La mia dolce vendetta.

Гамма сидел в той самой комнате, полностью отдав себя во власть дурманившему разум и мысли одиночеству. Диван шумно поскуливал на каждое перемещение тяжелого и уставшего тела хозяина. Однако он не был совершенно один, компанию ему составляли полупустые бутылки из-под дорогого и крепкого алкоголя. Капитан разлегся на диване, держа в руках одну из таких бутылок с ромом. Он сделал глоток, жгучая жидкость обожгла чувствительное горло. Он сделал еще глоток, который покончил с очередной бутылкой своего любимого Captain-а Morgan-а. Капитан с яростью швырнул бесполезную пустышку в стену напротив, оставив на ней отметину и темное влажное пятно, каплями стекавшее вниз, к захоронению из стеклянных осколков. День был настолько плохой, что его рвотный привкус до сих пор отзывался где-то в груди, в которой даже биение собственного сердца невозможно было услышать. Сердца? Если что-то от него еще осталось, конечно. Сердце Гаммы, когда-то дикое и выносливое, было вдребезги разбито двумя красивыми женщинами, за которых он был готов отдать все… Все, даже свою жизнь. Той первой женщиной, которую он поклялся защищать и которую по несчастью полюбил, была его босс – Ария. Он часто с замиранием сердца вспоминал те счастливые моменты, когда они жили и работали вместе, до ее неожиданной смерти. До сих пор Гамма не знал причины ранней кончины своего любимого босса, но он с первого взгляда, с первой своей клятвы в верности, был уверен, что Ария особенная женщина. И очень красивая. Ее улыбка согревала в самые суровые для семьи времена, ее слова всегда били точно в цель, воодушевляя подчиненных. За это он ее так любил… Он бы все отдал, чтобы поменяться с ней местами, чтобы она сейчас жила… Сердце мужчины пронзила резкая боль, заставив приподняться со старого дивана, возмущенно проскрипевшим на это действие. Гамма уперся головой в руку, закрыв глаза и глубоко вдохнув. - Пора бросать пить, а то здоровье уже не то. Гамма вспомнил, как хорошо быть молодым, сильным и быстрым, глупым и… здоровым. Но случилось так много всего, что не пить было просто невозможно. Иначе, он бы давно наложил на себя руки. Как и тогда, когда умерла Ария, мать Юни... А эта Юни, мать ее, что она наделала? К чему все это представление? Зачем мы объединились с треклятой семьей Джессо? Идеальная укладка Гаммы к концу дня немного растрепалась, и две пряди нагло вылезли на высокий лоб. Если бы кто-то сейчас посмотрел в глаза этого одинокого, заперевшегося от всего мира человека, то без сомнения сказал бы, что он собирается кого-то убить. Этот невинный наблюдатель был бы абсолютно прав, так как Гамма действительно жаждал смерти одного человека, повинного во всех его бедствиях и несчастьях. Этим мерзавцем был Бьякуран Джессо. Ария, Юни, семья Джиглио Неро… Юни стала для него последней надеждой, тем лучиком света в его непробудном кошмаре, и новой целью в жизни, вновь обретшей смысл. Защитить ее, эту маленькую девчонку, в чьих глазах жила она – Ария... Они прожили вместе всего три безмятежных месяца, каждый день был наполнен тихим счастьем и ее невинной улыбкой, которой он еще полностью не мог доверять. В один из тех дней Юни сплела венок из полевых цветов специально для него и украсила им голову, замученную работой. Гамма глупо улыбнулся при этих воспоминаниях и отставил бутылку. Что-то горькое растекалось в его измученной переживаниями груди, и это был далеко не ром. Гамма восстал с дивана и, пошатываясь, направился в ванну. Он умылся, подставив под отрезвляющие струи воды свою голову. Простояв так какое-то время, он вытерся полотенцем, уложив назад мокрые светлые пряди. Капитан снял свой китель, оголив верхнюю часть тела, и швырнул в сторону. Он встал перед зеркалом и с интересом рассматривал озлобленного, но уставшего мужчину, чье тело было изуродовано глубокими шрамами. Эти шрамы – физические воспоминания. Он взглянул на свое запястье, где располагался длинный поперечный шрам. Нет, для Гаммы самым надежным способом самоубийства был и всегда останется прямой выстрел в висок. А этот белый относительно свежий шрам был обещанием. Тем самым. Гамма оставил его в качестве напоминания для тяжелых пьяных дней, от которых мутнеет рассудок и притупляется боль. Он оставил его в тот самый день, когда Юни, наивная и обманутая, покинула его и ушла к чудовищу, которое и сейчас использует ее в своих гнусных целях. Это чудовище Гамма поклялся уничтожить и спасти мир. Конечно, свой мир, который он находил в малолетнем боссе и товарищах. Он совсем не годился в герои, но всегда считал себя преданным подчиненным своей семьи Джиглио Неро. Мертвых уже не вернуть, но о живых он еще мог позаботиться, и если не сейчас, то когда? С этими словами Гамма схватил свою куртку и шумно выпорхнул из комнаты, оставляя на грязном ковре следы из невпитывающихся капель. Снаружи его уже дожидались.