдруг на кого-то наткнулся. Он в ужасе вздрогнул — неужели их четверо, и сейчас… По вискам заструился мерзкий холодный пот, но обернуться не получалось — тело от страха не слушалось. — Я вызвал полицию, и скоро они будут здесь, так что вам лучше бежать отсюда, парни, — раздался над ухом знакомый голос, и Марк наконец с облегчением повернулся. Ответ кого-то из троицы донёсся до него как сквозь вату, губы Руна шевелились, но Марк не понял ни слова. Лишь уловил боковым зрением убегающих бандитов. Вот Рун отступил от него и что-то спросил у парня из зеркала. Тот, пытаясь привести в сознание своего парня, назвал имена: Као, Эрт. Разговор звучал словно издалека, информация от сознания ускользала. Марк понял, что перепугался не на шутку и теперь отходит от стресса. — Пошли в номер. — Марк даже не заметил, как Рун снова оказался возле него, и поднял на него недоумевающий взгляд: — А как же они? Лежавший на асфальте парень как раз сел, держась рукой за голову. — С ними всё будет хорошо, — заверил Рун, беря Марка за плечи и выводя его из подворотни. — Я предложил им вызвать «скорую», но они сказали, что сами справятся. Марк кивнул — говорить сил ещё не было, и он безвольно шёл следом за державшим его за руку Руном. В номере Рун сразу усадил его на кровать и начал осматривать на предмет повреждений. — Я в порядке, — сказал глухо Марк, отстраняя от себя его руки. — Чем ты думал, идя туда один? — внезапно громко возмутился Рун, отчего Марк вздрогнул. — Они появились в зеркале, — ответил он, старательно отводя взгляд. — Но как ты меня нашёл? — Я вышел покурить. — Рун подошёл к мини-бару и, достав бутылку воды, разлил её по стаканам. — Стоял неподалеку от крыльца отеля. Потом вышел ты и направился в ту подворотню. Ну я и пошёл за тобой. — Марк сидел, низко опустив голову, но когда Рун протянул воду, то взял стакан и осушил его парой глотков. — Чем ты думал? — Я не мог отказать. — Марк все ещё боялся посмотреть в глаза Руну. — Они пришли ко мне за помощью. — А если бы отказал, что бы было? — Один раз я не помог женщине. — Горло сдавило спазмом, но Марк продолжил: — А потом узнал, что её нашли мёртвой, в реке. Рун ничего ответил, лишь тяжело вздохнул и сел рядом. Сколько они так просидели, Марк не мог сказать точно. От мрачных воспоминаний отвлекли прошедшие по спине мурашки — вскинув голову, он увидел в зеркале Гана. Кинув стакан, который так и держал в руке, на кровать, Марк осторожно направился к зеркалу, не зная, чего ожидать в этот раз. Ган смотрел с беспокойством, только, казалось, волновался не за себя. Марк внимательно изучил отражение, надеясь на новые подсказки, но таковых не нашёл. Сегодня Ган явился с пустыми руками. Когда Марк вернулся взглядом к его лицу, Ган как-то неловко улыбнулся и вдруг приложил к зеркалу, на уровне груди, руку. Не уверенный, что понял его желание правильно, Марк медленно к ней потянулся, прижался ладонью к ладони и вздрогнул — вместо холода зеркала он коснулся живого тепла. Как будто Ган был здесь, рядом. Посмотрев в улыбающиеся глаза, Марк безмолвно спросил, как такое возможно, но тут взгляд Гана переместился к нему за плечо, и Марк сначала увидел в отражении, а после ощутил спиной Руна. Марк не оборачивался, не сводил взгляда с Гана, а тот взволнованно, с тоской и любовью смотрел на старшего брата. Рун не задавал никаких вопросов, но вдруг накрыл руку Марка ладонью, переплетая их пальцы. Замешкавшись лишь на мгновение, Марк откинулся Руну на грудь, их взгляды встретились в отражении, а после шеи лаской коснулось дыхание. Но прежде чем поцеловать, Рун посмотрел вновь на зеркало, будто спрашивал разрешение. Только не у Марка — у Гана.