Плач небес

Понедельник. Врачи. Капельницы. Уколы. Завтрак. Врачи. Обед. Врачи. Ужин. Арсений… Вторник. То же самое. Врачи капельницы… Среда… Стоит ли говорить? Каждый день пролетал мимо Антона. Измученного, в психушке, но такого счастливого. С каждым днём это счастье становилось всё больше, ведь он всё начал вспоминать. То, что они с Арсом пара. Их объятья, поцелуи, милые беседы. Всё-всё. Вспомнил тот момент, когда они стали парой… До этого вечера они были друзьями. Близкими весьма. Только мальчишке не давало одно покоя… Его чувства. Он уже давно начал подозревать неладное. От каждого касания (пусть и мимолётного) хотелось одёрнуть руку, ведь будто било немаленьким разрядом тока. От каждого его взгляда хотелось спрятаться, ведь слишком. Антон понимал, что так нельзя. Что они друзья, и лучше не надо. Пытался избегать, не думать, забыться, но тщетно. Арсений был уже глубоко под кожей. Настолько глубоко, что, не смотря на боль, хотелось расцарапать её. В такие моменты Антон запирался дома и думал. Думал очень много. Это могло быть пару дней, а могло и пару недель… А Арсений не дурак. Он заметил все эти избегания. Сначала пытался выяснить через Диму, сам пытался говорить. Но не удавалось. И в такие моменты он чувствовал себя последним дураком. Будто от него скрывают настолько очевидное, настолько видимое другим… И вот так в один день он оказался на пороге квартиры Шастуна. Но всё не так уж и просто. Сколько бы он не стучал, не звонил — ответа не было. Но он, Антон, был дома. Он сидел по ту сторону двери, в той же позе, что и Арс — откинув голову назад. Парень боялся. Боялся Арсения увидеть. Боялся сорваться. Боялся всё испортить… Так же, как и боялся потерять… Ведь для счастья ему всегда нужно было видеть, как старший улыбается, смеётся, откидывая голову назад, одного лишь взгляда было достаточно даже. — Почему всё не может быть так просто.? — почти беззвучно, одними губами прошептал зеленоглазый. Дорожка из слёз прошлась по его щеке. Но, вытерев её, парень поднялся на ноги. А Арсений просто продолжал сидеть пока не услышал щелчок замка. Тут же подскочив на ноги, он распахнул дверь. На пороге стоял шатен, смущённо переминаясь с ноги на ногу. — Антон… — Я… Но не успел парень договорить, как брюнет налетел на него с объятиями. Боже! Как же он боялся за этого мальчика! Крепко-крепко вцепившись руками в спину парня, не отпуская, Арсений шептал глупости, на подобии «какой же ты дурак!» или «я так волновался, Антон…». А шатену только и осталось обнять в ответ. «Можно… Можно так будет всегда?» — пронеслась мысль в его голове. Арсений, слегка отстранившись, положил ладони на щёки зеленоглазого и притянул его к себе, утыкаясь лбом в его лоб. — Дурачок, не делай так больше… — и поцеловал… Кажется, будто это нереально. Но брюнет не даёт поводов в этом усомнится. Он каждый день приходит к мальчишке и, как тогда, мило говорит. Для него, видимо, нет той грани или убеждения, что Антон псих и нельзя быть с ним рядом. Голубоглазый поддерживал. Без касаний. Без объятий. «— Так нужно», — говорил он. А Антон уже и не лез, хотя хотелось неимоверно, ведь вместе с памятью и чувства вернулись. Хотелось не просто обнять. Хотелось и поцеловать… На это желание Арс смеялся и слал воздушный поцелуй, нежно улыбаясь. И Антону этого хватало. До одного вечера… Арсений как всегда уходил в часов девять вечера. Помахав на прощание рукой и послав Антону воздушный поцелуй, он скрылся за дверью. Антон, как и всегда в течении последующего часа ложился спать. И только его голова касалась подушки — сразу засыпал. Как и сегодня. Только вот отличие. Обычно снов у него нет. Ну как. Не яркие, что сразу вылетали из головы по пробуждении. Этот был яркий и Антон сразу понял, что это воспоминание… Юноша сидит на диване, листая ленту в Инстаграме. Он постукивает ногой по полу, ведь ожидает своего парня. Арсений отправился в магазин по его прихоти. А нет его уже достаточно долго. Но стоило только Шастуну об этом подумать, как он услышал щелчок в замочной скважине. Шатен откидывает телефон и выплывает из гостиной и видит, как из-за входной двери показывается укутанный Попов с пакетами в руках. Настолько растрёпанный, как воробей, что хочется рассмеяться, но Антон лишь тепло улыбается. Подходит, молча берёт пакеты, целует в щёку и проходит на кухню. Ставит их на стол и начинает выставлять продукты. Но чем пустее они становились, тем больше парень хмурится. Неужели забыл? — Да, кстати, ты же просил ещё кое-что купить, — заходя на кухню, проговорил Арсений. Парень медленно поворачивается в сторону старшего и начинает сверлить его взглядом. — Вот… — Выставив руку вперёд, Арсений ставит на стол баночку. — Это агуша? — Э-э… Да? — мужчина с непониманием посмотрел на Шастуна. — Я ведь просил Фруто Няню, Арс… — в шутку зло сверкнув глазами, прошипел младший. Голубоглазый пару секунд ещё смотрел на парня, но потом махнул рукой, закатил глаза и ушёл в гостиную, захлопнув за собой дверь. И в этот момент до Антона дошло: Обиделся… На самом деле, такие ссоры из-за мелочей были довольно частым явлением в их квартире. Но долго они всё равно не могли обижаться друг на друга. В особенности Арсений. Ведь он знал, что Антон вспыльчивый. Ну как? Он очень эмоциональный. И каждый раз, при новой ссоре сам, придёт и извинится. А Антону всегда было стыдно. И поэтому он, расставив по местам все продукты (и агушу запихнув в холодильник тоже), вышел из кухни и направился к «убежищу» своего парня. Постучав, он приоткрыл дверь и заглянул во внутрь. Арсений сидел в кресле и что-то без особого интереса печатал в телефоне. Он даже не обратил внимание на то, как Шастун зашёл. Антон, в свою очередь, подошёл к нему, забрал его телефон, отложил его в сторону и забрался на колени Попова, упирая руки в спинку позади его головы. — Арс, ты ведь не обижаешься? — почти шёпотом сказал Антон. Ответом ему послужила тишина и внимательный взгляд голубых глаз. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя задеть, — парень стал покрывать лицо Попова поцелуями. — Я не обижаюсь, Антош… Просто обидно то, что ходил, а ты даже не поблагодарил. — Спасибо вам огромное, Арсений Сергеевич, что сходили в магазин и купили пренеприятной особе, то есть мне, агушу, — Шастун улыбается и тянется к губам Арса… Арсений же тянется в ответ. Сначала поцелуй нежный-нежный. Спустя время уже горячий и чувственный. Мужчина запускает свои руки под толстовку младшему, а он в это время поцелуями переходит к шее. — Шастун, чёрт… — сквозь зубы шипит Попов тогда, когда мальчишка прикусил кожу. — Тебе что-то не нравится? — посмотрев на него, сказал Антон. Арсений молча снова жарко поцеловал юношу… И тут Антон подрывается с кровати. — Блять… *** Весь следующий день Антон крутил по кругу в голове тот сон-воспоминание. Было какое-то странное чувство, которого не описать. Но при этом чувства к Арсению всё больше росли. Поэтому он ждал его как зеницу ока. Это было как-то странно, ведь все эти воспоминания… Будто это было не с ним. А ещё у Антона было чувство, что он не может вспомнить что-то очень важное. Что-то такое, от чего всё станет на свои места. Это сжирало изнутри. И парень знал, что скоро это «тайное воспоминание» всплывёт наружу. И вот однажды они сидели вечером с Арсением, как всегда. Дурачились, на сколько это было возможно. — Антон! Антон! Что общего у ворона и письменного стола? — с огнём в глазах спрашивает мужчина. Шастун с нежностью смотрит на него и мягко улыбается. Но над вопросом он серьёзно задумывается. — На какой век мне нужно смотреть, господин Попов? — смеясь, спрашивает он. — Думаю, девятнадцатый, Месье. — Тогда перо, — резко поменяв тон на серьёзный, сказал Шастун. Они ещё пару минут, пытаясь сохранить эту серьёзность, пока смотрели друг на друга, но всё же заливисто расхохоталась — Ты бы видел, с таким лицом это сказал! — вытирая слёзы от смеха и всё ещё смеясь, сказал Арсений. — С каким? — спрашивает парень, смотря на сидящего напротив. — Ну, серьёзным таким, будто кто-то умер. В этот момент в груди Шастуна появилось какое-то непонятное чувство. Непонятное волнение. Он нахмурил брови и посмотрел на мужчину. — Антон? Что такое? — с беспокойством спросил Попов, придвигаясь немного ближе. — Всё… Всё хорошо. Просто чувство непонятное, — отвечает Антон. И в этот момент его голову прошибает резкая боль. Вспышка, и… В голове проносится миллион моментов, но парень цепляется лишь за один… Вечер. Звонок. Голос незнакомого мужчины. Авария… » — здравствуйте, Антон? Вы были первыми в контактах этого телефона, поэтому мы вам и позвонили. Вы главное не нервничайте, но… Мне нужно сообщить вам, что Попов Арсений Сергеевич час назад разбился на своём автомобиле…» Вдох. Антон переводит свой взгляд на подавшего губы Арсения. Выдох. Закусывает губу и мотает головой. — Поэтому ты не давай прикоснуться, да? Ты мой бред. Моя иллюзия, созданная больным рассудком. Одно прикосновение — исчезнешь… Арсений лишь улыбнулся и кивнул… — Конечно… Как же раньше я до этого не додумался… — парень лишь прикрыл лицо руками. — Антон, мальчик мой, прошу, посмотри на меня, — мужчина подсел ближе, но, как и всегда, не трогал. Дождался, пока Шастун выполнит его просьбу и продолжил. — Главное, что ты верил в это и тебе было лучше. Да, я, словно сон, мираж, который видит путник в пустыне, но… Каждое моё слово было искренним. Я всего лишь… — Уходи. Арсений поднял свой полный боли взгляд на уже плачущего парня. В нём читалась мольба и что-то ещё, то, что шатен не смог расшифровать. — Прошу тебя, уходи. Итак наломал дров. И тот уходит. Медленно встав и оглянувшись у двери. — Прочь, Попов! — каждое слово далось ему с трудом. Рыдания душили и глаза заволокла пелена. Двери захлопнулись. С таким звуком сердце Антона ухнуло вниз и разбилось на миллиард осколков… *** А этой ночью ему снится очередной сон. Только вот… Такой реальный. Шатен сидит на холодном полу, пустыми глазами смотря себе на ноги. Шастун будто кукла, сделанная неумелым мастером. Да и чувствовал он себя куклой: ни одной эмоции, никаких движений, лишь редкие моргания позволяют понять, что он жив. Голова словно кипящий котелок — мыслей одновременно и много, и… Совсем нет. — Почему.? Почему именно ты, Арсений? Почему ушёл именно ты? Неужели это всё взаправду? — юноша прикусывает свою губу, стирая руками уже бегущие по щекам слёзы. Антон чувствует чьё-то присутствие, но глаза не поднимает. Слишком устал от всего. — Я приносил лишь неприятности в твою жизнь… Не понимаю, что ты нашёл во мне. Из-за меня тебя нет. Из-за меня ты уже не улыбнёшься. Из-за меня… — он собрал все свои оставшиеся силы и ударил стену рядом, оставляя раны на костяшках из которых начала идти кровь. Слёзы уже ручьём стекали, а парень даже не пытался их стереть. — Неужели… Неужели не было той единственной, с которой ты прошёл бы по дороге жизни? Руками он зарылся в свои волосы, немного сжимая их и пачкая их кровью. Рыдания рвались наружу. — Почему, появившись вновь, ты делаешь больнее? Я ведь верил, что это ты. Такой реальный, такой… Живой… — сильно зажмурившись, прошептал Антон. Чьи-то руки коснулись его щёк, обжигая своим теплом. Он сразу узнал того, чьи это руки, поэтому положил свои поверх. Распахнув свои глаза, он увидел два бушующих голубых океана. Слёзы стекали и по лицу Арсения. Глаза прищурены, брови к переносице сдвинуты, губа закушена. «Дурак… Итак все в кровь» — проносится его же (юноши) голос из одного возвращающегося воспоминания. — Солнце моё… — прикоснувшись своим лбом к Антонову, как в тот раз… в тот день их первого поцелуя. — Не вини себя. Я сам виноват в том, что произошло. Не нужно было так быстро ехать в тот вечер. Тогда сейчас я бы сидел рядом с тобой, любовался тобой… — глаз не отводит, прямо в душу смотрит, щёки гладить продолжает. Вздыхает прерывисто и головой качает, опуская всё же глаза в пол. — И у меня лишь одна просьба… Пожалуйста, будь счастлив. Я наблюдаю за тобой, знай. Сердце разрывается, когда ты плачешь. Найди себе того человека, который полюбит тебя так же, как я любил тебя. Прошу тебя… — Арсений… — парень смотрел на брюнета и сердце сделало кульбит. Такой родной, прямо как живой, он сидит перед ним, рыдая и вытирая слёзы. — Ты думаешь, что я так легко тебя забуду? Я ведь… — всхлип. — больше жизни тебя люблю… — Полюбишь и ещё раз, солнце, — словно укутав в свои объятья, сказал старший. Прошу, мальчик мой… Снова этот взгляд. По нему можно увидеть всё: всю боль хозяина и его рвущуюся на кусочки душу… И Арсений поцеловал. Как в тот раз. И вот только теперь это был их последний поцелуй… А парень подскакивает на кровати в слезах. До сих пор оставшееся чувство чьего-то присутствия заставило оглядеться. Но тут он понял — один. Совсем один…

Полгода спустя

Погода совсем поганая. Дождь барабанил по земле, отбивая лишь ему понятный ритм. Ветер порывами так и норовит сбить кого-нибудь с ног. Люди спешат кто куда, закутавшись посильнее в пуховики. На то она и осень. И лишь один парень не спеша идёт, пряча руки в карманы и смотря под ноги. Мысли его отнюдь не тут. И таким размеренным шагом тот и не замечает, как доходит до своего места назначения. Дорогу к определённой точке он найдёт и вслепую, поэтому продолжает идти так же — не спеша, в своих мыслях и смотря только под ноги. Он остановился и поднял взгляд — с фотографии на него смотрит улыбающийся мужчина. Е г о Арсений… А Антон… Он лишь начинает говорить: — Арсений… Привет, солнце… Я всё вспомнил, как видишь. Это так неловко говорить. Два года ведь прошло. Два года с той злополучной аварии. Знаешь, я до сих пор корю себя за этот случай. Ведь если бы не я ничего этого бы не было. Мы бы сейчас были дома, обнимались бы, лёжа на кровати. Ты бы, как всегда, шептал мне всякие глупости, а я заснул бы у тебя на плече, пуская слюни. Помнишь? А это было будто вчера. Если бы я мог идти на уступки, умел пересекать всё на корню, как умел ты, — ничего бы не произошло. А я ведь прощения не попросил. Арс, мне так жаль. Ты бы знал, как я хочу повернуть время вспять или отдать свою жизнь, чтобы жил ты. Ведь ты этого не достоин. Тебе должна была попасться прекрасная девушка, которую ты носил бы на руках, вы бы прогуливались по улицам города или просто готовили на кухне что-нибудь. Позже ты бы сделал ей предложение. Свадьба. Дети. Счастье. Всё то, что ты не получил со мной. А сейчас видишь, как судьба распорядилась нами? А я ведь так редко говорил тебе то, что должен был говорить каждую секунду, проведённую с тобой. Как дешёвая драма, не находишь? Мы как Ромео и Джульетта. И, Господи, ты подарил мне всё, взамен ничего не прося. Я многим тебе должен. Ты подарил мне самое дорогое, я считаю, что у тебя было — своё сердце. И ты бы знал, как я скучаю. То, что было в психиатрической больнице было таким реальным… А тот сон? Кажется, будто ты сам решил ко мне прийти. И, блять, Арс… Ты лучшее что случалось со мной. Я так тебя люблю Арсений Попов. До безумия. Знаешь, а ведь сколько бы они не прошло, я, кажется, не смогу больше никого полюбить так, как тебя. Когда-нибудь мы обязательно снова будем вместе. Я снова посмотрю в твои прекраснейшие голубые глаза и скажу, что я люблю тебя. Буду говорить это каждый день, каждую минутку, каждую секунду. Наверное, этот момент настанет не так уж и нескоро… Я чувствую это, солнце. Помнишь ведь нашу фразу любимую? Зачем нам разделять эту жизнь и грядущую, если мы родился вновь.? А пока что прощай, родной… *** Что же происходило с Антоном дальше — никто не узнает. Финал у данной истории для каждого свой. Возможно, всё это был ужасный сон. И сейчас юноша всего лишь подскочил на кровати и, увидев уже проснувшегося, но такого сонного из-за него Арсения, улыбнулся, обнял своего любимого, и они продолжили спать спокойно, не думая ни о чём. Возможно, всё это было наяву, и Антон, смирившись, завёл семью и жил счастливо со своей женой, воспитывая прекрасную дочь или сына. А, возможно, исходы были и не такие хорошие… Может быть, парень, не выдержав, покончил с собой. Возможно, всё от начала, до конца, было его бредом: Арсений, та авария, В С Ё… Кто знает, как бы обернулась история, если бы Арсений тогда не сел в ту машину. Не поссорился с Шастуном. Так много этих если. А в жизни их неимоверное количество. Каждый ведь задумывался над тем, что мог что-то поменять, если бы сделал по-другому. Но нужно ценить каждый поступок. Каким бы он не был. Ужасный, хороший… Не важно. Жизнь на месте не стоит. За каждую потерю можно получить награду вдвое большую. И нужно помнить, что все мы люди. Мы склонны ошибаться. Это правильно. Это нужно. Мы учимся на своих ошибках. Ведь каждый ребёнок, споткнувшись о камень и расцарапав коленку, не поступит так дважды — он уже обойдёт его. Жизнь дарована нам, чтобы творить. Творить свою историю. Это правильно. Это необходимо. Никогда не жалейте о своих поступках. Н и к о г д а… В этом смысла нет. Время не вернёшь назад. Смиритесь с потерей родного человека. Смиритесь с поступком, совершённым вами. Смиритесь. Пожалуйста. Не мучайте себя. Насколько бы больно не было…