* * *
Отражение в зеркале пробуждало её ненависть: волосы цвета отцветшей листвы не слушались, рассыпаясь в разные стороны. – Прошу, только не сейчас! – голос девушки был наполнен отчаянием. Её длинные, тонкие пальцы с трудом удерживали маленькие заколочки, которые предстояло зафиксировать на волнистых прядях. В детстве она часто наряжалась в длинное зелёное платье, собирала две пряди назад и, прихватив с собой книги Толкина, уносилась далеко в чащу леса. Подальше от криков и домашних хлопот, туда, где она чувствовала себя лесной феей, окруженной лишь природой и солнечным светом. – Ты скоро? – худощавый парень ввалился в гримерную комнату. – Все в сборе, пожалуйста, поторопись! Она не ответила: её синие глаза искрились гневом, а ладони крепко сжимали наскучившие ей заколки. – К чёрту. – девушка откинула аксессуары в сторону, убрав пряди волос за уши. Она поправила своё платье: молочный цвет подчеркивал красоту её волос, кружевной воротничок привлекал внимание к длинной шее. Девушка надела свой счастливый кулон и, собравшись с силами, направилась к сцене. Запах летних цветов заполнял пространство, заставляя гостей ощущать присутствие лета. Маленькая сцена была украшена свежими розами и плетущимися растениями. Гитара, стоящая в маленьком, затемненном углу терпеливо ждала своего мастера. – Уважаемые гости! – худощавый парень раскраснелся. – В этот прекрасный летний вечер к нам приехали музыканты из всех уголков Америки! Они готовы открыться вам, готовы вывернуть свою творческую душу наизнанку и поразить вас. – он метнул взгляд в сторону гитары. – Пока настраивается техника, вы можете не только насладиться великолепными напитками, но и прекрасной игрой на акустической гитаре. Девушка шагнула вперед: яркий свет ударил в глаза, лишая их способности видеть. Она остановилась, повернула голову в сторону и, дав глазам передохнуть, пошла дальше. Её тонкие пальцы были знакомы с гитарными струнами очень давно: всё детство она сочиняла песни для своих друзей, развлекала соседей и одиноких бабушек, тоскующих по своим родным. Девушка не видела публику, она не видела ничего: свет жёг её глаза, заставляя их слезиться. Гармоническое соединение аккордов удивило присутствующих: они затаили дыхание, вслушиваясь в чудную игру. Говорят, что удерживать внимание публики тяжело, особенно если ты не суперзвезда или какой-нибудь влиятельный человек. У неё получалось. Зрители смотрели сквозь неё, проживая в сознании те моменты жизни, о которых напоминала музыка. Пятнадцатиминутная нирвана была прервана всё тем же худощавым парнем, который бегал из стороны в сторону не в силах найти себе места. – Итак… – он прервал игру и метнул гневный взгляд в сторону девушки. – Я думаю, пришла пора объявить первого музыканта! Девушка скрыла возмущение. Она прихватила гитару и умчалась за сцену. За кулисами заиграл норвежский фолк, а публика разрывалась аплодисментами. – Это некрасиво, Оди! – У нас программа, а ты опоздала. – Я задержалась на пару минут. Неужели пара минут что-то решала? Я ведь не успела завершить игру красиво, всё получилось скомкано и… – Никто не понял. Ты просто играешь на гитаре. Никогда не понимал, чем начало твоей игры отличается от конца. – Неудивительно, Оди. – Что? – Ты дальше своего носа ничего не видишь. Насколько глубоко ты его засунул? Дышать не тяжело? – Что? Куда засунул? – В задницу нашего босса. Она развернулась и, показав средний палец, умчалась в гримерную комнату. Слёзы стекали по её белым щекам: она небрежно сняла с себя платье и откинула его в сторону. Отражение нагого тела заставило её расплакаться ещё больше. Ей не нравилась её фигура, по её мнению, сухая и мальчишеская. Некоторые комплексы были надуманными, но подавляющее большинство – навязанными. Она натянула на себя широкую черную майку и светлые, свободные джинсы. – Так-то лучше. Музыка вырывалась из колонок и заполняла громкими звуками всё вокруг. Темнота поглощала Лос-Анджелес, рассыпая блестящие звёзды на бесцветном небе. Девушка положила гитару в чехол и помчалась к выходу. Ей предстояло преодолеть небольшой путь сквозь публику. Делать этого не стоило, так как начальнику Дереку это не нравилось, но ей было всё равно. Маленькими, но быстрыми шажками она пробралась сквозь боковой ряд и, не зацепив ни одного гостя, оказалась у выхода.* * *
– Алло, здравствуй Лия. Ты бы не могла вызвать такси? Я забыла забрать гонорар, а возвращаться туда мне хочется меньше всего. Она почувствовала чье-то присутствие и, обернувшись, заметила женскую фигурку, стоящую на противоположной части дороги. – Да, спасибо. Нет, я хочу остаться у себя сегодня, настроение паршивое. Персиковый аромат отвлек её внимание, фигурка с противоположной части дороги уверенно направлялась в её сторону. Она положила телефон в карман и повернулась: перед ней стояла до боли знакомая девушка, выпускающая персиковый дым их красивых губ. – Здравствуй! Её бархатный голос молнией прошиб девушку: перед ней стояла Лана Дель Рей. – Здравствуй… – она прикусила губу. – Боже, я чертовски люблю вашу музыку, глазам не могу поверить. – Да? – она вдохнула новую порцию дыма. – А мне понравилась твоя. – Правда? – неловкая улыбка не сходила с её лица. – Спасибо. – Этот парень прервал тебя. Некрасиво. – Да, наверное. – Ты поешь? – глаза Ланы искрились интересом. – Нет, я только играю. – она помедлила. – Иногда пишу. – Кем ты работаешь в этом баре? – Музыкантом. Временами помогаю на кухне. – А кем ты хочешь работать? – Музыкантом. Приехавшее такси отвлекло внимание девушки: белый автомобиль сигналил и моргал фарами. – За тобой приехали? – Лана наклонила голову. – Да, думаю, мне пора. – Как тебя зовут? – Ева.