Глава 1 Жизнь вниз прямо по наклонной
1 мая 2020 г. в 23:40
Когда? Когда всё пошло наперекосяк? Может быть тогда? В тот вечер? В тот тёмный, дождливый, морозный осенний вечер? Хотелось бы разобраться, понять… Окунуться в тот день снова, чтобы выявить ту самую секунду, минуту, месяц, год, когда рухнула разом вся жизнь…
Тёмный, дождливо-морозный, противный осенний вечер. Ярко выраженный, звонко-железный звон ключей в замке. Тяжёлая, металлическая дверь распахнулась. Переступив через порог, в дом зашёл промокший Пак. Вымокшая чёлка неприятно налипала на лоб, перегородку носа. Прямо у порога его встретил Чон Хосок. Влажные глаза парня сразу же загорелись, но вскоре так же быстро поникли. Чон стоял облокотившись на стену, скрестив руки на груди. Расстегнув такие же промокшие герцы и подойдя ближе, он взволнованно спросил, приглядываясь в лицо рядом стоящего, пытаясь выявить причину такого спокойствия:
—Хо, что-то случилось.?
Хосок оторвался от однотонной, сероватой стенки и выпрямился, убрав руки в карманы спортивных штанов:
—Поговорить нужно.
Он ответил с таким холодом, грубостью. Совершенно без эмоций, так, что у Чимина закостенели кости мокрых пальцев ног. Помявшись на месте, словно девочка-подросток, парень кивнул. Они прошли через узкий, плохо освещённый коридор. Уселись на бардовом, кожаном диване. Капли с одежды забивались в его складки, стекали на белый, пушистый ковёр, оставляя сероватые, помутневшие точки. Чон отвёл взгляд в тёмный, дальний угол комнаты. Рядом стоящая лампа светила на Чимина, оставляя густую тень на бледном, спокойном лице Хосока. Парень отчаянно пытался поймать его взгляд, но он вечно убегал. Эта игра была бесконечна. Молчание всё больше нагнетало. Под напряжением, Пак выпрямил спину, сердце предательски сжималось, сердцебиение глухо отдавало в уши. Он сжал с силой свои маленькие, мягкие кулаки до кровавых следов от ногтей.
Наконец, тяжело вздохнув и взглянув на напряжённое лицо Чимина, он решился:
—Нам нужно расстаться.
По комнате раздалась жуткая тишина. Даже звуки капель дождя, ударяющихся о крышу дома, не имели никакого значения. Чимин не дышал. Будто бы забыл как это… Дышать? Кулаки сжимались ещё сильнее. Сквозь мрак были видны посиневшие вены на висках, стиснутые зубы, из-за которых уже ломило челюсть. Но всё это больше не имело смысла. Всё уже давно остановилось, замерло. Наконец, к горлу подступило мерзкое чувство горечи, хоть немного приводящее в реальность, заставляя его неосознанно задать вопрос:
—Но… Почему? Что не так?
Голос сорвался, дрожал. Не давали покоя мысли. Весь мир полыхал разными красками, все вертелось, мелькало, он словно сходил с ума! И…Снова остановилось…
—Я потерял интерес к тебе, прости.Ты мне наскучал.Наши отношения больше не те, какими были раньше, — всё так же спокойно отвечал Хосок.
Неожиданно для себя, Пак кивнул и встал. Молча вернулся в прихожую, поднял кожаную куртку, обулся в те же мокрые герцы и вышел. Снаружи уже не лил дождь, всё утихло. В нос вдарил озон… Уже выйдя на обочину, тот почувствовал ком в горле, на столько большой, что не давал дышать, глотать, говорить. Нарастала боль. Он резко выдыхает, будто выплёвывает этот комок грязи, скопившийся внутри. И сразу же, как после пробки, открылся порыв новых эмоций, чувств. Слёзы накатились и побежали горячими дорожками по бледным щекам. Он тихо всхлипнул, сел на бордюр и… Заревел. Да, заревел. Его измотанное тело, его моральное состояние было убито. Тело начало часто сводить, замёрзшие ноги не поддавались владельцу.
Отчаяние, наверное одно из самых ужаснейших чувств — когда наступает понимание, что уже ничего нельзя изменить, сделать. Ты начинаешь убивать себя внутри. Тебе больно, жутко от одной только мысли, что это тупик, конец, конечная остановка твоих страданий и длинных шагов к цели. В глубине души ты понимаешь, что пора выходить, начинать всё заново, но пока у тебя не хватает духу.
Он тихо сидел сидел на краю обочины, сжимав свои густые, блондинистые волосы, но внутри… Было кое-что помимо отчаяния. Ярость? Да. Парень будто пылал изнутри, его разрывало на части, на мелкие кусочки, он чувствовал, как увеличивается давление, учащается пульс, безумно хочется сорваться, наорать, выкрикнуть весь этот гнев, что скопился внутри, по-детски топать ногой, но он не мог… Ведь есть определённые рамки, за которые нельзя выходить. В его пустой, изрёванной голове звучала только одна, по его мышлению, «здравая» мысль:
—Вот прямо сейчас.Сегодня. Нажрусь. Нажрусь так, что забуду всё это дерьмо.
Конечно он понимал, что это так не работает, что ничего не изменится, он не забудет, ну, если только до утра. Но нажраться всё равно надо.
Пошатнувшись, он медленно направился к ближайшему бару. Он не смотрел на дорогу, прохожих… Всё было на другом плане, самом дальнем. В голове звучал уже противный, мерзкий голос Чона, не дававший морального покоя:
—«Нам нужно расстаться. Ты не интересен. Прости.»
Казалось, что даже на том свете его будут преследовать эти слова. Мало-помалу, небольшими шажками он дошёл до бара. С силой открыл двери, которые хлопнули о стенки со внутренней стороны. Все отдыхающие и работающие там, косо посмотрели на него, но вскоре снова отвернулись и продолжили свои первичные занятия.
В баре было прохладно и полутемно. Пахло пролитым джином и коньяком. Это был терпкий запах, напоминавший аромат можжевельника и хлеба. С потолка свисала деревянная модель парусника. Стена за стойкой была обита медью. Мягкий свет одинокой лампы отбрасывал на нее красные блики, словно там отражалось подземное пламя. В зале горели только две маленькие лампы в кованых бра. Желтые пергаментные абажуры на них были сделаны из старых географических карт, казалось — это узкие светящиеся ломти мира. Подойдя к барной стойке, Пак уселся на высоких стул. За стойкой стоял высокого роста парень, одетый, как показалось Чимину, в стильную, горячую чёрную униформу. Он ловко разливал спиртное по хрупким ёмкостям, заигрывал с уже подвыпившими дамами, душевно беседовал с мужчинами, сидящими в одиночестве. Около Пака звучали женские смешки, звон хрусталя, шуршание переливающегося алкоголя. Всё это немного, но успокаивало.
Наконец, он решил подозвать бармена. Услышав звонкий голос, тот обернулся и уже в долю секунды оказался напротив. Какого было удивление, когда увидел, что барменом оказался само высочество Чон Чонгук! Его давний дружок. Признаться честно, он был в него влюблён. На то время он встречался с Тэхёном. Было ли больно? О да… Ему даже пришлось покинуть их компанию. Настолько ранило его чувство любви, чувство того, что этот парень, Чон Чонгук, не его. А уже потом всё пошло как по течению. Он встретил Хосока, казалось, что он любил его, но… Так ли это? В любом случае, сегодня всё было покончено. Снова.
По засиявшим глазам Чонгука можно было понять, что он так же приятно удивлён.
—Чимин? Какие люди, даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Где ты пропадал?
Чимин натянул поддельную улыбку, отвечая:
—Да так, ничего особенного, работал…
После, он заказал виски. Примерно 200 грамм дважды. Он выпил их почти залпом, не закусывая и даже не скривившись. В голову дало успокаивающее действие алкоголя.
Как не странно, разный алкоголь даёт разный эффект. Вот, к примеру, водка — хочется всё ломать, бегать, драться. В общем, появляется слишком большой избыток энергии. А вот с коньяком совсем иначе — ты расслабляешься, весь стресс уходит, спокойно выдыхаешь и забываешь про проблемы.Приятный голос Чона резко вывел Чимина из философских размышлений по поводу алкоголя, который итак превышал норму в крови:
—Хён, ты сегодня как-то много пьёшь. Что-то случилось? Может, я могу как-то помочь?
Пак начал резко отрицательно махать головой. Он был уже пьян, как говориться «в какаху». Расстегнув пару верхних пуговиц рубашки и эротично сверкнув накаченной грудью, Чимин вызывающе прикусил губу и подмигнул рядом стоящему в недоумение бармену.
—Гуки, не неси чушь. Что на счёт тебя? Как обстоят дела с Тэтэ? М-м-м? Наверное вам очень хорошо вместе. Давай, расскажи, каков он в постели~
Чон Чонгуку явно не понравилась такая открытость в вопросе. Звонко ударив плотно-стеклянной рюмкой о стойку, тот пригрозил ему одним лишь взглядом, а после добавил, попутно развязывая и снимая фартук, висевший на его бёдрах.
—На сегодня тебе хватит пить. Собирайся, я отвезу тебя домой. Как друга, Чимин.
Тот лояльно пожал плечами и быстренько направился к выходу. Усевшись в чёрный ягуар Чона, тот удивительно свистнул:
—Не хило так бармены зарабатывают!
Садясь за руль, оббитый, как видимо, дорогущей кожей, Чонгук с приятным рыком двигателя завёл автомобиль.
—Успокаивайся и говори куда ехать.
Чимин же разыгравшись не на шутку, всячески флиртовал с другим.
—Ты так и не ответил на мой вопрос, Гуки-и-и, мне же интересно~
Цокнув, тот резко повернулся к Чимину. Было неожиданно увидеть Пака, оказавшегося вдруг так близко к лицу. Он смог за секунду увидеть его покрасневшее от алкоголя лицо, помутневшие, маленькие, но красивые глаза, припухшие розовые губы. От него пахло чем-то сладким. Будто запах цветов, облитых мёдом — это соблазняло и возбуждало. Но так же в нос ударял запах концентрированного алкоголя, от чего Чон сразу же поморщился и отодвинулся подальше.
—Мы с ним расстались несколько месяцев назад. Ты пьян, Хён. Угомонись, пристегнись и скажи, куда тебя отвезти, пожалуйста.
Пак откинулся на сидение, запрокинул голову назад, смотря в пустоту и шёпотом, ломким, тонким голосом ответил:
—Он бросил меня, Гук… Мне некуда идти… Снова…
Примечания:
Возможно было много банальностей,но надеюсь,что кому-нибудь зайдёт.