Девочка

В женский туалет он, разумеется, не вошёл, остался сторожить в лобби, или как тут это место называется. А я уже минут десять собираюсь, чтобы выйти. Или не выйти. Или сбежать. Жаль, что пальто осталось в гардеробе, а в помещении женского туалета не наблюдается ни окон, ни запасного выхода. Не знаю сколько прошло времени. Я так и стою в пустом туалете, попеременно выхаживая из стороны в сторону и пялясь на себя в зеркало. Ещё так некстати разболелась голова — вот оно, коварное шампанское, курение и все это на голодный желудок из-за отсутствия аппетита. Сколько времени нужно, чтобы успокоить свои разбушевавшиеся нервы? Интересно, если я буду здесь достаточно долго, он уедет? Подумает что у меня несварение, и, может, решит больше не связываться. Отличный план. Что я скажу ему? Рано или поздно все равно придётся что-то сказать. Только проблема в том, что я сама ничего не решила. Дверь отворяется и в проёме показывается Ян. Совершенно невозмутимо входит внутрь, поворачивает замок, и словно кошка, поймавшая мышь, медленно крадётся в мою сторону. Это что за фокусы? Кабинки пусты, но вдруг кто-то…? Меня будто холодом обдаёт от мысли, что он хочет сделать, для чего запер дверь и приближается сейчас так нарочито расслабленно. Когда секундное оцепенение проходит, я пячусь, но двигаться особо некуда, и Ян без затруднения настигает меня, заставляя вжаться в стену. Кажется, меня ожидает допрос с пристрастием, поэтому я начинаю первой: — Зачем ты приехал? — голос дрогнул в конце, и я сглатываю горькую слюну. Ян несколько секунд смотрит, складывает руки на груди и наклоняет голову вбок. Не то, чтобы ему понравилось начало разговора, и он абсолютно серьёзно задаёт встречный вопрос: — Меня гораздо больше интересует чем ты недовольна. Что-то в его тоне заставляет меня устыдиться своих детских капризов, и я бросаю взгляд на свои сапоги. — Знаешь, не так обычно встречают своего мужчину… — тихий и более мягкий голос звучит уже ближе. — Ты прелестна, такая хорошенькая в этом платье. Хотя я ожидал увидеть тебя несколько в другом наряде. — Ты вообще не должен был меня увидеть. — Конечно, — хмыкает. — Ведь ты не пригласила меня. Неужели его задело это? Но ведь и ты далеко не безгрешен. — Ты не справедлив сейчас. — заглядываю в тёмные глаза. — Ты, например, как-то забыл упомянуть о своём дне рождения, так что все честно. Но все нормально, ты не обязан был. У нас ведь свободные отношения. Ян молчит, облокотившись о тумбу с раковиной. С таким лицом обычно курят, нервно и много. Он приехал ко мне после того, как я по глупости позвонила ему, а после не отвечала, и трудно сказать — рад ли он этому незапланированному вызову. — Знаешь, у меня есть подозрение что наша проблема никак не связана с этими мероприятиями. Так ведь? — щурится. Отвечать совсем не хочется и я прикусываю щеку изнутри. Немного перестаралась, и теперь во рту чувствуется металлический привкус. Он ведь сам все прекрасно понимает, а может быть уже и догадался, что раз я узнала о вечеринке в Лондоне, то могу быть осведомлена и о его теплом общении с этой Джесси. Или эта сцена из разряда: «Ты все неправильно поняла»? — Ты ничего больше сказать не хочешь? — Ян делает шаг ближе и практически нависает надо мной. — Учти, совсем скоро какая-нибудь дамочка захочет войти, начнёт ломиться, шуму будет ууу… — он складывает губы в трубочку и поднимает глаза к потолку. — Но мы не откроем ей, пока не поговорим нормально. Намёк понимаешь? У меня полно времени, и я только рад провести его с тобой. Правда, я бы с большей охотой потратил его на более… приятное занятие. Я, знаешь ли, моя девочка, скучал по тебе. Воздух между нами словно наливается свинцом, его близость ощущается каждым волоском на теле, и то, как его взгляд блуждает по моему лицу, лишь сильнее сбивает дыхание. Нужно помнить зачем я здесь. Поговорить… Он так близко, что я, кажется, чувствую его запах. Когда он уже поцелует? Совсем близко, но медлит. Соблазняет? Вот черт! Так о чем мы там? В голове совсем кавардак. Ну уж нет! Я с трудом прогоняю желание прижаться к нему, сказать как скучала я и испортить весь момент выяснения отношений внезапно вспыхнувшей страстью. Поэтому выскальзываю, отдаляясь сразу на несколько шагов. Ян запускает руку в волосы и взъерошивает их, с какой-то безумной усмешкой смотрит на меня и складывает руки на груди. Я пытаюсь копировать его позу, но куда мне до его спокойствия. Замок в двери — обычный поворотный механизм, и его не составит труда открыть. Не думаю, что Ян действительно будет меня удерживать силой, не дикарь же он в самом деле. Но сбежать вот так будет самой большой трусостью, и это точно не добавит очков в мою пользу. — Я ведь могу и сама выйти отсюда. — Можешь. Только позволь я напомню тебе одну вещь. Не так давно мы с тобой договорились, что ты будешь разговаривать со мной. Взрослые именно так обычно и решают проблемы — говорят о них. Против такого аргумента у меня нет ничего. На языке вертятся вопросы: кто эта твоя английская подружка, что вас связывает, зачем ты приехал сейчас и пытаешься спровоцировать диалог? Разве так поступают с тем, на кого должно быть плевать? И несмотря на выпитое, я не чувствую себя готовой задать эти вопросы… или услышать на них ответы. Однако, мы уже проходили что-то подобное, поэтому нет смысла избегать разговора. Ян все равно получит желаемое. — Хорошо. — сдаюсь я. — Давай поговорим. Только не сейчас. Я пьяна, мне жутко болит голова и мы в женском туалете на свадьбе моей подруги. Я не могу просто уйти. — Я понял. Тогда, думаю, ты не будешь против, если я останусь. — Будто у меня выбор есть. — бормочу под нос, закатывая глаза. — Что? — Что? Ян фыркает, устало качает головой, но берет мою руку и выводит из уборной в зал, доводит до стола. Покидает меня и направляется в сторону бара, а я вновь ощущаю духоту тёмного многолюдного помещения. Громкая музыка бьёт по ушам, усиливая головную боль, которая отдаётся тупой пульсацией уже в районе лба и глаз. Пока есть возможность, проверяю мобильник и глаза лезут из орбиты: о мой бог, да этот мужчина тот ещё паникёр — 12 пропущенный и пара смс. Интересно, а это можно считать тревожным звоночком? Ну, типа желания контролировать, страха потерять или ревности… Хотя о чём это я, парня, с которым я танцевала Ян очень даже цивилизованно отправил, без гневных сцен. какая уж тут ревность, всего лишь чувство собственности воспитанного человека. Возвращается Ян довольно скоро с зелёной стеклянной бутылкой в руке, судя по всему пива. Протягивает мне руку и тянет на себя так, что я поднимаюсь на ноги, а затем быстрым движением оказываюсь на его коленях. — Ты что делаешь?! — шиплю и пытаюсь освободиться из кольца его рук. — Неприлично же! Чувствую, как горит лицо, но никто не замечает моих терзаний и неуклюжих попыток встать, занятые собой, разговорами или танцем. — Правда? — выдыхает ответ у самого уха и мягко трётся носом о шею. — А заставлять меня волноваться прилично, м, сладкая? Черт, такое моё положение заставляет понервничать, особенно когда одна рука Яна медленно поглаживает бедро, касаясь края платья, а горячее дыхание опаляет кожу. Судорожно набираю побольше воздуха в лёгкие, вновь скользя вокруг взглядом, надеясь, что не выгляжу испуганной или излишне нервной. И в то же время все это как-то волнительно. Беру со стола стакан, просто, чтобы занять подрагивающие руки. — Дорогая, если ты будешь ёрзать, то неудобно станет уже мне. Я резко оборачиваюсь и так застываю, рассматриваю мужское лицо с расстояния одного дыхания. В тусклом свете его черты кажутся слишком острыми, а обычно шоколадного цвета глаза будто и вовсе черные, ярко контрастируют на фоне бледной кожи. — Мне нужно к Анжелике, скажу, что мы уезжаем. — получается слишком тихо, но Ян понимает и без лишних слов отпускает. Проклинаю себя за дрожь в коленях и вспоминаю, как врезалась в дверь номера в отеле после поцелуя с этим чёртовым соблазнителем. С координацией у меня лучше не стало, но, хвала небесам, в этот раз приключения обходят меня стороной. Всю дорогу я пялюсь в окно. Конечно, с первого раза с Анжеликой договориться не удалось, и видно было, что появлению моего мужчины она рада чуть ли не больше меня. Пришлось придумывать историю о том, что у Яна завтра много дел и вместе побыть не получится, а хочется, и это сработало: подруга превратилась в белокурого Купидона и благословила меня на пылкую и романтичную ночь. Даже обидно, ведь моя больная голова и куча работы ее не озаботили. По темным опустевшим улицам Ян ведёт быстро, но мягко. Он, не отвлекаясь, смотрит на дорогу, и заговорить с ним я не решаюсь. Это ещё успеется. Скорая езда помогает на самом деле. В голове становится пусто, хотя со временем меня начинает укачивать и клонить в сон. Не было сомнений, что мы поедем к нему, не зря же он притащился в тот невзрачный дешёвый клуб, поэтому увидев улицы элитного района и знакомую высотку я ощущаю лишь усталость и пытаюсь прогнать сонливость. Голова все еще болит, будто мой мозг засунули в коробочку и при каждом движении он ударяется о стенки. По пути вяло здороваюсь с консьержем, а когда заходим в лифт, кладу голову на плечо Яна. — Ты голодна? — Ян проходит вглубь квартиры, пока я неспешно снимаю обувь. Я фыркаю. Даже думать о этом не хочу! — Нет. Обнаруживаю Яна на кухне, что-то высматривающего в недрах открытого холодильника. Ммм, судя по времени, значит, большие дяди-предприниматели тоже совершают ночные рейды к холодильнику. Сажусь на один из барных стульев, ставлю локти на столешницу и опираю голову о кулачки. Красивый. И на кухне наблюдать за ним это как-то непривычно нормально. Пару раз Ян бросает взгляд и на меня, но стоит такая тишина, а в воздухе атмосфера уюта, что было бы вполне уместно начать болтать о какой-нибудь ничего не значащей ерунде типа погоды или сегодняшнего обеда. Но мы молчим. Раздаётся глухая вибрация, я не сразу понимаю, что это не у меня. Ян быстрым движением достаёт телефон из кармана брюк, смотрит на экран и хмурится. Все его внимание переключается на дела в мобильнике, а я решаю удалиться. Мало ли кто там, пусть разбирается. В гостевой спальне оставляю одежду, переодеваюсь в белоснежный банный халат Яна и отправляюсь в душ, а надежде, что вода поможет почувствовать себя лучше. Стоя под тёплыми каплями в голове немного проясняется и я чувствую себя более трезво. К несчастью, ситуация яснее не становится. Я не спросила как он нашёл меня, да это и не важно — я боялась этой встречи, и вот я в его квартире и понятия не имею, чем все закончится. Нужно остановить все, пока не поздно, закончить эти отношения, набраться смелости и высказать все что думаю. Он же именно этого хочет, откровенности? Сказать, что влюбилась в него? Это ведь не страшно, но что в результате? Худший вариант — мы разойдёмся. Даже мысль об этом причиняет боль… но так будет правильно. Я привыкла быть одной, для меня ничего не поменяется. Краем глаза замечаю движение за мутным стеклом душевой, и это заставляет обернуться. Цветастое пятно приближается, а меня ощутимо встряхивает, и поток мыслей прерывается, будто его обрубили топором. Когда дверка открывается, я уже догадываюсь, и не ошибаюсь — Ян, абсолютно обнажённый и прекрасный в своей наготе, смотрит прямо в моё лицо и, не говоря ни слова, ступает за порог и закрывает дверь. Я тоже не отрываю взгляд, отчасти из-за удивления, отчасти из интереса. Не могу смотреть на него? Сейчас точно не тот случай, потому что я как заворожённая улавливаю каждое движение. Делаю шаг назад, упираюсь спиной в стену, краем сознания отмечая, что кафель холодный и неровный. Внезапно мир будто сузился до размеров единственной душевой комнаты, где есть только я, он, и струи воды, все ещё бьющие по коже. Несколько прядей волос выбились и падают на лоб, делая вид домашним, как мне нравится. Дыхание становится рваным, когда одна рука Яна ложится на мою талию, медленно, как будто с осторожностью, проводит вверх, и возвращается вниз. Это такой непрозрачный намёк? Я уже знаю что будет дальше, и, кажется, моё тело больше не собирается подчиняться мозгу — оно принадлежит ему, его рукам, его глазам, под взглядом которых я готова расплавиться. — Знаешь. я думаю пришло время поговорить открыто. Мужская рука медленно поднимается и касается налипших на плечи волос, медленно убирает их за спину, открывая шею, и пальцы ложатся на мой затылок. — Н-наверное? — заикаясь, глухо отвечаю я. Ян все так же наблюдает за мной, словно оценивая реакцию, словно боится сделать неверное движение, но не находит сопротивления. Большой палец совершает неспешное движение по щеке к подбородку, а затем обрисовывает линию губ, проводит по ним, и они размыкаются, будто в ожидании поцелуя, вместе с тяжёлым рваным выдохом. Ян сглатывает, а я ликую в глубине души — что-то во мне заводит его, раз он все ещё здесь. — Я много думал о тебе. — признаётся шёпотом. — А ты? Я смотрю на него сквозь полуопущенные ресницы и слабо киваю. Да, я много думала. О тебе. О себе. О нас. Не все мысли были безрадостными, но в конечном итоге привели меня сюда. Я догадываюсь, к чему все идёт. И то, что произойдёт… я решаю разрешить себе побыть с ним снова, возможно, в последний раз насладиться его близостью, утонуть, раствориться в нем прямо сейчас, потому что оторваться от него в эту секунду нет совершенно никакого желания. Я первая тянусь к нему, прижимаясь мокрой грудью к его, обнимаю руками за шею и целую. Хватка на моей спине сразу становится крепче, а поцелуй превращается из простого касания губ в страстный, языки переплетаются, посылая тёплую волну по телу к пульсирующей точке внизу живота. Обе его руки соскальзывают и сжимают мои ягодицы, прижимают к себе, и я чувствую его эрекцию, а изо рта вырывается приглушенный стон. Потом он спускается губами к шее, покусывает и посасывает разгорячённую кожу, и несколько поцелуев получаются немного болезненными, но мне все равно — я хочу его ближе, больше и прямо сейчас. Исчезают все мысли, остаются только слабые клочки сознания. В тумане, где-то глубоко, бьётся пульс, его язык скользит по моим губам и жжёт жаром плавленного металла. Ему приходится прижать меня к стене, обмякшую, чтобы я так явственно не оседала на пол. Убирает с шеи волосы, покрывает её поцелуями. И я цепляюсь за него, едва соображающая, еле дыша. Все смешалось в один безумный коктейль из огня чужих прикосновений, звука поцелуев напополам с прерывистым дыханием и запаха шампуня, и я не сразу замечаю мужские пальцы на своих бёдрах. Ян оглаживает внешнюю сторону, плавно перемещается на внутреннюю и я закусываю губу, чтобы случайно не закричать.