Покуда мы будем жить. Сейчас и в вечности

Вечером после отработки меня в коридоре выцепил Малфой, нос которого был задран даже выше, чем обычно. Я хотел пошутить про это, но вовремя прикусил язык, памятуя о просьбе Грейнджер. — Слушай сюда, Уизли — он старался выглядеть грозным, но, согласитесь, это довольно тяжело, если ты на полголовы ниже оппонента, на несколько лет младше и палочкой умеешь только грозить. Я честно старался не засмеяться, а Хорек между тем продолжал пугать меня. — Я не знаю, что вам нужно от Винсента, но если это очередная ваша шутка — я предупреждаю, лучше не лезьте к нему! — Спокойно, принцесса, — постарался обойти я его. — Ничего дурного и в мыслях не было. Малфой зло засопел мне в след, а я поспешил поскорее убраться из коридора. Признаться, я не сильно жаловал этого напыщенного индюка и с удовольствием поставил бы его на место, возможно, наколдовав ему даже какую-нибудь лишнюю часть тела, однако мы с братом дали честное-честное слово Гермионе, что не будем задирать ни Крэбба, ни его дружков. Не то, чтобы нарушение этого обещания я не мог бы скрыть, но наша староста была одной из немногих людей, кому я никогда не соврал бы. Хотя бы потому, что она расстроится из-за этого. Когда я зашел в гостиную, я сразу увидел Ли, Анджелину и моего близнеца. Они сидели на полу у камина, играя в карты, и, черт возьми, будь я кем-то другим, я бы, наверное, даже обиделся. Впервые в жизни я получил отработку один! — Привет, народ, — плюхнулся я рядом с Джорданом, заглядывая через его плечо в карты. Расклад был откровенно паршивый: две десятки, валет, червовый король и две семерки. — На что играем? — На еду, конечно, — фыркнула Анджи. — До трех поражений. Проигравший тащит с кухни закуски. — И какой сейчас счет? — я слушал ее, но взглядом искал в комнате кое-кого другого. — У Ли ноль, а у нас по одному, — ответил за Джонсон братишка. — Угу, — отозвался я, поднимаясь, потому что тот, вернее, та, кого я ждал, наконец-то вошла в гостиную. Гермиона тащила внушительного размера сумку, но Ронни с Поттером, которые о чем-то громогласно спорили, даже не подумали забрать у нее тяжесть. Надо будет преподать им потом урок этикета, им не повредит. — Эй, — окликнул я ее. Ронни сердито зыркнул на меня, явно не одобряя наше общение с Грейнджер. Та что-то сердито шепнула другу, очевидно, ругая его за глупую ревность, и направилась ко мне. — Привет, Джордж, — меня всегда удивляло, как ей удавалось различить нас. — Как твоя отработка? — Без Дреда было скучно, — ухмыльнулся я, уводя ее подальше от посторонних ушей. — Послушай, я сегодня вечером столкнулся с Хорьком, — и я пересказал ей нашу небольшую встречу. Она задумчиво пожевала прядь волос, и мне пришлось строго на нее глянуть, чтобы она поняла, что снова поддалась своей вредной привычке. — Он просто переживает за друга, — наклонила голову Гермиона. — В этом же нет ничего такого: ты бы тоже переживал, согласись Фред заниматься трансфигурацией со старшим Малфоем, например. — Мне тоже эта затея не сильно по душе, — я не кривил душой. — Уж не знаю, что ты внезапно разглядела в Крэббе из-за этого глупого кусочка стихотворения, но я все равно думаю, что они те еще подонки. — Прекрати! — она нахмурилась, как было всегда, стоило кому-то, например, обидеть домовика. — Ты совсем не знаешь их. К тому же, ненавидеть — это глупо и по-детски. — Но глупость — это мой конек, забыла? Просто я удивлен, что мы до сих пор собираемся участвовать в этом, даже если они тоже против. — Против Малфой, а вы согласились заниматься не с ним, — она уперла руки в бока, и я понял, что переубедить ее не удастся. Как минимум, мне точно. — Ну, ты же знаешь. Согласился не я, а Дред. Будто бы он может тебе в чем-то отказать! — это было правдой. Мой придурок-братец просто таял, стоило нашей старосте хоть о чем-то попросить его, и я готов был благодарить Мерлина и мадам Пинс, что она сама не понимала этого или, во всяком случае, не пользовалась этим слишком часто. Впрочем, я и сам не мог долго сопротивляться ей, уж больно мы с братцем любили эту девчонку. Практически как Джинни, а некоторые (не я!) даже, наверное, больше. — Не говори ерунды, — она зарделась, а я мысленно хлопнул себя по лбу. Даже слепому было видно, что придурок-Фредди просто по самые уши влюблен в нее, но вот сама Гермиона этого никак не хотела замечать. Или это видел действительно только я, потому что был его близнецом? А вот черт его разберет. — Боже мой, Грейнджер, ну он же тебе нравится, так пойди и скажи ему, — когда пару недель назад эта упрямица призналась самой себе, что влюблена, и я уже было обрадовался, что хотя бы один из них перестанет глупить и предпримет что-то, однако все обернулось куда хуже. Гермиона, такая умная и тонкая во всем, в отношениях оказалась на удивление твердолобой. Я даже несколько раз был почти близок к тому, чтобы написать Краму и спросить его, как он смог достучаться до нее, потому что мне это виделось нереальным. Мне уже жаль братца! Я ставлю на то, что ему потребуется сделать предложение руки и сердца не менее четырех раз, прежде чем она поверит, что это не шутка. Впрочем, это дела давно грядущего, потому что Дред еще сам не допер до того, что он влюблен. А я всегда считал его умным. — Не скажу, — она надулась и попыталась бочком сбежать, и я мысленно взвыл. Я в прошлой жизни ел младенцев? За что мне такое? Я уже хотел было сказать ей, что считаю ее поведение глупым, и чем навязывать свою помощь слизеринцам, лучше разобраться в самой себе, но лицо старосты перекосилось, а затем она тряхнула копной волос, скрывая румянец на щеках, и я понял, что мои друзья закончили играть и к нам идет Фредди. Я повернулся, невольно заражаясь его приподнятым настроением, вытесняющим из меня все бессильное раздражение, которое наполняло меня только что. Так было всегда — мы были словно соединенные сосуды, ощущающие одно и то же. — Анджелина продулась, но Джордан вызвался проводить ее, поэтому сегодня их можно уже не ждать. А о чем вы тут шепчетесь? — он потянулся рукой к волосам Гермионы, привычным движением вплетаясь пальцами в ее волосы. Я что, один вижу его выражение глаз, когда он делает это?! Ну нет, это форменное издевательство. — Я сказал ей, что я не очень одобряю всю эту затею, — я скорчил рожу. — Но естественно самое главное ты, надеюсь, не сказал? — Фред ухмыльнулся мне той самой ухмылкой, какой владел только он. Кто бы что ни говорил, но мы не были идентичны, уж кому, как не мне, это знать! — Приберег, — ответил ему я, толкая в плечо. — О чем вы? — староста грозно свела брови, насупившись и неосознанно приподнимаясь на носочках, пытаясь казаться выше. Она всегда бесилась, когда не понимала, о чем мы с братцем толкуем. Я предоставил ему рассказать девушке новость. — Сегодня в коридоре к нам подошел Эрни Браун, со второго курса Слизерина, и сообщил место и время. Полагаем… — Полагаем, что это было сообщение от Крэбба, — закончил я. Если честно, я просто представить не могу, что бы было, не будь у меня близнеца: то понимание, которое было между нами, такое удивительное для всех, было таким обыденным для меня, как воздух или почва под ногами. — Завтра в шесть в классе, где на четвертом курсе у нас были занятия по ЗОТИ. — Я пойду с вами, — серьезно заявила Гермиона. — Ага, и Гарри тебя отпустит, — саркастично заметил Дред. — Я все улажу. Завтра в шесть там, — она кивнула нам на прощание и ушла в сторону стола, где сидел Ронни и остальные их однокурсники, а я про себя отметил, каким взглядом проводил ее мой брат. Пф, будто бы мне нужны были какие-то еще доказательства того, что он влип!..

***

Драко тяжело вздохнул, с трудом удерживаясь от того, чтобы не схватить себя за волосы. Ему чертовски, просто чертовски не нравилась эта идея с занятиями с близнецами Уизли, однако Винсент уже дал согласие, и Малфой не мог ни на что повлиять. Глупо было отрицать, что его друзья имели просто катастрофические проблемы с зельеварением, и на переходном экзамене в прошлом году их спасло только чудо, однако Фред и Джордж… Они не были Поттером или Долгопупсом. Они могли, имели и мотивы, и средства, чтобы нанести сокрушительный удар по несчастному Винсенту. Для друзей не было секретом, насколько ранимым и склонным к самоанализу был этот юноша, и оттого Драко попросту не находил себе места от волнения. По правде, Грегори тоже. Они должны были встретиться в классе Златопуста Локонса в шесть, однако блондин появился там уже в четыре и с тех пор нервно мерил помещение шагами, заложив руки с палочкой за спину. Крэбб и Гойл должны были подойти ближе к пяти тридцати, сейчас они мужественно отбывали наказание за взорванный котел у декана, что, нужно отметить, для учеников факультета Салазара было всегда более страшным и суровым, чем для остальных. Вне публики Снейп никогда не был снисходителен к своим студентам. В попытках отвлечься от беспокойства насчет Уизли, Драко попытался переключиться на мысли о родителях или рутинных заботах, и вышло, как оно в таких случаях всегда бывало, еще хуже. Темная магия — не шутки. Ритуальная темная магия — тем более. Грядущие каникулы в Мэноре обещали быть как никогда мрачными, пропитанными страшными заклинаниями и символикой мертвых, тайными рунами и символами. Глупец тот, кто страшится Авады: это быстро и безболезненно. Душу можно расщепить сотней других способов, уж кому, как не наследнику Малфоев было об этом знать, и Драко страшился того, что может заставить его сделать безумная тетушка, поглощенная идеей служения. Драко не хотел умирать. Не хотел убивать. Не хотел крошить свою душу на куски, своими же ботинками растаптывая ее в мелкую пыль. И больше всего не хотел, чтобы вместе с ним на гильотину собственной личности попали те немногие, кого он действительно любил, кем правда дорожил всем своим сердцем, за кого был готов на все. Вранье это, что сердца Малфоев из стали. Это только фольга, ломкая и холодная. Не выпускающая тепла. Если бы он мог, он бы порвал общение с Грегом и Вином еще пару месяцев назад, тем самым вынуждая их отправиться по домам на каникулах и оберегая от темной магии, которая грозилась вот-вот захлестнуть волной Мэнор. Но на носу были экзамены, и как бы Драко ни хотел спасти друзей, он не мог заставить себя уйти от них сейчас, тогда, когда он был так им нужен, когда без его помощи, без его советов и без ежедневных изнуряющих практик они могли получить «тролля» по шести предметам каждый. В прошлом году он чуть было не сошел с ума, пытаясь втолковать им основы маггловедения, однако стоило признать: мир академических достижений был не очень-то близок Гойлу и Крэббу, и, если первый смирился с этим, то второй очень переживал и это часто приводило к понурости и разочарованию в себе. Винсент и Грегори тоже были очень привязаны к Драко. Они были теми, кто был рядом всегда, даже в самые страшные и тяжелые моменты, тогда, когда любой другой бы убежал, прячась. Они обладали поистине гриффиндорской верностью и отвагой во всем, что касалось Малфоя, и, он был уверен, стоит ему упомянуть, что его готовят в Пожиратели, они поедут за ним, стараясь как-то вытащить, спасти, уберечь от этой черной мути, которая не давала обратного хода. Вот только они и сами потонут в этой трясине, бессильные против воли и желаний Лорда. Чертов выродок!.. Да, Драко презирал грязнокровок. Да, он правда считал, что им не место в магическом мире. Но он никогда не помышлял о геноциде. То, что предлагал Тот-Кого-Нельзя-Называть, было чистой воды массовым изничтожением магов, тем, что магглы прошли добрых полвека назад, пережив и уничтожив нацизм. Как мог он, простой подросток, обхитрить самого сильного волшебника столетия, чтобы спасти двух нелепых мальчишек, готовых ради него на все? Тупик… Дверь тихонько скрипнула, пропуская внутрь Крэбба и Гойла. Интерлюдия окончена.

***

Сидя на парте в дальнем конце класса, Малфой был вынужден признать, что Грейнджер оказалась весьма кстати. Сам Драко, который, надо отметить, считал себя достаточно терпеливым человеком, отчаялся объяснить зельеварение своим друзьям, потому что… Да потому что пытаться научить их значило добровольно согласиться на то, что рано или поздно тебя подорвут. Хорошо, если не насмерть. Близнецы Уизли же особым терпением никогда не хвастались. Поэтому Крэбб, а также присоединившийся в конце концов Гойл, уже через сорок минут буквально выводили их из себя, продолжая с завидным упорством путать иглы дикобраза и морского ежа, забывая разрезать нужные ягоды и врубая зачем-то такой огонь под котлом, что становилось страшно. Уизли действительно старались втолковать бесталанным к зельям парнишкам, что к чему, однако слизеринца не оставляло ощущение, что делали они это в большой степени под влиянием грозного взгляда отличницы-Грейнджер, которая бесстрашно села всего в одной парте от зелий Гойла и Крэбба. — Нет, — тот из братьев, что был в синем свитере, скрипнул зубами. Малфой плюнул на все и обозвал его про себя Фредом. — Ты добавляешь воду не раньше, чем эта смесь примет красный цвет, потому что до этого момента еще не весь сок выпарился из пор, и может пойти эндотермическая реакция, и все зелье пропадет. Несчастный Винсент моргнул два раза, пытаясь переварить то, что ему сказали, явно не понимая, но тут голос подала староста львов: — Если ты бросил в котел кожу летучей мыши, то вари ее, пока она не будет красной. А потом добавляешь все остальное по списку, — условный Фред глянул на нее с явным облегчением и благодарностью, а Крэбб перестал пытаться добавить в котел воды. — Может сама тогда попробуешь рассказать, а? — Малфой не смог удержаться от шпильки в адрес девушки, за что условный Джордж тут же послал ему тяжелый взгляд. — Как можно заметить из оценок Гарри и Рона, учитель из меня так себе, — миролюбиво ответила она, однако Драко оценил молчаливую угрозу, посланную ему одним из близнецов. Ага, а со стороны мир, любовь и понимание. — Эй, Джордж, осторожно! Из котла Грега пошла сизая пена и повалил дым, и условный Фред, который оказался Джорджем, бросился спасать зелье от мгновенного уничтожения. И как Грейнджер только ухитряется различать этих шутов? — Жжешь, пацан! — хлопнул Винсента по плечу через пару минут Фред, улыбаясь во все тридцать два, когда зелье того приняло необходимый бирюзовый цвет. — Главное, не взрывай ничего, — добавил Джордж, тоже улыбаясь, и добряк-Винсент расплылся в ответной улыбке. Он вообще был падок на похвалу, ему редко перепадало. — Эй-эй-эй, а вот у тебя все сейчас закончится! — он бросился к другому котлу, спешно уменьшая огонь и пытаясь охладить жидкость, но не успел. Раздался хлопок, и крышка котла подлетела на три метра наверх. — Я не хотел, — промямлил Грег, глядя на испачканного в фиолетовой слизи семикурсника с нескрываемым опасением. Тот рукой снял с лица часть пены, сплюнул, попытался протереть глаза, но вскоре отказался от этой идеи и поэтому повернулся в ту сторону где, по его представлениям, сидела девушка. Нужно отметить, что она успела наложить защитное заклинание, и поэтому сейчас не была вынуждена выковыривать слизь из своей гривы. — Ничего. Гермиона, душа моя, не могла бы ты… — девушка взмахнула палочкой, очищая юношу, и тот наконец-то смог открыть глаза. Его брат, успевший перед взрывом отскочить и залечь вместе с Крэббом под парту, откровенно ржал, с трудом сдерживая уж совсем громкий хохот. Грейнджер, кажется, тоже с трудом сдерживала улыбку. — Я правда не хотел! — Гойл приготовился, что сейчас его отчитают, как всегда делал Снейп, но Уизли только обреченно махнул рукой. — Проехали. Герм, будь другом, свяжи эти двум… оболтусам, — он задумался, подбирая нужное слово, — самые яркие и большие шапочки, которые ты только умеешь. Нам с Дредом нужно помнить, что они находятся под защитой ВОПВУ. — Под защитой кого? — девушка нахмурилась, не понимая. — Всемирной организации помощи всем угнетенным, — сквозь смех пояснил Фред, и Грейнджер фыркнула в ответ. Впрочем, Драко все равно не понимал, что имелось в виду. Близнецы очистили помещение, заново поставили котлы на горелки, и все началось с начала. В этот раз процесс, кажется, шел лучше, потому что братья всего один раз применяли профилактическое Протего, да и то, скорее, как перестраховку. Видя, что друзьям ничего не угрожает, Драко снова погрузился в тяжелые размышления. Сколько им еще осталось жить вот так вот, когда общение с гриффиндорцами чревато разве что ссорой? Когда самое страшное для многих — это просто двойка на тесте? Скоро, совсем скоро все смешается, и тогда и Грегори, и Винсенту придется тяжело. Им придется снова выбирать, но Драко предпочел бы, чтобы они выбрали не его. Фред Уизли что-то сказал Гермионе Грейнджер, заставляя ее рассмеяться, и тут с поразительной ясностью Малфой осознал то, что выход наконец-то нашелся. Теперь, когда Грейнджер, кажется, наступила на горло собственной неприязни, она, с ее-то комплексом Поттера точно не бросит бедных несчастных слизеринцев в беде, а это значило… О, это значило многое! Кажется, Драко знал теперь, как уберечь друзей от темной ритуалики, как не дать им шагнуть в темный омут вслед за собой. Джордж Уизли тяжело вздохнул, когда его брат в который раз задержался взглядом на худенькой девушке, которая качала ногой, сидя на парте, читая какую-то книжечку. Эти упрямцы все еще ни на йоту не сдвинулись с мертвой точки, молча следя друг за другом и не замечая чужих взглядов. Как бы он хотел, чтобы они наконец-то объяснились! Воистину, это самое ужасное, что только может быть: знать, что твои друзья любят друг друга, но боятся непонятно чего. Драко Малфой отдал бы все на свете, чтобы самой большой его проблемой были неполадки на чужом амурном фронте. За окном заходил за горизонт алый солнечный диск, окрашивая воду озера в розовый, а вместе с заходом солнца заканчивался очередной день. Второе мая тысяча девятьсот девяносто шестого. Ни Джордж, ни Драко еще не знают, что осталось всего два года до того дня, когда они безвозвратно повзрослеют, пытаясь унять боль осиротевших кровоточащих сердец.