Контактный детский сад

Вэй Усянь очень любил детей. Гуляя в парке, он умилялся карапузам, ползающим в песочнице и катающимся с горки. Но, к сожалению, к своим двадцати восьми годам ребеночком не обзавелся, да что там, у него даже не было спутницы жизни. В общем, проходя мимо детских площадок, Вэй Ин грустно вздыхал и мечтал тоже однажды посидеть на ярко раскрашенной лавочке, наблюдая за игрой своего малыша. Поэтому, когда старшая сестра — Цзян Яньли, попросила денек посидеть с крохами А-Лином и А-Чэном, Вэй Усянь с радостью согласился. Тщательно подготовился, прочитав в интернете педагогические статьи — с удивлением узнал, что детям нельзя острое и необходимо спать днем. Вымыл дом, выбросив пустые бутылки (полные оставил) и протерев пыль, убрал конструктор-лего на антресоли, заботясь не столько о малышах, сколько о своем пиратском космическом крейсере, на сборку которого он потратил два года. День прошел хорошо — братья почти мирно играли, прекрасно покушали и остаток вечера смотрели тупые, на скромный вкус Вэй Усяня, мультики. Цзян Яньли, забирая сыновей, была довольна. И в следующий раз пришла к нему с осторожной просьбой — не может ли он еще немного посидеть с мальчиками, скажем, неделю. Их детский сад закрыли на ремонт, бабушки-дедушки уехали загород, им мальки под ногами, мешаться посадкам, не нужны, не на работу же их брать. Вэй Усянь согласился опять… Он даже не заметил, как у него, в небольшой пятикомнатной квартирке, собралась почти вся группа. Помимо Цзинь Лина и Цзян Чэна, сейчас перед Вэй Усянем стоял Сяо Синчэнь со своим приемным сыном; Лань Цижэнь, за которым гуськом стояли, кажется, все ланьские дети (это Вэй Ина удивило, не иначе, в лесу что-то сдохло, раз уж сами городские поборники правил притащили к нему — безумцу и смутьяну — драгоценных наследников); и Вэнь Жохань, к которому жались его племянники — мальчик и девочка. Старик хотел еще своих сыновей пропихнуть, но Вэй Усянь с детства собак недолюбливал, поэтому отказал. Вэй Усяню бы радоваться, мечта-то исполнилась — семеро по лавкам, вот только дети были не совсем детьми, а маленькими божественными зверьми. Родных-то он знал как облупленных, уже давно перестал обращать внимание на вечно недовольные моськи Цилиня-Цзинь Лина и Саньцзуу-Цзян Чэна, и легко гасил конфликты (хотя братья в своей любви-ненависти к дядюшке были на редкость единодушны). А остальные — что? Отпустив родителей, он ткнул в мальчика, которого привел Сяо Синчэнь. — Ты у нас кто? — Сюэ Ян, — выпалил тот, с восторженным блеском смотря на Вэй Усяня. — А зверь-то ты какой? — Цюнци! — еще радостнее известил карапуз, показывая рот, в котором не хватало передних зубов, но явственно выделялись клычки. Вэй Усянь украдкой утер холодный пот, с Цюнци шутки плохи, да и внимание у него какое-то нездоровое… — Ты? — он наугад указал на одного из четырёх Ланей. Одетые в одинаковые белые одежды, с волосами, подвязанными лентами с облачками, они были как манекены в магазине. — Лань Хуань, Байху, господин Вэй, — поклонился ребенок, и у Вэй Усяня аж на зубах заскрипело от вежливости. — Братьев своих представь, — попросил он, чувствуя, что не выдержит, если каждый начнет тут перед ним расшаркиваться. — И не «господинкай» мне тут, просто Вэй Усянь. Лань Хуань кивнул. — Лань Чжань, Небесный Дракон, — мальчик, который будто в жизни не слышал слово «эмоции», поклонился. — Лань Юань и Лань Цзинъи — Сюань У, — Вэй Усянь внутренне присвистнул, а неплохи эти Лани — трех божественных зверей себе народили. — Ладно, а вас малышня, я уже знаю, — развернулся он к Вэням. Красная панда Вэнь Нин смущенно улыбнулся из-за плеча своей сестрицы — Алой Птицы Вэнь Цин. — Дядя, есть хочу! — Да, жрать-то дадут? — осведомился Цюнци, пролезая на кухню. За ним потянулись остальные, только Лани выжидательно остались в коридоре. — Вэй Усянь, где можно вымыть руки? — спросил, кажется, Лань Хуань — Вэй Усянь еще не разобрался. Он умилился, глядя как ровненько шагают за ним мелколани, будто по линеечке ступают. Маленькая рота. Эх, портят все же Лани своих детей… Им бы скакать, как козликам, а не шаг печатать. — Эй вы, шпана, идите тоже сюда. С грязными руками никто за стол не сядет. — А что будет, если я уже сижу? — кажется, оказавшись в обществе, Цзинь Лин решил показать характер. — Тогда лучше не вставай, — выкрикнул Вэй Усянь, вытирая маленьким Ланям беленькие нежные ручки. — Прижми попу и не вставай, а то красная будет. Бурча, Цилинь вошел в ванную, таща за собой брата. Цзян Чэн выглядел подозрительно довольным, но Вэй Ин не обратил внимания — мало ли, радуется ребёнок друзьям. — Мы вымыли тут, — отрапортовала Вэнь Цин, усаживая Вэнь Нина на стульчик. Сюэ Ян уже сидел во главе стола и стучал расписной деревянной ложкой, привезенной прабабкой Вэй Усяня из России. Хранили эту ложку в семье как реликвию, убранная за стекло и обмотанная пищевой пленкой, она служила усладой для глаз. Сейчас же, утратившая свою оболочку, ложка медленно лишалась красоты, лака и вообще права на дальнейшую жизнь в семье Вэй. — А-Ян, — сохраняя остатки спокойствия, позвал Вэй Усянь, — не шарься по чужим шкафам. Цюнци беззубо улыбнулся и кивнул. Вэй Усянь этому милому личику не поверил и, на всякий случай, решил убрать прапрабабкин фарфор подальше. Может, увезти в гараж… Разрешив вопрос с семейными ценностями, Вэй Усянь рассадил детишек по местам и выдал овсянку с какао. — Где мой рисунок? — капризно протянул Цзян Чэн. В прошлый раз Вэй Усянь, сам не зная зачем, показал свои навыки рисования на еде. Остальные сосредоточенно наблюдали за тем, как он выдавливает клубничным джемом собак в тарелках племянников. — Что-то не похоже на хаски, — придирчиво осмотрел свою картинку Цзинь Лин. — Что ты от меня хочешь? Я в жизни всего одну псину видел — противную. — Фея не противная! — вскинулся на защиту любимицы Саньцзуу. — А для меня все на одну морду, — отмахнулся Вэй Усянь. — Ну, что не едим? Ложки в ручки и погнали, кто последний — тот моет посуду. Дети на такую очевидную угрозу не двинулись. Вэнь Нин толкнул свою тарелку. — Мне… Можно тоже рисунок? Так Вэй Усяню пришлось украсить каждую овсянку. Только Небесный Дракон сидел тихонько, ковыряя кашу. — Не хочешь? — осведомился Вэй Усянь, напряженно вспоминая, едят ли Небесные Драконы овсянку. Лань Чжань мотнул головой. — А, тоже хочешь картинку? — мальчик чуть помедлил, а потом вздохнул, вынимая ложку и освобождая «холст». — И кого тебе? Ушки ребенка покраснели, он что-то прошептал. — Что-что? Говори громче. — Кролика, — смущенно попросил Лань Чжань. Вэй Усянь аж запищал внутри от умиления — Небесный Дракон просит нарисовать ему на овсянке кролика! — Не могу встать, — упавшим голосом сказал Цзинь Лин. Дети закончили с завтраком и теперь убирали посуду, а Цилинь так и остался сидеть. Вэй Усянь нахмурился, подходя к племяннику. — Просто у всех Цилиней ЗЭ ЖЭ! — радостно воскликнул Сюэ Ян. — Что?! — тут же среагировал Цзинь Лин, сжимая маленькие ладошки в маленькие кулачки. — Здоровская жизнь? — успокаивающе предложил Лань Юань. — Не, — довольно оскалился Сюэ Ян, — задница жирная! Мне папа говорил, а я увидел. Вон, даже встать не может. Вэй Усянь вспомнил вежливого и тактичного Сяо Синчэня и окончательно убедился, что словам мелкого Цюнци не стоит верить. Цзинь Лин, кстати, встать мог, но вместе со стулом. Красивые модные джинсики намертво приклеились к дерматину. — Будем резать, — решил Вэй Усянь, доставая набор ножей Самура(й). — Нет! — Цилинь подскочил вместе со своим стулом и зверем о шести ногах рванул прочь. К счастью, поймать его не составило труда, спустя пять минут Цзинь Лин был свободен и рыдал на полу, сжимая остатки дорогих сердцу штанов. — За что? — захлебывался он. — Почему именно я? Вэй Ин заметил, как в углу хихикает второй племянник и немедленно понял, чьих это рук дело. Но ладно, сами разберутся. Оставив Лань Юаня успокаивать Цилиня, Вэй Усянь увел остальных детей в комнату, обустроенную под игровую. Он постарался запихнуть туда все, что могло бы понравиться малышам — спортивный городок, кучу подушек для крепости, наборы посудки, пупсы, куклы, конструктор, гараж с машинками, железная дорога. Да у него в детстве столько игрушек не было, сколько он сейчас накупил для этих малышей! Глядя, как подопечные расползаются по комнате в поисках того, что может заинтересовать, Вэй Усянь пустил скупую мужскую слезу, вспоминая свою единственную игрушку — флейту для призыва мертвецов. Хотя вещь была полезная, конечно. Одна мелодия — и вот уже целый дом друзей, даром что страшные, да пахнут не очень. Оставшийся день прошел прилично. Никто больше никуда не прилип, и даже драки между Цюнци и Алой Птицей удалось избежать, вовремя накинув на Вэнь Цин покрывало, от чего та тут же уснула. Вечером, когда измученные родители пришли за своими чадами, Вэй Усянь с улыбкой заверил, что будет их ждать и завтра. Прибирая разбросанные вещи, он обнаружил, что паршивец Сюэ Ян все-таки утащил семейную ложку.