exodus

мы хотели научить друг друга чувствовать.

Всё, что осталось, – это тишина и горечь прожитых в обмане лет. Помощница сидела перед крестницей, сжимая руками пресловутое пальто, некогда принадлежавшее Вестнику той самой Долины, в которой они находились. Вот она и рассказала обо всём. Рассказала о мельчайших ответвлениях своей жизни в округе Хоуп. В округе Надежды, где эта самая надежда была потеряна. Не осталось ничего. Кроме пронизывающих душу слов о неправильном грехе и ложной жизни, сорвавшихся когда-то из уст Иоанна Сида. – Почему он передумал? – Кармина – первая из присутствующих, кто решился нарушить молчание. – Почему решил предать то, к чему шёл так много лет? – М-м-м? – Эйприл отрывается от разглядывания обшарпанной стены и переводит взгляд на крестницу. – Иоанн. Он перевернул свою жизнь, отказался от всего ради… веры, но в итоге просто сдался? – Знаешь, в речах его брата часто проскальзывали намёки на то, что Иоанн слаб. Сам погибший Вестник говорил, что Иаков давно бы убил его, не будь между ними кровной связи. – Думаешь, это так? – Кармина, по всей видимости, заскучав, начала перебирать ручки на столе бывшего владельца этого бункера. – Да, – перед глазами невольно проносятся руки Иакова в крови, невольно вспоминается помощник Пратт, с которым старший Сид сделал то, что, скорее всего, должно было выпасть на участь младшего. Говорить что-то ещё – лишнее. Эйприл замолкла так, будто обет молчания вновь был дан. Кутаться в одеяние Иоанна и думать о том, как всё могло сложиться, не покинь она тогда их общий дом. Кутаться и думать. Кутаться. И думать. – А ты?.. – Кармина резко вынимает одну из ручек, направив её в сторону крёстной. – Я? – Ты?.. Как ты могла так просто перейти к тем, с кем боролась всё это время? – Хороший вопрос, – Судья не в силах смотреть в юные глаза. Не в силах выдавить из себя ответ. Знала ли она его? Конечно. С самого начала. С того самого дня, когда стерильность бункера Ричарда Рузвельта была нарушена. Находясь бок о бок с Отцом, выходя на очищенную от радиации поверхность, живя с Иоанном Сидом… Эйприл знала. Знала, что будет стоять у истоков Нового Эдема вместе с Отцом, а после с его сыном. – Иосиф… Иосиф сказал тебе, зачем всё это? – Кармина обводит помещение взглядом. – Нет, но, мне кажется, у всего есть смысл, – Судья, наконец, поднимается с насиженного места, обходит стол Вестника и смотрит в тёмный проход. Проход в неизвестность. – Сейчас наш округ заражён. Радиацией, смутой неизвестности и… саранчой. – Ты про рейдеров? – Подросток, судя по скрипящему звуку, поднимается следом. – Да. Про них, – зубы невольно поскрипывают, подобно стулу, при воспоминании о сделке младшего Сида с главными противниками Эдема. – Может, ты сыграешь главную роль в нашем освобождении от их гнёта? Эйприл мимолётно улыбается, выкидывает пару слов о том, как Кармине выбраться отсюда, невольно вспоминая собственный путь несколькими годами ранее. – А ты? – Рука крестницы останавливается на пальто с белыми самолётиками, крепко сжимая плечо Броди. – Только не говори, что останешься здесь. – Тебе нужно вернуться к матери, а мне… Мне нужно на могилу. – Инквизитора? – Инквизитора. Она понимает. Кармина понимающая и умная девушка, с этим Судье повезло. Никаких лишних вопросов, лишь по существу нахождения выхода из бункера. Повезло. Очень повезло. Эйприл вряд ли сдержала бы порыв эмоций, как делала это большую часть дня. И именно сейчас, когда тень Кармины скрылась в пугающей темноте бункера, Судья может вздохнуть спокойно. Спокойно добрести до места погребения Вестника, с которым некогда она делила постель, который был её худшим кошмаром, который завладел каждой крупицей её сознания. Как быстро всё изменилось? Когда «Джон», выпущенное с издёвкой, превратилось в мягкое, благозвучное и поселило некую надежду в голосе? Столько лет прошло… А Эйприл всё надеется, что сейчас не найдёт под грудой камней кости. Милые кости. Холодно. Ногам холодно ступать по металлу, но это не так важно. Судя по тому, что Иосиф говорил ранее, на этом путь Судьи будет окончен. Эйприл трактовала это как погибель. Погибель по возвращению в Эдем или же по дороге. Здесь её история завершится. – Знаешь, было бы проще, окажись ты живым, – Эйприл припадает к камням. Единственный источник света здесь – лунный свет, пробивающийся сквозь небольшие пустые участки. – Может, даже не ударила бы тебя…Хотя следовало бы. Услышать сейчас ответ? На это рассчитывала женщина? Скорее всего. Глаза закрываются, а голова медленно ложится на неровную каменистую поверхность. Услышать сейчас ответ. О большем Эйприл не готова просить. Попроси она о большем, Создателю пришлось бы потрудиться, чтобы переместить Броди в тот момент, когда она решилась покинуть их с Сидом дом. Сказать, что чувства, вспыхнувшие так внезапно, изжили себя, было глупо. Изжили себя? Почему тогда она провела всю ночь у места, где Вестник обрёл покой? Ночь, за которую женщина так и не сомкнула глаза, ощутив долгожданный покой. Нет.

Она так нихрена и не поняла.

Иаков был прав. Судья слаба. Судья пала.

***

Хотелось бы прийти к Ким и обсудить годы за чашкой чая, но ноги неумолимо ведут Судью к Эдему. Могила Инквизитора – последнее воспоминание. Прекрасное воспоминание. Вместо треска уставшего металла, ушей вновь касаются крики Итана о том, как Иосиф несправедливо с ним поступил. А с кем справедливо?.. Может, с Судьёй? – … Оставил меня, оставил свой народ, – Итан вновь привлекал к себе внимание всей общины. Ничего нового. – Как ты смеешь вот так просто возвращаться? – Итан… – По голосу Иосифа можно было сказать лишь одно: он устал. Всего день наедине с сыном, но этого слишком много. – Итан? Вспомнил, как меня зовут? Пока я все эти годы стоял у истоков Эдема, ты просто… просто отдыхал? Где ты был? Знаешь, как трудно было собрать народ вместе, говоря о твоём обещании вернуться? – Знаю, – Эйприл не выдерживает, вклиниваясь между представителями поколений. – Знаю, Итан. Потому что это делала я, – на её лице сияет улыбка, потому что впервые женщина может говорить с этим ужасным ребёнком. – Всё, что ты делал эти годы – рассказывал о том, что ты святой лишь по долгу крови. Всё. Но, Итан, ты не избранный. – Как и ты, – грубо отзывается сын Иосифа. – Как и я, – она лишь пожимает плечами, после развернувшись к Отцу. – Твоя воля выполнена. – Иди и отдохни, – краткое давление на её плечо, и после Иосиф отпускает женщину к палатке. Маска и одеяние Эдема были забыты или оставлены у ракетной шахты могилы Инквизитора. Путь до палатки был близким, но не обошлось без презрительных взглядов и шёпота за спиной. Они помнят. Народ Эдема помнит те кровавые реки, виной которым была Эйприл. Помнит. И не простит. – Знаешь, ты могла бы и сказать… Намекнуть, что это ты, – знакомая фигура и лицо, немного обременённое морщинами, встречает женщину в палатке. Уолтер. Это он. Стоит ли говорить, что даже сейчас Судья не теряла былого желания. Увидеть Иоанна Сида. Здесь, в палатке. Фантазия, которой суждено остаться таковой. – Не могла, – Эйприл останавливается у самого входа. – Могла. Как-то же ты попала к нам. В жизни не поверю, что смогла обойти сильную на тот момент охрану и проникнуть к Иосифу. – Что бы это изменило, Уолтер? – Брови сводятся у переносицы. – Стал бы сейчас меня меньше презирать? – Боже, Эйприл… – Судья. Пожалуйста, зови меня Судьёй, как звал до этого. – Эйприл… Я не презираю тебя, как делает это большинство. Может, негодую из-за того, что не слушала меня, но не презираю. Посидеть и поговорить за чашкой чая? Кажется, этого хотела часами ранее Броди. Вот только напротив она явно не хотела видеть бывшего помощника шерифа. Поговорить. Просто поговорить о насущном, а не о прошлом. Такая хорошая идея. Идея, которая рушится в один мир звуком взрыва со стороны. Эйприл ничего не поняла. Что произошло, в какой момент земля ушла из-под ног, в какой момент она закрыла глаза, потеряв сознание. Навсегда? Навсегда? Неужели вот её конец? Неизвестность. Невозможность помочь своему народу.

Конец.

Плохой конец, который она заслужила. «Мы, мать его, Микки и Лу, правда думаешь, что что-то сможешь?» Обрывки фраз. Такие неприятные. «Подкрепиться решил?» «И где теперь ваш Бог, папаша? Где он, когда так сильно нужен?» Голоса сестриц-рейдеров Эйприл не спутает ни с кем, но вряд ли это то, что хочет слышать человек, находящийся на смертном одре. Хотя… Может, они и правы. Где Бог, когда он так нужен? Где Бог, когда его идеальный мир, к которому он вёл людей, горит? Горит… запах гари проник в каждую клеточку тела. Приятного мало. – Эйприл, ну же, – холодные ладони бьют по щекам, заставляя открыть глаза. Шок. Минутный шок. Кажется, Судья надышалась этой дьявольской гарью, иначе как объяснить, что перед ней был… – Джей… Джейсон? – Как ангел, восставший из пламени, он сидел перед ней в эдемском одеянии. В эдемском. Одеянии. – Это один из кругов Ада, да? – С тяжёлой отдышкой произносит женщина. Она заслужила. Заслужила пройти все девять кругов и сгореть в пламени. Заслужила. – Надо убираться отсюда, пошли, – он подхватывает Эйприл и помогает подняться, уводя подальше от горящей палатки. В мыслях мелькает идея о том, что она жива, а Джейсон – проекция сознания на Уолтера. Перед глазами же мелькает тело того самого помощника шерифа. Нет. Это вовсе не реальность. Это Ад. – Чёрт вас всех подери, – Джейсон [его фигура, как казалось женщине] отбрасывает её в стороне ещё не воспламенившегося деревянного настила. – Стой здесь. Я найду выход. Мужчина отдаляется, а Эйприл суматошно оглядывается по сторонам. Ад. Адские жернова повсюду. Кто бы сомневался, что в её личном Аду первым встречающим будет именно Джейсон Броди? Кто дальше? Иоанн Сид? Выстрел из базуки, схожий с тем, что когда-то слышала Эйприл у местной церкви. Базука? А, может, очередная бомба, которая спалит этот мир? Адский мир. Взрывной снаряд встречается с соседствующей палаткой. Ещё раз потерять землю под ногами или бороться с собственным кошмаром? Эйприл делает выпад в сторону, огибая взрывную волну и выхватывая лежащий на земле неподалёку лук со стрелами. Её единственное оружие. Как и всегда. Искоренить саранчу. Под ноль. Вырезать словно опухоль на воспалившемся органе этого округа. На надежде. Пусть это и будет её личным Адом, но… Но Судья справится с задачей. – Последнее желание? – Голос выглянувшей из-за горящей халупы маски. Рейдеры. Дьявольские создания. – Убей себя, – Эйприл с улыбкой поворачивается к посланнику дьявола. Чёрное одеяние, красная маска, из-под которой выбивается каштановая борода вперемешку с седыми волосами. Это её Ад. И в этом кругу невозможно проиграть. – Себя? Может, лучше тебя? – Броди всё ещё рассматривала маску перед собой. Красная – подобно пламени. Уныние. Как знак того, кто должен появиться. – Какие же вы… – будь это старая Эйприл рассказала бы о глупости рейдера перед ней, но… Она дала обещание. – Ничтожные.

А она слаба. Нихрена так и не поняла.

Не поняла, что всё это не проекция сознания в адовом пламени, а реальность. Реальность, которую так тяжело принять. Весь их мир рухнул в одно мгновение, весь их мир был разрушен рейдерами. Бывшего мужа Эйприл сейчас волокли к самому центру, к двум дьяволицам – Микки и Лу, как, впрочем, и её саму. Тот самый головорез резко перехватил свисающую рыже-белую косу и буквально потащил женщину за собой. Лук упал на то же место, с которого Эйприл его и подняла. – Какие же вы жалкие, – Микки насмехается над людьми Эдема, что склонились перед ними. Конечно. Другого выхода нет, ведь головы эдемцев удерживают рейдеры. – И где ваш Бог? – Ну же?! – Лу тянет дуло самодельного пистолета в сторону подъёма на сцену. Итан. Дьявольская крыса, сбежавшая первой с тонущего корабля. Именно он торжественно поднимался на сцену, ведя перед собой Иосифа. Крыса. Другой характеристики для Итана в карманах Эйприл не нашлось. – Вы не слушали меня, – на лице победная улыбка. Вот только над кем?.. – Всё ждали, пока Отец вернётся. А теперь? – Итан подталкивает Иосифа вперёд, а тот будто бы медлил, выжидая. – Теперь вы склонились предо мной. Худшее, что могло произойти, уже произошло. Пешки на злосчастной карте сменили места. Эдемцы, некогда щемившие жителей округа Хоуп, сейчас стояли на коленях перед такими же угнетателями. История циклична, и они в решающем моменте этой истории. – Вы допускаете ошибку, – всё, что удалось услышать от Отца. – Ошибку, папаша? – Лу задевает прядь волос Иосифа. – Мы вершим историю, отгребая этот чёртов округ. Ничего серьёзного, – мерзкая улыбка на лице главаря рейдеров, и она машет рукой в сторону загона для разбежавшегося скота. – Отведите их всех туда, узнайте, кто способен принять наши правила, остальных – сжечь. Правила просты. Ты либо пешка, которая сможет притвориться ведущим, либо слон, которого вот-вот съест королева. Правила просты. И она проиграет. Эйприл Броди проиграет в Аду или в реальности. Уже всё равно. – Аккуратнее! – Выкрикивает Джейсон, стряхивая невидимые следы рейдера со своего одеяния, когда мучитель заталкивает его, как и остальных, в загон. Скот. Теперь они тот самый скот, о котором когда-то вещал Иаков. Эйприл хватает несколько секунд мимолётного взгляда, чтобы взять остаток воли в кулак, обойти нескольких напуганных женщин и встать перед Джейсоном. Джейсоном, дьявол его подери, Броди. Одного взгляда снизу вверх хватает, чтобы он недовольно насупил брови и, схватив женщину за плечи, притянул к себе. – Какой-то дурной сон, да? – Тихо бурчит себе под нос Судья, перебирая края пальто, что некогда принадлежало Вестнику. – Реальность, Эйприл, это реальность. Ожидать увидеть в живых Иоанна Сида, а получить в подарок бывшего мужа, с которым так и не успела развестись. – Я и на секунду не могу предположить, что это, – женщина надавливает на его грудную клетку и делает шаг назад, – реальность. Калифорния, – её ладонь зависает в воздухе, очень скоро её догоняет вторая, но поднимается выше. – Монтана. Постапокалипсис на дворе, – так хотелось произнести проклятое «малыш», но язык будто бы встал поперёк. – А ты, видимо, отстала от жизни, раз не знаешь, что люди пересобирают старые автомобили, адаптируя их под нынешнее положение. – И я должна поверить в то, что ты спасся, находясь в стенах нашей квартиры? – По лучшим завещаниям Иоанна Сида. – Не поверишь, но спасся я, находясь на автобусной станции региона Хенбейн, округа Хоуп, – эта улыбка. Хотелось закатить глаза. – И что же ты делал в регионе Хенбейн, округа Хоуп? – За тобой приехал, конечно же, – его рука ныряет в волосы. – Спасти. – Семнадцать лет, Джейсон. – Опоздал слегка. Я-то искал, а ты тоже хороша, знаешь ли. Трахаться с Вестником, а после прятаться под маской. И как тут тебя найти? Обличить Гнев и дать пощёчину? Обличить забытый Гнев. Возможно, Судья бы так и поступила, не упади на её плечи тяжёлые руки и не потащи они её в сторону. – Эй! – Джейсон тут же делает выпад в сторону, однако его останавливает дуло самодельной винтовки. – Эйприл! Держись, я что-нибудь придумаю. Автобусная остановка Хенбейна, которая привела его после в… Боже, Джейсон. Слишком похоже на него для личного Ада Эйприл. Слишком похоже на Джейсона. Мимолётно Броди видела, как поочерёдно людей Эдема заводили в единственную не сгоревшую палатку, вот только рейдер вёл женщину за. За этой самой палаткой. Они проходят мимо, минуют погоревшее лежбище. – Туда, – дуло винтовки указывает на дыру в их древесном заборе. – Туда? – Нехотя Эйприл демонстрирует своё раздражение, но просьбу исполняет. Перечить человеку с оружием в руках? Глупо. – Разве нам не в палатку нужно идти? – Разве тебе не нужно заткнуться и следовать приказу? Ничем хорошим не закончится. Ничем. По телу прошла неприятна волна, подобная той, что тогда ещё помощница шерифа испытывала, находясь в бункере Троя. Они идут. Всё ещё идут вперёд. Молча. Да и присутствие мужчины за спиной выдаёт лишь звук перекалывающегося из руки в руку оружия. Если бы она только успела поднять лук… – Тут , – рейдер просовывает ствол оружия сквозь ветви кустарника, открывая перед женщиной вид на стену, ту самую стену из Блажи. Вот только она всегда смотрела снизу, а теперь, казалось, была наравне с вершиной. Они шли по холму? – Только не говори про Прыжок Веры, – женщина проходит вперёд, заглядывая вниз. Острый обрыв. – Хотел бы заставить прыгнуть на веру – отвёл бы в горы Уайттела. На самый пик, к могиле брата. Брата? Брата. Всё тело под воздействуем какого-то импульса. Эйприл не способна пошевелиться. Не способна сделать даже шаг, чтобы повернуться и посмотреть в глаза захватчика. Она не узнала голос. – Рейдеры? – Голос подрагивает. Как и тело. – Рейдеры спасли меня, когда я в этом нуждался, – к ногам девушки прокатывается та самая красная маска, мимо проносится силуэт и тут же ныряет вниз, свесив ноги с обрыва. – Не ты, – строгий взгляд голубых глаз, – а саранча, о которой вещал Отец. Как из заверений Иосифа, Иоанн сидел сейчас, перебирая выцветшую траву. Живой. Постаревший, но живой. Эйприл успела заметить несколько шрамов вдоль его щеки, успела заметить и морщины, которыми покрылось его лицо. – Тебя придавило… Я видела. – Может так, – он улыбается, кивая на место рядом с собой. – А, может, тебе просто рассказали о такой правде? – Ложь? – Ложь. Сама подумай: я пережил больше пяти попыток суицида, – Иоанн выставляет руку вперёд, снимая с неё перчатку и зажимая пальцы, один за другим. Татуировок прибавилось. – Сколько покушений от твоего любимого сопротивления? – Мы на одной стороне, – она всё же садится рядом, находит силы, чтобы свести всё воедино. – Нет. И никогда не были, Эйприл, – её имя из его уст звучало больнее, чем от Джейсона. Это была стрела. Самая настоящая стрела. – Ты была в сопротивлении, а я – во Вратах. Ты перешла к Эдему, а я отправился в свободное плавание. Ты стала посланницей воли Бога, а я… – Сжирающей саранчой. – Сжирающей саранчой. Верно. – Почему мы здесь? – Почему сейчас – более актуальный вопрос. У Иоанна было десять лет, но… Нет. – Потому что сейчас твой Эдем оккупируют рейдеры, через считанные минуты прибудет подмога с Капитаном и Процветанием. Знаешь, каков шанс того, что тебя убьёт кто-то из их? – Минимален. – Максимален, Эйприл. Ты и я. Мы всё равно умрём сегодня, так давай в последний раз проводим солнце за горизонт? – Откуда уверенность в нашей смерти? – От моего любимого брата? От Господа вездесущего? – Иоанн усмехается, упав на локти и ещё раз посмотрев на женщину. – Ты постарела. – Ты тоже, – хотелось улыбнуться, но хорошего мало. – Значит, в Эдеме перестрелка, а мы провожаем солнце? – Ага. Персональный Ад? Похоже на него, лишь с той разницей, что каждый играл свою роль. Джейсон Броди был Джейсоном Броди, а Иоанн Сид – всё тем же Иоанном Сидом. – Избежать смерти нельзя, – тихо шепчет Судья. Нельзя. Да у них и не получится, как бы Иоанну в душе этого не хотелось. Он привёл их сюда лишь с одной целью – доказать, что Иосиф не всегда бывает прав. Но… Но что, если праведник вновь знал обо всём? Знал с самого начала и молчал. Знал, что в пять часов сорок одну минуту из последнего уцелевшего государства будут выпущены ядерные боеголовки по расцветающим державам? Никакого первого хода от Сидов в этот раз не будет, лишь человеческая жадность и желание быть превосходящей расой. Ничего нового. История циклична.

Ядерный гриб. Сердце, что вот-вот выпрыгнет из груди. И они.

– Это и есть наш исход? – Ладонь Эйприл медленно касается грубой ладони Иоанна. – Это и есть наш исход, – повторяет он, закрыв глаза и встретившись с потоком радиоактивного воздуха.