***
— Эм, мисс Гермиона? — малютка-первокурсница Софи робко дернула старосту за мантию, отрывая ее от чтения. — Что тебе, солнышко? — девушка наклонилась к девочке, поправляя ее мантию и галстук, и крошка зарделась от удовольствия. Среди младших курсов Гермиона пользовалась исключительной популярностью. — Там у входа какие-то слизеринцы… Говорят, что им надо поговорить… — Слизеринцы? — нахмурился Гарри, отрываясь от пергамента с эссе по Прорицаниям. — Что им может быть нужно от тебя, Герм? — Не знаю… Возможно, это по поводу дежурства в субботу? — неуверенно пожала плечами сама Грейнджер. — Вот что, Софи, впусти их, а сама иди в свою комнату, ладно? — Не боишься, что впускать их сюда — дурная идея? — отозвался с дивана у камина Дин, который уже с полчаса пытался вчитаться в главу учебника по истории магии, по которой на следующей неделе должен был быть тест. — Ну нет! — подала голос Джинни. — По крайней мере, тут они не смогут навредить Гермионе. В этот момент дверь отошла в сторону и в гостиной появились Гойл, Малфой и Крэбб, неуверенно переминающиеся с ноги на ногу. Софи улыбнулась старосте и послушно поспешила к себе наверх. — Ничего себе! — присвистнул Симус, вставая из кресла и разворачиваясь лицом к вошедшим, причем занимая такую позицию, что Лаванда и Парвати оказались точно за его спиной. Невилл и Дин тоже встали, Джинни удивленно выдохнула, но не шелохнулась, оставаясь подле Томаса. — Эм, Грейнджер? — Малфой выглядел так, словно за ним гнались дементоры. — Можно поговорить с тобой? — Говори, — настороженно кивнула девушка, боковым зрением отмечая, как подобрался Гарри и как нашарил в кармане палочку Рон. — Наедине, — отрывисто бросил Драко, тоже подбираясь. Кажется, количество оппонентов его сильно напрягало. — Ну нет! — резко воскликнул Поттер, хлопая ладонь по столешнице. — Еще чего не хватало! — Ладно, — раздраженно поднял руки вверх блондин, сдаваясь. — Грейнджер, мы вынуждены просить тебя о помощи. Знаю, это звучит странно, и ты можешь… — Гойл нетерпеливо перебил его, выступая вперед. — Мы с Винсентом случайно подорвали все запасы близнецов в их тайнике на восьмом этаже! Воцарилась полная тишина. Перо, которое держал Рон в руке, когда вошли слизеринцы, выпало из его пальцев, со звонким стуком падая на столешницу, Лаванда и Парвати застыли с выражением ужаса на лице, Джинни побледнела. — Мама, — прошептал Симус, отступая на шаг назад. На его лице проступила непередаваемая гамма эмоций, в которой, впрочем, имела место и зависть: до этого дня он был непревзойденным мастером пиротехники. Первой пришла в себя Гермиона. Она вскочила, отбрасывая учебник, чего раньше никогда не было, и лихорадочно нашарила в кармане палочку. — Черт возьми, как же вы влипли!.. Гарри, где сейчас близнецы? — А… — он беспомощно огляделся, растерянный, и на помощь ему пришла Джинни. — Должны быть на отработке до половины восьмого, — она нахмурилась, поднимаясь. — Сейчас семь двадцать, — с ужасом прошептала Парвати, глядя на наручные часы. — Черт возьми, дело плохо! Так, Крэбб, Гойл, покажите, возможно, еще не все потеряно, и я смогу… Впрочем, посмотрим, нужно действовать. Глотик! — рыжий кот вальяжно выглянул из-под кресла Гарри, и был тут же бесцеремонно схвачен поперек туловища хозяйкой. — Прости, милый, нужна твоя помощь. Прикройте меня, ребята! — Рон сглотнул, кивая, и Гермиона со слизеринцами исчезли в проходе за портретом. — Твою мать, — прошептала Лаванда, глядя на захлопнувшуюся дверь. — Если они узнают, они разнесут весь замок, не оставив камня на камне!***
Фред и Джордж бодро переговаривались, направляясь к родной башне. Настроение, даже несмотря на наказание, было отличным, они предвкушали чудесные выходные, тем более, что в Хогсмиде в связи с наступлением весны были скидки, и вообще жизнь казалась сказкой. К тому же, старший из близнецов предвкушал встречу со своей девушкой, и, пусть об их отношениях никто, кроме Джорджа, еще не знал, это не умаляло того удовольствия, которое он получал от вечеров, когда она просто сидела рядом, читая книгу или делая домашнее задание. Иногда они затевали какой-нибудь шутливый спор на тему пользы академических знаний или роли того или иного книжного героя, но, чтобы ни думали окружающие, и Гермиона, и Фред любили эти минуты. А особенно любили те, которые наступали потом, поздно вечером: когда все расходились по спальням, и влюбленные могли пересесть вместе на один диван в углу комнаты, обняться, а потом говорить-говорить-говорить обо всем на свете. Впрочем, юноша совсем не был против, когда староста внезапно замолкала, целуя его. То, что она все-таки ответила на его чувства, что перестала сбегать, словно испуганный олененок — это дарило ему потрясающую уверенность. Близнецы зашли в гостиную, где все казалось привычным, но оба насторожились, потому что что-то было не так. Что?.. Рон и Гарри играли в шахматы, Лаванда наблюдала за игрой, периодически дуя на только что накрашенные ногти, Джинни читала, задрав ноги к потолку, Дин, Симус и Невилл что-то строчили, склонившись к столу, Парвати листала какой-то модный журнал. Кажется, все было как обычно, вот только… — Эм, народ? — голос Джорджа разорвал мертвую тишину, и все в гостиной вздрогнули, как-то неестественно резво поворачиваясь к братьям. Выглядели они отчего-то как-то подозрительно. — Эй, вы чего?.. — Ничего, — поспешно ответил Гарри, отворачиваясь к шахматам, и близнецы удивленно переглянулись. Происходило, право слово, что-то странное. — Так, — протянул Фред, обходя диван и становясь аккурат между младшей сестрой и Поттером. — Нас искала эта жаба? — Нет, с чего бы, — отозвался Дин, не отрываясь от письма. — С того, что ты почему-то слушаешь разговор, Томас, — ответил Джордж, нахмуриваясь. — Так, ну-ка выкладывайте, что произошло? — Ничего, — Джинни перелистнула страницу. — Когда ты говоришь таким тоном, сестренка… — Фред выразительно поднял брови, и Джинни заерзала под его взглядом. Невилл наклонился ниже к бумаге, стремясь скрыть свое перепуганное выражение лица. — Ну нет, у вас тут точно что-то было, вон учебник на полу валяется, смотри, Дред, — юноша указал на книгу, оброненную ранее Гермионой, и его брат тут же узнал ее. В груди неприятно засвербило. Девушка никогда бы не бросила учебник вот так! — Где Грейнджер? — тихо спросил он, и, наверное, в любое другое время этот тон вызвал бы кучу вопросов, но сейчас гриффиндорцы находились в таком напряжении, что они буквально подлетели на своих местах. Фред угрожающе нахмурил брови, наступая на Гарри и Рона. — Что с Грейнджер? Гарри зажмурился, молясь, чтобы прямо сейчас, в эту самую секунду, на школу напал Волан-де-Морт, тем самым спася его от гнева старших братьев Рона. О, сейчас они догадаются, что Гермиона прямо сейчас, в эту секунду, покрывает Малфоя и его дружков, уничтоживших их запасы, и тогда!.. Но Волан-де-Морт не появился, зато на помощь пришла Лаванда: — Мы поругались с ней, она назвала меня напомаженной дурой и избалованной куклой. А потом она убежала, — пусть Браун и не была очень умной девушкой, но сейчас именно она оказалась той, кто быстрее всего смог придумать лазейку. — И из-за чего вы поругались? — голос Фреда был таким спокойным, что Джинни тихо пискнула, совсем сползая в кресло, испуганно закрываясь книгой. — Мы… эм… — Лаванда замялась, а голос, к удивлению всех, подал Рон. — Гермиона призналась мне в любви, но мне уже нравится Лаванда, так что… — Мы решили, что ей нужно немного побыть одной, — добавил Гарри, не совсем понимая, почему Джордж вдруг немного побледнел, а Фред попросту посерел, становясь похожим на сэра Николаса. — И где она сейчас? — Симус отчаянно колдовал, стараясь ошибиться где-нибудь и все-таки устроить взрыв, но по чертовому закону подлости палочка сегодня идеально слушалась владельца, и перо летало, меняло цвет и форму, становилось чашкой, ложкой и снова пером, а взрыва все не было. — Фредди, — Джордж отчего-то нахмурился, кладя руку на плечо брата, однако тот не шелохнулся. — Где карта, Гарри? Мне нужна Карта, — будь тут Гермиона, она бы непременно пошутила, что он говорит цитатами из «Острова сокровищ», однако ее тут не было, и в этом была самая большая проблема. У Фреда в голове просто не укладывалось, как могла Грейнджер — милая, родная, его Грейнджер — признаться в любви его младшему брату. Сердце не хотело верить этому, казалось, оно треснуло, разлетаясь на тысячу частей. — Карта? — глупо переспросил Гарри, но тут же понял, что спорить бесполезно, и он проиграл: Джордж вынул палочку, магией призывая артефакт из сумки Поттера. Фред молниеносно перехватил его и, не говоря ни слова, вылетел из гостиной.***
Живоглоту нравилось быть собой. Он не был излишне крупен, как скажем, человек, и он мог легко проходить в любые двери и лазы; не был слишком тощ и слаб, как эти пернатые куропатки, которых люди зачем-то пускали с письмами куда-то. Это же было так глупо! Эти пустоголовые крылатые бестолочи были глупы, как пробки, пугливы, да к тому же в придачу сил у них было, что у той лже-крысы. Живоглот был рад, что не был рожден одним из этих беспомощных существ. Пес его задери, даже белая сова Очкастика, которая была на порядок умнее и сильнее своих сородичей, даже она была всего лишь досадным недоразумением природы! Бррр… Иногда, впрочем, не слишком часто, Живоглот думал о том, хотел бы он уметь говорить на языке людей или нет. С одной стороны, в том, что он не мог отвечать, были свои плюсы: например, ему не нужно было давать советов хозяйке насчет того, что ей надеть, потому что это была задача, непосильная даже его мозгу, а ведь в нем текла кровь низзлов!.. Воистину, хозяйка была гением, потому что даже он не мог предположить, что ей лучше надеть, а она ежедневно сталкивалась с этой проблемой, каждый раз успешно решая ее. Впрочем, возможно, сложности Живоглота с модой были связаны с тем, что он мог различить всего несколько цветов — вероятно, этот недостаток передался ему по его кошачьей линии, и он был готов боготворить своих предков-низзлов, что он мог различать более двух цветов. Он бы не вынес, если бы не смог видеть рыжий цвет. Он был его самым любимым. С другой стороны, иногда, например, сейчас, Живоглот проклинал всех богов, каких знал, которые не дали ему дара речи. Конечно, не исключено, что он чего-то не понимал, хотя и маловероятно, однако он был уверен, что Старший Рыжий ничего не сделает хозяйке, что бы она ни натворила. Нет, Старший Рыжий слишком сильно любил ее, почти также, как Живоглот, а поэтому максимум, что он мог сделать, это снова расколотить какую-нибудь жуткую тарелку на кухне Рыжей Матери. Признаться, тогда, в праздник Большой Елки, даже он, любимец хозяйки, предпочел прятаться на чердаке от их со Старшим Рыжим ссор, потому что любовь любовью, но мало ли что. Получить сковородкой промеж ушей не хотелось. Зато удалось вволю развлечься с Розовой Гадиной, а под конец, когда она наконец-то покидала дом, он даже мстительно выплюнул клок шерсти ей на платье. Миссис Норрис, встретившая ее через пару часов в школе, была в полном восторге от этой проделки, и, как она сообщила, Патлатый с трудом сдерживал смех, хрюкая в этот свой вонючий балахон, когда встретил Гадину в коридоре. Хозяйка посадила Живоглота у входа коридор и присела рядом на корточки: — Глотик, милый, прошу, не пускай никого в этот коридор. Это очень-очень важно! Ладно, радость моя? — хозяйка нежно почесала любимца за ухом, и, о святые куски ветчины, Живоглот был готов отдать всю свою кошачью душу за это почесывание. Он довольно мяукнул, сел посередине прохода, обвив хвост вокруг лап, и чисто профилактически зашипел на Бледного, который шарахнулся к стенке так, что чуть было не сбил портрет достопочтенной дамы в собачьей шубе. От Бледного, Громилы и Верзилы вообще хорошенько попахивало страхом, нужно сказать. Что же, если хозяйка сказала, что нужно охранять, кот был готов немного постеречь коридор. Хозяйка нечасто просила его о чем-то, а вот рыбку добывала не реже раза в две недели. Живоглот потянулся и вытянул лапы, ложась поперек прохода и лениво прикрывая глаза. Кому придет в голову перешагивать через него? А если кому-то вдруг придет, уж он-то доступно объяснит, почему не надо этого делать. Однако, когда человек появился, Живоглот не стал ничего объяснять. Он просто подобрал лапы, давая Старшему Рыжему пройти. От него, кстати сказать, снова пахло сильным страхом.***
Фред не особо жаловал бег по лестницам, однако на восьмой этаж он влетел словно на крыльях. Идиот-Поттер даже не удосужился посмотреть, куда пошла Гермиона, оставив ее наверняка в слезах слоняться по замку. И вот, пожалуйста! Она стоит на восьмом этаже в окружении слизеринцев, совсем одна! Боль от того, что любимая девушка призналась в чувствах родному брату, отступила, обнажив сердце жгучему страху за нее. Кто знает, что могли эти уроды сделать ей?.. И Фред бежал по коридорам, не обращая внимания на то, сколько шума он создавал… А между тем в коридоре восьмого этажа Гойл и Крэбб ходили туда-сюда вдоль стены, стараясь найти тот уничтоженный склад. — Поймите, — раздраженно в сотый раз объясняла Гермиона, — это и была Выручай-комната! Ее вид зависит от того, что вы хотите видеть, и вы, я не знаю почему, сделали ее такой, какой ее представляли и близнецы! Вы должны точно воспроизвести свои мысли в тот момент, только тогда у вас получится снова открыть ее. — Да не помню я, что я тогда думал! — не менее раздраженно ответил Гойл, которого все это уже порядком достало. — Так попробуй вспомнить! — Гермиона уперла руки в бока, нахмурившись, и Малфой поспешил вмешаться, вставая между другом и коллегой-старостой, однако сказать он ничего не успел, потому что фиолетовый луч ударил ему точно в лоб, и Драко повалился на пол, обездвиженный и оглушенный. — А ну прочь от нее! — прогремел Фред, и Крэбб тихонько забубнил себе под нос исповедальную молитву. — Фред, клянусь, они не сделали мне ничего дурного, — Грейнджер со свойственным ей безрассудством бросилась наперерез к Уизли, тем самым спасая Гойла от луча. — Тогда что вы тут делаете? — парень тяжело дышал, однако дернулся, отстраняясь, когда девушка попыталась коснуться его предплечья. Тем временем Грегори и Винсент бросились к Драко, пытаясь привести того в чувства. Он что-то тихо застонал, веки его дрогнули. Гермиона нахмурилась, пытаясь выглядеть грозно, однако внутри нее бушевала паника. Никогда, никогда еще Фред не пытался увильнуть от ее прикосновений… — Да что с тобой? — она отчаянно заглянула ему в глаза, и увидела в их глубине такую боль, что чуть было не охнула. — Мне Гарри и остальные все рассказали, — он криво ухмыльнулся, засовывая руки в карманы. — Про то, что ты призналась в любви Рону и все остальное. Наверное, он действительно… — Ты совсем дурак? — она перебила его, удивленно хлопая глазами. — Какое к черту признание Рону, ты вообще в своем уме, а? Кажется, я ясно дала понять, что заинтересована только в одном Уизли. — Черт возьми… — он сгреб ее в объятия, прижимая к себе, и Малфой, только-только пришедший в себя, уверенно поставил себе сотрясение мозга с последующими галлюцинациями. — Если я решу когда-нибудь тебя бросить, я сначала сообщу тебе, — все еще с напускным неудовольствием проворчала Гермиона. — Если ты когда-нибудь решишь это сделать, я заставлю тебя поменять свое решение, — он уткнулся носом в ее волосы, пряча улыбку облегчения. — И все-таки, — он отстранился, держа ее за плечи, — что тут происходит? Крэбб и Гойл, которые бочком со все еще полубесчувственным другом пытались уйти, так и замерли. Они с мучительным страхом обернулись, и Гермиона решительным движением руки за подбородок развернула к себе лицо своего парня. — Мне жаль, Фред, но, боюсь, ваши запасы Вредилок как минимум сильно пострадали, скорее всего, все уничтожено — она замерла, ожидая его реакции, однако вместо ожидаемого гнева он вдруг тепло рассмеялся, как смеется человек, испытавший облегчение. — Ты… не злишься? — Я? Нет, что ты! Я уже думал, что ты и правда решила меня бросить ради Ронни, и что тебя потом зажали в углу вот эти. А это всего лишь запасы, зная методики приготовления, мы легко приготовим еще, Герм. — Всего лишь запасы? Ты не перестаешь меня удивлять! — она приподнялась на носочках, обхватывая его руками за шею и притягивая ближе, целуя. Фред почувствовал, как глупое сердце с тихим «а я ведь говорило, я не верило!» снова забилось в груди. — Эй, вы! — он на секунду оторвался от девушки, окликая слизеринцев, которые уже были почти что у поворота. — У вас есть примерно сорок минут, прежде чем я расскажу все Джорджу, и вам придется действительно бояться и просить помощи и спасения! — Час пятнадцать, мальчики! — звонко выкрикнула Гермиона, не прекращая улыбаться. Крэбб и Гойл что-то пискнули, и, наплевав уже на все, схватили Малфоя за руки и за ноги и припустили бегом. — Час пятнадцать? — повернулся Фред к девушке. — Думаю, им хватит, чтобы собрать все самое необходимое и через камин покинуть здание, — пожала плечами она. — К тому же, ты ведь понимаешь, что теперь мы точно должны рассказать всем, что мы вместе? А это точно займет время. — Это точно, — он снова привлек ее к себе. — Я не выдержу еще одной байки от Ронни, в которой ты влюблена в него. — Я хочу видеть лицо Джинни, — хихикнула Гермиона куда-то в отворот мужской мантии.***
Живоглот лениво повел хвостом, когда Громила и Верзила промчались мимо, за конечности таща Бледного. — Мой отец сможет нас к утру переправить в Саутгемптон, а оттуда пароходом можно уплыть в Гавр. — Отлично, тогда так и сделаем. Ты знаешь, где у Драко лежат документы? Боюсь, что нам придется собирать и его вещи тоже. — Ничего, найдем. Эй, аккуратнее! Не стукни его головой о перила! — Ох, черт, Драко, дружище, прости, я не специально!.. Живоглот заурчал, удобнее устраиваясь и прикрывая хвостом морду. Некоторым людям действительно нужно было опасаться Старшего Рыжего в гневе, так что Верзила и Громила были абсолютно правы.