ღღღ
Юри просыпается с криком. Лежит в старой, намокшей от пота футболке, слушая хаотичные удары собственного сердца и пытаясь унять противную дрожь в теле. Нет нужды смотреть на будильник, чтобы понять, что сейчас глубокая ночь: контуры предметов размазаны серым вязким сумраком, лишь на потолке косые бледные полосы — свет от уличных фонарей. Юри прикрывает глаза. Сколько ему уже не снились эти сны? Давно. Очень. Он уже успел забыть их невероятную, вселяющую безотчётный ужас, реалистичность. Кажется, проведи рукой по лицу, коснись волос — ощутишь под пальцами влажный бисер речных брызг, что щедро усыпали его лицо во сне. О клыках Юри предпочитает не думать. И всё же, почему сейчас? Вздохнув, Юри пытается глубже зарыться головой в подушки. Вряд ли у него теперь получится заснуть, но попробовать-то можно: лечь, крепко зажмурив глаза, притвориться, что не было этого странного, удушающего сна. В притворстве Юри давно уже профи. Научился обманывать себя и других, говоря, что он в порядке, что он такой же, как все остальные, что он давно не видит тонкий нематериальный мир мертвых. Он, Кацуки Юри, нормальный.ღღღ
Будильник срабатывает в шесть, разрывая настойчивым сигналом утреннюю тишину. Юри потягивается и нехотя вылазит из-под одеяла, сидит на кровати, свесив ноги и потирая заспанное лицо, потом всё же встает, накидывает халат и идёт в ванную принять душ. После продолжительного бодрящего душа краски возвращаются в жизнь, и Юри даже довольно скоро спускается по лестнице, желая помочь родителям с онсэном. Мать, Хироко Кацуки, невысокая полноватая женщина с мягкими чертами лица и приветливой, благодушной улыбкой, находится на кухне. В воздухе уже витают аппетитные ароматы готовящихся риса, рыбы и мисо-супа — аутентичный японский завтрак, за который иностранные туристы готовы щедро платить. — О, Юри! Уже поднялся? Как спалось? — Хироко нежно улыбается сыну, не отрываясь от готовки. — Выглядишь немного бледным. — Спасибо, мам, со мной всё хорошо, не беспокойся. Тебе чем-то помочь? — меняет тему Юри. — Да, прибери там в зале, пока я готовлю. Скоро уже завтрак, постояльцы начнут спускаться. — Конечно, всё сделаю, — прихватив сервировочные салфетки и стопку тарелок, Юри выскользнул из кухни. Обеденный зал был не слишком большой, и работы требовалось не так много. Щёлкнув кнопку телевизора, что украшал одну из стен, Юри принялся наводить порядок и подготавливать столы для постояльцев, сервируя их. — Печальные новости пришли из России, — трагичный голос диктора привлекает внимание. — Сегодня ночью, двадцатого июня, в Санкт-Петербурге произошла страшная авария, унёсшая жизни шести человек, в том числе Виктора Никифорова. Виктор Никифоров, — на экране появляется фото молодого мужчины с довольно красивыми, тонкими чертами лица и выразительными голубыми глазами, — ярчайшая звезда в мире спорта, пятикратный победитель Гран-при и ныне действующий чемпион мира по фигурному катанию, погиб в автокатастрофе. Полиции еще предстоит выяснить все детали этой аварии, но пока можно сказать… Хмыкнув, Юри переключил канал. Хватит с него смертей на сегодня. Да и гостям онсэна будет приятнее смотреть с утра что-то более позитивное. Например, музыкальный канал. Положив пульт рядом с телевизором, Юри вернулся на кухню помогать с готовкой. Обычный нормальный день.