damn, i think i love that boy do anything for that boy — beyonce
Это не явно, но когда Тэхён об этом задумывается, то может почувствовать некоторую осмотрительность в том, как осторожно Чонгук ведёт себя с ним. Почти как по учебнику: предоставляя достаточно личного пространства, уступая (иногда чересчур), позволяя некоторую недосказанность. Похоже, что Чонгук не совсем понимает, где в их отношениях проходит граница, и вместо того, чтобы перешагивать или топтать её — он, как и раньше, бродит по краю, вздрагивая каждый раз, когда ему кажется, что он её пересекает. И это заставляет сердце Тэхёна немного сжиматься при взгляде на то, как Чонгук строит барьеры в поведении, не позволяя себе заходить слишком далеко. И это начинает преследовать его даже ночью, пока он смотрит в потолок и пытается придумать решение, — это именно та вина, что висит полностью на нём, то последствие, возникшее вследствие его прошлого поведения. Он в полном дерьме, так что лучшим решением кажется обратиться к своему единственному верному гуру, которому всегда удаётся принести в его жизнь порядок. — Что мне делать? — спрашивает в один момент Тэхён (в два часа ночи), прижимая к уху холодное стекло телефона. — Хм, — отвечает Чимин сонным голосом со слышным даже через динамики раздражением в голосе. — Покажи ему, что ты волнуешься? И вот как-то так это и начинается. Тэхён берёт за привычку делать маленькие жесты и напоминания самыми тупыми из возможных способов. Такой глупости, вроде расчёсывания волос Чонгука, пока они смотрят ежедневную дораму в гостиной Тэхёна, а Чонгук свернулся в его объятиях и задремал, время от времени приоткрывая глаза, чтобы почти безучастно смотреть на телевизор, а после вновь прикрывать веки. — А? — Тэхён резко останавливается, сжимая клок его волос в пальцах. — Что это? — Что что? — бормочет Чонгук, вяло приоткрывая глаза. — Что где? — Это, — неопределённо повторяет Тэхён. — В твоих волосах. — Подожди. Вот чёрт, — он поднимает голову и хмурится. — Вши или… — Нет, это как будто… — и Тэхён внезапно вытягивает руку, представляя её Чонгуку на обозрение, и показывает пальцами сердечко. Его глаза сужаются до полумесяцев, а губы растягиваются в гаденькой улыбочке. — А..? — Чонгук с силой щурится, а после понимание разглаживает черты его лица, и он прячет голову в изгиб тэхёновой шеи, всхрюкивая и алея ушами. — Ой. Ха-ха, как смешно. Или, например, когда они на авто-свидании и сидят в припаркованном на какой-то стоянке автомобиле, а разговор плавно перетекает к ночи, в которую Тэхёну будет немного не до его продолжения. — Я только что увидел одного смехотворно красивого парня, — говорит Тэхён его отражению в окне. — А? — Чонгук поворачивается и сужает глаза. — Да, вот прямо сейчас. Он в отличной форме, у него прекрасное лицо, красивые глаза, убийственная улыбка. Полный пакет. — Окей? — лицо Чонгука хмурится, и он сканирует взглядом пустынный участок.— Здесь никого, кроме нас? — Хочешь глянуть фотку? — Тэхён уклоняется от вопроса и открывает на телефоне галерею, прежде чем перевернуть его и указать на кадр, ярко сияя. — Я просто в восхищении. Он полностью в моём вкусе. — Эм… — Чонгук щурится, а после его брови расслабляются от испуга до замешательства. — Это... просто моя фотография? — Ага, — Тэхён хихикает. — Ты только посмотри на себя. Слишком хорош. Абсолютно в моём вкусе. — Ох, ёбушки… — он проводит ладонью по лицу, а после Тэхён тянет его на себя, чтобы начать уже то, ради чего они вообще приехали. Или когда Тэхён вдруг вскакивает со стула, поскольку ему срочно требуется брейк, и долетает до своего дивана, перекувыркнувшись над подлокотником и роняя ноги прямо Чонгуку на колени. — Хм, привет, — удивляется Чонгук, часто моргая из-под очков, и накрывает ноги Тэхёна руками. — Что такое? — Ничего, — хихикает он, — просто физически показываю, что я из-за тебя кувырком. — Удивительно, — Чонгук пытается бороться с улыбкой, норовящей расплыться на губах, но терпит неудачу, когда она переходит в кашляющий смешок. — Ты удивительный. — Спасибо, я знаю. Или когда вручает Чонгуку букетик сухих цветов. — Что это? — Чонгук с осторожностью забирает его из рук Тэхёна, отчего бумага и пластик от его пальцев морщатся, и оглядывает его со всех сторон. — Цветы, — лучится Тэхён, наблюдая, как Чонгук подносит букет к носу и настороженно вдыхает. — Наверное, я имею в виду, почему они такие, — Чонгук осматривает стебель с крошечными бутонами, скашивая к носу глаза. — Просто «потому что», — пожимает он плечами. Чонгук лишь смотрит на него, а затем отбрасывает цветы в сторону (но позже Тэхён увидит их на полке над камином, между Золотым Диском и первым трофеем BTD, выигравшим музыкальное шоу).***
За несколько недель до сезона наград Чонгук заходит поздно вечером в его студию, заглядывая в дверь. — Привет, — здоровается Тэхён, свернувшись калачиком на диване с телефоном и уютно примостившись головой в углу между подлокотником и спинкой, и прослеживает путь Чонгука через всю комнату. Он загорается, заметив висящий на его руке бумажный пакет с фастфудом, и его желудок тут же принимается в предвкушении урчать. — Спасибо. Чёрт, я умираю с голоду. Ты что-нибудь купил для себя? — Нет, — Чонгук бросает пакет ему на колени. — Я уже поел. — Погоди, блин, правда? — спрашивает он в смятении, хмурясь и чуть дёрнув уголками губ вверх, открывая пакет с соблазнительным ароматом сэндвича с курицей и жареной картошкой. Аж слюнки текут. — Ты должен был сказать мне, я бы заказал доставку или ещё что. — А ты думаешь, я сделал иначе? — Чонгук вскидывает брови. — Я не выходил из здания с самого приезда. — Теперь я уже не так впечатлён, — смеётся Тэхён. — Тогда забудь, что я сказал, — Чонгук проскальзывает в другой угол дивана и, поджав ноги, укладывает голову себе на руку, принимаясь наблюдать, как Тэхён в одно мгновение отгрызает половину сэндвича. А затем спрашивает: — Хочешь пойти завтра на домашнюю вечеринку? — Хм, конечно? Кто там будет? — Тэхён облизывает пальцы и опускает их в картошку, поднимая в воздух маленький контейнер с кетчупом. — Хочешь? — Друзья. Она будет у Югёма, и придёт остальная часть 97-лайн, — Чонгук с мгновение хлопает ресницами, глядя на протянутый ему кусочек, а после наклоняется и цепляет его зубами. — И ещё несколько человек. — А по какому поводу? — бормочет он с набитым ртом. — Из-за МАМА, — он пожимает плечами. — Потому что это одна из первых церемоний награждения, а многие из нас участвуют. — О, — Тэхён стягивает обёртку. — Похоже на вечеринку для высшей лиги. Мне вообще можно там быть? — Забавно, что ты упомянул об этом, — говорит Чонгук и затихает, вытаскивая из кармана карточку. — Ты же знаешь, что участвуешь? Тэхён замирает на середине укуса. Слова проплывают в его уши, но не сказать чтобы задерживаются надолго. — Извини, повтори-ка? — Тебя номинировали, — смеётся Чонгук, протягивая тиснёную карточку. — На новичка года. А ещё на песню года за Talking to Myself. И на We the Best и Remember Me, и хоть это и не одиночные уже проекты, но ты всё же, ха-ха, в этом году просто убийца… — О, мой грёбаный Бог, — Тэхён отбрасывает свой сэндвич на кофейный столик и бросается вперёд, выхватывая из чужой руки карточку. От волнения бешено колотится сердце, а на лице сама по себе расплывается улыбка. — Никаких шансов. — Каких, — смеётся он. — Ты сделал это. Поздравляю с разгромом в этом году. Я очень тобой горжусь. — Я... я... — Тэхён теряет дар речи, когда возбуждение нарастает и обрушивается на него, как эйфория; головокружение нарастает с каждым просмотренным словом о номинации. Но тут он резко выпрямляется и взмахивает карточкой в воздухе. — Я должен рассказать Чимину. И Намджуну тоже. И Юнги, и Хосоку, и, блять, Луне, Джихуну — всем, но сначала... Тэхён хватает Чонгука за верх и тянет его на себя, заваливаясь на спину. Их губы сталкиваются друг с другом, и Тэхён целует его так сильно, как только может. — Спасибо, — выдыхает Тэхён, как только они прерываются. Это почти навязчиво, за этим нет никакой причины, но он так чертовски благодарен, что не может найти верного способа выразить это. — За что? — Чонгук выравнивается и смотрит на него на одном уровне глаз. — За, м… просто за всё. — Что я вообще сделал? — спрашивает он обалдело. — Но всё равно пожалуйста. — За то, что рассказал мне. За то, что принёс мне поесть. За то, что был лучшим, — начинает бессвязно бормотать Тэхён. — За то, что ты здесь, и за... за то, что вдохновил меня на эту песню. — Я был вдохновителем? — спрашивает Чонгук с поддельным удивлением в тоне. — На Talking to Myself? — Я имею в виду... похоже, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — Тэхён прищуривает глаза. — Просто хочу убедиться. Текст довольно расплывчатый. Может, был кто-то ещё, кто также признавался тебе в снегопад, не знаю, — он заливается смехом и присаживается на пятки, едва увернувшись от удара, который посылает ему Тэхён. — Нет, лишь ты, — он закатывает глаза. — А ещё большинство не игнорировали меня три часа подряд, прежде чем остановить прямо перед тем, как я уже собирался ехать домой, но, ты знаешь, — эта часть не совсем подходит песне. — Извини, я не очень храбрый, — вкрадчивая улыбка расползается по его лицу. — Но поскольку я понял текст песни верно, это также и значит, что ты счастливее всего, когда ты со мной. Так? Тэхён швыряет ему в лицо подушку. Лицо пылает, когда он встаёт, направляясь к двери. — Я сейчас пойду к Чимину. — Ты увиливаешь от ответа, — Чонгук прижимает подушку к груди и хихикает, выкрикивая: — Ты делаешь меня самым счастливым, ты это знаешь? Я просто рад, что наконец-то это взаимно. Тэхён замолкает, одной ногой ступая в коридор, но потом быстро оглядывается через плечо и бормочет: — Да, я тоже.***
Следующая ночь проходит как в тумане. Когда практически во второй раз Тэхён выходит из лифта и попадает в сад на крыше квартиры Югёма, Чонгук идёт на шаг позади, и Тэхёна сразу же окружает толпа людей, жаждущих поговорить. Его много хлопают по спине и поздравляют, обмениваются номерами и берут обещание в будущем связаться в чате, подсовывают в руку новый напиток, когда его собственный становится полупустым. Вокруг много лиц, которых он видел лишь по телевизору, и много имён, с которыми он уже хорошо знаком. Чонгук стоит в стороне со своей собственной группой людей, жаждущих пообщаться, и его глаза время от времени бегают по сторонам, пока не встречаются с глазами Тэхёна в обмене тайными ухмылками. Особенно, когда у некоторых из особо восторженных выпадает шанс с одним из них поговорить. Например, у таких, как Прорывного Актёра Года, — двадцатилетнего парня, принявшего участие в качестве актёра второго плана в самой нашумевшей ежедневной дораме года, который немедленно принимается восторженно тараторить, как только ему выдаётся привлечь его внимание. — Срань господня, — говорит Прорывной Актёр. — Привет. Я... Я люблю Вашу музыку. Я был поклонником так долго, ещё со времён саундклауда. Честно, я даже не могу поверить, что реально говорю с Вами. — То же самое, ты легенда, — смеётся Тэхён. — Ты был так хорош в той дораме. Я даже болел, чтобы именно твой персонаж заполучил ту девушку. — Не могу поверить, что Вы её видели, — вспыхивает Прорывной Актёр и бормочет: — И между нами говоря, к счастью, в реальной жизни это сработало немного лучше. — Подожди-ка, ты и… — глаза Тэхёна расширяются, когда Чонгук с любопытством на него оглядывается. Я расскажу тебе позже, — передаёт он одними губами, на что Чонгук вскидывает брови, но на его губах уже играет понимающий смешок. — Мы до сих пор в «каких-то» отношениях, — ухмыляется он. — Но хватит обо мне, Ваша новая песня действительно лучшая… После примерно часа встреч и приветствий его мозг начинает перегружаться от переизбытка новой информации, так что Тэхён извиняется за вынужденную отлучку и отходит. Он находит укромное местечко за стеной из плюща — симпатичную маленькую нишу, покрытую астротурфом, освещённую перекрестиями нитей хипстерских гирлянд и окаймленную стеклянным парапетом, выходящим на город внизу. Тэхён подходит к ограде, и, поставив на неё стакан, прислоняется, скрестив руки впереди и наблюдая, как машины кружат по слабо освещённым улицам внизу. Его обдувает ветерок, и глаза закрываются от очередного лёгкого касания, растрёпывающего его волосы и играющего с одеждой. Тэхён почти теряется в приятном тепле, как вдруг слышит захватывающий его внимание звук затвора камеры на телефоне. — Извини, — говорит Чонгук, выходя из патио и убирая телефон в карман. — Ты и этот фон — выглядело очень живописно. — Всё в порядке, — Тэхён отодвигает свой стакан и приглашающе похлопывает по ограждению рядом с собой. И Чонгук соглашается, обходит торшеры и кушетку и боком встаёт рядом с откинувшимся на парапет и подпирающем его локтями Тэхёном. — Ты хорошо проводишь время? — спрашивает Чонгук, протягивая руку, чтобы взять его стакан, и осторожно принюхивается, прежде чем сделать глоток. — Я же говорил, что все хотят с тобой познакомиться. — Да, ты не шутил, — Тэхён оглядывается на город, перенося вес тела на другую ногу. — Просто хотел передохнуть. — В этом есть смысл, — Чонгук поворачивает голову и оглядывается через плечо, прежде чем его глаза снова устремляются на Тэхёна, и он комментирует: — Хороший вид. — А я о чём, ну? — Тэхён вскидывает руки вверх, указывая на пятнистую сетку огней внизу. — Я говорю о тебе. И Тэхён тут же бьёт его по руке. — Что? — заливается он смехом, хватаясь за бицепс. — Это правда. — Ладно, — Тэхён закатывает глаза, и они снова погружаются в молчание. Это комфортно, когда рука Чонгука прижата к его руке, а ветерок всё ещё шелестит в его волосах. Даже слишком, — как будто уровень комфорта знает, что он его не заслуживает, раз в голове загорается вопрос, который он задаёт, повернувшись к Чонгуку лицом. Он берёт рукав его рубашки и принимается пальцами теребить шёлк, глядя вниз на древесину под ногами, и спрашивает: — Почему ты принял меня обратно? — О чём ты? — произносит Чонгук, поворачиваясь с оттенком удивления в голосе. — Ну, я наговорил столько дерьма тебе и... — Тэхён жуёт внутреннюю сторону своей губы. — И я причинил тебе такую боль. Я даже не уверен, что смог бы взять себя в руки на твоём месте, так почему же ты это сделал? — Ох. Эм... — Чонгук почёсывает ухо и замолкает. — Это, вроде как, не... Дело не только в том, совершаешь ли ты ошибки… Ну, в некотором роде это и так, имею в виду. И да, я бы, наверное, предпочёл, чтобы ты не привязывал меня к себе и не разъёбывал, как на Гавайях, но я понимаю, почему это произошло, и это всё в прошлом, так что... — Чонгук хлопает ресницами. — По крайней мере, для меня это больше о том, что ты делал до и после и готов ли ты измениться. И зная тебя, и наблюдая за тобой в последнее время, понимаю, что да — ты и правда готов. Так что второй шанс кажется мне несложным. — О, — говорит Тэхён парапету. — Понимаю. — Да, потому что, рассуждая о целой картине, я смотрю на всё, что ты когда-либо делал для меня и других, и на всё то дерьмо, с которым ты столкнулся, и думаю, послужной список у тебя приличный, — говорит он. — И именно это заставило меня влюбиться в тебя. Я имею в виду, кто вообще поставит на карту всю свою карьеру ради какого-то подростка-трейни? Не так уж много людей. — Кто тебе об этом сказал? — Несколько хороших общих друзей, — Чонгук на мгновение замолкает. — Ты сожалеешь? — О чём? — За то, что выбрал меня. Для BTD. — О, — Тэхён удивлённо вскидывает глаза. — Нет. С чего бы? — Неужели? — недоверчиво спрашивает Чонгук. — Чувствую, твоя жизнь была бы намного проще, если бы ты не вмешивался в это. — Может быть, — он смотрит на раскинувшийся внизу город. — Но я и правда не жалею. Ведь только взгляни на себя. — О чём ты? — Посмотри на всё, чего ты достиг, во что преобразился, как ты вырос. И я знал с первого дня нашей встречи, что в тебе есть это, — Тэхён закрывает глаза и, наклонившись вперёд, нежно прижимается губами к губам Чонгука. — Я много о чём сожалею. Но я никогда не жалел, что выбрал именно тебя.***
Впервые, когда Тэхён говорит это — вслух, а не в своей голове — это полный провал. Ведь сейчас шесть утра, Чонгук спит, а Тэхён бормочет это себе под нос. Ну, честно говоря, Тэхён тоже думает, что спит. Как он может не, если вокруг него всё та же самая долбанная обстановка, в которой он находится уже последние несколько месяцев, они лежат врозь, а он маячит на гране цикла быстрого сна, запутавшись предплечьем в простынях, перекинутых через его мягкий животик, и смотрит в ступоре на свернувшегося рядом с ним под натянутом до носа одеялом парня. Солнечные лучи рассеиваются по постели, а он всё наблюдает за равномерным дыханием Чонгука, ритмично треплющем его чёлку, а единственный слышный в утренней тишине звук — это тихий свист его дыхания. — Эй, я… — Тэхён прочищает горло и говорит это Чонгуку так тихо, словно это репетиция: — Я, я… я люблю тебя. И тогда глаза Чонгука распахиваются, расфокусируясь после сна. Он вытягивает руки над головой, морщится, а потом утягивает Тэхёна в объятия и бормочет: — Ты что-то сказал? — Нет, — лжёт Тэхён. — О, ладно, — Чонгук под одеялом сжимается и хмурится. — Чёрт, мне снился хороший сон. — О чём? — Ты сказал мне... — Чонгук открывает глаза, прежде чем вновь зажмуриться и откатиться. — Неважно. — Что я говорил? — Ничего, — и машет рукой. — Не беспокойся об этом.***
Когда он говорит это во второй раз, обстановка немного иная. Она гораздо менее мягкая, а он медленно скользит вниз, выгнутой спиной проскальзывая по груди Чонгука на каждом его движении. Изо рта вырываются стоны, когда пальцы Чонгука касаются чувствительных мест на его груди. Это даже не то, к чему они готовились, когда начинали смотреть фильм. И свидетельством этому вполне могли служить, как небрежно Чонгук едва успел расстегнуть молнию на джинсах и как его рубашка лежала аккурат там, куда они её на полпути и скинули. Ну а также то, как Чонгук вскинул Тэхёна вверх и отнёс к кровати навесу. — Эй, — бормочет Тэхён, надеясь, что его слова потеряются, когда он позволит им слететь с языка. Он ошеломлён тем пульсирующим чувством в груди и нарастающим немного ниже жаром, когда Чонгук ведёт руками ниже. И мысль, что Тэхён может дать ему кое о чём знать, даст ему это, растёт до тех пор, пока чужие руки не опускаются ниже, а он просто не успевает себя сдержать, выдыхая на грани слышимости: — Я… бля… я думаю, что… вроде как… люблю тебя. — А? — лениво вибрирует он в плечо Тэхёна, прижимаясь поцелуем к его шее и сжимая талию немного сильнее. — Я... м-м-м, вот дерьмо, — с очередной волны пальцы на ногах поджимаются, и храбрость составляет им компанию, так что вместо этого Тэхён откидывает голову на плечо Чонгука и бормочет: — …неважно. — Ты просто... вроде как любишь меня? — Значит, ты всё-таки слышал, — он бросает на него нерешительный взгляд из-под ресниц. — Ты полон лжи. — Ага, — мягко хихикает Чонгук, отдаваясь вибрацией на груди, и впивается пальцами в его талию. — Я просто хотел услышать, как ты скажешь это. Снова. — Ты мог бы... ох, блять, прямо здесь, — вздыхает он, — ...знаешь… просто попросить. — Хм, — бормочет Чонгук. — Не. Слишком отчаянно. — Что? Я про... — Тэхён бросает на него странный взгляд. На паузе его выражение лица меняется от недоверчивости к мгновенному экстазу. Он тяжело выдыхает и прикусывает губу, когда лёгкий взмах запястья Чонгука подталкивает его ближе к краю. — Чёрт, давай быстрее. — Ты же знаешь, — добавляет Чонгук, соглашаясь, — не стесняйся говорить мне это. Когда захочешь, по собственному желанию. — Просто, блять... попроси меня… и тогда… — Нет. — Но почему? Ох, бля. — Потому что. — Это не ответ. — Но это мой ответ. — Это не очень хороший ответ. — Он таким и не предполагался, но просить я не буду. И тогда Тэхён решает ему потакать, но на своих собственных условиях, так что он ждёт, пока Чонгук не приблизиться к краю, и с тяжёлым дыханием на мгновение отрывается от его губ. Чонгук выглядит почти оскорблённым подобной перемене, и его лицо искажает неозвученное: «Какого хрена ты делаешь?» — прежде чем Тэхён вновь наклоняется, носом задевая его волосы, и, обхватив его ногами и едва касаясь губ своими, наконец приподнимается и выдаёт: — Я люблю тебя, — выдыхает он прямо в ухо, позволяя себе упасть обратно на простыни, и смотрит ему в глаза с улыбкой, что сама по себе расползается на его губах. И тогда, прямо так, с изумлением на лице, Чонгук кончает. — Ох… б-блятский, — ругается он, содрогаясь до полной остановки, и резко падает без сил. Тэхён уверен, что никогда прежде не видел уши Чонгука такими красными. — Погоди-ка... неужели... — хохочет Тэхён, наблюдая за растянувшимся на простынях Чонгуком. — Это твой кинк? — Заткнись. Нет, — мычит Чонгук, закрывая лицо руками. — Окей, может быть. Кажется, да. — О, чёрт, это восхитительно, — Тэхён приподнимается на локтях и щёлкает Чонгука под подбородком, расплываясь в широкой улыбке, чувствуя распирающее его грудь изнутри тепло. — Прекрати, — ворчит Чонгук куда-то себе в ладони. — Подожди, — смеётся Тэхён, обвивая руками шею Чонгука и притягивая к себе ближе. — Это же в хорошем смысле. — Думаешь? — он опускает ему голову в изгиб шеи, отчего волосы на его затылке немного щекочут Тэхёну нос. — Да, — выдыхает Тэхён, и его лёгкие наполняет аромат шампуня Чонгука. Он мгновение наслаждается тишиной, а после добавляет: — Хотя я всё ещё не могу поверить, что это и правда заставило тебя ко… — Окей, если мы уж заговорили об этом, то... — Чонгук резко отстраняется и толкает Тэхёна обратно вниз, и как только спина его касается простыней, Чонгук без предупреждения вставляет в него сразу два пальца. — Как насчёт того, чтобы преподать тебе урок? — Ч... — задыхается он, откидывая голову назад, — …что? В глазах Чонгука сверкает мстительный огонёк. — Я заметил, что в последнее время ты всё чаще водишь машину… Спина Тэхёна непроизвольно выгибается. — Это… не… — ...и поэтому я хотел бы поделиться с тобой одним советом, — Чонгук едва скрывает на лице улыбку. — Тебе следует… — Блять, не смей... — задыхается Тэхён, пальцами впиваясь в его спину. — …соблюдать правила безопасного движения~♪ — и Чонгук запевает серенаду. — Нет! — протестует он. Чонгук наклоняется, задевая носом ухо Тэхёна, и шепчет, сгибая пальцы. — Не ускоряйся ~♪ — О господи бл… не надо. — Ради безопасного движения~♪ — Никакого безопасного движения… в этой гр-рёбаной спальне! — Не забудь остановиться на красный свет~ ♪ — П-пошёл ты! — Ради безопасного движения~♪ — Т-ты самый дерьмовый парень на свете! Чонгук резко останавливается и распахивает рот. — Как ты только что назвал меня? — Самый дерьмовый! — Нет, нет, не это! — он машет рукой. — Ты! — Тэхён прикрывает глаза ладонью и впивается пальцами в простыни. — Ты знаешь, что я имел в виду. — Самый! — Прекрасно, если ты не собираешься отвечать, — Чонгук скрючивает пальцы вправо и выдыхает Тэхёну на ухо: — Ecodrive~♪ — Ох... — Тэхён обвивает его руками, прижимаясь всем телом, и трясётся в оргазме. — Ч-чёрт возьми. А Чонгук тупо ударяется в хохот, вылетая из комнаты и бросаясь в ванную. — Ты хуже всех! — вскрикивает Тэхён, когда тот возвращается. — Надеюсь, ты это знаешь! — Око за око, — откликается Чонгук, и его голос эхом отражается от мраморных стен и рикошетит звуками воды из душа и начинающимся на фоне дождём. — А что, если я действительно словил какой-то дикий кинк на твою песню о дорожном движении? — Похоже на личную проблему. Позже, после ухода за больными и после того, как гаснет свет, они снова оказываются на чистых простынях, и на границе царства Морфея, Чонгук спрашивает снова: — Ты был серьёзен, когда говорил это? Раньше, — мычит он в грудь Тэхёна, нарушая тишину. — О чём? — Ты знаешь... когда ты сказал, что т-ты... — Да, — зарывшись пальцами в его волосы, бормочет Тэхён и утыкается подбородком в изгиб шеи, обхватив его руками в объятиях. — Я говорил серьёзно. Чонгук обнимает его чуть крепче, щекоча волосами Тэхёну нос, зарывается лицом глубже в простыни, и бубнит: — Правда? — Да, а почему нет? — ресницы Тэхёна трепещут и опускаются. — Потому что я... Он замолкает, ведь как вообще это объяснить? Почему в эти дни его грудь постоянно согревает тепло, почему в последнее время он так любит просыпаться по утрам и засыпать по ночам, почему он больше смеётся, больше живёт, больше любит? Это потому, что он очень счастлив. Он влюблён. Он чувствует себя завершённым. Всё верно, но для этого должна быть какая-то более глубокая причина… — Потому что ты...? — бормочет освещённый лунным светом и огнями города Чонгук и обнимает его крепче; его дыхание трепещет у него на груди. — Потому что... — и его внезапно осеняет ответ, который он довольно выдыхает, проводя пальцем Чонгуку по волосам, — …я весь твой.***
В третий раз он говорит это... ну, это трудно объяснить без контекста. Итак, начнём с малого. У истории всегда есть забавная привычка догонять Тэхёна. Суть в том, что его жизнь напоминает нуль-пункт — ни хорошая, ни плохая. Она лишь какая-то нейтральная хаотичная сущность, имеющая тенденцию в один день кусать его за задницу, а в другой — посылать ему чудесные благословения. Когда он просыпается утром перед МАМА, его кровать пустует, а сквозь закрытую дверь доносится звук голоса Чонгука. Слишком тихо, так что он ложится вновь, но уже почти заснув, слышит, как возвращается Чонгук. С абсолютно отсутствующим выражением лица. — Всё хорошо? — Тэхён мрачно наблюдает за тем, как Чонгук начинает натягивать на себя верхнюю одежду. — М, — он подпрыгивает и одаряет Тэхёна тонкой улыбкой, после скрывая её за натянутой на голову толстовкой. — Эм... да, наверное. — С кем ты говорил? — Джином, — Чонгук подходит к ночному столику и засовывает свои кошелёк и ключи в карман джинсов. — Уже уходишь? — он садится и потирает глаза. — Который сейчас час? — Шесть, — говорит Чонгук. — Но да, до самолёта мне нужно будет зайти в офис. — На репетицию? — И прочее, — Чонгук делает паузу, прежде чем наклониться и жадно поцеловать его. Дыхание сбивается, и только тогда Чонгук, наконец, отстраняется, заглядывая ему в глаза. Он словно высматривает что-то во взгляде Тэхёна, но после всё-таки делает шаг назад и, опустив голову, тихо бормочет: — Джин хочет поговорить с тобой, перед тем, как ты выдвинешься. — Оу, ладно, — изумлённо моргает Тэхён. — Уверен, что всё в порядке? — Да. — Тогда увидимся сегодня вечером? Чонгук замирает в дверях и затем оборачивается на него вновь с широко раскрытыми глазами. Он впивается пальцами в косяк до побелевших костяшек, но после, с тихим выдохом отворачивается. И отвечает: — Да.***
То, что произойдёт далее, настолько предсказуемо, что Тэхён должен был предвидеть это как минимум за сотню тысяч километров. И поэтому, когда Джин подаёт знак садиться и пододвигает кресло, разбито устраиваясь в нём, а после закрывает глаза руками, громко вдыхая через нос, Тэхён чувствует, что догадывается, о чём пойдёт дальше речь. — Итак, — выдыхает Джин и начинает возиться с офисной игрушкой, стоящей на его столе. — С чего начнём? — Кто узнал? — рот Тэхёна двигается прежде, чем его разум успевает его догнать, и к груди медленно приливает знакомое чувство онемения. — О, — Джин изгибает брови. — Так ты уже знаешь? — Нет, я догадался, — Тэхён теребит подол своих джинсов и жестом обводит кабинет Джина. — Но обстановка, твоё лицо и загадочное уведомление подсказали мне, что это не будет приятной вечерней беседой между двумя старыми друзьями. — Ах, да, — моргает Джин. — Ну, я уже рассказал обо всём этом Чонгуку, так что он в курсе. — И что же он сказал по этому поводу? — А не хочешь сначала контекст услышать? — Конечно, — пожимает плечами Тэхён. — Стреляй. — Ну, эм, с нами связались насчёт заявления о вас, ребята, — Джин бросает на него короткий взгляд. — Из Диспатча. — О, — Тэхён чувствует, как у него пересыхает во рту, а сердце начинает учащённо биться. — И ты, наверное, уже догадался, — Джин моргает вновь, — но вы двое будете их новогодним открытием. Похоже, их навёл на след какой-то источник извне, и я думаю, что у нас обоих есть неплохое предположение, кто именно. — Heart King? — со страхом спрашивает Тэхён. — Да, — Джин щиплет себя за переносицу. — Чёрт подери. Она уже ударила по Чонгуку с Национальной Любовью, но на этот раз, кажется, она хотела максимизировать урон по-настоящему. — Уже известно, какие у Диспатча фотографии? — Ничего особенного. Снимки, которые нам показали, были просто фотографиями, на которых вы двое выходите из его квартиры и садитесь в машину, — Джин поднимает глаза. — А что, вы были неосторожны? — Не совсем, — качает головой Тэхён. — Но я имею в виду, как ты думаешь, у них есть фотографии от… — Heart King? Скорее всего, нет. Я бы предположил, что она просто дала им наводку. Но поскольку она переступила все границы дозволенного, то с юридической точки зрения для них было бы не самым умным вмешиваться в эту сделку. Но да, всё, что у неё есть, она вывалит в любом случае. Она, наверное, просто ждёт, когда они раскроют это, прежде чем опубликовать свои доказательства. — А, понятно, — Тэхён удручённо опускается в кресло. — Так что сказал Чонгук обо всём этом? — Он сказал, что всё зависит только от тебя, — Джин опускает руки на колени. — Он сказал, что поймёт, даже если ты захочешь положить этому конец. — И что же, по-твоему, я должен делать? — Я думаю... Не знаю, — Джин опускает голову. — Как показывает история, меньшие имена возвращались из худших, большие имена уничтожались меньшими. Всё зависит от того, как мы сыграем этими картами. Груминг-матириал больше не выйдет, — это было слишком давно, — да и после того, как они арестовали того продюсера за это, стало ясно, что весь слух был именно о нём. А ещё я думаю, что тебе сейчас стоит жить своей жизнью, ведь ты сейчас в трендах, ну и у тебя достаточно влияния, а этот вид влияния не исчезнет никогда. Но я также думаю, что к ситуации можно подойти по-умному и найти менее умный способ с ней разобраться. Я думаю, — особенно с учётом того, что через несколько месяцев мы все переезжаем в новое агентство с низкой пропускной способностью, — некоторые сражения, честно, не стоят того, чтобы сражаться. — Итак, учитывая всё это, — Тэхён прячет руки в карманы и откидывается назад, нервно подрагивая ногой. — Что ты мне посоветуешь? — Есть пара вариантов, — Джин открывает несколько статей на своём компьютере. — Можешь устраиваться поудобнее, это займёт некоторое время...***
Fuckboy 6
Привет — Ну — Джин только что рассказал мне — О диспатче —
— Да?И я — Думаю — Нам нужно поговорить —
Fuckboy 6 печатает...
***
Если он думал, что вечеринка прошла в тумане, то МАМА — в урагане. По большинству своему всё проходит в оцепенении ровно с того момента, как он садится в кресло в своём гостиничном номере, чтобы подготовиться, а вокруг него бабочками порхают лучшие мастера макияжа и причёсок BigCube и выкатывают на выбор несколько комплектов одежды. А затем его уже загоняют в фургон и отвозят на красную дорожку, где он неуклюже вываливается из машины и чуть не спотыкается, когда на него обрушивается целый шквал вспышек камер и криков фанатов, стоящих по бокам; все их взгляды устремляются прямо на него, как только он вообще появляется в поле их зрения. Если честно, то он даже толком ничего и не помнит после своего интервью: в один момент он смотрит, хлопая ресницами, на СППАГ и на её усыпанное кристаллами платье, отвечая на вопросы о прошедшем годе, в следующий он вновь сидит в кресле, освещённый зеркалом, а в следующий момент уже стоит на потёртой платформе прямо под сценой, перекладывая из руки в руку микрофон, когда ропот толпы превращается в крики, а свет тухнет. Каким-то образом Джин и его магические способности втянули его на вступительный акт, и как бы Тэхён ни был взволнован, часть его, должная восхищаться, как-то не особо-то и восхищается, а напротив — устраивает громкие протесты, когда платформа начинает подниматься и звучат первые ноты Talking to Myself. Само выступление кажется сном, — одним лишь наблюдением за покачиванием в такт в зале лайтстиков, и лишь хором голосов, подпевающих его песне до тех пор, пока та не проигрывает последние ноты, а он не улыбается прямо в камеру и не уходит за кулисы в тускнеющих огнях сцены. А после идёт уже третья смена гардероба, и он садится в зоне для артистов, взгромоздившись на края скамейки между новенькой группой Monster Rookie и остальными артистами BigCube — Чимином слева от него, Намджуном, Юнги, Хосоком и WANNA TEEN, устроившимися в ряд. — Эй, — Чимин толкает Тэхёна локтем, когда Представитель Женского Рэпа покидает сцену. — Разве твоя награда не следующая? — Да, — говорит Тэхён и натягивает на лицо готовую к съёмке улыбку, когда Один Парень-Актёр проскальзывает по панели на сцену. — Так и есть. — Эй, а кто второй будет объявля… — Чимин внезапно останавливается. Тэхён прослеживает за его взглядом и чувствует, как замирает его сердце, когда взгляд неожиданно падает прямо на Чонгука. Он потрясающе выглядит в своём костюме и с этой укладкой, а его глаза сверкают в свете софитов, пока в руках он зажимает трофей. Тэхён не может найти в себе сил отвести взгляд. И всё же, Чонгук не смотрит на него, и это кажется чуть ли не сражением, поскольку глазами он мечется абсолютно по всей толпе, за исключением той зоны, где находится улыбающийся так, словно всё в порядке, Тэхён. И в этом есть какой-то смысл, — думает Тэхён. И всё же его сердце немного замирает. И особенно, когда Чонгук встречается взглядом с кем-то в зале и смущённо улыбается. Как только толпа затихает, Чонгук наклоняется к микрофону, почти касаясь его носом, и декламирует: — Многие талантливые парни выходят на сцену каждый год, и этот год, безусловно, не исключение. — Каждый из этих парней принёс нам свежий взгляд на поп-музыку и по-настоящему поднял планку для всех остальных, — говорит Один Парень-Актёр, отступая назад и указывая на экран позади себя. — Наши номинанты. Включается нарезка из роликов, на каждом из которых толпа взрывается визгами. Но не так, как на его собственном. Он вспыхивает со вторым музыкальным клипом для We the Best, и начинается с отрезка, на котором Тэхён в своих отражающих очках неуклюже плавает по экрану в бассейне с нарукавниками и поёт, указывая на камеру. — Бля, это реально тот ролик, который они решили показать? — шепчет Тэхён на ухо Чимину. Его нервишки немного пошаливают, и как только на нём фокусируется камера, и Тэхён видит свои широко распахнутые глаза на мониторах, он застенчиво моргает, а Чимин рядом с ним заходится в хихиканьях. Чонгук стоит, не выражая ровным счётом ничего, пока Один Парень-Актёр возится с конвертом и едва его не роняет, прежде чем, наконец, вскрыть. — У-у-упс. У нас есть победитель, и это... — Один Парень-Актёр замолкает, глядя на конверт и изображая удивление. Фанаты кричат, и он наклоняется к микрофону, дразняще улыбаясь. — ...ТАЕ! Включается припев из Talking to Myself, и Тэхён встаёт, застёгивая пиджак и кланяясь конкурентам, и направляется на сцену. Чонгук всё ещё отказывается смотреть на него, и его глаза бесцельно скользят по толпе, пока Тэхён не подходит ближе. Но вместо того, чтобы перевести на него взгляд, Чонгук опускает его вниз, плотно поджимая губы, и крепко сжимает руками трофей. Он поднимает глаза, только когда Тэхён останавливается прямо перед ним, и в его брови проскальзывает тончайший намёк на беспокойство — едва заметный за бесстрастностью. Он протягивает трофей. — Поздравляю, — едва слышно за гулом музыки шепчет Чонгук. — Спасибо, — Тэхён неуверенно протягивает руку, на долю секунды зависнув рядом с трофеем, а затем внезапно ведёт её дальше, игнорируя приз, и хватает Чонгука за галстук. И тянет его на себя для поцелуя. Да вырвется вся Преисподняя на волю. Чонгук становится свекольно-красным. Фанаты взрываются новой волной криков. Камеры сходят с ума. Телефон в его кармане начинает жужжать, как будто завтра не наступит. Их сверстники из зоны для артистов замирают где-то на границе «ошеломлённые и бледные». Тэхён может видеть, как кричат Чимин и Хосок, Юнги качает головой, а Намджун смотрит в пол с широкой улыбкой на лице. Он знает, что где-то за кулисами Джин рвёт на себе волосы. Завтра высшее руководство надерёт им задницы, а он по большинству своему сводит на нет свои результаты, поскольку именно в этот момент доминировать начинают заголовки, бросаясь в полемику: был ли это рекламный ход или нет. И в ту же секунду, когда остальных догонит задержка трансляции, нетизены со всех стран мира соберутся, дабы протащить их до Ада и обратно. А все его интервью ближайшие три месяца гарантированно будут содержать вопросы о его планах на будущее, намерениях, но… это не имеет значения. Потому что когда всё будет сказано и сделано, когда толпа, огни и шум, в конце концов, исчезнут, истина, которая останется — это: — Эй, ну, эм… ты мой, — Тэхён прикрывает микрофон и нервно улыбается, когда они прерываются, а шум толпы обрушивается на его уши. — Просто вношу ясность. — О, — ошеломлённо произносит Чонгук; его лицо мерцает белоснежными бликами от вспышек камер. — Круто. Я тоже, спасибо. — И я также хочу, чтобы ты знал, — шепчет Тэхён на ухо Чонгуку. Крики становятся громче, и затворы камер взрываются новой чередой быстрых щелчков встречного огня. — Ты делаешь меня самым счастливым. И затем Тэхён делает шаг назад, шаркая лоферами по сцене, и одаривает Чонгука своей самой широкой лучезарной улыбкой и тонким сердечком из указательного и большого пальцев (удачно вставший видеограф продолжает снимать фанкам), хмыкает, вытирает глаза и, дабы довести дело до конца, бросает гаденький смешок: — Я так, блять, люблю тебя, Чонгук. Правда. Очень. Да, он совершил преступление, но теперь он может называть его своим. Мудрый человек однажды сказал ему, что меньшие имена вернулись из худших. Чонгук невероятно краснеет и таращится на него, как рыба, прежде чем сделать вдох. Его ум явно перегружен, выражение лица колеблется между озадаченным восторгом и когнитивной перегрузкой. — Я п-просто, я просто не думал, когда мы говорили насчёт заявления… но не то чтобы я возражал, конечно, но, эм… я не имел в виду, что его нужно делать т-так… — Да, да, расскажешь мне позже, — Тэхён слегка отстраняет его, берёт награду и поворачивается лицом к софитам. Он обхватывает пальцами микрофон, неловко наклоняется, чтобы до него дотянуться, и чувствует, как дрожит его рука, а сердце в груди бьётся как сумасшедшее, но он отгоняет от себя это, понижает голос на четверть октавы и говорит своим фанатам: — Ит-так, эм, ребята, прежде всего я хотел бы поблагодарить вас…***
[Статья] JK♥TAE, рождение новой звёздной пары После шокирующего откровения на вручении награды на МАМА, их агентство выпустило подтверждение, что их главные звёзды — TAE и JK — находятся в отношениях. BigCube Ent выпустили официальное публичное заявление: «Как сообщалось ранее, они встречаются уже 4 месяца. Ещё с юности они были друзьями, и их отношения сонбэ-хубэ продолжались с давнего времени и до недавнего. Чувства развились только недавно. Мы надеемся, что вы поддержите их».post reaction [+14,129, -9,932]
ЛУЧШИЙ КОММЕНТАРИЙ 1. ОФИГЕТЬ, это поразительно... но они очень хорошо смотрятся вместе! Идти вперёд не всегда легко, но желаю им счастливых отношений ~!