* * *
– Чего ты боишься? Спокойный взгляд Ланы пронизывал Еву, пробирался в сознание, заставлял её сердце стучать быстрее. В её синих глазах мелькали смятение и страх, она понимала, что Лана чувствует это. – Ева? – Лана наклонилась к ней. – Все хорошо? Ева опустила взгляд и, сжимая правое запястье, положительно махнула головой. Её волнистые волосы падали на худые, белые плечи, которые покрывались бугорками каждые несколько минут. – Здесь прохладно. – Лана достала небольшое покрывало. – Держи, это должно помочь. Ева подняла голову и увидела её глаза: тёплый зеленый оттенок напомнил ей о лете, о бесконечном лете, беззаботном и счастливом. – Знаешь, у каждого человека есть демоны, Ева. – Лана накинула покрывало на её плечи. – Вопрос в том, в каких отношениях с ними состоять. – Я не понимаю, о чём ты говоришь. – Ева притворно улыбнулась. – Боюсь, что понимаешь. – Лана заметила это. – У каждого из нас есть демоны: они рождаются под покровом ночи, в наших детских кошмарах. – Лана отвела взгляд. – Они растут, становясь сильнее, скрываются в тенях крупных деревьев, прячутся под нашими кроватями. – Все чего-то боятся в детстве, детское воображение зачастую преобразует что-то неизвестное в устрашающие образы. – Как, по-твоему, это происходит? – Хм… – Ева прикусила губу. – Нас пугает бессилие. Например, темнота, ведь перед ней мы бессильны. В такие минуты сознание заполняет её, придает ей некий образ. – Верно. – Лана улыбнулась. – Демоны – это не всегда про детские кошмары в стиле Стивена Кинга, Ева. Они рождаются из нашего бессилия, питаются им, проникают в наши головы и управляют нами. Ева замерла: мысли внутри её головы сплетались и расплетались, пытаясь собрать все элементы воедино, расставить всё по местам. – Я заинтересовалась тобой, очень сильно. – Лана коснулась её руки. – Я чувствую нашу схожесть. Ева взглянула на её пальцы: прекрасные длинные пальцы скользили по её коже, оставляя после себя теплые следы. – Я… я не готова к такому разговору. – Ева обхватила руками колени, отдаляясь от Ланы. – Я думала, что мы поговорим о музыке… – Да, ты права. – Лана вернулась на большой диван. – Твоя музыка прекрасна. – Спасибо. – Ева покраснела. – Однако, за музыкой всегда стоит человеческая душа. – Лана выдохнула большое облачко персикового дыма. – Душа важнее музыки, Ева. Ева сняла с себя покрывало и положила его на уголок дивана. В её скованных движениях было что-то, что завораживало Лану: ей казалось, что она вот-вот растает, как снежинка, уникальная и единственная в своем роде. Ева взяла в руки гитарный чехол: её пальцы вцепились в черную ткань, заставляя фаланги белеть. – Лана, я… – Ева опустила голову. – Я думаю, что мне нужно время. На лице Ланы не было разочарования, наоборот, она светилась добром и теплотой. – Хорошо. – Лана подошла ближе. – Позвони мне, когда будешь готова приручить своих демонов. Ева подняла голову, заглядывая в её большие глаза. – Я надеюсь, что буду готова. – слёзы рисовали дорожки на ее щеках. – Тише. – Лана нежно обняла её хрупкое тело. – Ты сильнее. Помни.* * *
Ева сидела в темноте, вслушиваясь в любимый альбом Joy Division. В её голове музыка растворялась, обретала цвета, перерождалась в фигуры и образы. – Кто вы? – Ева закрыла глаза. – Выходите. Слова Ланы безостановочно крутились в голове, она запомнила каждое слово, каждое движение и каждый взгляд. Из памяти не выходили зеленые глаза и глубина взгляда: Ева чувствовала её внутри себя, чувствовала её тепло и силу. – Чёрт! – Ева поднялась на колени и, щёлкнув выключателем, вернулась на пол. – Темнота. Это должно помочь мне увидеть то, что пугает меня. Этот день бурлил в её груди, сердце стучало чаще, а чувство падения будоражило сознание. Электронное письмо, автомобиль, долгая дорога, кофе, персиковый запах, бархатный голос, громкий смех, глубокие фразы, зеленые глаза, крепкое объятие, автомобиль, пластинка на повторе, огненный закат – она прокручивала в голове всё. Она боялась, что какой-то фрагмент сотрется и исчезнет из памяти, боялась, что забудет слова, сказанные ей в студии. Густая темнота заполнила комнату, проникая в голову Евы: небольшие точки, бегающие по кругу, складывались в маленькие отрывистые линии. Линии извивались, меняли позиции и исчезали, порождая новые линии, большие и длинные. – Кто вы? Глубоко в груди ощущался таящийся страх, который неохотно выбирался из глубин её души, крался, улыбаясь белоснежным оскалом. Линии бешено закрутились, Ева закрыла глаза руками и прижалась к полу. – Кто вы? Перед её глазами мелькали зарисовки из её старых блокнотов, тех, что были выброшены или забыты в старых квартирах. В её голове, на жёлтых от старости листах, чернила рисовали нечеткие образы, напоминающие бесформенные пятна. Пятна двигались и расплывались, уменьшаясь и увеличиваясь, заставляя Еву вспоминать. Чёрная краска оживала: большое черное пятно распределилось по бумаге, оставляя белые линии, из которых складывалось мужское лицо. Его рот был широко открыт, а глаза, широкие и злые, искрились яростью. – Отец… – Ева прижала колени к груди. Вспышка белого света обновила желтеющую бумагу, и черная краска вновь распределилась по всей поверхности, Ева поняла, что её ждет. Маленькие белые линии проявлялись медленно, меняясь местами и пропадая, испытывая терпение Евы. – Кто ты? Линии формировали худое лицо, на котором расплывалось чувство разочарования. Большие глаза смотрели на неё с отвращением, вызывая чувство страха и стыда. Ева застонала: её ногти впивались в кожу на коленях, оставляя на ней синие следы. Девушка подорвалась с места и включила свет: желтеющий лист бумаги исчез, а линии растворились при свете лампы. Ева села на пол и посмотрела в окно: она пыталась забыть увиденное, оттолкнуть это подальше, забросать коробками и никогда не вспоминать.«Демоны – это не всегда про детские кошмары в стиле Стивена Кинга, Ева. Они рождаются из нашего бессилия, питаются им, проникают в наши головы и управляют нами.»
Ева вытерла слёзы: она выключила музыку и встала перед зеркалом, взгляд устремился в синие глаза напротив. – Лия.