он в моей тишке готовит мне завтрак

Солнце незаметно прокралось, тихо так, как котёнок лапкой, отшторивает свинцовые тучи и целится прямо сквозь жалюзи, освещая первыми лучами комнатушку молодого хайпбиста и его второй половинки. И если вы вдруг представили того самого Обладает в обнимку с сочной загоревшей девчонкой с длинными волосами и смазливым личиком, то вы далеко ошибаетесь. Вместо кукольной модели шатен делит постель со своим другом, по совместительству парнем, высоким подкаченным блондином с милыми ямочками на щеках и россыпями родинок по всему телу. Как говорится, "в тихом омуте…". И если Вотяков сладко так, по-младенчески, спал, то Марк уже почти час рассматривал своё счастье, невесомо касаясь кончиками пальцев острых скул, словно шпили готических замков, рельефной шеи и впалых ключиц и груди. Блондин часто просыпался раньше, чтоб вот так наслаждаться спящим Назаром. Так привычно видеть рядом с собой парня, когда от его касаний что-то неведомое в душе ёкает, переворачивается от одного взгляда, заставляет краснеть и заливать лицо пунцовой краской, отдать жизнь дъяволу за него. Рядом с ним так легко и спокойно, стоит только Марку положить голову на колени Вотякову и переплести их ладони, как всё сразу отпускает, и улыбка глупая всплывает из глубин сердца. Марк целует парня куда-то в скулу и тихо, чтоб не разбудить его, встает со скрипучей кровати, которая выдерживала самый быстрый темп, и удивительно, что не развалилась. В такие ночи соседи стучат по батареях, потому что громкие стоны мешают спать, но как же наплевать, если в ту минуту им так хорошо, до дрожи в коленях и синяков на бёдрах, чтоб вытрахивать весь стыд, совесть и воспитание, обнажать настоящую сущность парня под тобой, оставляя алые отметины на шее. Марк ещё минуту скользит взглядом по шатену, будто пытается запомнить его черты лица, и сохранить в фотоплёнке мозга, и нехотя поднимается с кровати, лениво накидывая на голое тело только что найденную тишку Назара. Маркул обожал таскать вещи своего парня, ну, хотя бы потому, что они приятно пахли Вотяковым, и были слегка немного великоваты, учитывая великую любовь Облы к оверсайз одежде. Тишка слегка прикрывала бёдра блондина, и он хотел было податься в поисках боксеров, но мозг активно слал сигнал "нет", по этому на кухню парень пошёл так, наплевав на свои личные загоны. Вообще, в первое время их совместного жительства Маркул не хотел лишний раз раздеваться перед Назаром, ссылаясь на то, что ему не комфортно, что он не любит своё тело, и вообще, он всегда мёрзнет. Но когда Вотяков не выдержал и взял блондина прямо перед зеркалом, шёпотом на ухо рассказывая, какое у Марка красивое тело, младший перестал так сильно загоняться, и пытался выходит из тесной зоны комфорта, чтоб Назару понравиться. Латыш не сказать, чтоб умел круто готовить, но когда доходило дело до кормёжки любимого - он из шкуры вылезал, чтоб только Обла голодным не остался. Больше всего шатен любил кексы с клубничной начинкой, по этому именно их Марк и решил приготовить на завтрак. - Так… 200 граммов муки, - шёпотом читает блондин рецепт и отмеряет ингредиенты в общую миску, - соль, разрыхлитель… Сливочное масло… Сахар... Одно яйцо, два желтка… Клубничные цукаты… Для крема смешать два белка, сахар, клубнику… Добавить масло, сахар… Взбить ещё раз… Маркул мастерски отмеряет нужную массу составляющих, смешивает все вручную, чтоб надоедливый шум миксера не разбудил Назара, наполняет формочки и отправляет будущие кексы в духовку. Приятный аромат выпечки быстро распространяется по квартире, и приятно тревожит рецепторы Вотякова. Обла открывает глаза и довольно потягивается, как домашний кот. Глаза закисшие, красные, сонные, и сам бурят был растрёпанный, как тот цыпленок. Парень потягивается и зевает, ища взглядом Марка, чтоб обнять с утра, как обычно, поцеловать и защекотать, но блондина нигде нет, и шатен расстраивается. Лениво одевает джоггеры, тишку и плетётся на запах вкусностей. Назар улыбается, когда видит эту милую картину: запачканный кремом и мукой Марк в его тишке готовит завтрак. Пухлые губы расплываются в улыбке, и Вотяков тихо подходит к парню сзади, обвивая руками торс и притягивая к себе. Слышится тихое и до крика милое: "ой" от латыша, и Обла запускает ладошки под футболку, оглаживая пальцами тело блондина. Маркул оборачивается к шатену и опускает голову, пытаясь спрятать покрасневшие щёки, но Назар берёт младшего за подбородок и поднимает лёгким движением лицо, нежно касаясь губами губ Марка, легко сминая их и слегка покусывая. Блондин улыбается в поцелуй и нехотя отрывается, тут же встречаясь с вопросительным взглядом Облы. - Кексы сгорят в духовке. - Но я тоже могу сгореть без кекса, - выдаёт, не долго думая, Назар. - Ну так, сейчас вытяну, кремом украшу, и будут тебе кексы… Бурят снова притягивает младшего к себе и шепчет горячо на самое ухо: - Какой ты у меня не догадливый, малыш. И все, как в знаменитой песне: "Искра, буря, безумие", только сразу "безумие", ибо от одного властного и похотливого взгляда старшего срывает крышу, уносит далеко, и хочется вот так просто растворяться в нём, как в чашке чая сахар. Назар без особых усилий подхватывает Маркула за бёдра и несёт прямо на стол, нависая сверху и хаотично покрывая оголённую шею парня влажными поцелуями. Тонкие и фигурные ладони Вотякова собственнически блуждают по молодому телу, зацикливаясь на чувствительной груди и шее, сжимают соски, царапают бледную кожу и сжимают бёдра до побеления костяшек. Блондин выгибает спину и покусывает губы, сдерживая громкие и такие развратные стоны, которые Порнхабу и не снились. Всё так быстро, горячо, как наркотик: хочется больше, больше с каждым разом, и ещё жёстче, чем в предыдущий. Назар снова поднимается к лицу блондина и впивается в губы младшего, углубляя поцелуй, покусывая нижнюю губу и тут же широко проводя языком по ней, слизывая кровь. Марк смотрит расфокусированно и лишь поддаётся ласкам, изо всех сил сдерживая стоны. - Я хочу слышать всё, малыш, - шепчет возбуждённо на ухо Маркулу Обла, сжимая в руке член латыша, - мне нравятся твои стоны, особенно, самые громкие и пошлые. Почувствовав чужую руку на своей плоти, Марк наконец в открытую стонет, не стесняясь никого и ничего, колени подрагивают, а дыхание напрочь сбивается. - З-Зар… - тянет в полголоса блондин, заливаясь румянцем от быстрых движений со стороны шатена. Мысли не держатся кучи, вдыхать с каждым касанием Вотякова всё труднее и труднее, а вмещать "Зар" между стонами станет невыполнимым заданием. Назар ведёт рукой вдоль ствола, проводя по выпуклой венке, немного размазывая естественную смазку, двигаясь в такт равному дыханию Марка, и в душе радуясь тому, какой ахуенный парень у него. Тело блондина пробивает крупная дрожь, и он, сквозь стоны шепчет: - Зар, я сейчас… Вдруг шатен останавливается и наклоняется к члену младшего, широко проводя языком по всей длине, и почти мгновенно ощущая тёплую и немного вязкую жидкость во рту, довольно улыбается. Марк сам поддаётся вперёд и жадно целует пухлые губы Вотякова, сжимая сквозь ткань джоггеров довольно-таки заметный стояк. Обла стонет в поцелуй, когда ощущает руку латыша на члене и шумно выдыхает после рваного движения. Кольцо из тонких пальцев ловко сжимает половой орган у основания, затем снова резко ведёт вверх, словно качели, и опять вниз. Назар возбуждённо рычит куда-то в сгиб шеи блондина, когда кончает в кулак парню, и загнанно дышит, будто только что кросс бежал, или отыграл хорошую партию в теннис. Парни ловко убирают следы, и Обла снова обнимает Маркула, нежно и так по-детски целуя в макушку. Младший краснеет, и молча переплетает свои пальцы с ладонью Вотякова. Кексы стынут где-то на плите, и никто не думает к ним возвращаться. - Ты моё чудо щекастое, - едва слышно осведомляется Назар, когда опускает глаза и рассматривает покрасневшего блондина. Открываю глаза и иду на запах, Он в моей тишке готовит мне завтрак, И чиллим весь день, что забыли про завтра, Знаешь, да, да, да, ты точно знаешь Потерялся в тебе, встал таймер Потерялся в тебе, но лишь с тобою найден.