Когда сакура в Италии зацветет

– Зверек. Тсуна стремительно шла по коридору, погруженная в свои мысли, и шагнувшую навстречу тень заметила в последний момент. Инстинктивно отшатнувшись, она сильно ударилась плечом о стену и охнула. – Хибари, – сказала, растирая пострадавшую руку. – Не ожидала увидеть тебя так быстро. Переговоры прошли успешно? Кёя поджал губы. – Глава семьи Вагахара просит личной встречи. – О, – удивилась Тсуна. – Бедняга. Раз ты здесь, глава передумал? Хибари дернулся, словно потянулся за тонфами и остановил себя. На скулах заиграли желваки. – Встреться с ним, – проскрежетал. Брови Тсуны взметнулись вверх. – Вао. Объяснишь? Ответ он буквально насилу вытолкнул из горла: – Я женюсь. *** Тсуна особо не задумывалась о личной жизни хранителей. Люди внешнего советника (те, что подчинялись Емитцу, а не его потенциальному преемнику) приглядывали за ними, но весьма деликатно: смерть или инвалидность никого не прельщали. Собственно, это означало, что отчеты, раз в месяц стабильно оказывающиеся на ее столе, были весьма скудными. Но в отношении Хибари точно не фигурировали женские имена. Тсуна никогда не думала, что он женится первым. Она скорее усомнилась бы, что это вообще произойдет. Когда Кёя пришел обсудить с главой японского клана варианты сотрудничества, якудза к идее общего с итальянской мафией бизнеса отнеслись весьма прохладно. Точнее, не отказали прямо просто в силу менталитета, но быстренько свернули разговор, в качестве утешительной плюшки пригласив присоединиться к празднованию дня рождения внучки оябуна. Что бы ни произошло на торжестве, пару дней спустя глава лично позвонил Кёе и сообщил, что готов обдумать его предложение. В качестве основного условия выдвинул следующее: поскольку Италия и ее доны далеко, а Хибари родом отсюда и занимает достойное место в своем клане (как Тсуна узнала позже, он назвался вторым человеком после донны. Хорошо, что Хаято не было рядом), оябун пустит товар Вонголы на японский рынок, если Кёя женится на его внучке и займет его место, когда придет время. Тсуна, услышав это, едва не уронила челюсть. Справиться с собой помогла реборновская выучка, ну и немного ледяной взгляд хранителя. Казалось бы, Хибари немедленно отвергнет предложение одним коротким «камикорос», однако он взял паузу, а после согласился. Оябун же сказал, что такие вопросы могут решать только главы семей, и никакие заверения Хибари в собственной компетентности его не переубедили. Вот так Тсуна оказалась в роли то ли матушки, то ли старшей сестры, ведущей с дедушкой невесты неспешные разговоры о «молодежи». На минутку: Тсуна была на год младше Хибари. Невеста Кёи, внучка старого оябуна, сидела на приличном расстоянии от жениха и не поднимала взгляд от пола. Девочке с говорящим именем Сакура едва исполнилось восемнадцать, и она казалась невинным ребенком: невысокая, тонкокостная, молчаливая и послушная. Понимая значимость союза (читай: расширения влияния Вонголы), весь вечер Тсуна сдерживалась, но под конец, когда основные договоренности были достигнуты, предложила Хибари показать мужчинам оружейный зал, а для оставшихся дам приказала нести чай и сладости. И подошла ближе к безмолвной Сакуре, пригласив Хром для компании. – Здравствуй, Сакура-чан, – мягко улыбнулась она. – Савада-сан, Докуро-сан, – прошелестела девочка. Тсуна напряглась сильнее. – Как тебе Италия, Сакура-чан? Невеста глянула мельком и немедля отвела глаза. – Здесь довольно шумно, Савада-сан. – Да уж, – пробормотала Тсуна. В каких только неловких ситуациях она не оказывалась из-за темпераментных итальянцев. – Сакура-чан… Я хочу задать тебе вопрос. И надеюсь, ты ответишь честно. Хорошо? Дождавшись кивка, она глубоко вдохнула и решилась: – Хибари довольно… жесткий человек. Серьезный. Дисциплинированный. Бескомпромиссный. Он будет хорошим мужем, – поспешила добавить. Подумав, уточнила: – Верным. Но всё же с Хибари бывает… сложно. Ты уверена, что готова к браку с ним? – И, отбросив попытки быть деликатной, спросила прямо: – Почему ты согласилась выйти за него? Невеста молчала и, кажется, дышала через раз. – Не нужно бояться, Сакура-чан, – ласково сказала Хром. – Савада-сан заботится о своих людях. Став женой Хибари-сана, ты также станешь частью ее семьи. Савада-сан хочет быть уверена, что ты будешь счастлива. – …Он красиво поет, – прошептала Сакура. Во второй раз удержать челюсть было просто невозможно. Тсуна представляла разное… но не такое. – Красиво поет? – повторила она неестественно высоким тоном. Откашлялась. – Когда ты… услышала его? Оказалось, по давней традиции гостя на праздновании попросили исполнить песню для именинницы. И Хибари, Хибари-загрызу-тебе-до-смерти, спел так, что девочка влюбилась. И попросила деда не отказывать укравшему ее сердечко мужчине. – …Нет слов, – сказала Тсуна Хром, оставшись с ней наедине. – «Красиво поет». Я не думала, что Хибари в принципе это делает. И что это за причина? – У Мукуро-сама тоже красивый голос, – тихонько произнесла Докуро, отчаянно краснея. Тсуна вздохнула. – Я явно чего-то не понимаю, – пробормотала себе под нос. Голос Занзаса красивым язык не повернулся бы назвать. Связки после Колыбели не восстановились полностью, хрипотца обосновалась прочно. Что до пения… тут всё было очевидно. К тому же она однажды имела несчастье слышать, как пьяные Занзас и Скуало распевают похабные песенки по случаю успешной сделки. Тсуна надеялась никогда больше не застать этот жуткий дует. – Он пройдет по ней катком и не заметит, – вздохнула она. *** Хибари с трудом выносил общество людей. Они раздражали. Шумели и создавали хаос на пустом месте. О женитьбе он если и думал, то весьма абстрактно: когда-нибудь, ради наследника. Он принял предложение старика, потому что видел выгоду от союза и знал, что его жена будет хорошо воспитана, образованна, не будет лезть в дела мужа и не упадет в обморок при виде крови. Эти мысли не избавили от раздражения с примесью нервозности, когда пришлось привести ее в свой дом. В первое время сам факт необходимости делить личное пространство с другим человеком вымораживал изнутри. Но Сакура, к его удивлению и даже радости, не мешала. Она встречала и провожала его, накрывала на стол, следила за порядком в доме и быстро выпроваживала людей, от помощниц по хозяйству до его собственных подчиненных и вонгольских шавок, если видела, что супруг не в духе. Однажды, когда он весь вечер пытался размять шею (после двухнедельной работы в полевых условиях для выслеживания одного неугодного Вонголе ублюдка мышцы одеревенели), предложила свою помощь. Он согласился просто потому, что не видел причины отказывать, и был удивлен силе и мастерству, с которым девушка взялась за дело. Массаж шеи плавно сполз по плечам на спину, и Хибари неожиданно для себя самого задремал, когда ломота в костях отступила. Он словно прозрел в тот вечер. Кёя никогда не спал в присутствии чужих: это означало доверие, наивысшую степень близости. С той поры Хибари стал присматриваться к собственной жене. Они не спали вместе, у него и мысли такой прежде не возникало, просто жили в одном доме. Кея не знал о ней как о личности ровным счетом ничего. Тайком, пока Сакура принимала ванну, зайдя в ее комнату, Хибари изучил корешки многочисленных книг на полках (в большинстве своем посвященных искусству войны, стратегии и тактике), пяльца на столике у окна, заставленный флаконами и баночками туалетный столик. Он даже в шкаф заглянул и убедился, что вкус супруги его устраивает. Результаты осмотра подогрели его интерес к женщине рядом. *** На осторожные вопросы Савады-сан в их не столь уж частые встречи Сакура всегда отвечала так, как должна хорошая жена. Вежливо, не панибратски улыбаясь, она хвалила щедрость мужа, его уважительное отношение и почтительность. Так она предпочитала толковать полную незаинтересованность. Сакура знала, на что идет, когда просила деда рассмотреть Хибари Кею на роль ее мужа. Была готова к сражениям. Избранные труды военачальников, заученные едва ли не наизусть по наставлению деда, помогли определиться со стратегией. Позже, правда, пришлось сильно ее скорректировать: Сакура ожидала неприятия, противостояния, нарочитого игнорирования, но Хибари-сан действительно ее не видел. Не пытался указать на ее место, а просто… не замечал. Сакура старалась. Освободила заместителя Хибари-сана от заботы о его доме и личном удобстве, училась угадывать его настроение и предугадывать желания. Она была умной девочкой и терпеливой: Сакура не сомневалась, что сделала правильный выбор, и готова была ждать, пока муж не поймет то же. Изменившееся отношение Хибари-сана она заметила сразу… но решила выждать. Понаблюдать. Отмечая проявленный к ней интерес, исполнялась уверенности. И когда однажды за ужином он сказал: – Завтра мы идем в парк. Будь готова в десять. …она поняла, что сделала это. Победила.