Драконья песня

Со дня свадьбы Лауры прошла всего неделя, а Фалько снова крутился у наших дверей. Данное обстоятельство меня больше тревожило, чем раздражало. Ведь мужчина стал все чаще заговаривать о замужестве. Он бросал на меня довольно неоднозначные взгляды, которые заставляли тело невольно покрываться мурашками. Встречаться с ним категорически не хотелось, но, придя с побережья, я снова обнаружила Фалько на пороге нашего дома. - Бенегер уехал в Озерный, чтобы переговорить с зятем, - с готовностью сообщила мужчине, что ему нечего делать у нас сегодня. - Вообще-то я пришел к тебе. Вспыхнувшее в моих глазах непонимание нисколько не смутило Фалько. Он буквально за пару шагов оказался слишком близко. Но теперь от него не разило вином как бывало обычно. Нет, мужчина однозначно был трезв, и потому его действия пугали еще сильнее. - У меня слишком много дел, прости. Я попыталась прошмыгнуть в дом, но была перехвачена. Он прижал меня к груди и носом зарылся русые волосы. Действия мужчины не были мне приятны, и я попыталась вырваться, но сил не хватило. - Фалько, отпусти меня, мне больно! Мой крик не отрезвил его, а даже наоборот, заставил действовать активнее. Мужчина закрыл мне рот рукой и потащил меня вниз по склону. Я отчаянно брыкалась, пару раз даже чувствительно вцепилась зубами в тонкую, нежную плоть. Фалько взвыл от боли, дав мне возможность глотнуть немного воздуха. - Ах ты, маленькая дрянь! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. С этими словами мужчина повалил меня на землю, пытаясь задрать юбку. Я завизжала так громко, как только могла. Мне казалось, что мои собственные барабанные перепонки лопнут от крика такой силы. Неожиданно чужие, бесстыжие руки исчезли с моего тела. - Отойди от моей сестры, похотливая скотина! В голосе Матильды звенела чистая ярость. В руках блондинка сжимала чугунный ковш, недвусмысленно направляя его на мужчину. - Я знал, что у Бенегера безумная семейка, но чтоб настолько. Думаю, Дариану будет интересно узнать, какая сумасшедшая у него супруга. Мерзкая улыбка осветила лицо Фалько. По нему было ясно видно предвкушение от того, как он преподнесет подобную новость лорду, пускай и малого Холда. Мужчина уже успел подняться и отряхивался от налипших травинок. - Ты никому и ничего не скажешь. Я никогда не слышала такой мрачной решимости в словах Матильды. Вечно веселая и цветущая девушка вмиг стала не по годам серьезной. Старше меня всего на два года, сейчас она казалась мне лучшим защитником на земле. - С чего такие выводы? Я могу отправиться в Озерный прямо сейчас и… - И признаться в попытке изнасилования сестры супруги Дариана. Как думаешь, он будет рад подобной новости? А Лаура? Она, конечно, никогда не имела особой привязанности к семье, но вряд ли одобрила подобные действия. Логика Матильды была безупречна. Она точно знала, куда нужно давить, чтобы напугать такую сволочь как Фалько. И, кажется, слова блодинки проняли мужчину. - Ты пожалеешь об этом, глупая шлюха, - зло процедил он. – Помяните мои слова, своего брата вы больше не увидите! - Только тронь Гильема, и ты пожалеешь. Я зашипела не хуже змеи и взглянула на Фалько изменившимися желтыми глазами. На лице мужчины мгновенно отразился ужас, взгляд его стал затравленным. Он невольно подался назад, споткнулся, упал и на четвереньках удрал по направлению к собственному холду. - Мика, успокойся, Мика! Матильда трясла меня за плечи в попытках вывести из странного транса, в котором я прибывала с момента упоминания младшего брата. Девушка отпустила меня лишь тогда, когда мне удалось проморгаться и взглянуть на нее более-менее осознанным взглядом. - Что это было? Твои глаза никогда не выглядели столь странно. Сестра обеспокоенно смотрела на меня, и я с удивлением обнаружило, что оно было совершенно искренним. Матильда по-настоящему волновалась за меня, иначе как еще объяснить тот факт, что она бесстрашно бросилась на взрослого, крепкого мужчину с ковшиком наперевес. - Не знаю, но мне не хочется, чтобы это повторилось вновь. Мне даже удалось выдавить из себя несколько довольно убедительных слезинок. Блондинка коротко охнула и тут же поторопилась увести меня в дом, успокаивая по пути. Лгать Матильде после всего, что произошло, не хотелось, но и дальше разговаривать о странных переменах в моей внешности было нельзя, ведь она могла понять все не так. Или наоборот, осознать все до конца, что тоже было не самым удачным стечением обстоятельств. Поэтому приходилось строить из себя жертву несостоявшегося изнасилования, хотя страх за себя уже давно уступил место волнению за Гильему. «Если Фалько хоть пальцем тронет моего брата, я его убью», - холодно подумала я, ложась в кровать.

***

В эту ночь я очень плохо спала. Лунный свет ложился на поверхность, создавая причудливые текстуры. Задумавшись о бренности бытия, я не сразу заметила, что вторая кровать была пуста. Это вызвало у меня легкое недоумение. «Куда могла пойти Матильда в столь поздний час? Неужели отец вернулся раньше обещанного, и она отправилась вниз, чтобы напоить его теплым кла? – рассуждала про себя. - Если все обстояло именно так, то стоит ли мне вмешиваться». И в этот момент моего сознания коснулись чужие мысли. Мои глаза в ужасе распахнулись. За всю недолгую жизнь со мной не случалось ничего подобного. Не зная, что делать в подобной ситуации, я постаралась разобрать услышанное. «Почему тебе приспичило лететь сюда именно сейчас? Я устал и хочу спать. Завтра нам и так будет нужно облетать Керун, чтобы найти достойных кандидаток для Запечатления, а тебе захотелось сюда ежесекундно», - мысли явно принадлежали кому-то крайне недовольному. «Прости, Лиарт, я просто очень хотел ее увидеть», - раскаяние было абсолютно искренним. «Ладно уж, только постарайся не задерживаться. Не хотелось бы получать нагоняй от Хата», - кто-то был весьма серьезен. Я все пыталась понять, что именно происходит в данный момент, но когда услышала тихий шепот сестры, все сразу встало на свои места. Как только Матильда произнесла имя незваного гостя, пазл с легкостью сложился в моей голове. Однако сделанный вывод поразил меня до глубины души. Я стала невольной свидетельницей разговора дракона и его всадника! Даже больше, я подслушала его, лезла в столь интимную часть их жизни, что моим действия не было прощения. Но как? Разве эта связь не должна быть личной для всадника и его дракона? Конечно, должна, иначе в чем вообще смысл этой связи. Черт, и почему мне не хватило ума слушать арфиста в те редкие дни, когда отец возил нас в Керун? Тогда я наверняка знала хоть что-то, может быть, ответ на мой вопрос уже был изложен в одной из баллад. Но сейчас корить себя не было смысла, нужно было как-то объяснить происходящее. «Я ведь слышала их и раньше», - внезапная мысль атаковала сознание, яркой вспышкой прочертив линии взаимосвязей. Я бы соврала, сказав, что не слышала их всегда. Теперь, когда случившиеся заставило меня задуматься об этом, мне вдруг вспомнились моменты некой близости с драконов. Ведь стоило какому-нибудь всаднику оказаться рядом со мной, как мои мысли тут же переплетались с его собственными, а также с тем, кто был ему ближе всех на свете. Но осознание столь любопытного факта меня нисколько не успокоило. Я так и не смогла понять, почему подобное происходило именно со мной. На Перне было столько достойных людей, а это коснулось меня. Да уж лучше б та же Коллет могла слышать мысли драконов и всадников. От нее гораздо больше толка, чем от бесполезной девчонки двадцати Оборот от роду. В конце концов, брюнетка не была обделена умом и стала бы прекрасным дополнением к единственному Вейру на планете. - Вот только это я вляпалась в очередную неприятность, и мне снова придется что-то придумать, чтобы не испортить все окончательно, - протянула в задумчивости, сидя на каменном подоконнике. С такого ракурса мне было прекрасно видно статного дракона, что прилег недалеко от нашего дома. Но увидеть меня даже при большом желании он бы не смог. Во-первых, на улице стояла безлунная ночь. Я не могла разобрать даже окрас его шкуры, а он не обращал внимания на холд. Во-вторых, меня скрывал небольшой каменный выступ, так что угол обзора был идеальным. Мне хотелось рассмотреть дракона в мельчайших деталях, но я не была очень смелой для подобного. К тому же, на улице было слишком темно, чтобы видеть что-то большее, чем размытые силуэты и нечеткие очертания. Если бы я в свое время внимательно слушала маму, то смогла предположить цвет дракона относительно его размеров. Но, увы, в детстве меня больше характеризовала непоседливость, нежели внимательность. «Слишком много волнений для одного дня», - это была моя последняя мысль перед тем, как провалиться в столь желанный сон.